Как змей приручал кролика, чтобы съесть (и не съел)

Тор проснулся от трезвонящего на все лады будильника в своём айфоне, засунутом, судя по ощущению вибрации, глубоко в задний карман джинсов. Он со стоном двинулся и попытался его достать, понимая, что чувствует себя преотвратнейше разбитым. Шею и спину ломило от проведённой на диване ночи, голова болела тупой пульсирующей болью, а во рту… Тор скривился, переставляя, наконец, будильник на десять минут вперёд. Снова закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Сон ещё не отпустил, но лежать в сладкой дрёме на своей кровати и как сейчас на узком диване в гостиной, было не одно и то же. Он очень хорошо помнил, как они провели вечер с братом. И хорошо помнил его слова. «Я идиот» — кажется, так он сказал? И что должен был вернуться раньше? Лёжа ранним утром на неудобном маленьком диване в пустой гостиной, Тор ощутил, как сердце в груди забилось быстрее. Память услужливо выложила перед ним, как яркие карты для РПГ — настольной игры, воспоминания столетней давности. Они с Локи и правда всегда хорошо ладили. Потому что… Локи всегда был за него. С ним. Сколько бы Локи ни устраивал проблем в школе, сколько бы идиотских выходок ни придумывал, как бы ни доводил отца их бесконечными перепалками, он никогда не был на другой от Тора стороне. Почему? Тор даже не задавался этим вопросом. Для него такое положение вещей было естественным, как дышать. С тех пор, как отец однажды привёз Локи из своей очередной командировки в Лондон, где участвовал в конференции на тему древних языков, и сказал, что это — его брат. Матери у них разные, такое случается, но вот отец один. И Локи теперь будет жить вместе с ними. Тору было лет шесть тогда, и он не очень хорошо понял слова отца и что вообще происходит. А потом их вместе с Локи отправили к бабушке и дедушке на время — потому что мама с папой должны были выяснить какие-то взрослые вещи. Тор сонно хмыкнул. Мама так и не приняла Локи до конца. Он не знал, что отец сказал ей, как объяснялся и просил ли прощения. Но Локи так и не стал для неё родным, и, что уж кривить душой, Тор не мог её за это винить. Она всегда была предельно вежлива и даже мила. Но всё в её облике словно шептало: «Ты чужой здесь. И никогда не станешь своим». Зато они с Локи тут же сошлись накрепко — после первой же драки за, кажется, игровую приставку. Тор и не думал, что тощий, бледный мальчишка из далёкого мифического Лондона, сам похожий на туманный мираж, может так крепко и смело накинуться на него и без сомнений съездить по уху. Вцепившись во что-то, Локи никогда это не отдавал, тем более за просто так. После той драки Тор выпросил у отца вторую приставку, и они стали играть вместе. Есть вместе, спать вместе, ходить в одну школу, в один класс… Тор тогда не задавался вопросом, почему Локи младше его всего на несколько месяцев. Они, такие разные, были неразлучны, и когда Тор повзрослел, он невольно задумывался, кого именно Локи искал в нём с самого детства? Что восполнял? Счастливой семьёй их вряд ли можно было назвать. Но, наверное, они все делали, что могли. Иногда Локи таскал у него футболки, что были ему почти до колена и висели на субтильной фигуре наподобие женских ночнушек. Тора это забавляло. Но они никогда не делили девушек или друзей. Компания у них была одна, и тусили они все вместе. Тор помнил, как легко в то далёкое время было для них обнять или поцеловать подругу — как помнил и то, что в процессе всегда ловил на себе немигающий взгляд зелёных глаз. В них словно стоял вопрос — но какой, Тор так и не понял. До самой последней ночи. Её Тор помнил до мельчайших деталей: когда всё произошло между ними, было ощущение, что наконец щёлкнуло. Встало на свои места. Не было отторжения, непонимания, отвращения… Наверное, следовало