xxvi. it starts with our eyes well acquainted with the dark (Overture by Sleeping at Last)
-ооо-
25 декабря 1977 года Гермиона весело наблюдала за своим братом, который нервно метался из одной комнаты в другую. Сегодня было Рождество, а это означало, что Мэри Макдональд приедет к семье Петтигрю на рождественский обед. К счастью, Питер перестал колебаться и пригласил свою девушку, чтобы наконец познакомить её с семьёй. Аня на самом деле была первой, кто об этом узнал. Гермиона выяснила всё только в тот момент, когда её мать послала сову, взволнованно сообщая срочные новости и уже задаваясь вопросом, что приготовить. Весёлый взгляд девушки упал на их маленький обеденный стол, украшенный фаршированной рождественской индейкой и сосисками в тесте, печёным картофелем, восхитительными пудингами и пирогами, кувшинами тыквенного сока и чая. Сейчас всё было относительно менее грандиозно, чем в последний обед, который Аня приготовила для Лили и Сева. Зная свою мать, Гермиона взяла на себя задачу помочь Ане с готовкой, убедиться, что она будет не слишком взволнована, и поэтому не начнёт печь и готовить в таком количестве, что еды хватит, чтобы накормить целый батальон. — Питер, — со смехом позвала когтевранка. — Чёрт побери, просто сядь. Питер вышел из туалета, выглядя бледнее обычного. — Послушай, Мэри великолепна, — горячо заверил он. — Может быть, она слишком увлекается вещами, которые ей нравятся — Сириус однажды сказал, что она много болтает, — но она ужасно милая и очень добрая и… Гермиона снова рассмеялась, прерывая тираду брата. — Я уверена, что она будет фантастической, — ответила девушка. —Джеймс говорил, что она бунтарка и близка с Лили. — Кстати о Джеймсе, — сказала Аня, ставя на стол поднос с различным печеньем, — почему ты не пригласила его к нам? Щёки Гермионы покраснели, и девушка не смогла посмотреть в глаза матери. — Это не то же самое, что у Питера, мама, — сказала она, нахмурившись. — О, это определённо как мои отношения с Мэри! — воскликнул Питер, топая на кухню. — Ты бы видела, как много они держатся за руки в последнее время, мама. — Заткнись, — прошипела Гермиона, сверкнув глазами в сторону парня и хлопнув его по груди. Аня приподняла бровь с явным интересом в глазах. — Ну, милая, — сказала она, — почему бы тебе не пригласить его на Новый год? — У нас всё не так, — снова настаивала девушка. — Кроме того, Поттеры проводят каникулы в Италии, навещая семью. Они вернутся только за несколько дней до начала семестра. Гермиона заметила, как Питер и Аня обменялись многозначительными взглядами, и мрачно нахмурилась, глядя на йоркширский пудинг, который она готовила. Проще говоря, её отношения с Джеймсом были… сложными. Гермиона уже позволила себе поддаться искушению и наслаждаться общением с парнем, который, как она поняла только сейчас, был самым настоящим солнцем в её жизни. Девушка уже позволила себе держать Джеймса за руку, пока они шли по школьным коридорам, или заниматься с ним в библиотеке наедине. Она даже разрешала ему носить всё, что у неё было, чтобы он мог переложить вещи в своих руках и снова взять когтевранку за руку. Гермиона знала, что ходит по краю. Попытки отдалиться от Джеймса были утомительными, поэтому она наконец уступила. Однако её тревожило то, что может случится, если она позволит себе слишком привязаться. Что произойдёт с Гермионой, если Джеймс поймёт, что Лили Эванс его единственная? Что она тогда будет делать? Вот почему их отношения были не такими, как у Питера и Мэри, ведь её брат выглядел так, будто хотел провести со своей девушкой всю свою жизнь. Гермиона не могла этого сделать, конечно, по вполне понятным причинам. Мысли девушки утихли, когда раздался звонок в дверь. Питер на мгновение застыл, прежде чем расплыться в широкой улыбке и побежать к двери. Вскоре он вернулся с Мэри Макдональд, которая шла позади него. Ведьма с волосами цвета воронова крыла и милым лицом застенчиво им улыбнулась. Гермиона отметила, что девушка всё ещё носит полуформальные мантии, несмотря на то, что Питер настаивал, что она может надеть что-нибудь повседневное. Хотя Мэри и была полукровкой, она в основном росла в семье волшебников, и такие привычки было трудно побороть. — Добрый день, — вежливо сказала гриффиндорка. — Привет, — ответила Аня, поспешно вытирая руки о фартук. Она быстро подошла к Мэри и просияла. — Я Аня, мать Питера и Гермионы. Подойди и сядь, дорогая. Я слышала, ты любишь печенье с ромашковым чаем? Я подготовила достаточно, чтобы тебе хватило на год. — И она начала сладко смеяться, рассеивая нервозность Мэри. Когда Аня потянула ведьму к столу, Гермиона улыбнулась, заметив, что имел в виду Сириус, сказав, что Мэри много болтает. Но девушка была милой и очень вежливой с мамой. Когтевранка уже видела мерцание в глазах Ани, которая, вне всяких сомнений, теперь представляла будущее с младенцами, так похожими на Питера и Мэри. Гермиона взглянула на своего брата, щёки которого уже раскраснелись, а губы широко распахнулись. — Не могу поверить, что сначала я колебался, — прошептал ей Питер, шагая вперёд. Гермиона просияла и ненадолго взяла брата за руку. — Маме она уже нравится, — сказала девушка. — Больше не беспокойся о всяких ненужных вещах. — А тебе? Сердце Гермионы наполнилось теплом от того факта, что он искренне считал важным её мнение. — Почему моё мнение должно иметь значение? — спросила девушка, и последовал тихий смех. Питер тихонько фыркнул. — Я бы предпочёл, чтобы моя сестра не мучила девушку, которая мне понравится, до конца наших дней, — отметил он. Когтевранка вспомнила тот подслушанный разговор, в котором Мэри яростно говорила, что Питер точно не хуже Гермионы, и это побудило её нежно улыбнуться сначала брату, а затем девушке, которая, несомненно, уже украла сердце их матери. — Она хорошо к тебе относится, Питер, — наконец сказала Гермиона. — Любая девушка, которая считает, что Питер Петтигрю достоин её времени, сразу становится для меня хорошим человеком. Питер выглядел удивительно счастливым, услышав её слова. — Она много болтает, — предупредил он. — Я лучшая подруга Лили Эванс, — со смехом отметила Гермиона. — Ты слышал, как она трещит? — Я тебя понял, — засмеялся в ответ Питер, соглашаясь с сестрой.-ooo-
