iii. it seems they have been chosen (Say by Sleeping at Last)
-ооо-
5 августа 1972 года — Питер, перестань, — проворчала Гермиона, с тревогой отметив, что её брат оживлялся каждый раз, когда до их ушей доходил звук, похожий на постукивание. — Почему ты не взволнована? — ответил он, нахмурившись. — Ты скоро отправишься в Хогвартс! — Ты не был так взволнован в прошлом году, — пробормотала она себе под нос. Лицо Питера покрылось красными пятнами, и он нахмурился, услышав слова сестры. Аня неторопливо вошла в их уютную кухню, приподняв брови, когда заметила оживлённый спор между своими детьми. — Что случилось и кто начал на этот раз? — спросила она с усталым вздохом, ставя перед ними на стол дымящуюся тарелку с жареным цыплёнком. Взгляд Питера дрогнул, мальчик уже был полностью отвлечён едой, но всё же смог сказать: — Гермиона ведёт себя как дура. — Питер! Следи за языком! — прошипела Аня, глядя на своего робкого сына. — Откуда ты этого понабрался? Гермиона фыркнула и зачерпнула большой ложкой картофельное пюре. — Я уверена, что от своих друзей, мама, — отметила она. — Они плохо влияют на Пити. — Нет, это неправда! — ответил он, нахмурившись. Девочка чуть изогнула бровь. — Письмо профессора МакГонагалл говорит об обратном, — язвительно сказала она. — Это было всего раз, серьёзно, — проворчал Питер, но его щёки побагровели. Гермиона тайком улыбнулась, вспомнив письмо разъярённого декана факультета Гриффиндор, полное её разочарования из-за многочисленных розыгрышей, которые Питер и его друзья устраивали в течение их первого года просто для развлечения. МакГонагалл также отметила, что Питеру было назначено большое количество отработок, из-за которых он потерял много очков для их факультета, потому что сопровождал Сириуса, Джеймса и Римуса. Аня на удивление была больше позабавлена, чем взбешена, потому что до боли беспокоилась из-за ситуации с Питером в Хогвартсе после того, что произошло в начале того года. Её сердце успокоило то, что он, по крайней мере, подружился с безобидными, хотя и немного хулиганистыми мальчиками. Раздавшийся на кухне громкий стук привлёк их внимание, и хотя Питер вздрогнул, Гермиона лишь тихонько усмехнулась. Но когда постукивание продолжилось, глаза девочки расширились, и она всё-таки взглянула на кухонное окно. Симпатичная сипуха терпеливо ждала, сжимая в клюве то, что, очевидно, было двумя письмами из Хогвартса. — Я заберу! — воскликнул Питер, соскочив со стула и направившись к окну. Он открыл его, и сова влетела в комнату, грациозно приземлившись рядом с тарелкой девочки. Пока Питер приглаживал ей перья, Гермиона поймала письма и накормила сову угощениями, прежде чем она улетела обратно. Гермиона передала Питеру его письмо, а сама это время тупо уставилась на свое собственное — на конверте было нацарапано "Гермиона Петтигрю". Хотя она однажды уже проходила через это, она все ещё не могла избавиться от лёгкого головокружения, которое она почувствовала, когда её пригласили учиться в Хогвартс. — Чего ты ждёшь? — поторопил её Питер, хотя в руках у него всё ещё было зажато его собственное нераспечатанное письмо. — Открывай! — Честно, — сказала Гермиона, посмеиваясь — Мы всё равно все знаем, что там будет написано. Но, тем не менее, она открыла его, и её улыбка стала шире, когда она прочла слова, которые профессор МакГонагалл написала в письме о её зачислении в Хогвартс. — Поздравляю, дорогуша, — сказала Аня, наклоняясь, чтобы нежно погладить Гермиону по руке. — Я не хочу оставлять тебя одну, мама, — честно ответила Гермиона, поймав руку матери и крепко её сжав. Аня закатила глаза. — Если ты так упрямо отказываешься ехать, то в этот раз я собираюсь поддаться соблазну самой написать Дамблдору, — предупредила она, побудив Питера покраснеть, а Гермиону