Как змей приручал кролика, чтобы съесть (и не съел)

Тор сидел за рабочим столом и устало вглядывался в широкий монитор. Все его рабочие планшеты были аккуратно сдвинуты на край огромного стола, чтобы не мешались — последние дни он почти не работал, закончив очередной проект для издательства. На мониторе пестрил десятками вкладок браузер, а на открытой вкладке красовался дом. Большой красивый стандартный дом с большим задним двором. И большой красивой цифрой рядом. Тор вздохнул, покачал головой и свернул весь браузер до значка в консоли. На что они замахнулись? Это ведь… вообще не потянуть. Тор потёр уставшие глаза, посмотрел на электронные часы — до конца школы оставалось чуть больше двух часов. Последние месяцы детей привозили домой на школьном автобусе. Это оказалось очень удобно — почти лишний час, когда он мог заниматься делами, а не стоять в веренице родительских машин, забирающих детей после уроков. Тор поднял руки и с силой потянулся, возвращая чувствительность скрюченному от долгого сидения телу. Внезапно завибрировал лежавший на краю стола телефон. Тор взял его и улыбнулся, принимая вызов: — Локи, — выдохнул нежно в трубку. — Я взял билеты на утро. Прилетаю завтра, встречать не надо, сам доберусь, — затараторил Локи. В трубке слышались далёкие голоса и городской шум, сопутствующий жизни большого города. Слышать его голос было до мурашек приятно. — Жду не дождусь, — заверил его Тор. Брата не было больше недели, и он успел страшно соскучиться. — Всё получилось? — Скорее да, чем нет. Конечно, я рассчитывал на большую цену, но сейчас рынок просел. Может быть, это сыграет нам на руку, — задумчиво ответил тот. — У меня всё было собрано, сегодня я подписал договор о продаже. Теперь я официально бездомный — Локи фыркнул в трубку. — Приютишь меня, большой брат? Тор задумался. — Если только ненадолго, — растягивая слова, произнёс он сквозь улыбку. — Боюсь, что не смогу долго выдерживать твоё присутствие. Повисла тишина, в которой было слышно возмущённое дыхание. — Засранец! — разразился Локи, наконец. Но успокоился быстро: — Тебе понравилось что-нибудь из того, что я скидывал тебе? Что скажешь? Тор вздохнул. Почти каждый день он проводил за компьютером несколько часов, изучая варианты недвижимости, что присылал ему Локи. И это выматывало покруче непрерывной, но привычной работы за планшетами со стилусом в пальцах. — Я не знаю, — ответил Тор. — Они все… великолепные. И все одинаковые, у меня уже глаз замылился. И все очень дорогие. Мне кажется, мы лезем куда-то, что не в силах будем потянуть. — Эй, — вкрадчиво прошипел Локи. — Тор. Выключи компьютер и больше не смотри ничего без меня. Мне не нравятся твои настроения. Приеду — посмотрим вместе. И поговорим. Хорошо? Тор кивнул, потом понял, что Локи его не видит, что он ещё пока не тут, и сказал вслух: — Хорошо, детка. Как скажешь. — Ещё раз назовёшь меня «детка». — с новыми силами зашипел Локи, и Тор рассмеялся. Ему нравилось предугадывать реакции Локи и нравилось его дразнить. Оказывается, в эту игру веселее было играть вместе. — А как с твоим домом? Что-нибудь получается? Тор ненадолго прикрыл глаза. — Вчера приходила агент, сегодня контора прислала заключение и примерную стоимость, которую они могут предложить. Почти вдвое меньше той, что я подписывал, когда оформлял покупку дома. Можешь себе представить? Агент сказала, что не в восторге от дома, что он старый и требует ремонта. Что будет чудом, если у них получится продать его. — Почему я не удивлён? — тихо, словно сам себя, спросил Локи. — В любом случае, не вешай нос. Я приеду и позвоню им, возможно, удастся накинуть тысячу-другую к их оценочной стоимости. Ты ведь… — Локи словно подавился словами и продолжил тише: — Ты ведь не передумал? — Конечно, нет, — уверенно ответил Тор. С чего бы ему передумывать? Они решили всё несколько месяцев назад, и с тех пор вместе им становилось только лучше. Ни единой ссоры, не считая мелких каждодневных стычек, от которых только горячее бурлила кровь. — Скоро закончится школа. И можно будет двигать. Если не подберём что-нибудь до того времени… — Подберём, — безо всякого сомнения, жёстко и твёрдо обрубил Локи. — Мы обязательно найдём его. Торопиться некуда. Тор был согласен с этим. И