лучше подумать над этим, но до того ли ему было? Он чувствовал себя преданным, когда проснулся в одиночестве. Был так обижен и зол… Словно ему подарили великое сокровище — и тут же вырвали из рук с восходом солнца. Столько лет… Тогда и сейчас. Столько лет, чтобы прийти к простым выводам. Чаще всего никто и никогда не хочет заглядывать в свою глубину. Это страшно. Мало ли, что там? Айфон, положенный прямо сверху на его большой живот, снова завибрировал будильником. Тор вздрогнул, открыл глаза и отключил въедливый звук. Хватит, пора вставать. — Подъём, чудища! — пророкотал он, заходя в детскую и раскрывая плотные шторы, запуская серый утренний свет в комнату. Фенрир и Хела тут же, ещё не просыпаясь даже, закопались под одеяла. Тор улыбнулся. Они делали так каждый раз, и каждый раз он умилялся. Тор подошёл к кровати дочери и сел рядом на пол, начиная ласково её теребить. Как он ни пытался рано уложить детей, для Хелы вставать по утрам было сущим мучением. Расщекотав и зацеловав мягкие сонные щёки, Тор убедился, что дочь проснулась. Тогда он принялся за Фенрира — тот обожал щекотку с утра пораньше. В любом случае, из кровати он вылетел довольно быстро и с улыбкой до ушей. — Завтрак через пять минут, умывайтесь поскорее, — объявил Тор и отправился на кухню. Посреди небольшой рабочей поверхности лежала написанная кухонным маркером записка: «Не смей есть эти чипсы, что я нашёл у тебя в шкафу. Лучше свари яйца и сделай бутерброд с индейкой. Я приеду и приготовлю что-нибудь на ланч». Тор изогнул бровь и повертел бумажку, явно снятую из-под магнита с холодильника. На другой стороне был рисунок Хелы. Что-то неразборчивое и очень красочное в виде кошко-собаки, как всегда. Конечно, никакой подписи. Какого чёрта он так себя ведёт? Говорит ему, что делать? Тор взрослый мужик, отец двух детей и как-то до его приезда справлялся. Это были первые мысли, что поднялись в его голове. С другой стороны… он как никогда понимал, что чипсы с самого утра далеко не самый здоровый выбор. Хмыкнув, Тор залез в кухонный шкаф и, скользнув взглядом по нескольким ярким упаковкам чипсов, достал кукурузные хлопья. Он не мог похвастаться прокачанным скиллом готовки: или покупал еду на вынос, или замороженные полуфабрикаты в супермаркете. На завтрак обычно он готовил детям разные виды хлопьев. Ну, как, готовил… насыпал в глубокие тарелки и добавлял молока. В школу они приезжали буквально за пять минут до начала уроков. Это было не то, чем можно было гордиться. Но Тор часто засиживался с работой по ночам и вообще… любил поспать. Именно поэтому он сам возил детей, а не сажал их на курсирующие по всему городку школьные автобусы. Они просто никак не успевали вовремя. Были и плюсы — длинная очередь из родительских машин перед входом в школу к этому времени рассасывалась, и он почти без ожидания притормаживал напротив одного из встречающих, приветственно махая рукой учителю по физической подготовке. Когда-то они были одноклассниками, а теперь… оказались по разные стороны школы. Дети отстегнулись и, схватив рюкзаки, порывисто поцеловали его в заросшую щёку. «Твоя борода выглядит отвратительно», — выступило из тумана памяти. Тор ещё раз помахал Фенриру и Хеле и мягко нажал на газ, чувствуя, что очень хочет курить. Вот только пачки после их с Локи ночного пьянства на привычном месте не оказалось. Тор намеревался заехать на заправку за новой. И заодно проехать мимо местного барбершопа, узнать, во сколько они начинают работать. Тор совершенно точно не был готов расстаться с бородой. Без неё его пополневшее лицо будет выглядеть нелепо. Но он надеялся, что профи хорошо сделают свою работу и приведут его бороду в порядок, не задавая лишних вопросов. Вернувшись домой, Тор, старательно не глядя в большое зеркало в прихожей — там