взорваться от смеха. — Надеюсь, тебя распределят в Гриффиндор, — сказал Питер, рассеянно читая собственное письмо для второго года обучения. — Я думаю, что Гермиона попадёт в Когтевран, — заявила Аня. Питер остановился и нахмурился, глядя на свою сестру. — Ну, это тоже весьма вероятно, — сказал он. — Ты стала ужасной зубрилкой. — Эй! — воскликнула Гермиона, но Питер только лениво усмехнулся. — А завтра мы все вместе можем пойти в Косой переулок, — сказала Аня. — Как вам идея? Брат с сестрой издали одинаковые звуки согласия. — Вот и хорошо, — сказала их мать. — А теперь заканчивайте ланч и приступайте к работе по дому. Питер издал громкий стон, чем заслужил укоризненный взгляд матери. — Я не собираюсь мыть посуду, — предупредил он. Гермиона вздохнула, протянула перевёрнутую ладонь и согнула пальцы, сделав характерное движение, означающее "дай мне". Питер закатил глаза и выудил из кармана пачку ирисок. — Взятка, — прошипел он. Она ухмыльнулась и просто пожала плечами. 6 августа 1972 года Поскольку они жили в маггловской части Лондона, семье Петтигрю пришлось ехать на лондонском метро, чтобы добраться до Чаринг-Кросс-Роуд. Питер был полон энергии и взволнованно болтал обо всех потрясающих вещах в Косом переулке. Гермиона решила не ехать с Питером, когда Аня брала его в Косой переулок в прошлом году, оправдавшись тем, что она плохо себя чувствует. По правде говоря, она не была готова встретиться лицом к лицу с местом, в которое когда-то боялась попасть, будучи свидетельницей многочисленных атак и сражений — многочисленных смертей. Она знала, что теперь это неизбежно, и чтобы скрыть свою нервозность, потворствовала Питеру, отвечая на его головокружительные вопросы в нужное время. Когда они остановились перед баром, втиснутым между восхитительным книжным и старым музыкальным магазином, Гермиона не могла удержаться, глядя на "Дырявый котёл". В её прошлой жизни весь паб был разрушен до неузнаваемости, так как Пожиратели смерти осознали, что члены сопротивления часто собирались там, чтобы проводить свои тайные собрания. Кроме того, поскольку обычно его использовали магглорождённые, живущие в мире маглов, чтобы попасть в мир волшебников, доступ к нему также был ограничен. Гермиона сглотнула поднимающуюся желчь, когда они вошли в паб. Он был переполнен людьми, за столом эхом разнёсся хриплый смех, когда один пьяный волшебник начал подниматься и забавно танцевать. Часть её ожидала, что пронзительно завоет громкая сигнализация, установленная Пожирателями смерти, но девочка одёрнула себя и покачала головой, чтобы отогнать эти мрачные мысли. — Ты в порядке, Гермиона? — обеспокоенно спросила Аня, беря её под локоть, желая утешить. — Я просто немного ошеломлена, — солгала она с натянутой улыбкой. — Здесь круто, правда? — обрушился на неё Питер, лучезарно улыбаясь хаосу, происходившему внутри. Аня провела их к кирпичной стене, разделяющей "Дырявый котёл" и Косой переулок. Она вытащила свою волшебную палочку и начала постукивать по нужным кирпичам, ожидая, пока стена перестроится и откроется проход. Гермиона едва не отступила, увидев кипящий жизнью переулок. Питер, ошибочно приняв её заторможенное поведение за трепет, усмехнулся и взял сестру за руку. — Добро пожаловать в Косой переулок, Гермиона Петтигрю, — сказал он. — Держись крепче, дорогуша, — предупредила её Аня, хватая её за другую руку. — Ты первый раз здесь, так что потеряться очень просто. — Куда мы сначала пойдём, мама? — спросил Питер, вытягивая шею, чтобы посмотреть на их мать. — Для начала в Гринготтс, — сказала она. — Я должна снять деньги. Гермиона побледнела, услышав ответ Ани, и машинально пошла со своей семьёй, пока, наконец, не добралась до Гринготтса. Она держалась рядом с матерью, пытаясь сделаться невидимкой, чтобы гоблин