всё же перемены, вот-вот назревающие и в его с детьми жизнях, и в жизни Локи, заставляли сердце трепетать и сжиматься, порой доводя до тахикардии, а порой до бездумного уничтожения половины пачки сигарет. Волновался ли он, боялся перемен? Да, чёрт побери, конечно, он боялся! Он и представить не мог, как впишется в ту жизнь, к которой Локи был давно привычен, как впишется в круг его друзей, коллег, пациентов… или точнее сказать, учеников? Тор предполагал, что тот очень хорошо зарабатывал в Лос-Анджелесе, но когда однажды Локи прошептал ему годовую сумму, на самом деле был ошарашен. Локи не сомневался в своих возможностях, а вот Тор… Он понимал, что продолжит так же работать над своими проектами и на новом месте, но вот что до всего остального? Как дети воспримут переезд? Как вольются в новую школу? А сам он сможет влиться в круг общения тех людей, которые окружали Локи всё то время, пока Тор пытался удержаться на плаву то бурного, то ленивого течения своей депрессии? Он понятия не имел. И его больше волновало даже не то, что он не вольётся в новую среду, так и оставшись домашним затворником, а то, что Локи увидит, наконец, насколько Тор… беспомощен. Насколько не вписывается. Особенно учитывая все отягчающие обстоятельства, которые протянулись между ними неразрывными узлами прочных нитей. Порой он садился над листком планнера и делил страницу на две половины — он был визуалом, и так ему было легче представлять объём проблем. С одной стороны он писал, что они собирались провернуть: купить дом в Калифорнии недалеко от Лос-Анджелеса, переехать, жить вместе, устроить детей в школу, решать проблемы по мере поступления, жить по правилу «не спрашивают — не говори», не выделяться, но и не пытаться скрываться от общества. Другая сторона колонки была его личным врагом, он ненавидел её. Но всё равно заполнял вопросами: как именно оформить совместный кредит на дом, как сообщить детям, как сообщить матери, как сообщить Джейн, как вместить их скарб в один пикап, как оформить в новую школу, как объяснить детям, что можно говорить вне семьи, а что нет, как им вообще объяснить, что происходит? И это если не брать в расчёт мелкие бытовые проблемы: что дом нужно будет какое-то время обживать, что сам Тор после переезда будет долго чувствовать себя «не в своей тарелке», не скажется ли это на его работе? Конечно, ни одна из этих проблем не побуждала к тому, чтобы передумать, отказаться, повернуть всё вспять. Тор искренне хотел этих перемен, он заранее согласился на жертвы, которые мысленно готовился принести — в пользу лучшего будущего вместе. Он мечтал о том, чтобы их — пока ещё — мечта стала, наконец, реальностью. Долговременной реальностью, такой, которая на всю жизнь. Он запросто мог представить и себя, и брата стариками, как они сидят на веранде своего дома, смотрят на сочный калифорнийский закат над далёкими пальмами, а рядом копошатся их внуки. Дети Хелы и Фенрира, которые в свою очередь совсем уже взрослые, но всегда приезжают навестить их несколько раз в год. И их жёны или мужья из того круга, который «в курсе маленькой семейной тайны». Потому что по-другому и быть не может. Он явственно видит, как они с Локи сидят, медленно потягивают что-нибудь крепкое из низких толстых стаканов, и тихо посмеиваются над самими собой из прошлого, вспоминая, как сильно дёргались, переживали, может быть, даже ссорились. Локи, хоть и ощутимо постарел, совсем не сдал и всё так же хорош собой. Но теперь совсем по-другому. И Тор, как и много лет назад, чувствует в груди всё то же облако нежности, в которое всегда готов Локи укутать. Их внуки ползают по кинутому на деревянный настил веранды ковру, возят по нему машинки или же в десятый раз раздевают-одевают кукол, порой задевая ими ноги. Перед их верандой раскинулась коротко подстриженная лужайка с разбросанными по ней детскими игрушками, соседских домов не видно за мощными южными соснами, а посередине лужайки растёт большая цветущая яблоня с мощным стволом, которую они посадили вместе в первый же год переезда. Сколько им? Больше шестидесяти? Успеет яблоня стать мощной за тридцать лет? Тор не знал, но картинка из его головы умиротворяла. Она словно успокаивающе нашёптывала, что всё будет хорошо, что