отражался кто-то незнакомый, — проскользнул в свой рабочий кабинет и уселся за длинный широкий стол, заваленный дорогими навороченными графическими планшетами. Этот кабинет когда-то был третьей спальней в его доме, но ему нужно было обособленное место с дверью и защёлкой, чтобы чувствовать уверенность, что его дорогие игрушки в безопасности от детей. В итоге, самую большую спальню было решено отдать детям — чтобы Хеле и Фенриру было удобнее уживаться вдвоём. Впрочем, эти двое никогда не жаловались друг на друга. В будущем проблема явно назреет, но не в ближайшие пару лет, надеялся Тор. Он налил себе крепкий, чёрный как смола кофе и сел за работу. Сроки начинали поджимать, а работы оставался непочатый край. Последние пару месяцев он работал над отрисовкой и дизайном персонажей для компьютерной игры, что выпускали по комиксам, которые он когда-то рисовал в составе большой команды. Тор взял в пальцы перо и активировал планшет. Он искренне любил свою работу и наслаждался процессом созидания, забывая обо всём на свете. Поэтому у него на телефоне в течение дня звенело больше пятнадцати будильников, и только это помогало и держало его на связи с реальным миром. Из рабочего процесса на этот раз его вырвал не будильник. Кто-то настойчиво тарабанил во входную дверь. Тор встряхнул головой, прогоняя рабочее марево, разогнул спину и кое-как встал. Кого там принесло? Навскидку он не мог вспомнить, когда последний раз кто-то вот так стучал в дверь его дома. Доставка всегда оставляла коробки на крыльце и уезжала, с соседями отношения были не слишком близкими, а больше и некому долбить. — Привет! — с порога ошарашил его Локи. Тор только сейчас, когда увидел снова его лицо, вспомнил, что это был не сон. Локи правда тут. И он обещал приехать на ланч. Тор посмотрел на наручные часы, вызвав этим невыразимо ехидное фырканье. Часы показывали ровно полдень. — Я ведь написал, что приеду на ланч, — почти возмутился Локи. — Или ты не увидел мою записку? — Увидел. Просто заработался и забыл. — Отлично выглядишь. Сегодня твоя борода заслуживает всяческих похвал, — улыбаясь одним уголком рта, выдал Локи и безо всякого стеснения протянул узкую ладонь, чтобы коснуться щеки и бороды. Тор замер, перестав даже дышать. Пальцы Локи оставили тёплый след на коже и исчезли за какой-то миг, а Тор всё не мог пошевелиться. Он чувствовал, что готов сквозь землю провалиться от непрошенных комплиментов. Да лучше бы он сбрил эту бороду сам к чёртовой матери! — Спасибо, — кое-как выдавил он из себя. — Пригласишь зайти? Или продолжим бесплатное шоу для соседей? — ненавязчиво поинтересовался Локи. Тор нахмурился и вздохнул, всё же отступая внутрь дома. — Заходи, раз уж тут. И вообще-то у меня обычно открыто. Не нужно больше так настойчиво стучать, просто поверни ручку. — О, — глубокомысленно заметил Локи, заходя и закрывая за собой дверь. — Но знаешь, в первый раз я должен был дождаться приглашения. Знаешь, как всякая нечисть. Мне нужно приглашение, чтобы войти. Тут уж Тор не удержался и фыркнул. Только сейчас он увидел в руках Локи объёмный пакет из супермаркета и уставился на него. Локи же, словно ничего не замечая, прошёл мимо него на кухню и, поддёрнув к локтям рукава чёрного облегающего лонгслива, принялся шарить по ящикам. — Вообще-то, я ещё тут, — заметил Тор. — Ты можешь спросить, если что-то нужно. Локи, бывший до этого в полусогнутом состоянии, распрямился и уставился на него своим немигающим змеиным взглядом. — Тогда, может быть, ты расскажешь мне, где у тебя найти суповую кастрюлю? Разделочную доску? Какие у тебя есть приправы и специи? Тор нахмурился. Он точно знал, где лежала большая сковорода, на которой иногда жарил полуфабрикаты. Насчёт кастрюли и разделочной доски он совсем не был уверен. Поэтому Локи, хмыкнув, снова