не узнал в ней ту, что сумела прорваться через защиту Гринготтса, украсть драгоценный артефакт из одного из тщательно охраняемых хранилищ и выйти невредимой. — Почему ты так нервничаешь сегодня? — весело спросил Питер. — Ш-ш-ш, — резко воскликнула Гермиона, заметив, как один гоблин с любопытством посмотрел в её сторону. Глаза Питера расширились от осознания. — Ты что, боишься гоблинов? — спросил он с лёгкой улыбкой в уголках губ. Её щеки покраснели, и она раздражённо посмотрела на брата. — Нет, я не боюсь, — ответила она. — Заткнись, Питер. Он тихонько усмехнулся, но, к счастью, промолчал. Гермиона молча ругала себя за то, что ведёт себя так нелепо. В конце концов, сейчас она не была воровкой. Хотя гоблины были блестящими, умными существами, она знала, что они никогда не смогут предсказать будущее ограбление, просто глядя на потенциального вора. После этой мысли она немного успокоилась, но все ещё хранила молчание, следуя за своей матерью. Ей стало легче дышать, только когда они смогли спокойно выйти из Гринготтса, а группа разъярённых гоблинов так и не появилась. — Нам определённо стоит заглянуть в кафе-мороженое к Флориану, — настаивал Питер с надеждой в глазах. — Джеймс сказал, что он продаёт самые необычные вкусы, которые я бы точно захотел попробовать. — Позже, — твёрдо сказала Аня. Питер немного сдулся, поэтому их мать быстро добавила: — Сначала нам нужно купить много вещей Гермионе. — Ладно, — ответил он с лёгким вздохом. Затем Аня повела детей к мадам Малкин. Пока с Гермионы снимали мерки, она с удивлением наблюдала, как Аня и Питер спорили из-за того, стоит ли покупать мальчику новый комплект мантий. — Мама, я же не настолько вырос, — воскликнул Питер. — Моя мантия всё ещё сидит идеально. — Но подол уже выше лодыжек, — рассуждала Аня. — Мальчики твоего возраста растут в мгновение ока, так что нам просто нужно подготовиться. Питер бросил на Гермиону сердитый взгляд. — Мне бы не помешала твоя помощь, прошу, — позвал он девочку. Гермиона засмеялась и сошла с небольшого помоста, поблагодарив добрую ведьму, которая снимала мерки, и подошла к матери. — Мы сможем сделать это и в следующем году, мама, ведь пока что подол хотя бы закрывает его колени, — предложила она. Аня вздохнула и наконец согласилась. Они подождали ещё пару минут, пока им не отдали их мантии, а затем направились в следующий магазин. Они зашли во "Флоуриш и Блоттс", и Питер послал сестре дразнящую ухмылку, зная, что это место она хотела посетить больше всего. Глаза Гермионы расширились, отмечая высокие книжные полки, украшающие причудливый книжный магазин. Она почти почувствовала слёзы на глазах, вспомнив, как Пожиратели смерти разграбили её драгоценные книги, когда обнаружили, что владельцы поддерживают сопротивление. — Захвати книги, которые тебе нужны, Питер, — сказала Аня сыну. — А я помогу Гермионе выбрать школьные принадлежности. Питер кивнул и бросился прочь. Гермиона взяла Аню за руку и последовала за мамой. Очевидно, что книги первого курса она унаследует от Питера, так часто поступали в многодетных семьях волшебников. Девочка не была против этого и ценила то, что Питер, по крайней мере, содержал свои книги в чистоте, хотя и не был прилежным учеником. Аня набирала все больше и больше свитков пергамента, купила перья, чернильницы и другие принадлежности, которые, по её мнению, пригодились бы Гермионе. Девочка умоляла купить хотя бы одну книгу, и Аня, к счастью, уступила, зная, что её дочь была закоренелым книжным червем. Они встретили Питера у прилавка, и в трясущихся руках мальчика уже покачивалась стопка толстых фолиантов. Аня засмеялась и вытащила палочку, избавив сына от тяжёлой ноши. — Спасибо, мама, — робко улыбнулся он. Гермиона улыбалась своей матери, чувствуя себя необъяснимо счастливой каждый раз, когда та вынимала свою волшебную палочку и творила простую магию. После смерти отца Аня стала чаще пользоваться магией, и Гермиона никогда не видела свою мать более счастливой. Затем Аня оплатила покупки, и небольшая семья вернулась на улицы Косого переулка.-ooo-