всё уляжется, а проблемы разрешатся. Тор верил. И всё равно чувствовал, как взволнованно сжимается и трепыхается в груди сердце. Локи вернулся ещё до полудня, лихо паркуя у крыльца явно взятую напрокат в аэропорту машину — Тор увидел его из своего кабинета, сохранил проект и пошёл встречать. Май в этом году был очень тёплым, почти что жарким, но Локи не изменял своей странной нежной любви к чёрным джинсам и футболкам. Единственным ярким пятном в его образе был небольшой кейс на колёсиках, который Локи сейчас вытаскивал из багажника. Ядовито-зелёный. Тор улыбнулся и спустился с крыльца. Локи услышал хлопнувшую дверь, обернулся и, растёкшись в улыбке, поднял на лоб модные солнцезащитные авиаторы. Улыбка вышла острой, широкой и пьянящей — Локи осмотрел его сверху вниз и затем снизу вверх, явственно облизнулся. Тор почувствовал, как кровь приливает одновременно к голове и члену, почувствовал, как покрываются пятнами румянца шея и щёки. Он так соскучился… — Иди сюда, — хрипло сказал Локи и сам шагнул навстречу, оставляя багаж стоять на гравии и крепко обнимая, сдавливая своими тонкими, но такими сильными руками, утыкаясь носом и губами в шею — как когда-то давно. Так сладко, так хорошо и правильно. Тор прикрыл глаза, теснее притягивая брата к себе, и прошептал в волосы: — С возвращением. Я очень скучал. Локи поднял голову и поймал губы приоткрытым ртом, затягивая во влажный, несдержанный поцелуй. Тор поддавался, обмякая в руках Локи и прижимая тонкое, кое-где неудобно выпирающее косточками тело сильнее. Он вяло подумал о том, что они сейчас, возможно, у всех на виду, и что им надо учиться быть сдержаннее и благоразумнее, не позволять себе лишнего вне дома… но сейчас мысли эти пронеслись и растворились во вкусе настойчивого языка Локи, рассыпались пеплом от жара его тела. — Пойдём вместе в душ, — прямо сказал брат, вручая Тору свой ярко-зелёный кейс. — Я такой грязный… вспотел сильно. Он шёл впереди, чуть покачивая узкими бёдрами, обтянутыми чёрной джинсой, а футболка висела на его широких плечах, словно на вешалке. Тор смотрел Локи в спину и не мог отделаться от мысли, что вместо душа лучше сам бы вылизал его всего, независимо от того, как сильно тот вспотел. Только бы заманить в спальню… Но Локи, конечно, разгадал его на раз-два, начиная раздеваться на ходу и сразу ныряя за полупрозрачную дверцу душевой кабины. Настроил воду погорячее, как всегда любил — заклубился пар, — и удовлетворённо застонал. — Представляешь, они хотели задержать рейс, — говорил он, пока Тор медленно стягивал с себя домашние штаны и обтягивающую майку. Остановившись рядом с зеркалом, он уставился на свой обнажённый торс и хмыкнул. Живот за полгода почти сошёл — Локи собирался поставить себе памятник, не иначе, и Тор на самом деле не был против. Конечно, прежних кубиков пока совсем не было видно, только если правильно нагнуться и как следует напрячь пресс, их мягкие очертания чуть проступали под оставшимся слоем жировой ткани. Да и внизу, под пупком оставалась ненужная мягкость. Но Тор работал над этим. Ему нравилось видеть своё новое-прежнее тело, словно проступающее под резцом скульптора из бесформенной глыбы мрамора. И Локи, и сам он были этими скульпторами. Тор привык гулять по утрам, едва отвозил детей в школу, потом полчаса проводил дома, занимаясь с гантелями, принимал душ и завтракал. Удивительно, но как только что-то входит в привычку, отказаться от этого становится не так просто, даже если это силовая тренировка. Иногда он ленился и пропускал, возвращаясь на пару часов обратно в постель, особенно, если Локи ещё спал, но исключения только больше подтверждали правило. Брат помог ему изменить установки. Тор был уверен, что без его контроля у него самого ничего бы не вышло. Слишком мягкотелым он стал за долгое время депрессии. Слишком привык себя жалеть. — Опять разглядываешь себя? — Локи выглянул из-за отодвинутой дверцы, на лице его сияло плотоядное выражение. — Иди сюда… я тоже поразглядываю. И не только. Тор фыркнул. Локи снова скрылся в клубах пара, но Тор успел заметить, как крепко у него стояло. В душе они лишь завели друг друга до предела, но Тор сделал всё возможное, чтобы дотянуть продолжение до кровати. Они вывалились из кабинки, сплетясь