Гермиона извинилась и ушла, когда увидела, как Питер и Мэри уютно устроились на кушетке, смотря глупый рождественский фильм. — О, с Рождеством, Гермиона! — воскликнула Мэри, выпутываясь из рук Питера, чтобы догнать девушку. — И тебя с Рождеством, — с улыбкой ответила она. Затем Мэри поспешно порылась в кармане и вытащила аккуратно завёрнутый подарок среднего размера, перевязанный серебристой лентой. — Прошу прощения, если это ужасно навязчиво, но сегодня я хотела сделать тебе подарок, — сказала гриффиндорка, и на её лице расплылась робкая улыбка. Гермиона выглядела удивлённой. — О, — сказала она, внезапно почувствовав волнение. — Ты не должна была. Я... ну, я даже ничего тебе не купила! — Это не имеет значения, — сказала Мэри, снисходительно махнув рукой. — На самом деле, я не планировала покупать тебе подарок. Но когда ходила по магазинам, то наткнулась на эту книгу и сразу подумала о тебе. — Её глаза комично расширились. — О, какая я глупая, конечно, я просто должна была испортить сюрприз. — Мэри издала прекрасный смех, и её голубые глаза ярко блеснули. — Питер сказал, что ты тот ещё книжный червь. Я тоже! Надеюсь, мы сможем обмениваться книгами в будущем? Я люблю эту до глубины души! Я не была уверена, читала ли ты её уже, но если Питер не преувеличивал, то, возможно, ты уже её прочла, ну да ладно. Ещё одна книга для твоей коллекции, а? Гермиона смотрела на неё широко раскрытыми глазами. Питер не шутил, когда сказал, что она болтушка. Девушка заглянула через плечо Мэри и увидела, что её брат смотрит на них с весельем, а его плечи трясутся от подавляемого смеха. — Спасибо, — сказала Гермиона, осторожно взяв подарок из рук девушки. — Это очень заботливо с твоей стороны, Мэри. Я... ну ... я просмотрю свою книжную полку и найду всё, что могло бы тебя заинтересовать. — Когтевранка выглядела нерешительно. — Ты ведь не против маггловских книг, правда? — О боже, конечно, нет! — воскликнула Мэри. — Ты держишь в руках маггловскую книгу. На самом деле, я думаю, что волшебная фантастика очень странная. Девушка ухмыльнулась. — И не говори. — В любом случае, я надеюсь, тебе она понравится! — сказала гриффиндорка, ещё раз удивив Гермиону, быстро её обняв. Та усмехнулась и похлопала Мэри по спине, снова поблагодарил за подарок. Гермиона ушла в свою комнату и оставила пару в покое, думая о том, что теперь стоило бы продолжить выполнять домашнее задание, которое ей задали на каникулы, раз уж всё равно больше нечего было делать. Она села за стол и мягко улыбнулась подарку, прежде чем аккуратно развернуть его. Перед глазами Гермионы возник экземпляр "Энн из Зелёных Крыш", и она удивлённо улыбнулась, поскольку, честно говоря, не ожидала, что это будет именно эта книга. Конечно, девушка читала её раньше, но тогда она была Гермионой Грейнджер. Когтевранка осторожно провела пальцами по названию, с нежностью вспоминая те чувства, которые у неё возникли раньше при чтении романа. Гермиона отложила книгу, пообещав прочитать её после того, как закончит домашние задания, и вытащила школьные материалы. Девушка была поглощена одним особенно интересным вопросом по нумерологии, когда её внимание внезапно привлек шум за окном спальни. Она мгновенно узнала сову Джеймса, Громовержца, весело стучавшего клювом в окно. Гермиона удивилась, но открыла окно и впустила симпатичную сову внутрь. Она радостно ухнула, приземлившись на стол девушки, и выставила лапу. Когтевранка нахмурила брови, развязывая маленькую серебристую коробочку с золотистой лентой. Сегодня утром она уже получила подарок от Джеймса, который был среди других различных подарков от друзей и семьи. Парень, конечно же, прислал ей возмутительно дорогие школьные принадлежности, которые купил во время их последнего свидания в Хогсмиде. Громовержец нежно прикусил палец девушки, выпрашивая угощения. Гермиона рассеянно набрала немного из банки на столе и позволила птице съесть их со своей ладони. — Счастливого Рождества! — сказала девушка на прощание, когда сова радостно ухнула, прежде чем распахнуть свои великолепные крылья и вылететь в окно. Гермиона осторожно развернула коробочку и тут же нахмурилась, поняв, что это шкатулка для драгоценностей. Она открыла её и ахнула, увидев внутри красивый браслет, покоящийся на бархатной подушке. Это был круглый сапфир, обрамлённый двумя сверкающими бриллиантами, пронизанными серебряной нитью. Гермиона сильно подозревала, что это украшение стоило больше, чем те школьные принадлежности, которые Джеймс уже купил для неё. Рядом с браслетом лежал свёрнутый пергамент. Когда девушка развернула его, её глаза тут же пробежались по словам. "Гермиона, Надеюсь, ты не против. Надеюсь, это не пересекает черту. Когда я впервые увидел его, я сразу подумал о твоих глазах. Счастливого Рождества, Джеймс P.S. Потому что серьёзно, кто хочет получить школьные принадлежности на Рождество?" Она закатила глаза, глядя на его приписку, и нежно вынула браслет из шкатулки. Он действительно был красивым, и Гермиона подумала о том, как это мило, что Джеймс вспомнил о её глазах, увидев его. Не в силах сдержать улыбку, расплывающуюся на её лице, Гермиона расстегнула браслет и надела его на запястье. Мерлин, на руке он выглядел ещё более красивым.-ооо-
6 января 1978 года Аня обняла их обоих на прощание и повела к Хогвартс-экспрессу. — Обещайте писать мне! — крикнула она и радостно махала рукой, пока Питер не увёл Гермиону внутрь. — Странно, не правда ли? — сказал парень сестре, ища в поезде своих друзей. — Что наступил новый год, а всё осталось до смешного прежним? Гермиона удивлённо взглянула на него, не зная, почему он вдруг об этом подумал. Однако девушка не могла не согласиться с братом. Новости об участившихся нападениях украшали "Ежедневный пророк" и их телевидение. Даже принудительная цензура со стороны Министерства Магии не могла остановить людей от размышлений — действительно ли Волан-де-Морт постоянно набирал силу, чтобы, наконец, начать окончательную войну? То, что Гермиона однажды поймала свою мать, использующую новые заклинания для усиления охраны дома, тоже не помогало. "Воры стали свирепствовать, разве ты не знаешь?" — просто ответила Аня, но девушка видела страх в глазах своей матери. Гермиона знала, что этот год будет другим, особенно теперь, когда Регулус был Пожирателем смерти, и она хотела добровольно помочь ему уничтожить крестражи. Прошли тихие дни Гермионы Петтигрю. Поскольку война неуклонно набирала обороты, девушке приходилось работать вдвое больше, чтобы действительно победить Волан-де-Морта и спасти людей, о которых она заботилась в настоящем и будущем. — Вот ты где! Дверь купе внезапно распахнулась, и оттуда выглянула голова Джеймса. Разум когтевранки мгновенно опустел, а во рту пересохло, когда староста школы медленно вышел из своего купе, чтобы подойти к брату и сестре Петтигрю. Мерлин и Моргана, Гермиона осознала, что действительно скучала по нему. Очень сильно. — Хвост, привет, как ты? — спросил Джеймс, дружелюбно хлопая его по спине. — Неплохо вообще-то, — сказал Питер, и на его лице появилась широкая глупая улыбка. — Мэри в самом деле приехала на Рождество, и это было потрясающе! Тебе следует… — Его слова стихли, а улыбка сменилась раздражением и хмуростью. — Да почему я вообще говорю, когда очевидно, что ты меня