Они купили ещё больше вещей Гермионе, например, котёл и весы, и другие стандартные принадлежности для первокурсников, а затем Аня заявила, что Гермионе пора приобрести свою собственную волшебную палочку. Это был момент, которого Гермиона боялась с тех пор, как Аня сказала им, что они пойдут в Косой переулок. Хотя она и ждала этого с нетерпением, но всё же опасалась, что у неё будет не её старая палочка. Когда она проснулась в этом мире без волшебной палочки, она почувствовала себя так, будто у неё отняли часть её конечности. Гермиона знала, что будет очень разочарована, если не получит ту волшебную палочку, которую так любила. Когда они вошли в магазин Олливандера, над дверью зазвонил маленький колокольчик. К счастью, в магазине не было других будущих первокурсников, поэтому семья смогла быстро пройти к прилавку. Гермиона огляделась, не видя знаменитого мастера волшебных палочек, Аня же в это время позвонила в колокольчик, расположенный на прилавке. Семья смешно вздрогнула, когда Олливандер, наконец, попал в их поле зрения, весьма ненадёжно сидя на своей шаткой лестнице. — Ах, добро пожаловать, добро пожаловать, — весело поздоровался он, спустившись и направившись к прилавку. Его глаза слегка расширились, когда он увидел их мать. — Анастасия Селвин. Вяз и сердечная жила дракона. Двенадцать дюймов. Очень подвижная и гибкая. — Аня Петтигрю, пожалуйста, — поправила ведьма, натянуто улыбнувшись. — Но совершенно верно, мистер Олливандер. Мастер волшебных палочек проигнорировал её слова, поскольку его взгляд упал на Питера, который пристально смотрел на старого волшебника с благоговением. — Вы действительно помните все волшебные палочки, которые продали, — подколол он мастера. Мальчик покраснел, когда Олливандер тихонько усмехнулся. — Олливандер никогда не забывает палочку, которую он продал, — ответил мастер. — И ты, молодой Петтигрю. Кедр и волосы единорога. Тринадцать с половиной дюймов. Немного жёсткая, но гибкая. Питер энергично закивал головой, а его глаза расширились. Наконец его взгляд остановился на Гермионе, а улыбка усилилась. — А это кто у нас? Новая ученица? Она натянуто кивнула в ответ. Олливандер вытащил свою собственную волшебную палочку и взмахнул ею в воздухе. Мгновенно появились измерительные ленты и начали снимать мерки с Гермионы. — А теперь, мисс Петтигрю, — начал он, — у нас есть различные сочетания палочек и их ядер, но вы должны заметить, что у Олливандера нет двух одинаковых волшебных палочек, как и нет двух совершенно одинаковых единорогов, драконов и фениксов. Когда он снова взмахнул палочкой, измерительная лента исчезла. Волшебник подошёл к ближайшей коробке и пристально посмотрел на неё. — Хмм… кипарис и волосы единорога. Десять с половиной дюймов. Довольно упругая. — Он протянул палочку Гермионе. — Давай, помаши ей немного. Гермиона недоверчиво посмотрела на палочку. Ещё до того, как она прикоснулась к ней, она знала, что они плохо совместимы. Она вспомнила, как использовала палочку Беллатрисы, когда её любимая волшебная палочка была вырвана у неё, и ей стало нехорошо. Она не хотела испытывать это чувство снова. — Я хочу... — начала она, не решаясь озвучивать свои желания. Но когда Олливандер нахмурился и опустил палочку, которую сжимал в руке, Гермиона откашлялась и чуть вытянулась. — Я думаю, я бы хотела попробовать виноградную лозу с сердцевиной дракона. Десять и три четверти дюйма. И Аня, и Питер удивлённо уставились на неё. — Пожалуйста, — быстро пискнула себе под