в объятии. Локи кусался и тёрся об него, Тор шумно дышал, оставляя засосы на шее. — Я сверху, — жарко выдохнул Локи. И как бы Тору ни хотелось его взять, он подчинился. Ему нравилось иногда отдавать брату своё тело в полное распоряжение. В такие разы всё было по-другому, и Тор мог признаться себе, что ощущения от такого секса его будоражили. Но больше — ощущение того, что он может поддаться брату и совершенно расслабиться, не думать ни о чём. И ему будет хорошо. Локи повалил его на кровать и забрался сверху, целуя и облизывая шею, грудь, живот до самой ямки пупка. — Знаешь, — шептал он между поцелуями, и слова щекотали влажную кожу, — я стал понимать, почему некоторые творцы сходили с ума от желания обладать своими творениями. Ни с чем не сравнимое ощущение… — Хочешь сказать, раньше ты не хотел обладать? — фыркнул Тор, про себя умоляя, чтобы Локи спустился своими губами и жарким языком ещё чуточку ниже. — Всегда хотел, — признался Локи, проводя, наконец, долгую линию языком от мошонки к головке. Тора подкинуло от неожиданного и долгожданного ощущения, он, было, обнял ладонями голову Локи, надеясь задержать его рот там, внизу, но тот перехватил запястья и, разгибаясь, вдруг задрал руки Тору над головой. Осмотрелся вокруг, нашёл рядом на кровати свою футболку и наспех обвязал запястья. — Вот так ещё лучше, — улыбнулся он, оглядывая Тора под собой. От жадного, ощутимого взгляда член дёрнулся, и Тор чуть подогнул колени, потому что Локи уже выдавливал смазку на ладонь, хитро поглядывая на него. — Так что изменилось? — тихо прошептал Тор, предвкушая, как вот-вот почувствует внутри палец, а может, сразу два. Ему хотелось ощутить их внутри, вместе с прохладой смазки и первым дискомфортом, который таял сразу, стоило лишь Локи толкнуться чуть глубже и достать до простаты. — Теперь в этом есть что-то извращённое, — Тор вздрогнул и выгнулся, раскрываясь сильнее. Глаза брата горели, яркие губы изгибались в многообещающей улыбке, а голос вводил в транс. Как же он был хорош! И точно знал, что и как нужно делать… — Что-то, знаешь… от инцеста? Тор фыркнул-всхлипнул, не в состоянии спрятать лицо за связанными руками. Оно горело. — Что ты только несёшь… А потом короткий, высокий стон вырвался из него, как долго сдерживаемый вдох — так стало приятно. Локи не часто мог долго продержаться и как следует помучить его. Чаще он срывался в нетерпении и, вытаскивая пальцы, несдержанно заменял их своим членом. Тору нравилось, когда брат хотел его так. Ощущения не были слишком острыми, но добирали непривычной новизной. Его собственный член всегда стоял, но кончать, не прикасаясь к себе, у Тора никак не получалось. Впрочем, ему и так всё нравилось. Локи любил его яростно и не особенно нежничал, и именно это заводило Тора сильнее всего. Сверху он был другим. — Как же в тебе хорошо… — выдохнул вдруг Локи и распластался по груди Тора. Его ещё потряхивало от оргазма, и Тор обнял его, поглаживая по голове и плечам. — Но, чёрт… теперь внутри всё свербит, как растревоженный улей. Словно я обманул сам себя… — резко выдохнул Локи, а Тор, всегда понимая завуалированный смысл слов, быстро перевернулся, нависая над братом и, не подготавливая, медленно толкнулся между ягодиц перевозбуждённым членом, вырывая полный благодарности рык. Теперь Локи был податливым, ещё чуть пульсирующим и таким горячим внутри, что Тору пришлось стряхнуть с запястья давно развязавшуюся футболку, просунуть руку вниз и сжать собственные яйца, чтобы не кончить сразу же. — Теперь лучше? — жарким шёпотом спросил Тор, начиная, наконец, медленно двигаться. — Теперь так, как надо, — покладисто согласился Локи, не открывая глаз. Он крепко обнял руками за плечи, обвил спину лодыжками. Его лицо сейчас тоже было произведением искусства. Особенно из-за того, как счастливо он улыбался. * Дети сидели за столом и, порой тихо переговариваясь, делали свою несложную домашнюю работу. Тор объяснил задания и оставил их там, после чего и вернулся к себе в кабинет. Он не знал, как надолго погрузился в работу, когда Локи, стукнув по проёму открытой двери, зашёл к нему. — Занят? — спросил он. Тор нанёс ещё пару штрихов на рисунок и, по привычке сохранив, отложил стилус. — Уже нет, — он улыбнулся