принялся греметь ящиками. Кастрюлю он не нашёл, но зато нашёл большой ковшик, который тут же наполнил водой и поставил на газ. — Я купил тут кое-что… Хочу сварить суп по-быстрому. Поможешь мне почистить овощи? Всё в этом пакете, — Локи протянул ему пакет, и тот миг, когда они на пару секунд соприкоснулись пальцами, заставил заледеневшее сердце Тора пуститься вскачь. Он не стал выяснять, что за суп. Просто взял пакет с овощами и принялся чистить. Не то, чтобы он хорошо умел, однако у него был специальный нож, и он бы совершенно точно не мог позволить себе отступить сейчас. Локи же было не заткнуть: — Проблема твоего питания в том, что ты перестал следить за тем, что, когда и сколько ты ешь. Раньше, когда мы были парнями, можно было не особо следить за этим — активная жизнь, рост… мы ели что хотели и сколько хотели. Но сейчас всё по-другому, правда? — Локи хитро глянул на него, повернув голову, и тут же очень привычным жестом вынул самый большой нож-тесак из подставки, раскладывая на доске филе куриных грудок. Тор забыл, что должен был чистить овощи. Локи с разделочным тесаком в руках, плотоядно разглядывающий куриное филе, его острая улыбка, приподнявшая уголок рта… — Стой! — успел рявкнуть Тор, прежде чем Локи успел приступить. Тот аж подпрыгнул. — Чёго орёшь? — округлил он глаза, оборачиваясь всем корпусом. Тесак в его руках опасно блеснул лезвием. — Фартук, — только и проговорил Тор, в глубине души очарованный картиной. — Надень, пожалуйста. Иначе твой безупречный чёрный, боюсь, пострадает. Он в пару шагов достиг холодильника, за которым на одиноком крючке висел фартук. Его надевала только Люсинда, когда по просьбе Тора или по собственному велению души что-то готовила у них дома. Именно поэтому фартук вокруг изящной фигуры Локи можно было обернуть два раза. Локи наблюдал за его перемещениями скептически, но в итоге безропотно повернулся спиной и чуть расставил руки, позволяя — именно так, и никак иначе, — надеть на себя широкий фартук. Тору пришлось перекинуть скрещенные завязки через живот и только после этого завязать их сзади кривым бантом. — Волосы, — не терпящим возражений и намёков тоном произнёс Локи. Тор застыл — взгляд упал на белую шею и убранные в хвост волосы, попавшие под ворот фартука. — У меня руки грязные, — мягче добавил он, снова повертев тесак перед лицом Тора — и тот как можно аккуратнее вытянул хвост из-под ворота, всё же коснувшись кончиками пальцев тёплой кожи. Локи едва заметно вздрогнул и тут же начал довольно яростно разделывать куриное филе. Тор отвернулся к своим недочищенным овощам и, тихо фыркнув в бороду, взялся за нож. Кончики пальцев его словно покалывало. — Кхм, — прокашлялся Локи. — Я просто хочу объяснить тебе, что дело не только в полезной и не полезной еде. Но ещё и в том, что именно это за еда. К примеру, овощи и фрукты можно есть почти без ограничений. Обычную, приготовленную дома еду можно есть только определённые порции. То, что ты любишь, и чем забит твой шкаф, — Локи обличительно указал краем тесака туда, где у Тора за дверцей пряталась быстрая лапша, чипсы, крекеры и прочие радости жизни одинокого мужчины, — можно есть не больше одной горсти в день. А в идеале — вовсе исключить. Я настаиваю, — Локи посмотрел на него, заставляя странной трепетной волне пройтись по телу Тора от макушки до пят. — То, что у тебя есть дома сейчас, запросто хватит на полгода правильного потребления. Перестань покупать этот мусор. Даже не заходи в те секции. Тор чувствовал, как медленно закипает. Он всё так же молча и весьма неловко чистил овощи, но то, как Локи разговаривал с ним… с ним уже давно никто так не разговаривал. Иногда на подобный тон прорывало Джейн, а чаще, конечно, отца. Но ни той, ни другого уже давно не было рядом. Он отвык терпеть