нос Гермиона, гадая, правильно ли она поступила. — Ужасно специфичный выбор, — сказал Питер, подозрительно сузив глаза. Гермиона ещё раз откашлялась и скрыла своё беспокойство. — Я кое-что почитала перед тем, как приехать сюда, понимаете. Думаю, мне подойдёт виноградная лоза с сердцевиной дракона. А что касается размеров… ну, я рискнула предположить, когда ваша магическая лента начала снимать мерки. Аня и Питер, казалось, поверили её объяснению. — Даже выбирая палочку, ты всё равно остаёшься всезнайкой, — поддразнил её Питер, за что в ответ получил пристальный взгляд. Но Олливандер явно что-то заподозрил. Он замолчал после требования Гермионы и несколько секунд спокойно наблюдал за ней. Чувствуя себя немного неловко от его взгляда, Гермиона в третий раз откашлялась и спросила: — Ну так что? — Палочка выбирает волшебника, мисс Петтигрю, — сказал он тоном, который сейчас, на удивление, был абсолютно лишён его первоначальной весёлости. — Не наоборот. — Пожалуйста, — настаивала она. — Просто дайте мне попробовать. Когда Олливандер нахмурился, Гермиона мысленно вздохнула. Она просто действительно скучала по своей волшебной палочке. — Сказать по правде, мистер Олливандер, — внезапно пошутил Питер. — Я думаю, вам действительно стоит просто послушать её. Она упрямая до... О, ГЕРМИОНА! — Заткнись, — прошипела девочка себе под нос, глядя на брата, который теперь тёр свои заболевшие ребра. Аня шикнула на своих детей, а затем смущённо улыбнулась мастеру волшебных палочек. — Прошу прощения, мистер Олливандер, — сказала она, — но нам уже нужно идти. Он так и не отвёл взгляда от Гермионы, но наконец вздохнул. — Очень хорошо, — холодно ответил он. — Я скоро вернусь. Его не было меньше минуты. Когда он вернулся, у Гермионы перехватило дыхание от знакомой зелёной коробки, в которой когда-то хранилась её любимая палочка. Ей пришлось сильно прикусить язык, чтобы сдержать слёзы облегчения, когда он наконец открыл коробку и показал ей точную копию её собственной волшебной палочки из прошлой жизни. Олливандер протянул ей палочку. — Давайте, попробуйте, — нерешительно сказал он. В тот момент, когда Гермиона коснулась текстурированной рукоятки виноградной лозы, по её пальцам мгновенно разлилось тепло. Магия внутри неё приятно гудела после повторного знакомства со старым другом, и её не удивило, когда из её волшебной палочки вылетели красные и золотые искры, как фейерверк. Питер хлопнул в ладоши, широко улыбаясь Гермионе. Аня положила руку на плечо дочери и гордо ухмыльнулась. — Хм-м... любопытно, что вы оказались правы, — заявил Олливандер, закрывая зелёную коробку и отодвигая её. — Я продал тысячу волшебных палочек за свою жизнь, мисс Петтигрю, и это первый раз, когда ведьма смогла правильно выбрать свою. Гермиона слабо улыбнулась ему, прижимая палочку к груди. — Я всезнайка, помните? — пошутила она. Брови Олливандера нахмурились, когда он пытался разгадать Гермиону, будто она была сложной головоломкой. Но затем он наконец сдался и нерешительно улыбнулся ей. — Желаю вам счастливых лет в Хогвартсе, мисс Петтигрю, — вместо этого ответил старый волшебник.-ооо-
— Никто не утащит твою палочку, Гермиона, — поддразнил её Питер, проскользнув на сиденье напротив девочки. — Осторожность не помешает, — пробормотала она себе под нос, наконец засунув палочку в рукав, хоть и весьма неохотно. Гермиона посмотрела на разноцветное мороженое перед братом и не стала спрашивать, какой у него вкус. Вместо этого она оглядела кафе-мороженое и нахмурилась. — Где мама? Питер пожал плечами. — Она сказала, что ей нужно купить что-то ещё, — ответил он. — А мы можем просто съесть наше мороженое. Гермиона кивнула и начала есть своё мороженое — с привычным вкусом ириски — и наслаждалась тем, как сливочный десерт тает на её