даже не слушаешь? — Хм-м? — рассеянно спросил Джеймс, а его светло-карие глаза пристально смотрели на Гермиону. — Придурок, — вздохнул Питер, уже затаскивая свой чемодан внутрь купе. — Привет, — застенчиво сказала Гермиона, и её щёки потеплели от смущения. Улыбка Джеймса стала шире, когда он сделал ещё несколько шагов, сокращая расстояние между ними. — Хорошо провела каникулы? — спросил он, уже протягивая руку, чтобы взять девушку за руку. Его ладонь была всё ещё большой и тёплой и идеально подходила руке Гермионы. — Это было прекрасно, — сказала она со смехом. Джеймс схватил её чемодан и потащил к открытому купе. — Питер не шутил, когда сказал, что это потрясающе. Мэри была замечательной, и моей маме она сразу понравилась. Она не перестанет приставать к Питеру с вопросом, когда он попросит руки Мэри. Когтевранка нежно сжала руку Джеймса и спросила: — Как Италия? — È stato bellissimo, — ответил он с милой улыбкой и прекрасным акцентом. — Я хотел бы когда-нибудь отвезти тебя туда, Гермиона. Её глаза расширились при его заявлении, но Джеймс, похоже, не заметил этого, наконец проведя девушку в купе. — Эй! — воскликнул Сириус, раздражённо нахмурившись. — Что случилось с правилом "никаких подружек"? Гермиона скривилась при слове "подружка" и уже собиралась поправить Блэка, но Джеймс фыркнул и толкнул Питера, желая, чтобы он подвинулся. Брат когтевранки нахмурился и прижался к окну. — Она сестра Питера, — объяснил наследник Поттеров, подзывая девушку сесть посередине, а сам расположился с другой стороны. — А ещё она твой друг. Гермиона — исключение. Когтевранка окинула взглядом купе и наморщила нос. Пол уже был завален обёртками от закусок, там же лежали открытые волшебные шахматы, а шахматные фигуры весело скакали и размахивали в воздухе своими маленькими мечами. — Хорошо отпраздновала Рождество, Гермиона? — с доброй улыбкой спросил Римус. Питер ответил за неё, уже болтая о том, что происходило с Мэри в их доме. Сириус вставлял разные нелепые комментарии, чем заслужил несколько ударов от Питера и Римуса, но было очевидно, насколько они искренне счастливы за её брата. Было очевидно, насколько счастлив был Питер. Гермиона рассеянно взглянула на Джеймса, когда почувствовала, как он внезапно крепко сжал её руку. Девушка вопросительно посмотрела на гриффиндорца, заметив, что его глаза пристально уставились на её руку. Или, скорее, на блестящий браслет, обернутый вокруг запястья. — Он очень красивый, — сказала Гермиона, чувствуя, как краснеют её щеки. Джеймс медленно поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и девушка почувствовала, как её дыхание сбилось от эмоций. Глаза старосты школы были самыми карими, которые она когда-либо видела, зелёными были лишь блики снаружи, выглядящие как нимб. Красивая улыбка на лице парня отразилась в его глазах, и Гермиона обнаружила, что не может подавить собственную улыбку. — Выглядит как твои глаза, — наконец сказал Джеймс, нежно пожимая её руку. — Очень красивый. Между ними внезапно пролетел смятый пергамент. — Эй, голубки, — воскликнул Сириус. — Никаких влюблённых взглядов в нашем присутствии. Гермиона покраснела и посмотрела на волшебника с отвращением. Джеймс показал ему грубый жест рукой, но его щёки тоже покраснели. — Заткнись, Бродяга, — проворчала девушка себе под нос. Разговор после этого был в основном о планах парней выпуститься со взрывом — буквально. Глаза Гермионы оставались широко раскрытыми на протяжении всего обсуждения, в котором Сириус и Питер выдвигали различные идеи, граничащие с безумием. Римус всё время забавлялся, даже предлагая вещи, которые, по его мнению, могли бы помочь. Джеймс ничем не отличался от остальных, громко настаивая на том, что свои планы они должны осуществить после их выпускной речи, рассуждая о том, как им нужно протащить всё внутрь Хогвартса, чтобы их не поймали. — Ты староста школы, — в ужасе воскликнула когтевранка. — Как ты вообще можешь поддерживать эту нелепую идею? Джеймс громко рассмеялся. — Гермиона, расслабься, — сказал он. — Мы сделаем всё это после того, как Дамблдор объявит нас выпускниками. После этого мы больше не будем студентами, и тогда они не смогут нас исключить, верно? Гермиона застонала, а остальные трое взволнованно поддержали парня, снова добавляя новые предложения, которые могли бы украсить их и без того тщательно продуманный план. Несмотря на недоверие, Гермиона обнаружила, что смеётся над некоторыми шутками, которые отпускает Питер, или закатывает глаза на Сириуса, когда он предлагает ещё более нелепые вещи. Эта поездка на поезде была определённо самой насыщенной в её жизни. Лили и Сев были хорошими товарищами, но они в основном говорили о каникулах и будущих уроках. Гермиона подумала, волновались ли они вообще по поводу того, что она в этот раз не села с ними. Но затем девушка поняла, что, возможно, дала им немного времени вместе, и парочка, скорее всего, только благодарила за это звёзды. Кстати, о её лучших друзьях. Гермиона пришла к выводу, что у пары определённо всё в порядке. Как и Питер, Лили пригласила Сева к себе домой на Рождество и Новый год. Рыжеволосая гриффиндорка благоговейно отправляла Гермионе письма, несмотря на правила её родителей, желая подробно рассказать, как прошли её каникулы, особенно потому что Петунья, которая не хотела, чтобы её превзошла младшая сестра, также пригласила к ним Вернона. "Это была чёртова катастрофа", — писала Лили. — "Петунья и Вернон вели себя очень противно, выкрикивая непристойные комментарии в адрес Сева и его "грязной маленькой одежды". Они были даже более жестокими, чем Поттер и Блэк! Ты бы видела, как я изо всех сил старалась сдержать слёзы и не сказать ничего лишнего. Но Сев был… Сев был гениальным, он спокойно отвечал тонкими саркастическими шутками, от которых Вернон даже побагровел. Думаю, все издевательства над ним были испорчены, когда Петунья поймала отца на том, что он пытался сдержать смех. Достаточно сказать, что Петунья ненавидит меня ещё больше, но мои родители любят Сева, его грубые и язвительные комментарии и всё такое." Гермиона была бесконечно рада за своих друзей. Но в то же время в её сердце расцвела тревога. У них было всего шесть месяцев до того, как Мародёры и её лучшие друзья закончат учёбу, и всё же Джеймс и Лили до сих пор не были вместе. На самом деле, они, похоже, совсем не любили друг друга. Гарри раньше говорил Гермионе, что его родители сошлись, когда учились на седьмом курсе, поэтому было понятно, насколько обеспокоенной стала когтевранка. К этому добавился ещё и тот факт, что Гермионе Джеймс с каждым днём нравился всё больше и больше. Несмотря на расстояние, на каникулах они постоянно обменивались письмами. Гриффиндорец был высокомерным, но милым, и писал вещи, которые заставляли девушку краснеть от смущения. Джеймс был, ну, довольно дерзким в своих письмах, прячась за ними, чтобы рассказать Гермионе, что она действительно заставила его чувствовать. Конечно, они не были вопиющими, но Гермиона была уверена, что Питер покраснеет, если когда-нибудь прочтёт одно из писем Джеймса, которое он ей прислал. Итак, так как сейчас Джеймс и Лили встречались с другими людьми, всё было не совсем на своих местах. Гермиона часто задавалась вопросом, стало ли её свидание с Джеймсом предательством по отношению Гарри, чем-то, что могло украсть его право родиться в этом мире. Паника снова начала подниматься в её животе, и Гермиона попыталась отдёрнуть руку от Джеймса, но его хватка была твёрдой, тёплой и безопасной. Девушка ненавидела себя за то, что она не старалась изо всех сил. Она широко моргнула, когда Джеймс внезапно наклонился ближе к ней. — Кнат за твои мысли? — спросил он, даже выхватывая медную монету из своей руки и протягивая её Гермионе. Сириус громко фыркнул. — С её-то мозгами, — начал он, — потребуется как минимум два галлеона, Сохатый. Джеймс засмеялся и сунул кнат в карман мантии, чтобы вытащить два галлеона и кусок ириски. Гермиона закатила глаза, но приняла угощение. — Честно говоря, ничего захватывающего, — солгала она сквозь зубы. — Мне просто интересно, как вы все справитесь на предстоящих экзаменах ЖАБА. Как и ожидалось, парни застонали, заставляя когтевранку улыбнуться. — У вас есть только около пяти месяцев до экзаменов, — продолжила она, несмотря на их протесты. — Гермиона, — заскулил Питер, — мы придерживаемся твоего расписания с цветовой кодировкой, чёрт побери. — Мы действительно любим тебя, Усатик, и поэтому ценим, — серьёзно сказал Сириус. — Но, пожалуйста, ты можешь, чёрт возьми, пощадить нас сегодня? Мы ещё даже не в Хогвартсе! — Следи за языком, — цыкнула Гермиона, но Сириус просто надулся. — Прибереги свои привычки заучки для Хогвартса, — вздохнул Джеймс. — У тебя будет достаточно времени, чтобы опекать нас, когда мы доберёмся туда. Девушка не смогла сдержать смех. — Я просто пытаюсь напомнить вам о неизбежном, — отметила она. — Не смотри на меня так. — Я и не знаю, почему я стараюсь придерживаться твоего строгого расписания, — сказал Римус, сморщившись. — Я ведь не планирую становиться мракоборцем. Министерство Магии наверняка не примет меня, даже если я когда-нибудь попытаюсь. — Это не правда! — выпалила Гермиона почти сразу же. Оборотень приподнял бровь, заставляя её покраснеть. — Ну, хорошо, мы все знаем, что мир любит дискриминировать людей только потому, что они не такие, как остальные, но это чушь собачья. Если у меня будет возможность, я буду строго писать законы в будущем и отменять любые дискриминационные меры для таких людей, как ты, Римус, потому что это так устарело и несправедливо. Золотистые глаза Римуса нежно засветились при её словах. — Я не удивлюсь, если ты действительно это сделаешь, Гермиона, — сказал он. — Но, на самом деле, я не против того, чтобы не становиться мракоборцем. Это было бы слишком хлопотно. Кроме того, я планирую подать заявку на должность профессора Защиты от Тёмных искусств. — Но эта должность проклята! — воскликнул Джеймс, задыхаясь. — Мы не знали, что ты этого хочешь. Оборотень смущённо улыбнулся и потёр шею сзади. — На самом деле я не планировал этого, — признался он. — Но Дамблдор мимоходом упомянул, что профессор Саллен планирует уйти на пенсию после окончания учебного года. — Римус усмехнулся Гермионе. — Возможно, я смогу видеть тебя круглый год и даже научу Защите на седьмом курсе, Гермиона. Глаза Джеймса расширились. — Может быть, мне тоже стоит подать заявление на эту должность, — серьёзно заявил он. — Если это будет значить, что я тоже смогу видеть тебя круглый год. — Не глупи, — сказала Гермиона, бросив лёгкий взгляд на Джеймса. — Твоё расписание уже составлено таким образом, чтобы сосредоточиться на знаниях и навыках, необходимых для того, чтобы стать мракоборцем. Было бы напрасной тратой отказаться от того, чем ты действительно хочешь заниматься, всего лишь на год, обучая меня. — Оу, но Гермиона, по крайней мере, я мог бы видеть тебя каждый день, — заскулил он, однако девушка просто рассмеялась и оттолкнула его. — Итак, ты действительно планируешь принять предложение Дамблдора? — спросил Питер, бросив на сестру и лучшего друга взгляд, полный отвращения. Римус пожал плечами и откинулся на спинку стула. — Ну, Дамблдор уже знает о моем недуге, — сказал он. — По крайней мере, у меня всё ещё будет Визжащая хижина для моих превращений. Единственная разница в том, что вас там не будет. — Что, чёрт возьми, ты несёшь, Лунатик? — спросил Сириус, глядя на Римуса, как будто у него отросла ещё одна голова. — Конечно, мы будем там! Понятно, что мы все, закончим учёбу и выберем разные карьерные пути, но это не значит, что мы не будем пытаться сопровождать тебя в полнолуние. Гермиона заметила, как глаза Римуса загорелись немного ярче, когда Питер и Джеймс энергично кивнули. — Обучение мракоборцев до смешного сложно, — отметил оборотень. — Я уверен, что Министерство Магии нагрузит вас работой, особенно из-за текущей обстановки. — Ах, да! Кстати о Министерстве, — воскликнула Гермиона. — Я только что вспомнила, что хотела вам сказать. — Когда они посмотрели на неё с одинаковым выражением любопытства на лицах, девушка продолжила. — Я думаю, будет лучше, если вы зарегистрируетесь как анимаги. — Лица парней скривились в протесте, но Гермиона на этом не остановилась. — Анимагов мало, как нам всегда говорили, и Министерство, несомненно, рассмотрит именно ваши кандидатуры на должности мракоборцев более благосклонно из-за этого навыка. Кроме того, Министерство не возьмёт в эту область никого, кто когда-либо совершил преступление. Будет лучше, если вы станете придерживаться закона. — Я знаю, что ты права, но это чертовски надоедает, — пробормотал Сириус, скрещивая руки на груди. — Вся это бюрократическая ерунда. — Лучше перестраховаться, чем сожалеть, — сказала Гермиона, ловко пожав плечами. — Ладно, — со вздохом ответил Джеймс. — Мы можем просто солгать и сказать, что нам удалось стать анимагами совсем недавно. Знаешь, потому что технически это было незаконно. Девушка кивнула в знак согласия.-ooo-
Гермиона вышла из Большого зала, попрощавшись с Лили и Севом. Джеймс сильно извинялся перед ней, сказав, что у него были какие-то обязанности старосты школы, которые ему нужно выполнить, и он должен пойти к Дамблдору, и поэтому не может проводить девушку обратно в башню Когтеврана. — Я в порядке, Джеймс, — со смехом ответила Гермиона. — Увидимся завтра. Джеймс посмотрел на когтевранку влюблёнными глазами и заправил ей за ухо локон. — Спокойной ночи, Гермиона, — сказал он. Затем гриффиндорец снова схватил девушку за руку и уставился на браслет на её запястье. Счастливая улыбка широко расплылась по лицу Джеймса, а затем он ещё раз попрощался с ней и ушёл. Гермиона ненадолго зашла в библиотеку, чтобы взять несколько книг, которые она собиралась прочесть заранее до начала их изучения в классе. Мадам Пинс одарила девушку удивлённым взглядом — она явно не привыкла к тому, что студенты приходили в библиотеку в первый день после рождественских каникул. Когтевранка пожелала строгому библиотекарю спокойной ночи и была удивлена, когда мадам Пинс слегка улыбнулась ей в ответ. Гермиона знала, что библиотекарь опасается их компании, потому что они, надо признать, всегда вели себя довольно шумно, когда приходили сюда. Девушка надеялась, что эта улыбка означает, что она стала больше нравиться библиотекарю. Гермиона возвращалась в башню Когтеврана по коридорам, в которых теперь почти не было студентов, когда её внезапно затащили в нишу. Крик не успел сорваться с её языка, но рука с волшебной палочкой оказалась быстрее. Девушка вслепую ткнула её кончиком в бок человека. — Если ты не отпустишь меня, — мрачно прошипела она, крепче сжимая палочку, — я тебя прокляну. Низкий смешок прокатился по обнаженной коже её шеи, вызывая у девушки мурашки. — Чёрт побери, Петтигрю, это всего лишь я. Гермиона нахмурилась и повернулась, а её палочка теперь угрожающе прижалась к подбородку Регулуса. — Не стоит так подкрадываться к людям! — пронзительно прошептала она. В его серебристых глазах промелькнул страх, и слизеринец медленно поднял руки, показывая, что сдаётся. — Приношу свои извинения, — пробормотал он. Гермиона взглянула на парня, прежде чем медленно опустить свою волшебную палочку. — Чего ты хочешь? — спросила она. — Что случилось? Почему ты вдруг втянул меня в эту тёмную нишу? Регулус посмотрел на девушку с лёгким весельем. — Я пытался найти время, чтобы поговорить с тобой, но Поттер будто приклеился к тебе, — заметил он. — Значит, слухи и правда верны? Ты действительно встречаешься с Джеймсом Поттером? — Не твоё дело, — сказала Гермиона, надеясь, что темноты было достаточно, чтобы скрыть её покрасневшие щёки. — И он уже забыл о Лили Эванс? — настойчиво спрашивал слизеринец. — Не твоё чёртово дело, — продолжила она со вздохом. — Чего ты на самом деле хочешь, Регулус? Сегодня был довольно утомительный день, и завтра у нас занятия в восемь утра. Я бы хотела лечь в постель как можно скорее. Весёлая улыбка на его лице превратилась в твёрдую жёсткую линию. — Я много думал — как ты и сказала сделать в прошлом году, — ответил наследник Блэков. — И я принял решение. Я всё ещё в деле, если ты тоже. Глаза Гермионы расширились, и в её сердце зародилась надежда. — Ты действительно уверен, Регулус? — спросила она. — Это не какой-то тест, который можно сдать, если будешь достаточно усердно учиться. Это не какая-то игра в квиддич, в которой можно выиграть, если поймаешь золотой снитч. Это война, и на войне нужно принять тот факт, что в конец концов может случиться так, что придётся пожертвовать своей жизнью. В глазах Регулуса появилось непонятное выражение. — А ты тогда сделаешь это? — мягко спросил он. — Пожертвуешь собой ради людей, которые тебе небезразличны? Гермиона подумала об Ане и Питере, о Римусе, Сириусе, Лили и Севе. Она подумала и о Регулусе, о том, как он отчаянно пытался исправить свои ошибки. Она подумала о Джеймсе с его светло-карими глазами и прекрасной улыбкой, которому удавалось заставить её сердце трепетать даже от одного взгляда. Она подумала о Роне, с голубыми, как океан, глазами, безжизненно смотрящими в небо. И она подумала о Гарри, который только хотел быть счастливым в этом мире. — Если это единственный способ, я сделаю это, — твёрдо прошептала Гермиона, и её слова эхом разнеслись по каменным стенам маленькой ниши. В глазах Регулуса появилось отчаяние, и он крепче сжал руку девушки. — Тогда я помогу тебе, — решительно сказал он. — Я надеюсь, что мы переживём всё это. Я просто хочу... я просто хочу, чтобы Тёмный Лорд... — Парень резко вдохнул, и его серебристые глаза стали стальными, решительными. — Я просто хочу, чтобы Волан-де-Морт умер. То, с каким отвращением, усталостью и страхом слизеринец произнёс его имя, заставило глаза Гермионы наполниться слезами от переполняющих эмоций. — Я тоже, — прошептала она. — Я тоже, Регулус.-ооо-
28 января 1978 года В субботу утром Гермиону разбудил непрерывный стук в окно. Она неуверенно взглянула на будильник, с досадой увидев, что было ещё только пять часов утра. В конце концов, сегодня была суббота, и хотя Гермиона проснулась раньше, чем её соседки по комнате, до предполагаемого звонка будильника оставалось ещё два часа. Когтевранка неуверенно встала со своей постели и бросила взгляд на соседок, отметив, что всё они ещё спали. Гермиона нахмурилась от зависти, когда открыла окно и позволила красивой, мокрой сове влететь внутрь и приземлиться на её прикроватный столик. Птица раздражённо взвыла, возможно, укоряя девушку за то, что та заставила её ждать снаружи на морозе, прежде чем выставить лапу. Гермиона смотрела на сову с лёгким весельем, уже предполагая, что она, скорее всего, принадлежала надменному чистокровному волшебнику. Когтевранка отвязала пергамент от лапы, но сова улетела ещё до того, как ей дали угощение, и Гермиона поспешно закрыла окно, чтобы защитить себя от холода. Она развернула пергамент и улыбнулась, узнав почерк Регулуса. "Петтигрю, Кто встаёт в воскресенье в семь утра? Но хорошо, встретимся на седьмом этаже. Не опаздывай. Р.А.Б." Гермиона фыркнула, прочитав письмо, недоумевая, как Регулус мог жаловаться на то, что рано просыпается в выходные, если сегодня он практически сделал то же самое. Её глаза медленно остановились на его подписи, и улыбка девушки дрогнула. Она осторожно коснулась его инициалов, нежно вспоминая письмо, которое слизеринец написал Волан-де-Морту в будущем, сообщая, что открыл его секреты и поклялся уничтожить Тёмного Лорда. Отбросив эти мысли, Гермиона подошла к своему маленькому столу и взяла запасной пергамент и фазанье перо. Она написала ответ, всё время думая, как передать эту короткую записку Регулусу, чтобы его слизеринские дружки не заметили этого. Закончив письмо, девушка снова проскользнула в кровать и закрыла глаза, надеясь ещё немного поспать, прежде чем сработает будильник.-ooo-
Гермиона тепло улыбнулась, когда Мародёры вошли в Большой зал и направились к столу Когтеврана. Джеймс и Питер, как обычно, расположились по бокам от неё, а Римус и Сириус сели напротив. Из-за новых отношений Гермионы с Джеймсом староста объявил своим друзьям, что он хотел бы провести трапезу со своей возлюбленной. Гермиона закатила глаза на его выходки, но парень настоял. Поскольку Мародёры в основном были неразлучны, девушка даже не удивилась, когда остальные трое также присоединились к Джеймсу за столом Когтеврана. Новые обстоятельства, конечно же, изменили график обедов Лили и Сева со своей лучшей подругой. Во время завтрака Гермиона обычно оставалась одна. Она всегда просыпалась раньше своих друзей, так что действительно не была против этого. Лили также часто просыпалась рано, но за завтраком она болтала со своими друзьями из Гриффиндора, Мэри и Марлин. Во время обеда Лили и Сев присоединялись к девушке за столом Когтеврана, и Гермиона наблюдала с тонко завуалированным весельем — смешанным с лёгким отвращением — насколько до тошноты очаровательны эти двое. Следовательно, Джеймсу не оставалось ничего другого, кроме как согласиться поесть с ней во время обеда, а его друзья стояли позади. — Всё хорошо, Гермиона? — спросил волшебник в очках, присаживаясь на скамейку рядом с ней. Его рука тут же схватила её ладонь и слегка сжала. — Да, — сказала когтевранка, улыбаясь остальным гриффиндорцам. — Как прошло собеседование по выбору карьеры? Сириус скривился и начал складывать еду на тарелку. — Пустая трата двух часов, — пробормотал он. Затем он спросил Римуса: — Эй, как ты думаешь, я мог бы быть Укротителем драконов? Оборотень фыркнул. — МакГонагалл сказала, что 8 из 10 Укротителей драконов вынуждены брить голову, потому что волосы могут представлять опасность пожара. Я уверен, что ты не позволишь никому дотронуться до своих волос, Бродяга. — Это точно, — сказал Сириус с громким хохотом, нежно взъерошивая свои волосы, словно это был подарок Мерлина человечеству. — Не могу поверить, что так много студентов хотят стать мракоборцами, — простонал Питер, уныло терзая хлеб на тарелке. — Как я могу соревноваться с ними? — Ты слышал, что сказала МакГонагалл, — ответил Джеймс, чуть нахмурившись. — Сегодня всё… напряжённо, учитывая учащение нападений и угрозу того, что Волан-де-Морт становится сильнее с каждым днём. Мы группа гриффиндорцев, Питер. Конечно, мы хотим драться. — И безрассудно убить себя, я уверена, — отрезала Гермиона, мрачно глядя на свою тарелку. Джеймс молча сжал её руку ещё раз, мило улыбаясь девушке. — Никого не убьют, Усатик, — заверил он. — Никто не сможет так легко убить нас. Вот только там был кое-кто, и этот кто-то безжалостно убил его меткой Авадой Кедаврой. Гермиона попыталась избавиться от образа мёртвого Джеймса Поттера с пустыми и тусклыми светло-карими глазами, просто чтобы сдержать эмоции. Было слишком рано беспокоиться о таких вещах. У неё всё ещё была задача собрать все разбросанные крестражи Волан-де-Морта и уничтожить их, чтобы этот ублюдок снова стал смертным. — Я думаю, мне нужно отдохнуть от всех экзаменов ЖАБА и этой ерунды по поводу будущей карьеры, — сказал Сириус с утомлённым стоном. — Хотите прогуляться сегодня вечером, ребята? Гермиона мысленно представила свой календарь и нахмурилась. — Полнолуние уже прошло, — медленно заметила она себе под нос. — Иногда нам нравится выходить на улицу, даже если Лунатик не собирается этого делать, — сказал Джеймс. — Просто чтобы найти больше секретных проходов и добавить их на карту. Кстати, когда ты собираешься вернуть Карту Мародёров? — Я думала, ты сказал, что она закончена? — спросила Гермиона, приподняв бровь и предпочтя проигнорировать его вопрос. — Всегда есть что улучшить, — со смешком ответил староста школы. — Итак, не желаешь прогуляться сегодня вечером, Усатик? Гермионе хотелось бы превратиться в свою анимагическую форму и последовать за Мародёрами, но завтра у неё назначена ранняя встреча с Регулусом. Не было никакой необходимости тщательно обдумывать, чтобы решить, что было в приоритете. — Прости, — наконец сказала девушка с извиняющейся улыбкой. — Думаю, на этот раз я пропущу. — Почему? — спросил Питер, нахмурившись. — Не говори мне, что ты собираешься сегодня учиться допоздна, Гермиона. — А если и собираюсь? — раздражённо спросила она, не пытаясь развеять обвинения брата. Иногда репутация заучки имела свои преимущества. — Иногда ты действительно не слишком весёлая, — вздохнул Сириус. — Ну же, Гермиона. Мы покажем тебе разные секретные проходы, которые открыли за эти годы. Девушка мысленно подумала, что эти проходы, возможно, уже не были для неё такими секретными, после многих лет следования за Гарри Поттером. — Я всё ещё думаю, что пропущу, — сухо заявила Гермиона. Её взгляд упал на Римуса, и она нахмурилась. — Что ты делаешь по ночам, когда в этом нет необходимости, ну, ты знаешь? Оборотень пожал плечами и лукаво ухмыльнулся своим друзьям. — Представляю, что выгуливаю свою собаку и гуляю на ночь, — пошутил он. – Я позволяю Хвосту покататься на моих плечах. Это даёт ему иллюзию, что он выше Сохатого. — Очень смешно, Лунатик, — проворчал Питер себе под нос, и его щёки покраснели от шутки друга. Гермиона извиняющимся тоном улыбнулась брату, зная, что он всё ещё раздражён из-за своей анимагической формы, которая была заметно меньше, чем у его друзей. — Это будет весело. Обещаю, — сказал Джеймс, глядя на девушку с надеждой в светло-карих глазах. — Нам нужен кто-нибудь, кто вытащит нас из неприятностей. Гермиона фыркнула. — Пожалуйста, я знаю, что вы просто перестанете меня слушать, если я продолжу придираться к вам из-за ваших идиотских проделок, — невозмутимо сказала она. Джеймс невинно усмехнулся. — Когда мы так делали, Гермиона? Честно? — спросил он, но его голос потонул среди смешков, которые пытались подавить его друзья. Когтевранка вздохнула и бросила на них испепеляющий взгляд. — Просто держитесь подальше от неприятностей, — предупредила она. — Если вас исключат до того, как вы сдадите ЖАБА, все мои усилия заставить вас усердно учиться будут напрасными.-ооо-
29 января 1978 года Гермиона проснулась в пять утра, к её большому разочарованию. Она винила свой адреналин в том, что он разбудил её раньше будильника, прекрасно зная, что для неё значит этот день. Девушка попыталась закрыть глаза и ещё немного поспать, но её тело не позволило. Понимая, что всё это бесполезно, Гермиона вылезла из постели и начала готовиться. Она молча покачала головой, глядя на небольшой беспорядок, который устроили её соседки по комнате. Было очень забавно, как вчера они запланировали псевдодевчоночью вечеринку, и Алекс показывала различные лаки для ногтей, которые она принесла из дома. Гермиона хотела вежливо извиниться и лечь спать пораньше, чтобы подготовиться к следующему дню, но её соседки по комнате уговорили её присоединиться. Девушка смягчилась, и ей не оставалось ничего другого, кроме как сесть на пол и позволить Дороти накрасить её ногти в тёмно-синий и бронзовый цвета. Гермиона посмотрела на свои недавно накрашенные ногти и весело улыбнулась. Она должна признать, что они действительно были хорошенькими. Кроме того, её подруги из Когтеврана прошлой ночью приятно отвлекали её. Когда они наконец позволили девушке ускользнуть в постель, она была так измотана, что сон мгновенно захватил её. Поскольку на улице было ещё ужасно холодно, Гермиона надела поношенный тёмно-синий толстый свитер, который подходил к её браслету. На ней также была джинсовая юбка на пуговицах и колготки, которые бы защитили её ноги от холода. Когтевранка взмахнула своей волшебной палочкой и магией убрала весь беспорядок, причём большая часть вещей упала на находившийся в таком же беспорядке прикроватный столик Алекс. Затем Гермиона тихо вышла из их комнаты и общей гостиной Когтеврана. Коридоры, как и предполагалось, были лишены студентов. Даже большинство портретов всё ещё дремало в своих рамках. В тот день в Хогвартсе было безмятежно, и Гермиона воспользовалась моментом, чтобы остановиться и с благодарностью взглянуть на старые каменные стены и высокие потолки замка, который она с любовью называла своим домом. Когда девушка добралась до седьмого этажа, то с удивлением увидела, что Регулус уже был там. — Ещё даже семи нет! — поприветствовала она слизеринца, укоряя шаг. Он просто приподнял бровь. — Ну, ты тоже здесь, — сухо заявил наследник Блэков. — Кроме того, я не мог уснуть прошлой ночью. Гермиона заметила тёмные мешки под его усталыми серебристыми глазами, но было очевидно, что он тоже ожидал этого дня. Регулус практически источал нервную энергию, которую девушка никогда раньше от него не чувствовала. Парень постоянно оглядывался, словно ожидая, что кто-то наконец выскочит и убьёт его за предательство Тёмного Лорда. Гермиона грустно улыбнулась слизеринцу, зная, что такой будет его жизнь, пока они наконец не убьют Волан-де-Морта. — Регулус, — хладнокровно поприветствовала она. — Ты в пор... — Нет времени для любезностей, — оборвал он когтевранку. — Почему мы здесь? — Регулус дико указал на пустой коридор и с презрением посмотрел на гобелен Варнавы Вздрюченного. Гермиона закатила глаза при виде его драмы, без всякого сомнения вспоминая все моменты, когда Сириус драматически указывал на вещи. — Потому что крестраж здесь, — сказала она, понизив голос. — Где? — настаивал Регулус, теперь его глаза подозрительно сузились. — Это ловушка, Петтигрю? Заманить меня в какое-то заброшенное место, чтобы потом убить и избежать наказания за убийство? Девушка фыркнула. — Если ты и дальше будешь раздражать меня, я точно могу это сделать, — небрежно пригрозила она. Регулус просто смотрел на неё с едва заметным весельем в глазах. Затем Гермиона повернулась к голой каменной стене напротив гобелена, и её рука поднялась, чтобы почистить её. Прошло много времени с тех пор, как она была здесь. Девушка ясно помнила, как вся комната была разрушена пылающим Адским пламенем Крэбба, и что также стоило ему жизни. — Где крестраж? — снова настаивал Регулус. — Здесь, — прямо сказала Гермиона. — За этой стеной. Глаза слизеринца начали блуждать по огромному участку голой стены, а затем на его лице появилось хмурое выражение. — Двери нет, — сказал он. — Есть, — ответила когтевранка. — Если знаешь, куда смотреть. Гермиона закрыла глаза и проигнорировала полный сомнения взгляд Блэка. "Нам нужно место, где можно будет найти диадему Кандиды Когтевран", — пропела она в уме, шагая перед стеной. Она сделала это ещё дважды, и, прежде чем девушка смогла открыть глаза, поняла, что это сработало, потому что Регулус издал мягкий возглас удивления. — Говорила тебе, что здесь есть дверь, — сказала Гермиона с ухмылкой, когда посмотрела на слизеринца и увидела, что его глаза почти вылезли из орбит. — Как ты… — он не договорил и посмотрел на девушку так, словно никогда раньше её не видел. — Кто-нибудь знает об этом месте? Гермиона пожала плечами. — Может быть, — сказала она. — Я не сомневаюсь, что некоторые отчаявшиеся студенты могли наткнуться на эту комнату, даже если они действительно не знают, какое волшебство это влечёт за собой. — Твои друзья из Гриффиндора? — продолжил Регулус. Гермиона втайне улыбнулась. Надо признать, ей было любопытно, обнаружили ли Мародёры Выручай-комнату за время учёбы в Хогвартсе. Очевидно, после беглого просмотра Карты, которой девушка все ещё владела, она обнаружила, что ничего не изменилось, и парни все ещё не нашли эту неуловимую комнату. Гермиона почувствовала удовлетворение оттого, что она знала нечто секретное, чего не знали они. — Мерлин, неудивительно, что ты так нравишься Поттеру, — пробормотал Регулус себе под нос, открывая дверь и неуверенно заглядывая внутрь. Румянец Гермионы остался незамеченным слизеринцем, который к этому времени был занят тем, что разглядывал различные безделушки, которыми была заставлена комната. — Что за чёрт? Гермиона втолкнула его глубже, чтобы она тоже могла войти, и на девушку снова накатила волна déjà vu. Её кожу покалывало при воспоминании о языках Адского пламени, и когтевранка почти ожидала, что сейчас появится огонь который проглотит их целиком. Но его не было, здесь было безопасно, за исключением ненадежных предметов мебели, громоздившихся по всей комнате и подпирающих потолок. Выручай-комната выглядела так же, как в последний раз, когда Гермиона была здесь. Девушка надеялась, что диадема все ещё была там, где они видели её в последний раз, погребённая под десятилетиями грязи и пыли. — Что мы ищем ещё раз? — спросил Регулус, выходя из удивлённого оцепенения и глядя на молчаливую ведьму. — Диадему Кандиды Когтевран, — сказала она. — Ты уверен, что знаешь, как она выглядит? Слизеринец пожал плечами. — Я помню из Истории магии, что Бинс сказал, что на ней три продолговатых сапфира и надпись — цитата Кандиды Когтевран. Что-то вроде... — Ума палата дороже злата, — рассеянно пробормотала Гермиона, а её пальцы уже касались рваных книг, изношенных кушеток, подозрительно выглядящих свитеров и пыльных одеял — всё это было заброшено и собирало вековую пыль. Некоторые вещи выглядели относительно новыми, не тронутыми временем и пылью, а некоторые навевали мысли о том, что они находились в этой комнате с момента основания школы. — Мы должны разделиться. Регулус насторожился, услышав предложение Гермионы, и это побудило её продолжить. — Это облегчит поиск, — сказала когтевранка. — Пока ты не коснёшься ничего подозрительного, ты будешь жить, Регулус. — Это не совсем помогает, Петтигрю, — мрачно пробормотал он себе под нос. Гермиона тихо засмеялась. — Эта комната относительно безвредна, — заверила она. — Большинство вещей здесь непреднамеренно потеряны ничего не подозревающими учениками. — Вот только в этом чёртовом месте есть крестраж. Улыбка девушки стала шире от удовольствия. — Да, ну, Волан-де-Морт намеревался оставить его здесь, потому что ублюдок думал, что он единственный, кто может целенаправленно искать это место. — Видя, что Регулус всё ещё сомневается в её предложении, Гермиона вздохнула. — Просто поищи диадему с сапфирами и надписью. Её легко заметить. Я обещаю. Я думаю, что её носит уродливый бюст, но, возможно, в этом времени всё по-другому. Брови Регулуса медленно сдвинулись вместе. — Что ты имеешь в виду под "в этом времени"? — спросил он, глядя на Гермиону с большим подозрением. — Неважно, — сказала она слишком быстро. — Только не трогай её, если увидишь. Крестражи — действительно зло, и они могут манипулировать тобой. — Это тоже не очень помогает, — повторил Регулус. Рука Гермионы начала зудеть, и ей ужасно захотелось хлопнуть ладонью по лбу. — Мерлин, просто не трогай, и ты будешь жить, Регулус, — раздражённо выдохнула она. — Тот, кто первым найдет крестраж, позовёт другого, особенно если это будешь ты. Мне нужно подтвердить, настоящая это диадема или нет. Слизеринец сердито посмотрел на девушку, всё ещё колеблясь, но наконец вздохнул. — Ладно, — сказал он. — Если я умру сегодня, я буду преследовать тебя до конца твоей жизни. — Что случилось с "я готов пожертвовать своей жизнью ради этого дела"? — поддразнила Гермиона, побудив Регулуса раздражённо зарычать на неё и приняться обыскивать восточную часть комнаты. Девушка усмехнулась и начала с противоположной стороны, быстро осматривая многочисленные груды хлама и сокровищ в поисках знакомой диадемы. Гермиона заметила сломанные мётлы и новые перчатки из драконьей кожи, несколько нелепых париков и ярких безделушек, а также такие старые фолианты, что она подумала, не были ли это просроченные книги из библиотеки. Все эти вещи пробудили её любопытство, и девушка попыталась представить их историю и то, как они оказались в этой комнате. Когтевранка узнала груду вещей, на который они с Роном забрались, чтобы избежать неумолимого Адского пламени Крэбба. Она всё ещё выглядела такой же ненадёжной, как и всегда, и девушка вспомнила, как Гермиона Грейнджер постоянно думала о том, что если она отпустит руку или пропустит шаг, то упадёт вниз и разобьётся насмерть. Гермиона вздрогнула от этого воспоминания и твёрдо сказала себе, что никогда больше не позволит этому случиться. Девушка внезапно остановилась, когда её взгляд упал на высокий шкаф, накрытый изъеденным молью одеялом. Её сердце замерло при виде этого зрелища, и Гермиона мгновенно узнала в нём Исчезательный шкаф, который Драко Малфой починил на шестом курсе. Трясущимися руками она стянула ткань вниз, вызвав шквал пыли, который заставил её сильно чихнуть. Глаза Гермионы наполнились слезами при виде невзрачного деревянного шкафа, а её правая рука осторожно коснулась прохладного дерева. Это был шкаф, который впустил внутрь Пожирателей смерти, которые впоследствии навели ужас на всю школу и в конечном итоге добились смерти Дамблдора. Гермиона всегда задавалась вопросом, что было бы, если бы этот шкаф никогда не был обнаружен или его никогда бы не существовало. Был ли у Пожирателей смерти какой-либо ещё способ проникнуть в Хогвартс? Она думала, что, вероятно, нет. — Я НАШЁЛ ДИАДЕМУ! Девушка вздрогнула от голоса Регулуса, усилённого Сонорусом, и неохотно отошла от шкафа. Торопливо вытирая слёзы, Гермиона пошла на голос Регулуса и обнаружила, что он широко раскрытыми глазами смотрит на уродливый бюст, голова которого была украшена потускневшей диадемой. Несмотря на ржавчину и пыль, сапфир по-прежнему гордо сиял в ярком свете Выручай-комнаты. Гермиона медленно вытащила свою волшебную палочку и направила её на диадему. — Вингардиум Левиоса, — прошептала она. Как и ожидалось, диадема даже не сдвинулась с места, крестраж защищал её от любого простого заклинания. — Это он, не так ли? — спросил Регулус странно глухим и напряжённым голосом. Девушка схватила выброшенную ткань и медленно подошла к диадеме. Её сердце громко заколотилось в грудной клетке, а кровь прилила к ушам. Диадема угрожающе мерцала, насмехаясь над будущим, которое Гермиона потеряла, и над будущим, которое она отчаянно хотела спасти. Прикрыв тканью диадему, девушка сняла её с головы бюста и посмотрела на обратную сторону. Там была написана знаменитая цитата Кандиды Когтевран, подозрительно избавленная от ржавчины. — Это он, — хрипло сказала Гермиона, подавляя внезапную тревогу. — Это крестраж. — Ты тоже это чувствуешь, не так ли? — прошептал Регулус, затаив дыхание и пристально глядя на диадему. — Тёмная магия, которую она излучает. Гермиона медленно кивнула и снова надела диадему на бюст. Она превратила красную туфлю без пары в коробку, в которую могла поместиться диадема. Затем девушка осторожно поместила диадему внутрь и яростно заперла её, многочисленные защитные чары слетали с её губ, пока она не убедилась, что крестраж был достаточно защищён. Когда когтевранка снова взглянула на Регулуса, то увидела, что странно на неё смотрит. — Что? — спросила Гермиона, хватаясь за коробку. — Где ты выучила все эти защитные заклинания? — с любопытством спросил он. — О большинстве из них я даже не слышал. Гермиона прикусила язык, не желая разглашать, что после того, как она много лет бежала от Волан-де-Морта и его Пожирателей смерти, было важно изучить как можно больше защитных заклинаний. — Неважно, — сказала она ещё раз. Лицо Регулуса сморщилось от разочарования, он, несомненно, был раздражён всеми оставшимися без ответа вопросами. Девушка извиняюще улыбнулась ему и молча пообещала, что однажды он узнает. Только не сейчас. — Ну, тогда, — сказал слизеринец, — мы наконец-то получили диадему. Что дальше? Гермиона неуверенно взглянула на коробку. — Я... ну.. мне все ещё нужно с этим разобраться, — сказала она. — Мы не можем уничтожить его? — спросил Регулус, тоже осторожно поглядывая на коробку. — Это не так просто, — вздохнула когтевранка. — Ты видел, что он даже не сдвинулся с места простым заклинанием Винградиум Левиоса. Крестражи неприступны для простых заклинаний. Нужно использовать другие средства. — Например? — Адское пламя, — просто сказала Гермиона. — И яд василиска, если тебе нужно знать несколько. — Её глаза потемнели, вспомнив удушающее отчаяние, которое она испытала, когда обнаружила, что Гарри Поттер тоже был крестражем. — Убивающее заклятие, очевидно, тоже. — Можно сделать крестраж из другого живого существа? — ахнул Регулус. — Тем более из человека? Гермиона криво улыбнулась. — Поверь мне, для меня это тоже стало шоком, — сказала она, и её сердце болезненно сжалось при очередной мысли о Гарри Поттере. Шестнадцать лет прошло с тех пор, как она в последний раз видела своего лучшего друга, но девушка всё ещё чувствовала горе — грубое и ощутимое. Теперь, когда она наконец нашла первый крестраж, её горе по поводу смерти Гарри Поттера казалось гораздо более ощутимым. – