xiii. it's the fireworks when two souls collide (Falling in Love Pie by Sara Bareilles)
-ооо-
14 августа 1976 года Гермиона неуверенно открыла глаза, когда сработал будильник. Она взяла свою волшебную палочку и слегка взмахнула ей. Звук мгновенно исчез, но девушке потребовалось ещё несколько секунд, чтобы подняться с кровати. Она взглянула на красивое окно в форме арки в комнате для гостей и увидела, что солнце уже начало восходить. Гермиона прижала кончик палочки к сердцу и пробормотала: — Амато. Анимо. Анимато. Анимаг. Волнение пробежало по её спине, когда она почувствовала второй удар сердца, о котором говорилось в книге о превращении анимагов. Впервые она почувствовала его вчера на закате, но не совсем поняла, что это было — всё случилось очень быстро. Но сейчас, когда она ощутила это снова, то поняла, что находится на правильном пути. Теперь всё, что оставалось, — это ждать грозы и пить спрятанное ей зелье, чтобы завершить ритуал. Гермиона позволила себе полюбоваться прекрасным восходом солнца, вспышкой яркого оранжевого и жёлтого цветов, раскрашивающей всё небо и освещающей прекрасный сад поместья Поттеров. Прошло уже несколько дней с тех пор, как они с Питером приехали сюда. Завтра они вернутся к Ане и начнут готовиться к следующему учебному году. Она очень удивилась тому, насколько ей стало грустно при этой мысли. Пребывание в поместье Поттеров оказалось забавным, и она сильно сблизилась с Мародёрами, несмотря на то, что прошло совсем мало времени. Они по-прежнему были хулиганами, но достаточно терпимыми, так что Гермиона могла присоединяться к их веселью большую часть времени. Это было почти смешно, но ей наверняка не хватало бы лающего смеха Сириуса, язвительных комментариев Римуса и озорных светло-карих глаз Джеймса. Часть её надеялась, что скоро наступит 1 сентября. Она простояла снаружи ещё несколько минут, прежде чем решила освежиться перед началом нового дня. Было ещё слишком рано, и всё-таки это было лето, так что другие обитатели поместья не вылезли бы из своих кроватей ещё часа два-три. С тех пор, как Гермиона начала выполнять этот ритуал, она обнаружила, что больше не может спать, и решила, что будет исследовать поместье Поттеров, пока её не позовут на завтрак. За последние несколько дней она открыла для себя восхитительные комнаты и даже поговорила с некоторыми из выдающихся предков семьи Поттеров. Гермиона особенно хорошо общалась с портретом Линфреда Стинчкомбского, который, как говорили, был патриархом-основателем семьи Поттеров. Это был эксцентричный мужчина со знаменитыми взлохмаченными волосами, как у Поттера, а вокруг него на портрете были разбросаны различные горшечные растения. Он часто рассказывал о своих увлекательных экспериментах с зельями, которые в конечном итоге привели к разработке Костероста и Бодроперцового зелья. Гермиона однажды сказала болтливому мужчине, что её лучший друг хотел бы с ним познакомиться, потому что сам глубоко продвинулся в зельеварении. Линфред сказал ей пригласить его, но Гермиона тихонько фыркнула, представив ужас Северуса Снегга, когда он обнаружит, что его пригласили приехать в поместье Поттеров. Когда Гермиона надела бирюзовый свитер и положила волшебную палочку в задний карман джинсов. Она уже решила, что сегодня займётся библиотекой. До этого девушка была там несколько раз, выполняя домашнее задание и изучая книги для лёгкого чтения, но Мародёры всегда появлялись, чтобы вовлечь её в новое приключение. Она была бы признательна, если бы ей позволили просто посидеть в тишине, без полных тестостерона парней, жаждущих нелепых занятий. Она вышла из своей причудливой спальни и открыла дверь. В коридорах по-прежнему было тихо; большинство картин всё ещё дремали. Гермиона шла по коридору, пока не достигла внушительных дубовых деревянных дверей библиотеки. Её дыхание всё ещё прерывалось каждый раз, когда она входила в эту огромную библиотеку. Они не были так хорошо обеспечены, как Поттеры, поэтому Аня могла позволить себе лишь несколько полок для внушительной коллекции книг Гермионы. Девушка знала, что если бы у них дома была такая же гигантская библиотека, как эта, она не смогла бы уйти. Она наугад выбрала книгу по нумерологии и села на удобное тёмно-бордовое бархатное кресло перед небольшим камином. Девушка взмахнула волшебной палочкой в сторону камина, чтобы разжечь огонь. Устроившись поудобнее, она прислонилась головой к спинке сиденья и потерялась в море слов и цифр. Она была в особенно захватывающей части книги, когда чья-то рука коснулась её плеча. Гермиона напряглась и выпрямилась, мгновенно сжав в руке палочку на случай, если ей понадобится атаковать. — Эй, это всего лишь я. Она встретилась с весёлым взглядом брата и почувствовала, как румянец ползет по её щекам. — Тебе не нужно было подкрадываться ко мне, — упрекнула она. Питер приподнял бровь. — Я трижды позвал тебя по имени, но ты даже не оторвалась от книги. — Он наклонился ближе, чтобы прочесть слова на странице, а затем фыркнул. — Так типично для тебя увлечься нумерологией. — Это очень хорошая книга, — защищалась Гермиона, прижимая её к груди, словно для утешения. — Да, да, как скажешь, — легкомысленно сказал её брат. — В любом случае, завтрак готов, и мы все тебя ждём. — Уже? — удивлённо спросила девушка. Казалось, что она начала читать только десять минут назад. Питер усмехнулся, очень удивленный её замешательством. — Да, уже, — сказал он, слегка схватив её за локоть, чтобы поднять. — Давай. Ты же знаешь, что делает Сириус, когда ему приходится ждать, чтобы поесть. — Он даже не Поттер, чёрт возьми, — пробормотала она себе под нос. Парень с песочного цвета волосами тихонько рассмеялся. — Не позволяй ему это услышать.-ooo-
Позже в тот день напряжение было сильным в гостиной поместья Поттеров, когда Гермиона получила письмо от Северуса, в котором сообщалось, что он, наконец, получил свои баллы за СОВ. Слизеринец мог похвастаться всеми "П" по основным предметам, ещё одним "П" по прорицанию и двумя "В" по нумерологии и уходу за магическими существами. Она уже написала поздравление лучшему другу и пообещала угостить его во время их первых выходных в Хогсмиде. Лили всё ещё не связывалась с Гермионой по поводу её результатов СОВ, но девушка знала, что это не займёт много времени. С тех пор остальные шестикурсники были на грани. Возможно, именно Римус был самым расслабленным из всех, так как он не намеревался стать мракоборцем после окончания учёбы. Но Гермиона всё же заметила, что и он сжимал и разжимал челюсти и плохо скрывал, насколько несосредоточен на книге, которую читал. Сириус и Джеймс комично начали протирать роскошный ковёр своим постоянным шагом. Гермиона мысленно подсчитала, что они уже на пятнадцатом марше. Но больше всех из них нервничал Питер, который беспрерывно выражал свои опасения провалить важные экзамены СОВ. Гермиона к этому времени механически успокаивала его нервы, говоря, что у него всё хорошо, и он не должен слишком забегать вперёд. По правде говоря, Гермиона тоже нервничала за них и не смогла добиться каких-либо дальнейших успехов со своей книгой по нумерологии. Поки принесла чай и булочки ещё час назад, но нервные подростки все ещё до них не дотронулись. Их взгляды остановились на окне, когда маленькая симпатичная сова клювом постучалась в стекло. — Это... — крепко ухватился за край журнального столика Питер, казалось, будто он мог упасть в обморок. — Простите, ребята, — сказала Гермиона с робкой улыбкой. — Но я узнала эту сову. Это от Лили. Джеймс выругался себе под нос и продолжил ходить. Сириус плюхнулся на покрытый ковром пол, его глаза уже тупо смотрели на ревущий огонь. Гермиона закусила нижнюю губу, зная, что будет неразумно, если она начнет смеяться над ними, и вскочила с дивана, на котором сидела. Она открыла окно и позволила сове Лили, Дейзи, залететь внутрь. Гермиона взяла несколько угощений из мешочка у окна и поблагодарила Дейзи. Птица ухнула в знак благодарности и протянула ей лапку, ожидая, пока Гермиона отвяжет письмо. Сова улетела, как только освободилась от письма, её силуэт постепенно уменьшался в окне. Гермиона сразу же просмотрела письмо Лили и усмехнулась. — Как поживает Лили? Девушка вытянула шею и встретилась взглядом с любопытными глазами Джеймса. — Девять "П" и одна "В", — ответила она. Сириус тихо присвистнул. — Неплохо, Эванс, — пробормотал он. Она сделала мысленную заметку, чтобы написать поздравление своей лучшей подруге с ещё одним обещанием угостить её в их первые выходные в Хогсмиде. Прежде чем Гермиона успела занять своё место, снова послышался непрекращающийся стук из окна. На этот раз раздался звук нескольких клювов, и все в комнате замерли. Гермиона ожила первой и повернулась на каблуках. Четыре возбуждённо хлопающие крыльями птицы с нетерпением ждали, когда их пустят в комнату, сжимая в клювах официальные письма Хогвартса. — У меня нет других лучших друзей, — медленно начала она, — так что я совершенно уверена, что эти совы для вас. — Чёрт, — заскулил Джеймс, плюхаясь спиной к окну рядом с Сириусом. Питер спрятал лицо в ладонях и перестал двигаться. Затем Гермиона бросила вопросительный взгляд на Римуса. Он выглядел ещё бледнее, его заживающие шрамы теперь резко выделялись в тусклом свете гостиной. — Честно? — сказал оборотень, и на его лице расплылась шаткая улыбка. — Не думаю, что выдержу, Гермиона. Девушка тяжело вздохнула и снова поплелась к окну. Как только она открыла окно, совы сразу же влетели внутрь, направившись к волшебникам, чьи имена были указаны на конвертах, которые они сжимали в клюве. Гермиона подождала, пока они сложили свои письма, и дала каждой из них угощение. Как только они улетели, девушка снова закрыла окно, прежде чем оглянуться на молчаливых волшебников. — Момент истины, — объявила она, и уголки её губ дёрнулись, когда они внезапно со стонами разразились мольбами различных проклятий. Гермиона немедленно подошла к брату и крепко взяла его за руку. Римус уже сознательно открывал письмо. Сириус и Джеймс обменялись своими, требуя, чтобы другой кричал во всё горло, только если у них приличные оценки. — Ну же, Пити, — настаивала Гермиона, размахивая письмом у него перед лицом. — Я не могу открыть его, Гермиона, — простонал он. — Прочитай его для меня. Она вздрогнула, когда Сириус