нотации и делать вид, что его это вовсе не задевает. Он отвык, что кто-то мог отчитывать его в его же доме. — Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — ровно, удерживаясь от рыка, спросил он. — Я? Перегибаю палку? — Локи резко обернулся, хищно сузив глаза, и Тор отчего-то замер под этим взглядом. — О нет, мой большой старший брат, я не только не перегибаю палку, я очень и очень мягок с тобой. Это только начало. Самое начало. Я не знаю, чего именно ты ждал, когда решал участвовать в моей программе. Что это будет легко и быстро? Незаметно? Что тебе не придётся ничего менять в своих привычках? Так не бывает, Тор, — Локи вдруг вздохнул, и его плечи опустились, голос стал мягче: — Ты не следил за собой больше двух лет, я прав? Желудок растягивался, откладывался жир, растягивалась кожа… Ты снова и снова утверждал плохие привычки, повторял и закреплял их. Всё это нельзя взять и просто отменить. Это займёт время. Обычно я говорю про три месяца минимум, но на самом деле я всегда советую полугодовой курс серьёзной работы над собой. И дело тут не в деньгах — я могу говорить с тобой откровенно, потому что я не собираюсь ни цента с тебя брать. Просто… тот, кто может выдержать битву с самим собой из месяца в месяц в течении полугода, тот сможет делать это и дальше без моего неусыпного контроля над результатом. Надо понимать, что ты не увидишь конечный результат через месяц. Но у меня не было случаев, чтобы у кого-то не получилось. Всё, что от тебя зависит — это искренне хотеть привести своё тело в порядок и верить мне безоговорочно. Просто верить. Ты сможешь? Тор стоял, глупо сжав в руке нож для чистки овощей, и смотрел на него. Верить? Локи? Который перевернул его мир вверх дном за одну ночь, а потом просто сбежал? А теперь стоял на его кухне и говорил что-то о доверии? Тор стиснул челюсти и опустил глаза. Отвернулся и снова принялся чистить овощи. — Я хочу похудеть. И я буду слушать тебя касательно того, что относится к питанию и похудению. Но даже не пытайся встрять в мою жизнь сейчас. Тебя не было здесь чёрт знает сколько лет, ни единой вести… Тебя не было, когда я напивался вусмерть, когда ушла Джейн. Не было, когда умер отец. Ты сбежал, когда ты был так нужен, когда я был готов всю свою жизнь изменить для тебя. И сейчас ты… Тор внезапно задохнулся, потому что тонкие, крепкие руки проскользнули под его руками и с силой обвили чуть ниже груди. Локи прижался к нему со спины, вдадвливая своё лицо между лопатками. — Прости, — глухо, отчаянно и совершенно неожиданно прошептал он. — Я знаю, я знаю, что подвёл тебя. Мне нет оправданий. Прости… Тор втянул воздух полной грудью, да так и остался — словно если бы Локи не держал его, он бы взлетел к потолку неуклюжим, наполненным гелием шариком. Его распирало. И тогда он едва слышно всхлипнул. Локи сжал его ещё чуть сильнее. Сквозь ткань футболки на спине чувствовалось его горячее дыхание. Тор ощутил, как что-то защекотало щёки. Сморгнул. И стал медленно выдыхать. Чтобы потом начать дышать по-новой. — Отпусти меня, — тихо проговорил Тор, чуть двинув плечом. — Давай закончим с твоим невероятно полезным супом. Но Локи словно не собирался слушать. И не думал отпускать рук. — Эй, — чуть громче сказал Тор. — Я ведь согласился слушаться, так? Но и ты должен кое-что пообещать мне. Не читай мне нотаций, я и без тебя знаю, в какое унылое говно превратился. Просто научи меня, как всё исправить. Я не ребёнок, я буду стараться делать, как надо и обходить соблазны. Только без нравоучений. — Тогда ты разрешишь мне влезть в твою жизнь? — спросил Локи. И Тор, уже больше, чем вечность не слышавший от него подобных интонаций, замер, снова пропуская вдох. А потом не удержался, чувствуя, как сам собой приподнимается уголок рта, спрятанный под усами. — Посмотрим.