языке. — Я действительно хочу, чтобы тебя отправили в Гриффиндор, — заметил Питер. — Нам будет так весело. Девочка задалась вопросом, позволит ли Распределяющая шляпа выбрать факультет. Хотя она всегда была целиком и полностью гриффиндоркой, мысль о том, что она останется в их уютной общей гостиной и спальнях без своих друзей, не нравилась Гермионе. — Может, я стану когтевранкой, — небрежно ответила она. — Знаешь, в этом случае никто не будет судить меня за то, что я зубрилка. Питер ухмыльнулся. — Готов поспорить, ты будешь лучшей ученицей на курсе, — сказал он. — Это что, вызов, Питер? — снисходительно спросила она. Его глаза заблестели, он наклонился вперёд, чтобы встретиться с ней взглядом. — Каковы ставки? — Если я выиграю, ты должен мне годовой запас ирисок, — сказала Гермиона без всякого промедления. — Знал, что ты так скажешь, — фыркнул Питер. — Хорошо, по рукам. А если ты проиграешь? Девочка ухмыльнулась. — О, я думаю, что выиграю, — уверенно ответила она. Питер захохотал и махнул ложкой в её сторону. — Может, тебе бы лучше подошёл Слизерин, дурочка, — засмеялся он. Она собиралась возразить, когда Питер внезапно вскочил со своего места. Широкая улыбка расплылась на его лице, и он немедленно выбрался из-за столика. — ЭЙ! — воскликнул он. Его поприветствовал хор голосов: — Привет! Гермиона с любопытством выглянула и увидела троих мальчиков, которые грубо толкали Питера в плечо и оживлённо с ним разговаривали. Мальчик со шрамами ласково улыбнулся Питеру, расспрашивая его о каникулах. Обладатель лохматых чёрных волос игриво возился с песочными волосами Питера. И, наконец, мальчик с невероятно растрёпанными волосами в элегантных очках в тонкой оправе, сидевших на переносице, дико жестикулировал руками, наверное, вспоминая своё лето, полное приключений. У Гермионы перехватило дыхание, когда все четверо посмотрели на неё. Щёки Питера покраснели от смущения, а остальные трое с любопытством уставились на девочку. Внезапно смутившись, Гермиона снова спряталась за столиком и молила Мерлина, чтобы они не подходили к ней. Но затем, когда шаги стали ближе, сердце Гермионы в панике забилось. Она отчаянно пыталась успокоиться, неоднократно повторяя себе, что не покажет, насколько их присутствие повлияло на неё. Гермиона вдруг замерла, когда мальчик в очках сел рядом с ней. Питер устроился на сиденье напротив неё, робко улыбаясь. Мальчик со шрамами оказался рядом с Питером. А лохматый мальчик предпочёл остаться на ногах, глядя на девочку с озорным блеском в глазах. — Итак... — начал мальчик, сидевший рядом с ней, — ты печально известная Гермиона Петтигрю. Вместо этого она холодно посмотрела на своего брата, отказываясь взглянуть на мальчика, который выглядел в точности как её Гарри. — Я ни в чем не печально известна, — пробормотала она. Лохматый мальчик — Сириус — разразился хриплым смехом. Он опёрся на стол и положил подбородок на ладони. — Рада поехать в Хогвартс, котёнок? — спросил он. Гермиона сморщила нос, вспомнив ужасное прозвище, которое придумал для неё взрослый Сириус из её прошлой жизни. Она на мгновение бросила на него едкий взгляд и снова посмотрела на брата. — Не называй меня так, — выплюнула она. — У меня есть имя. Но Сириус не обиделся, только глаза его заблестели чуть ярче в уютном свете кафе-мороженого Флориана. — Что её так задело? — спросил мальчик рядом с ней — Джеймс — указывая на девочку большим пальцем. — Она просто сильно нервничает, вот и всё, — объяснил Питер, слегка улыбаясь сестре. — Нечего волноваться по поводу поступления в Хогвартс, котёнок, — сказал Сириус, не обращая внимания на то, как Гермиона ощетинилась, услышав прозвище. — Сортировка может быть утомительной и пугающей, но как только ты пройдешь через неё, всё будет хорошо. Джеймс начал тихонько хихикать, а мальчик со шрамами — Римус — застонал. — Тебе не стоило её пугать, Сириус, — упрекнул он друга. Римус одарил девочку лёгкой доброй улыбкой, и глаза Гермионы слегка наполнились слезами, когда она вспомнила своего любимого учителя Защиты от Тёмных искусств. — Сортировка не так уж и ужасна, Гермиона. Поверь мне. Она закончится уже через минуту. — А моя затянулась, — напомнил Питер, широко улыбнувшись. — Не могу поверить, что тебя чуть не распределили в Слизерин, — сказал Джеймс, сморщив нос. — Эта кучка змей — настоящее зло, я серьёзно. Сириус благоговейно кивнул. — Я так рад, что освободился от семейного проклятия Блэков, — сказал он, драматично вздохнув. — От которого? — спросил Римус, изогнув бровь. — Ну, конечно, от попадания в Слизерин! — воскликнул Сириус. — Представьте, что вы спите в подземелье семь лет. — Он скривился и содрогнулся от отвращения. Джеймс фыркнул. — Забавно, — начал он, — я думал, что "семейное проклятие Блэков" началось, когда члены семьи начали сходить с ума с возрастом. — Он широко улыбнулся, уклоняясь от удара Сириуса.— Псих — это точно про тебя. — Заткнись, идиот, — сказал Сириус, раздражённо высунув язык. — Следи за языком, — внезапно предупредила Гермиона, нахмурившись. Наследник Блэков удивлённо посмотрел на неё. — Ты мне не мать, — парировал он. Она вздохнула и отвернулась, снова утешая себя, глядя на Питера. — Но если серьёзно, — сказал Джеймс, снова обращаясь к Гермионе. — Я надеюсь, что тебя распределят не в Слизерин. Питер всё время говорит о тебе, и нам бы не понравилось, если бы его сестра попала к змеям. Они злые. — Тебе действительно не стоит обобщать людей из-за принадлежности к определённому факультету, — она отругала Джеймса, глядя на него краем глаза. Джеймс нахмурился. — Что? — спросил он. — Нет, я не обобщаю. Я просто констатирую факты. — Безосновательные факты, — поправила она. — Слизеринцы не злые. В "Истории Хогвартса" говорится о том, какими хитрыми они могут быть, а это будет очень полезно при планировании рейда, если они станут мракоборцами. Пуффендуйцы могут быть храбрыми и умными. А когтевранцы могут навредить другим людям, если захотят этого, причём всего лишь с помощью ума. Внезапно её начали преследовать все люди, с которыми она сталкивалась на поле битвы, границы размылись, а цвета факультета перестали иметь значения. Она давно поняла, что подобные обобщения всегда приводят к душевным страданиям и предательствам. Девочка невольно взглянула на брата ещё раз, вспомнив, как гриффиндорец в конце концов предал своих друзей. — Или... или, ты знаешь, не все гриффиндорцы становятся смелыми людьми, — Гермиона завершила свою речь тихим шёпотом, поглядывая на свои руки и пытаясь сдержать эмоции. — Что?! — вместе прогремели мальчишки. Гермиона моргнула, удивлённая их вспышкой. Она подняла голову и посмотрела на каждого из них, отметив грозные выражения на их лицах, покрытых красными пятнами. Даже Питер неодобрительно смотрел на неё. — Что? — переспросила она в замешательстве. — Гриффиндорцы храбрые! — вставил Джеймс. — Как ты можешь так говорить? — Не все, — настаивала она раздражённо. — Да, все, — ответил Джеймс. Гермионе пришлось удержаться, чтоб не ударить себя ладонью по лбу. Эти мальчики все ещё были настолько ослеплены своими факультетами и жёстким разграничением того, что хорошо или плохо, что было светлым или тёмным, что это было почти печально. Если бы Хогвартс научил их тому, что реальный мир представляет собой удивительный спектр различных оттенков серого, то война, возможно, не затянулась бы на такой долгий срок. Гермиона тяжело выдохнула и упала на своё место. Она знала, что спорить с этими ясноглазыми мальчиками в любом случае будет бесполезно. — Неважно, — тихо пробормотала она. — Верьте во что хотите. — Твоя сестра странная, Питер, — заметил Сириус, нахмурившись. — Её точно не распределят в Гриффиндор. Она невольно фыркнула. — Горе мне, — сухо ответила она. Она увидела, что её слова заставили Римуса рассмеяться. — Определённо, Когтевран, — сказал он, решительно кивнув. — Вы, болваны, не сможете справиться с её умом. Джеймс, который успел лишь немного успокоится, бросил ошеломлённый взгляд на Питера. — Ты не сказал нам, что твоя сестра может так раздражать, — пошутил он. Питер усмехнулся. — Она чёртова всезнайка, если хочешь знать, — засмеялся мальчик. Гермиона, слегка обиженная, зачерпнула ложкой тающее мороженое и пальцем сделала импровизированную катапульту. Она швырнула мороженое в сторону брата, и то попало ему прямо в лоб. Сириус тихонько свистнул, а Джеймс и Римус громко рассмеялись. — Отличный выстрел, котёнок, — сказал наследник Блэков с широкой ухмылкой. Лицо Питера постепенно покраснело, но он попытался отомстить, зачерпнув пригоршню своего тающего мороженого и бросив его на сестру. Гермиона засмеялась и увернулась. Мороженое приземлилось Джеймсу на плечо, заставив его вскрикнуть от удивления. Он схватил ложку Гермионы и бросил ещё немного десерта в Питера. Достаточно сказать, что когда Аня вернулась за детьми, она была удивлена тому, что увидела. — Что здесь случилось? — ахнула она, взглянув на растерзанный сливочный десерт, прилипший к различным частям их волос и одежды. — Привет, мама, — робко сказали Гермиона и Питер. — Добрый день, миссис Петтигрю, — сказал Сириус с нелепым поклоном и очаровательной ухмылкой. Он выглядел очень нелепо, потому что большая часть его правой щеки была покрыта мороженым. — Давно не виделись. Аня принялась ругать маленьких хулиганов, читая им лекции об уважении к еде, и к тому времени, когда все дети были чисты, их ещё и хорошенько пристыдили. Когда трое других мальчиков попрощались, пообещав Питеру занять ему место в Хогвартс-экспрессе, Аня решила, что им пора идти домой. — Твои друзья просто невыносимы, — пожаловалась Гермиона, цепляясь за руку Ани. Питер дерзко усмехнулся. — Я думаю, ты им понравилась, — парировал он, сжимая другую свободную руку Гермионы. Гермиона закатила глаза и пробормотала себе под нос, что, по её мнению, это не комплимент. Она пообещала себе, что будет держаться как можно дальше от Мародёров. В конце концов, они были слишком вовлечены в войну, Гермиона всё же изначально не хотела именно этого. Когда они наконец вернулись домой, Аня остановила дочь, прежде чем та успела отнести свои новые вещи в спальню. — Я купила тебе подарок, Гермиона, — сказала Аня с грустной улыбкой. — Теперь, когда моя дочь скоро собирается приступить к обучению, я подумала, что уместно будет сделать тебе прощальный подарок. Гермиона бросила взгляд на Питера, который просто пожал плечами в ответ. Затем Аня вытащила старую копию "Истории Хогвартса", при виде которой у Гермионы глаза чуть не вылезли из орбит. — Первое издание? — ахнула она, благоговейно сжимая в руках книгу. — Но... но, мама, это же так дорого. Её мать ласково улыбнулась ей и откинула распущенный локон. — Не бери в голову цену, дорогуша, — нежно ответила она. — Увидев твоё выражение лица, я поняла, что покупка этой книги была правильным решением. Слезы затмили взор Гермионы, когда она обняла её. — Я люблю тебя, мама, — искренне прошептала она. Аня улыбнулась и поцеловала её в макушку. — Я тоже люблю тебя, милая, — ответила она. — Я знаю, что ты заставишь меня гордиться тобой. — А можно я тоже вас обниму? — с надеждой спросил Питер, улыбнувшись во весь рот. Гермиона усмехнулась и притянула его к себе. Затем она оказалась зажатой между двумя людьми, о которых она заботились больше всего в этом мире, и Гермиона уже долгое время не чувствовала себя такой счастливой.