и Джеймс разразились оглушительным криком, тут же вскочили на ноги и легкомысленно подпрыгнули, как группа детей, которые обнаружили, что Дед Мороз реален. Римус был немного спокойнее, но улыбка на его лице казалась широкой, как горизонт. Теперь они вопросительно смотрели на брата и сестру Петтигрю, на их лицах появился молчаливый страх, пока они ожидали результатов Питера за экзамены СОВ. — Момент истины, — ещё раз повторила Гермиона. Она тихонько хихикнула, заметив, что её руки тоже дрожали, когда она сняла печать Хогвартса. Она перестала дышать, а её глаза быстро поглощали слова, написанные на пергаменте. — Ну? — пискнул Питер, всё ещё не в силах смотреть на сестру. Гермиона внезапно испустила нехарактерный визг и обняла брата. — Ты сделал это! — воскликнула она. — Правда? — спросил Джеймс, когда остальные трое подбежали к ним. Римус выхватил письмо из безвольных рук Гермионы, и они боролись друг с другом, чтобы взглянуть на оценки Питера. — Чёрт возьми, Хвост, — рассмеялся Джеймс, и в его светло-карих глазах было выражение полного недоверия и нескрываемого счастья. — У тебя две "П", семь" В" и одна "С". Но это нормально, потому что ты сдал все предметы, необходимые для получения статуса мракоборца. "Слабо" за прорицания, но это потому что ты, чёрт тебя подери, спал во время экзамена, мерзавец! Это было чудо, что ты его сдал. — Я сделал это, — ахнул Питер, его синие глаза недоверчиво расширились. — Я, я действительно сделал это! Сириус поднял его на ноги, четверо Мародёров крепко обнялись, и Гермиона нежно рассмеялась. Их счастье было до смешного заразительным, и Гермионе казалось, что она тоже сдала СОВ, хотя ещё даже не писала экзамены. Взгляд Джеймса встретился с её глазами, и улыбка на его лице расширилась. — Присоединяйся, Гермиона, — поддразнил он. — Если бы не ты, мы были бы сейчас чёртовыми неудачниками. За исключением Лунатика, конечно, потому что он наверняка получил бы все "П" даже без тебя. — Я получил девять, — дерзко поправил Римус. — Так что не все. — Придурок, это всё равно замечательно! — отметил Сириус с лающим смешком. Питер схватил Гермиону за руку и потянул её к группе. Её немедленно обхватили разными парами рук, так сильно обняв, что она не могла дышать. Но Гермиона весело смеялась, и была искренне рада за людей, которых она считала своими друзьями.-ooo-
Поскольку Джеймс получил пять "П", три "В" и две "С"; а Сириус — четыре "П", пять "В" и одну "С", Флимонт и Юфимия договорились, что они могут устроить праздник в эту ночь. Джеймс предложил развести костёр возле домика на холме, объявив, что согласно "Ежедневному пророку", в эту ночь небо будет ясным. Джеймс и Сириус отправились в Косой переулок, чтобы в последнюю минуту купить закуски и напитки, а трое других остались разводить костёр. Римус положил у места для костра удобные одеяла и добавил несколько подушек, на которых они могли расслабиться, пока смотрели на звёзды и играли в настольные игры. Гермиона подумала, что было бы здорово повесить на соседние деревья какие-нибудь волшебные огни, чтобы осветить всё поле. Питер наложил заклинание на штабеля дров и зажёг огонь. К тому времени, когда Джеймс и Сириус вернулись, неся груды еды и ящиков с напитками, которые, как знала Гермиона, определённо были алкогольными, они были готовы к своей небольшой вечеринке. — Твои родители знают, что ты пьёшь? — спросила она, неодобрительно нахмурившись. Не то чтобы она не любила пить, но они всё ещё были несовершеннолетними. Джеймс и Сириус обменялись хитрыми ухмылками. — Они узнают, если им кто-то скажет, котёнок, — сказал Сириус, бросая ей заговорщицкую улыбку. — Веселей, Миона, — сказал Питер со смехом. — Это будет только сегодня, обещаю. Кроме того, я знаю, что ты всегда держишь в сумке кучу Отрезвляющих зелий. — Гермиона! — ахнул Джеймс, и на его лице появилось насмешливо возмущённое выражение. — Это не то, что вы подумали, — глупо запротестовала она, зная, что они не поймут, что для неё стало своего рода привычкой брать с собой целый ряд зелий — в частности, Отрезвляющее зелье, поскольку в её прошлой жизни Гарри Поттер иногда обращался к алкоголю, чтобы утопить в нём свои страдания. Она знала, что это глупая привычка, потому что ни один из людей, с которыми она была близка в этой временной шкале, не был на грани выхода из-под контроля. — Мы сохраним твой маленький грязный секрет, котёнок, не волнуйся, — сказал Сириус, лениво кладя руку Гермионе на плечо. Глаза Питера выглядели так, будто сейчас вылезут из орбит. — Гермиона! — выдохнул он, на этот раз в настоящем ужасе. Гермиона вздохнула и грубо оттолкнула тяжёлую руку Сириуса. — Это не то, что ты думаешь, Питер, — сказала она и сразу же направилась к куче различных закусок, чтобы они не задавали более опасных вопросов. К счастью, Мародёры позволили ей улизнуть и начали дурачиться. Джеймсу и Римусу удалось превратить одно дерево в радио, которое действительно могло воспроизводить прекрасную музыку, эхом разносившуюся по огромному полю. Вскоре после этого Гермиона начала расслабляться, даже позволила себе выпить пару рюмок огневиски, но не более того, потому что иначе бы её голова сильно затуманилась, она не смогла бы ясно мыслить. Парни становились всё более шумными и неприятными, и Сириус вызвал Питера на игру в какие-то пьяные волшебные шахматы, которые она не пыталась понять. Они назначили Римуса своим судьей, и оборотень довольствовался едкими, язвительными замечаниями, когда игрок допускал глупую ошибку. Гермионе было довольно забавно, что капризный Римус также появлялся, когда был очень пьян, и она с удовольствием поддразнила бы его. Но она сделает это, когда он протрезвеет. В её венах кипело возбуждение от вечеринки и алкоголя, и Гермиона решила, что ей нужно немного расслабиться. Она села на одно из одеял у костра и прижала подушку к груди, позволяя потрескивающему огню и прохладному ветерку погрузить её в мирный транс.-ooo-
— Нет, идиот, о чём ты только думал? Джеймс фыркнул и увидел, как Сириус съёжился и робко взглянул на разгневанного Римуса. Его всегда забавляло то, что когда Римус каждый раз напивался, появлялось его раздражительное "я" и начинало критиковать всех вокруг. Даже его лучшие друзья не были застрахованы от его язвительного отношения. Питер комично положил обе руки себе под подбородок, глубоко задумавшись, и тупо смотрел на шахматную доску. Его рука зависла на пешке, прежде чем он вопросительно посмотрел на Римуса. Оборотень сердито взглянул на него, заставляя парня вздрогнуть. Питер тут же провёл рукой по королеве, ещё раз бросил взгляд на Римуса и вздохнул с облегчением, когда увидел, что тот выглядел одобрительно. — Жулик! — громко обвинил Сириус, указывая пальцем на Питера. — Вовсе нет! — горячо ответил он. Сириус прищурился и намеренно провёл рукой над конём. Затем он многозначительно посмотрел на Римуса, который теперь скалил зубы, и фыркнул. — Посмотрите на этого негодяя, который хмурится ещё до того, как мы сделаем ошибку, — сказал он, показывая на него большим пальцем. — Я не думаю, что ты годишься быть нашим судьёй, Лунатик. Римус проворчал и схватил сброшенную пешку. Затем он швырнул её в сторону Сириуса, и та попала ему прямо в лоб. Лохматый подросток удивлённо уставился на него, прежде чем его серебристые глаза угрожающе заблестели, и он начал крутить палочку в воздухе. Все шахматные фигуры поднялись в воздух, и Сириус с озорной улыбкой громко прогудел: — В АТАКУ! Шахматные фигуры внезапно приблизились к Римусу, и оборотень вскочил на ноги, готовый защищаться. Питер теперь склонился над травой и безудержно хохотал, в то время как Римус беспорядочно взмахивал палочкой в воздухе, как мечом, пытаясь заблокировать атаку. — Чёртовы мерзавцы, — взревел Джеймс, также весело смеясь над их пьяными выходками. Он и Сириус приняли хорошее решение купить огневиски, хотя Гермиона это не одобряла. "Кстати о ведьме..." Его глаза тупо оглядывались, пытаясь найти девушку. Он заметил её почти сразу — завернутую в одно из одеял у костра. Она выглядела глубоко задумавшейся, её синие глаза почти незаметно смотрели на огонь, но её лицо выглядело расслабленным и открытым. Возможно, дело было в алкоголе или в атмосфере сегодняшнего вечера, но её бдительность определённо ослабла. Джеймс нахмурился и отвернулся, пытаясь ещё раз разобраться в внезапном волнении в своём сердце. С тех пор, как он увидел её на следующий день после полнолуния, Джеймс начал обращать на неё внимание больше. В основном это были незначительные вещи, например, как она всегда тихонько напевала, когда просматривала нужную книгу для чтения; или как она прикусывала нижнюю губу, когда была в глубокой задумчивости; или как иногда он замечал, что когда она не одобряла книгу, её нос немного морщился. Это были небольшие моменты, которые он никогда раньше не замечал, тонкие, но уже говорящие о Гермионе как личности. Это было раздражающим, особенно для него, потому что он никогда не находил времени, чтобы как следует понаблюдать за ней. Это требовало слишком много усилий, слишком много тишины, а Джеймс никогда не был молчаливым и терпеливым человеком. Но он обнаружил, что не может перестать пялиться, пытаясь раскрыть любые другие секреты, которые скрывала Гермиона Петтигрю, которые позволили бы ему понять, что бы он ни чувствовал. Пока другие его друзья продолжали свою нелепую ссору, Джеймс обнаружил, что приближается к девушке. Он даже не подозревал, что его ноги действуют сами по себе, его голова уже заполнилась туманом от слишком большого количества алкоголя и тепла, исходящего от потрескивающего огня. Но было уже слишком поздно возвращаться к его друзьям, потому что Гермиона оглянулась через плечо и заметила его. Он тяжело сглотнул, когда увидел, как языки огня танцевали в её ясных синих глазах, и ему пришлось заставить себя отвести взгляд, чтобы не обжечься. — Ты в порядке, Петтигрю? — небрежно спросил он. Его правая рука безжалостно дёрнулась, и он не смог удержаться, мгновенно подняв её и проведя по волосам. Мерлин, его тело сегодня действительно обрело собственный разум. — Ага, — ответила она, ещё раз взглянув на огонь. — А ты? — Тоже, — глухо сказал он, опускаясь на землю и садясь рядом с ней. На мгновение он позволил себе понежиться в тепле костра, заворожённый тем, как он потрескивал и раскачивался на ветру. Шум сзади, который создавали его друзья, начал утихать, и всё, что он мог видеть, это огонь перед глазами и загадочная девушка, сидящая рядом с ним. Довольно близко, как он считал. Слишком близко. — Я хочу тебе кое-что показать, — выпалил он прежде, чем успел остановиться. Его щёки покраснели, когда она вопросительно посмотрела на него, но Джеймс уже вытаскивал свою палочку из кармана. — Акцио гитара! На её лице появилась лёгкая улыбка, когда они оба посмотрели в сторону поместья Поттеров. Вскоре Джеймс заметил летящую к нему гитару. Он поднял руки и схватился за гитару, прижимая её к груди. — Я много тренировался, — пробормотал он, казалось, не в силах смотреть в её синие глаза. — Думаю, мои родители начали наводить по дому заглушающие чары каждый раз, когда я бренчу на проклятой штуке. — Тебе это очень понравилось, — деловито отметила она. Уголок его губ дёрнулся вверх. — Она хороший помощник, — признался он. — Гитара действительно проясняла мой разум, когда я слишком нервничал из-за СОВ. Его глаза расширились, когда Гермиона потянулась и нежно положила руку на его гитару. Её маленькая рука была в нескольких дюймах от его, но он мог чувствовать её — тепло, мягкость, все её изгибы — и его рука снова дёрнулась, умоляя о прикосновении, просто чтобы увидеть, совпадут ли его мысли с реальностью, если он возьмёт её за руку. Он воздержался от своих мыслей и поспешно поставил руки на место. Его сердце тупо пропускало удары, и он не мог смотреть на Гермиону. Он знал, что девушка выглядела смущённой, но, к счастью, промолчал. — Итак, да, я хочу кое-что тебе показать, — нервно выпалил Джеймс. Он начал играть, его пальцы двигались легко, перебирая на струнах аккорды, которые он теперь выучил наизусть. Гермиона ахнула от узнавания и наклонила голову. — О, — сказала она. — Я знаю эту песню! Несмотря на смущение, которое он чувствовал, Джеймс сумел улыбнуться. — Я подумал, что эта песня важна для тебя, — сказал он, продолжая играть вступление к "Длинной и извилистой дороге". — В конце концов, это была песня, которую ты мне показывала раньше. Он позволил себе взглянуть на её лицо. Гермиона закрыла глаза и счастливо напевала песню себе под нос. Джеймс не был уверен, о чём она думала, какое воспоминание она вызвала у себя в голове, но в уголках её глаз появились морщинки — как будто она была действительно, по-настоящему счастлива, просто услышав эту песню. Пока его пальцы играли, он не мог отвести взгляд от её лица. Её густые волосы казались почти золотыми, пылающий огонь освещал каждую прядь. Вблизи он заметил, что у неё действительно были веснушки на носу, и если бы он просто подошёл ближе, он смог бы пересчитать каждую из них по отдельности. Её губы растянулись в улыбке, и он не совсем понял, почему она выглядела почти несчастной. Он глубоко вздохнул и заставил себя отвести взгляд. Его сердцебиение стало прерывистым, как будто миллион пикси были выпущены на свободу и сеяли хаос в его сердце. Джеймс полностью винил в этом то, что той ночью было слишком много огневиски, и туман в его голове усилился от тепла костра. Наконец он сыграл последний аккорд, и его руки перестали двигаться. Остальные трое его друзей по-прежнему шумно смеялись, но шум заглушил внезапный прилив крови к его ушам. — Спасибо тебе, Джеймс, — прошептала она. Было что-то в тоне её голоса, что заставило его снова взглянуть на неё. Глаза Гермионы приоткрылись, по её веснушчатой щеке скатилась маленькая слеза. Улыбка на её лице была удивительно счастливой и грустной одновременно. Джеймс искренне хотел винить алкоголь, или прилив крови в ушах, и даже пылающее тепло перед ним. Он хотел обвинить своё тело, которое отказывалось его слушаться, или подёргивание его рук, даже её ясные синие глаза, что почти походили на утреннее небо, несмотря на темноту вокруг них. Он действительно хотел обвинить что-то ещё, потому что это не имело для него никакого смысла, когда он внезапно наклонился и прижался губами к её губам. Её губы были мягкими и тёплыми. Одна из его рук поднялась, чтобы дотронуться до неё, но прежде, чем он успел даже коснуться её щёки, он замер, осознал, что, чёрт возьми, чёрт возьми, он делает, и немедленно отстранился, как будто его обжёг ревущий, всепоглощающий огонь. Гермиона смотрела на него широко раскрытыми глазами, её розовые губы приоткрылись от чистого шока. Джеймс был уверен, что у него сейчас такое же выражение лица. — Я... я, чёрт возьми, я не знаю, что на меня нашло, — выпалил он, с изумлением наблюдая, как кровь медленно ползёт по всему её лицу. — Я... я имею в виду, чёрт, прости, этого не должно было случиться. Думаю, я слишком много выпил, и было действительно тепло, и ты была так близко, и твои глаза были… — Он очень сильно прикусил язык, чтобы не продолжать выставлять себя дураком. Он нервно провёл рукой по волосам и быстро взглянул на друзей. К счастью, они всё ещё были заняты своими забавами и не видели того, что только что произошло между ними. Он нервно сглотнул, когда Питер нанёс Сириусу болезненный удар в плечо после того, как темноволосый парень бросил плохо нацеленное заклинание в его сторону. Не то чтобы он боялся Питера; на самом деле это было далеко не так, потому что он обычно был впечатлительным и всегда позволял им уйти от наказания. Но Джеймс видел, насколько сильно он защищал свою сестру, стал намного увереннее и впился бы взглядом в любого, кто захотел причинить ей вред. Джеймс не сомневался, что сейчас Питер бы ударил его кулаком по лицу, если бы увидел, что он только что сделал с его младшей сестрой. — Прости, — выдохнул он. — Правда, Гермиона. Я был пьян и ты была пьяна, поэтому я не думал ясно. Чёрт, это даже не было достойным оправданием, но… но я не могу думать… Он остановился, услышав её смех. Конечно, он был мягким и, возможно, немного нервным, но тем не менее это был смех. — Всё в порядке, — сказала она. — Это… ну… может быть, дело в алкоголе. Я… — она глубоко вздохнула и выдохнула, снова засмеявшись. — Всё в порядке, Поттер. Ничего страшного не произошло. Джеймс знал, что должен почувствовать облегчение, ведь она позволила ему выйти сухим из воды. Но у него в горле застрял комок, и сколько бы он ни пытался его проглотить, он не уходил. Он не мог смотреть на Гермиону, потому что не верил себе, что больше не будет действовать глупо. Он также знал, что ему следует уйти, прежде чем он сделает то, о чём позже пожалеет. — Верно, верно, да, — пробормотал он, немедленно вскакивая на ноги. — Я должен… — Да, — сказала она, отворачивая голову, чтобы он не видел выражения её лица. Джеймс быстро побежал к своим друзьям и рухнул рядом с раздражённым Римусом. — Что, чёрт возьми, с тобой не так, Сохатый, — невнятно пробормотал Сириус, упав на колени рядом с Джеймсом. Он положил обе руки на щёки Джеймса и зашипел. — Мерлин, ты горишь. — Разве? — выдохнул он, его взгляд предательски упал на кудри Гермионы. К счастью, она отвернулась от него, потому что он не знал, что бы сделал, если бы снова увидел её ясные синие глаза. Рядом с ним Питер растянулся на зелёной траве и какое-то время молча смотрел в небо, но потом заметил: — Думаю, сейчас пойдет дождь. Римус фыркнул. — Нет, не пойдёт, — сказал он. — А вот и да! — запротестовал Питер и дико махнул руками вверх. — Смотри! Джеймс отвёл взгляд от волос Гермионы и посмотрел на небо. Он нахмурил брови, когда заметил густые серые облака, катящиеся по небу, заслоняя луну и звёзды. В тёмной ночи эхом отозвался отдаленный грохот, и Джеймс, широко открыв глаза, снова посмотрел на Гермиону. Девушка внезапно вскочила на ноги, её глаза тоже смотрели на надвигающуюся грозу. — Дождь! — воскликнул Питер, сразу же взлетая с земли. Он застонал и ненадолго схватился за голову, потому что у него она закружилась от внезапного движения, но всё же сумел слабо ухмыльнуться своей сестре. — Гермиона! Дождь! Взгляд Гермионы упал на Мародёров, и на её лице появилась ослепительная улыбка. Джеймс на мгновение взглянул на небо, когда на них начал лить дождь. — Тебе всё равно нужно делать это во время грозы, — предупредил Римус, но в его глазах также было неоспоримое волнение. — Ш-ш-ш! — зашипел Сириус, когда наверху послышался сильный грохот. Джеймс затаил дыхание, не обращая внимания на увеличивающуюся силу дождя, и ждал явных признаков молнии. Все они промокли до нитки, но никто из них не двинулся с места. Гермиона всё ещё возбуждённо подпрыгивала на каблуках, её глаза яростно устремились к небу в надежде, что в ночном небе вдруг вспыхнет вспышка света. Его друзья начали взволнованно просить грома, молнии, чтобы Гермиона могла завершить ритуал превращения в анимага. Сириус даже громко перечислял вещи, которые он обещал сделать, чтобы появилась молния. Раздался мощный грохот, заставивший их замолчать. Джеймс поймал взглядом выжидающие глаза Гермионы. Прошла одна, две, а затем три секунды, прежде чем её лицо озарилось короткой вспышкой молнии. Сириус радостно вскрикнул, когда Гермиона громко рассмеялась. — Доставай зелье! — взволнованно взревел Питер. Гермиона кивнула и побежала обратно в поместье. — Ты можешь просто использовать заклинание Акцио, котёнок! — крикнул Сириус. Девушка резко остановилась и вытянула шею. — И рискнуть испортить зелье? — спросила она, а её синие глаза ярко заблестели. — Я так не думаю! Она продолжила свой путь. Ей не потребовалось много времени, чтобы вернуться, она держала свою палочку над головой, и она заменяла ей зонтик. К груди девушка прижимала знакомое кроваво-красное зелье. Джеймс снова поймал взгляд Гермионы и указал на своё сердце. — Амато. Анимо. Анимато. Анимаг, — пробормотал он. Гермиона строго кивнула и глубоко вздохнула. Она направила палочку к сердцу, дождь снова окатил её, и она громко повторила заклинание. Как только она произнесла его, то сразу выпила зелье тремя большими глотками. Джеймс почувствовал, как Питер рядом с ним напрягся, потому что все знали, что будет дальше, если зелье было приготовлено правильно. Молния снова пронзила небо, и лицо Гермионы исказилось от знакомой огненной боли, которая все ещё доставляла Джеймсу кошмары. Его безмерно поразило то, как она пыталась подавить крик. Когда он и его друзья выпили зелье, его уши наполнились их воплями. Девушка согнулась пополам и ахнула. Питер бросился вперёд, чтобы встать рядом с ней, но Джеймс крепко держал его за локоть, останавливая. — Оставайся на месте, — сказал он, когда его лучший друг взглянул на него. — Ты знаешь, что если она потеряет концентрацию, будут ужасные последствия. Парень с песочного цвета волосами был явно недоволен, но сурово кивнул. Его челюсть была напряжена, он оглянулся на сестру, только чтобы громко ахнуть от удивления. Джеймс резко посмотрел туда, где стояла Гермиона, но дело было в том, что она пропала. Питер пожал плечами и бросился вперёд, и на этот раз Джеймс не остановил его. Волшебник в очках стёр со стёкол часть капель, которые затуманивали его зрение, и моргнул. Питер теперь широко улыбался, наклонившись и подняв что-то с земли. Длинный худощавый кот медового цвета с круглыми ясными синими глазами моргнул им в ответ. — У неё получилось, — взревел Сириус и громко засмеялся, когда Гермиона в облике кошки мяукнула в ответ. Остальные трое взволнованно бросились к Питеру и только что превратившейся в кошку девушке. Вблизи Джеймс мог разглядеть длинные белые усы, торчащие у розового носа. Прежде чем он смог остановиться, он протянул руку и провёл рукой по кошачьей шерсти. Гермиона тихонько замурлыкала и уткнулась носом в его ладонь. — Я думаю, — начал Джеймс, — что у тебя тоже должно быть прозвище. — Я тоже думал об этом! — взволнованно воскликнул Сириус. — Как насчёт, — осознанно начал Питер, — Усатик? Гермиона протестующе зашипела, явно недовольная предложением. — Это ей идеально подходит, — со смехом заметил Римус. Сириус подался вперёд и вытащил свою палочку. Затем он откашлялся и похлопал ей её по плечу. — Отныне я нарекаю тебя "Усатиком", — уверенно провозгласил он. Гермиона грустно мяукнула в ответ.-ooo-
Ей потребовалось полтора часа, прежде чем она наконец вернулась в свой человеческий облик. На это ушло больше времени, чем она хотела, но Мародёры заверили её, что сначала всем было трудно превращаться. Они не сомневались, что она скоро сможет становиться кошкой в одно мгновение. Теперь они переместились в гостиную поместья, так как буря снаружи только усилилась. Они пробормотали заклинания сушки и согревания, накинули одеяла на плечи и все уселись как можно ближе к огню, чтобы согреться. Гермиона решила пока вытереть волосы полотенцем, потому что знала, что они будут смехотворно лохматиться, и парни будут безжалостно её дразнить. Питер тяжело опирался на её руку, его глаза уже закрывались от усталости и алкоголя. — Сначала вам нужно протрезветь, — пробормотала она, глядя на других парней, на лицах которых отражалось одинаковое выражение пьяной затуманенности. Если она заставит их выпить Отрезвляющее зелье, это спасёт их от похмелья на следующий день. Гермиона вызвала заклинанием сумку, которая прилетела к ней в считанные секунды. Девушка порылась внутри, вытащила четыре бутылки с зельями и передала одну из них брату. — Давай, Пити, выпей сначала, — призвала она. Её брат неуверенно выпрямился и схватил флакон в руках. Он выпил его большими глотками и вернул сестре. — Спасибо, Гермиона. Ты самая лучшая, — пробормотал он, а его глаза уже прояснились. Она встала со своего места и подошла к Римусу. Оборотень пробормотал свою благодарность и всё выпил. — Спасибо, Усатик, — сказал Сириус, когда она передала ему зелье. — Это хуже, чем "котёнок", честно, — запротестовала она. Он просто лениво ухмыльнулся и выпил Отрезвляющее зелье. Затем Сириус плюхнулся на покрытый ковром пол и прижался к Римусу. По-прежнему слегка капризный парень оттолкнул его, недовольно скривив губы. Питер уже храпел на кушетке, а глаза Римуса и Сириуса начали закрываться. Так что. Оставалось только одно. Он уже ждал, когда она придёт, его светло-карие глаза пристально смотрели на её фигуру, когда она выпрямилась и целенаправленно направилась к нему. Джеймс сидел в одном из кресел, на его плечи было накинуто тёмно-синее одеяло. Невольное ощущение его губ, прижатых к её губам, снова вспыхнуло в её сердце, и Гермиона знала, что она яростно краснеет, когда наконец подошла к нему. Из-за её близости Джеймс теперь не мог на неё даже взглянуть. Его щёки тоже покраснели, а её глаза скользнули вниз, чтобы посмотреть на его слегка приоткрытые губы. У неё перехватило дыхание, и она сильнее сжала флакон с зельем. Она знала, что поцелуй был непреднамеренным; Джеймс выпил слишком много алкоголя, и костёр был действительно очень тёплым. Ночное небо было прекрасным, и он действительно сделал для неё приятный поступок, так что, возможно, эмоции усилились, а некоторые вещи совершились неожиданно. Она сказала ему, что ничего страшного не произошло. Он был искренне напуган тем, что сделал, немного сбит с толку, и постоянно извинялся, говоря, что на самом деле не хотел этого. Не было смысла пытаться разобраться в том, что произошло между ними. — Эм-м... вот, — сказала она немного надломленным голосом. Уголок его губ приподнялся в благодарности, и он безмолвно взял флакон из её рук. — До дна, — пробормотал он, прежде чем наклонить голову и глотнуть жидкость. Он вернул ей пустой флакон и на этот раз внимательно посмотрел на неё. — Спасибо, Усатик. Её нос невольно сморщился от этого прозвища, заставляя его трястись от беззвучного смеха. Его светло-карие глаза загорелись, он явно её поддразнивал, и Гермиона выдохнула с облегчением, благодарная, что между ними всё-таки не осталось неловкости. — Я ненавижу это прозвище, — пробормотала она себе под нос. На его лице появилась лёгкая улыбка. — К сожалению, теперь оно с тобой надолго, — ответил он. Гермиона тихо вздохнула и закатила глаза. — Тебе следует отдохнуть, — сказала она. Её глаза метнулись к спящим мальчикам, и она нахмурилась. — Я не думаю, что смогу разбудить их и заставить пойти в свои комнаты. — Пусть отдыхают здесь, — сказал он, заёрзав на кресле, чтобы устроиться поудобнее. Он закрыл глаза и прислонился головой к подголовнику. — Думаю, я тоже собираюсь спать здесь. — Хорошо, — сказала она. — Я, ну, я пойду наверх. Доброй ночи, Поттер. — Джеймс. — Что? Он медленно открыл глаза с непонятным выражением лица. — Пожалуйста. Просто называй меня Джеймс, — сказал он, его губы снова растянулись в улыбке. — Я искренне думаю, что ты собираешься проклясть меня, когда обращаешься ко мне по фамилии. Мягкий смех сорвался с её губ. — Хорошо, — ответила она. — Доброй ночи, Джеймс. Его глаза на мгновение блеснули, прежде чем он снова полностью их закрыл. — Доброй ночи, Гермиона.-ооо-
15 августа 1976 года — Было бы здорово, если бы ты снова посетила нас, — сказала Юфимия, её тёплая рука сжала руку Гермионы. — После того, как в течение многих лет я была окружена парнями, питающимися тестостероном, наличие девушки в этом доме стало глотком свежего воздуха. Гермиона усмехнулась и нежно похлопала её по руке. — Это было бы прекрасно, миссис Поттер, — ответила она. Её взгляд переместился на Питера, который всё ещё играл со своими друзьями, пока они не вышли в холл. Флимонт был не слишком далеко позади, он шумно смеялся над тем, что сказал Сириус, и дразняще взъерошивал волосы Джеймса, чтобы сделать их ещё более растрёпанными. — Э-э-э, если вы не возражаете, то я кое-что скажу, — начала ведьма, — я действительно думаю, что с этого момента вам следует избегать людных мест. Вам и мистеру Поттеру. Отец Джеймса услышал её совет и обменялся недоумённым взглядом с женой. — Я, я имею в виду, я прочитала в "Ежедневном пророке", что произошла вспышка драконьей оспы, и, ну, с возрастом наша иммунная система падает, — поспешно объяснила она. — Но, конечно, если вы не можете избежать посещения людных мест, возможно, потренируйтесь дистанцироваться, особенно от людей, которые выглядят болезненно. Не повредит, если вы начнёте накапливать зелья для лечения драконьей оспы. Осторожность не помешает, знаете ли. Смех Флимонта разносился по стенам фойе. — Никто никогда не напоминал нам, чтобы мы были здоровыми, — сказал он, снисходительно улыбнувшись Гермионе. — Но мы учтём твоё предложение. Спасибо, Гермиона. Её щёки покраснели, когда пара ещё раз обменялась взглядами, на этот раз веселыми. Она действительно не могла не предупредить их о драконьей оспе, обо всех болезнях, потому что знала, что это станет их причиной смерти в будущем. Джеймс наверняка будет опустошен, если потеряет обоих родителей от болезни, которую очень легко предотвратить. Возможно, не повредит, если с этого момента Гермиона постоянно будет предупреждать их о важности защиты от драконьей оспы... — Всё готово, Гермиона? — спросил Питер, хватая её за локоть. Она молча кивнула и ещё раз улыбнулась пожилой паре. — Спасибо, что приняли нас, — вежливо сказала она. — Я прекрасно провела время. — Пока, Усатик, — поддразнил её Сириус. Её глаза мгновенно сузились, остановившись на дерзком парне. — Меня зовут Гермиона, — возразила она. — Конечно, — просто сказал он с ослепительной улыбкой. — Увидимся в сентябре, да? — сказал Римус, его вещи уже лежали на полу рядом с ним. — Расслабься в оставшиеся дни, Гермиона, серьёзно. У тебя будет достаточно времени, чтобы учиться ради хороших оценок за СОВ, как только начнётся школа. Она смущённо улыбнулась, зная, что не послушает его совета. Римус тоже так думал, потому что в конце концов закатил глаза. — Пока, — ответил Джеймс. — Увидимся. Гермиона нерешительно посмотрела на волшебника в очках, который выглядел слегка удивлённым, когда посмотрел на неё. К счастью, вчерашние события были забыты — или вообще не затронуты, потому что Гермиона определённо не могла этого забыть. Джеймс относился к ней точно так же, как он всегда относился к ней, и она решила, что не должна нервничать каждый раз, когда общается с ним. — Увидимся, — повторила она, слегка улыбаясь, когда его губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Пока! — воскликнул Питер с большим энтузиазмом, чем его осторожная сестра. Питер посоветовал ей пойти первой, и она кивнула. Снова сверкнув им улыбкой на прощание, Гермиона подошла к богато украшенному камину и взяла из небольшого мешочка щепотку летучего пороха. Она бросила его в камин и подождала, пока он не заревел изумрудно-зелёным пламенем. Когда Гермиона вошла внутрь и произнесла свой адрес, последнее, что она увидела, были яркие светло-карие глаза Джеймса, пристально смотрящие на неё в ответ.