брату, потягиваясь и разминая затёкшие плечи. — Что случилось? — М-м, — Локи задумчиво теребил шнурок, пропущенный через пояс его домашних штанов, выглядя при этом непривычно робко. — Сможешь завтра съездить со мной в секретариат? И машину надо оставить на стоянке прокатной компании… — Секретариат? — с удивлением переспросил Тор. — Зачем? — Я решил… — Локи подошёл ближе и прислонился к стеллажу с комиксами, словно набираясь смелости. — Я подумал, что раз мы решили жить вместе, мне нужно… я хочу поменять фамилию обратно на отцовскую. Хочу, чтобы у нас была одна… Тор почувствовал, что у него перехватило голос. Почему-то слова Локи сейчас прозвучали для него, как предложение. Конечно, никто не позволит им официально узаконить отношения, но одна фамилия… — Боги, не смотри на меня так, — брат едко улыбнулся, — у тебя сейчас глаза… Локи не договорил, потому что Тор порывисто притянул его к себе и усадил на колени, крепко прижимая. Длинные тёмные волосы тут же полезли в глаза и рот, но Тор только сильнее вжался в них, вдыхая запах шампуня и самого Локи — сладко-горький, едва заметный. — Ты серьёзно? — тихо спросил Тор в его затылок. — Думаешь, с таким шутят? Я привёз с собой свидетельство о рождении, имею полное право взять фамилию отца. Если мы вместе, у нас должна быть одна фамилия, чтобы не было никаких проблем. Ведь так? — Так, — тихо согласился Тор, улыбаясь. Он подумал, как бы был счастлив снова надеть обручальное кольцо. Наверное, это тоже проявление сентиментальности, но он не мог перестать думать об этом. — Мне кажется, я буквально слышу, о чём ты думаешь, — заметил Локи. — Свадьба, сто человек гостей, Фенрир и Хела, наряженные, как ангелочки, идут за нами и разбрасывают по сторонам лепестки чёрных роз… Тор фыркнул и рассмеялся, признавая сумасбродность картины. — Почему чёрных? — спросил Тор. Локи пожал плечами: — Цвет греха? Тор зашёлся тихим смехом: — Только не говори, что тебя до сих пор заботит моральный аспект, — не поверил он. — Меня? — Локи, возмущаясь, обернулся. — Мне совершенно плевать. На всех. — Но?.. — продолжил за него Тор, и теперь пришла очередь Локи тяжело вздыхать. — Ты ведь понимаешь, что так или иначе кто-то да окажется в курсе. И я пока не могу придумать, как красиво решать подобные проблемы. — Я тоже не знаю, — Тор задумчиво погладил брата по чуть растрепавшимся волосам. — Но мне кажется, сейчас нет смысла ломать над этим голову. Будем придумывать, как решать, когда появится проблема. — А дети? — выпалил Локи, оголяя собственное беспокойство. Тор не ответил сразу. На самом деле он уже не раз размышлял об этом, и, глядя на сына и дочь, пришёл к одному выводу. Дети учатся тому, что видят у себя перед глазами. Они не препарируют ситуации как взрослые и не спрашивают, почему, если то, что они видят, искренне. Просто принимают как должное. И ненависть, и любовь интуитивно откликаются в детских сердцах. А вопросы и желание найти ответы, как правило, начинают возникать намного позже. Тор надеялся, что у них ещё есть немного времени разобраться с этим. — Если спросят, то поговорим с ними. Или если заметим, что их слишком интересует или беспокоит происходящее. Мне кажется, сейчас это не слишком актуально. Локи слушал очень внимательно, а потом вздохнул. — Лишь бы не стало поздно. Знаешь, порой дети без задней мысли выбалтывают что-то, что для них естественно и понятно, а потом их начинают доставать по этому поводу. Или ещё чего хуже… — Значит, надо будет поговорить с ними, какие темы не стоит выносить за пределы дома. Мне кажется, у них получится. Локи задумался и позволил себе расслабиться, он растёкся по Тору, укладывая затылок ему на плечо. Чувствовать его костлявую тяжесть на коленях и груди было очень приятно, и Тор обнял брата плотнее. — Я просто боюсь… что кто-то может влезть в наш маленький мирок и попытаться разнести всё к чёртовой матери. — Если появится хоть малейшая опасность, я разберусь, — вдруг твёрдо сказал Тор с какой-то накатившей на него небывалой уверенностью. С каждым разом вспоминая, что у него теперь есть это «мы», которое необходимо защищать от всех невзгод этого мира, он ощущал почти забытую огромную силу внутри, чувствовал, что способен на всё что угодно. Как когда-то в юности. В прикрытую дверь тихо поскреблись, и они не успели ничего предпринять, как в рабочий кабинет просочились Хела и Фенрир. Едва скользнув взглядами по Локи, развалившемся на нём, дети выдали: — Домашку сделали. Можно теперь что-нибудь вкусненькое? Локи, напрягшийся в руках, стал выпутываться и поднялся с колен Тора. — Никакого вкусненького перед ужином. Я пойду, приготовлю что-нибудь. Паста или домашние гамбургеры? — Паста! — согласно решили Хела и Фенрир. Локи оставил его, но дети не собирались уходить. Подошли и забрались на колени, где ещё остывало тепло тела Локи. — Пап, мы правда переезжаем? — спросил Фенрир. В его голосе чувствовалась тревога. — Да. Мы с Локи решили купить дом в Калифорнии. — Это далеко отсюда? — поинтересовалась Хела. — Далеко, — кивнул Тор. — На побережье Тихого океана. — Ого! — Мы будем жить все вместе? — спросил Фенрир снова, и Тор не понял, чего в его голосе больше, тревоги или надежды. — Вам нравится, когда мы живём все вместе? — задал ответный вопрос Тор и тут же мысленно дал себе тумака — не в его привычках спрашивать вопросы, ответы на которые могут не понравиться. — Мне нравится жить с Локи, — ответила за брата Хела. — Я его люблю. Он забавный. — Поверьте, Локи тоже очень вас любит. — И тебя, — заметил Фенрир. Он сидел и нервно теребил край футболки, а Тор не знал, что же сказать ему в ответ. — Я его тоже люблю, — решился он, наконец. — Мне жаль, что у нас выходит такая необычная семья. Наверное, это вас смущает. Вроде как, не по правилам. — Не люблю правила, — сморщилась Хела, и Тор фыркнул. — Я не хотел, чтобы вы чувствовали себя неловко. Иногда жизнь преподносит нам сюрпризы. Так вышло, что мы с Локи любим друг друга. Это не по правилам, но иногда… иногда правила не срабатывают. — Ты любишь его, как маму? — забил очередной гвоздь Фенрир, и тут уже Тор не сразу нашёлся с ответом. Он обнял детей покрепче и удобнее развалился в своём рабочем кресле. — Нет, по-другому. Но всё равно люблю. И я хочу, чтобы мы жили все вместе, и чтобы нам всем было хорошо. — Значит, мама никогда больше не приедет? — почти что выкрикнул Фенрир, чем сделал Тору ощутимо больно. Вопрос с Джейн оставался открытым, и Тор не имел ни единой мысли, как решить его. — С чего ты это взял? — как можно спокойнее спросил он. — Потому что ей не понравится, что мы теперь живём с Локи, — выдал свои умозаключения сын. Тор вздохнул. Хотелось бы раз и навсегда разрубить этот узел, но Тор предполагал, что это лишь первый из сотни предстоящих неловких разговоров. — Фен… посмотри на меня. Мама очень вас любит и всегда, когда сможет, будет приезжать, Локи никак на это не повлияет. А когда вы подрастёте, сможете сами навещать маму. Так вышло, что у неё сейчас своя жизнь, но она никогда-никогда не забывает про вас и всегда будет любить. Понял? Фенрир кивнул, снова опуская глаза. Тор добавил: — Некоторые вещи не обязательно рассказывать. Особенно, если не спрашивают. Они касаются только круга семьи. Договорились? — Мне нравится Локи, — тихо признался Фенрир. — Просто… — Странная у нас получается семейка, да? — хмыкнул Тор. — Я тоже ещё не до конца привык, поверь мне. Но мы привыкнем, Фен. Всё будет хорошо. Когда мы переедем, мама обязательно навестит вас. Я позвоню ей и скажу новый адрес. — А где мы будем жить? Какой у нас будет дом? — едва сдерживая любопытство, спросила Хела. Это было так характерно для них — Хела смотрела больше вперёд, ей нравились любые движения и события, словно они раскрашивали её жизнь в яркие цвета. Фенрир же часто оглядывался назад, раздумывал над чем-то, перемены его тревожили. Он долго и тяжело переживал их развод, хотя был ещё совсем мал — словно интуитивно чувствовал чужую боль и сопереживал ей. Тор мягко улыбнулся и скинул свою работу, открывая на большом мониторе браузер с многочисленными вкладками списков домов. Тор уже, откровенно говоря, потерялся в них, и от просмотра рябило в глазах. Хела во все глаза уставилась на экран, а Фенрир положил руку на мышку и наугад ткнул куда-то. — Вот такой? — спросил он, разглядывая открывшуюся вкладку. Тор тоже смотрел на экран. Скорее с удивлением в этот раз — он совершенно не помнил этого дома. Посмотрел на дату объявления — сегодня. Совсем новое предложение. Видимо, он сам ещё утром открыл не всё из списка продаж и даже не успел до него добраться. Дом смотрелся странно для Калифорнии. Он больше подошёл бы какому-нибудь лесному участку в Дымных горах Северной Каролины — был построен на небольшом холме, так, что с одной стороны казался одноэтажным. Второй этаж выходил окнами и верандой на противоположную от входа сторону — к подножию холма. А ещё дом был сложен из брёвен — совсем невидалое дело для южного штата. Тор, не веря собственному ощущению, посмотрел на цену — ничуть не меньше, чем остальные дома похожего размера и типа. Но и не больше, что уже радовало. Фенрир успел ткнуть мышкой на галерею фотографий, и та развернулась на весь экран. Он успел пролистать несколько, прежде чем Тор отмер: — Локи! Иди сюда, пожалуйста. Фенрир нашёл наш дом. Локи примчался из кухни за считанные секунды. Тор заметил, что кончики ушей у него алели — значит, с большой долей вероятности брат слышал весь его разговор с детьми. Кто бы сомневался… — Какой неуклюжий, — задумчиво сказал Локи и наклонился поближе к экрану, рассматривая фотографии. — Чем-то похож на скандинавские шале. Хм… Фенрир замер на фотографии ванной комнаты, соединённой с главной спальней. В ней в углу царила огромная треугольная джакузи. Тор украдкой глянул на Локи, и тот, почувствовав взгляд, посмотрел в ответ. Жарко, многообещающе улыбнулся. Дети то и дело охали и ахали, оценивая размеры кухни и столовой, простор лужайки за домом и то, что участок был окружён соснами и массивными южными деревьями, названия которых никто из них не знал — и ни одного попавшего в кадр дома соседей поблизости. Небывалая роскошь… — Целых пять комнат! — вскрикнул Фенрир. — Обалдеть можно! И камин! Настоящий! — Пап, а вы построите нам домик на дереве? Я всегда хотела… — начала упрашивать Хела. — Смотри, смотри какие тут огромные окна! Круто! Я хочу вот эту комнату, и чтобы у окна можно было сидеть на подушках, как в фильме, помнишь? Тор фыркнул и снова посмотрел на Локи. Тот выглядел взволнованным, и его можно было понять. Дом на фотографиях представлялся именно тем, о чём они мечтали. Даже не смотря на свою огромную стоимость. «Что думаешь?» — взглядом спросил Тор. Локи улыбнулся. Вытащил из кармана телефон и, отвоевав у Фенрира мышку ненадолго, нашёл номер риэлтора. Они смотрели фотографии снова и снова, гоняя их по кругу, а Тор слышал, как Локи ходит кругами по гостиной и говорит, говорит, говорит. Наконец, он вернулся, и Тор обернулся, замерев с тревожным чувством в груди. — Я упросил их временно скрыть его и забронировать нам просмотр через неделю. Школа ведь уже закончится? Тор кивнул. Он почувствовал, что сердце пытается сбежать из его груди, с силой торопливо ударяясь о рёбра. Неужели они на самом деле делают это? Переезжают, собираются покупать дом… вместе? Он всё никак не мог свыкнуться с реальностью происходящего, хоть и жаждал этого всей душой. — Значит, поедем. Успеем собраться до пятницы? — Вы поможете? — спросил Тор у Хелы и Фенрира, притихших у него на коленях. — Без вашей помощи мы точно не управимся. Дети взволнованно соскочили с него и с невразумительными звуками унеслись в свою комнату. Впрочем, Хела внезапно вернулась, порывисто обняла Локи, прижимаясь к его ногам, и снова убежала. Локи стоял, замерев, и на лице его поселилось отсутствующее выражение. — Быть хорошим дядей даёт свои плоды, — посмеиваясь, сказал Тор и тоже поднялся из кресла, подошёл к брату и обнял его, поглаживая по закаменевшей спине. Они постояли так немного, пока Локи не пришёл в себя и тоже обнял, будто цепляясь за Тора, как за ускользающую из его рук реальность. — Я не делаю ничего особенного, — проговорил он в плечо Тору. — Просто помогаю им иногда, дурачусь и читаю перед сном. А, ещё готовлю. Но им не всегда нравится. Они правда… не против? Нас… — Посмотрим. Вроде как нет, — Тор улыбался собственным мыслям. — Время покажет. * На середине сборов и упаковки многочисленного, но дорогого сердцу хлама стало понятно, что в пикап Тора всё, что они хотят взять с собой, просто не поместится. Как бы Локи ни уговаривал, Тор твёрдо решил перевезти свой рабочий кабинет практически полностью — вместе со стеллажами, коллекцией комиксов, огромным рабочим столом и кожаным креслом. Это если не считать технику. И если журналы комиксов можно было упаковать в коробки, то мебель приходилось максимально разбирать, чтобы упростить погрузку и перевозку, и это отнимало до черта времени и сил. Тор с Локи часто переругивались, по-глупому ссорились, а потом, не выдержав и пяти минут, мирились — иногда закрывшись в ванной и изо всех сил пытаясь не шуметь. Тор не мог представить, что у них, возможно, появится своя огромная спальня с большой ванной комнатой и даже джакузи — не говоря об этом вслух, он мечтал, как однажды войдёт в эту комнату и просто рухнет на несколько минут на кровать, которую они, вкупе с новым матрасом, уже присмотрели. Когда в пятницу вечером дети вернулись из школы, Тор уехал в контору по аренде крытых прицепов и вернулся с одним таким — огромным вагончиком, гремящим позади его пикапа. Вещи, максимально собранные в картонные коробки и вместительные пластиковые ящики, громоздились во всех проходах, и дом без множества привычных разбросанных мелочей выглядел голым, словно претерпевшим неведомое бедствие. — Выезжаем завтра утром? — в сотый, кажется, раз нервно спросил Локи. Он ходил по дому туда-сюда, осматривал опустевшие комнаты, о чём-то спорил с детьми, окопавшимися у себя — тем предстояло собрать оставшиеся школьные вещи, рюкзаки и мелочи, которые Локи умолял их оставить, но они были дороги детским сердцам и «оставляться», конечно, не хотели. — Да. Часов в пять — шесть, как сможем встать, — согласился Тор. — Надо начинать загружать всё помаленьку. Хотелось бы до полуночи управиться. Ехать тридцать часов… — Я могу сменять тебя, — смело предложил Локи. Но Тор знал, что тот никогда не вёл машину по хайвею так долго. — Заранее найдём, где останавливаться на ночь? — Определимся по ходу. Главное — зарядить все повербанки, чтобы у детей было, чем заниматься в машине. Надо проследить, чтобы они поставили свои планшеты с играми зарядиться как следует, — Тор вздохнул. — Я до сих пор не верю. — А я верю, — Локи улыбнулся и подошёл ближе. — Приедем в понедельник, переночуем в отеле. И займёмся домом. Тор, там нам будет… хорошо. Поверь мне, дети будут в восторге. Там столько всего интересного! — Я знаю. Просто здесь… Считай, вся прошлая жизнь остаётся. Я не жалею, нет, просто… не могу пока всё это переварить. Локи шагнул ещё ближе — чтобы коснуться и обнять, заглянул в глаза. Он явно знал, насколько гипнотически действует на Тора его взгляд, и без зазрения совести пользовался этим. Облизнул пересохшие губы, и сердце Тора — как обычно, впрочем, — пропустило удар. Он, не раздумывая, наклонился навстречу, и Локи встретил его губы своим приоткрытым ртом — влажным, сладким, жадным. Таким, каким Тор всегда его знал. Поцелуй тёк медленно, заставляя забывать последние мысли, ещё зудящие тревоги — всё на свете. Локи отстранился и снова внимательно посмотрел на него, чуть улыбаясь. — Лучше? — Немного… — выдохнул Тор. — Может, после пары-тройки повторений станет совсем хорошо. Локи фыркнул и, было, выпутался из объятий, как Тор вдруг сказал: — Мама звонила. Пожелала удачи и просила передать, что приедет нас навестить где-то в июле. Локи закатил глаза, выражая все оттенки неудовольствия: — Боги, дайте мне сил. — Мне они тоже понадобятся, — улыбнулся Тор. — И она не была против? — Переезда? Или дома? — уточнил Тор. — Всего, — резко ответил Локи. Тор задумчиво пожал плечами. — Удивилась сильно, конечно. Сказала, что мы творим чёрт те что. Даже сбросила звонок. Потом, правда, перезвонила, когда успокоилась. И сказала, что это наша жизнь и мы вольны жить её так, как считаем правильным. Что-то в этом роде. И что она обязательно приедет навестить, конечно. — Никогда не пойму эту женщину, — Локи вздохнул и, освободившись от рук Тора, принялся за коробки. Хмыкнув, Тор принялся помогать. Впереди их ждало ещё много работы. Он понятия не имел, как они провернут всё то, что задумали. Какой будет их новая жизнь? Как они приживутся на новом месте? Как впишутся в новую школу дети? Понравился ли им океан? Но Локи был рядом, дарил ему всё своё ехидство и всю свою любовь, и, глядя на него, Тор не думал про потерянные друг без друга годы и чёрную полосу своей жизни, оставляя прошлое — прошлому. Их история только начинается.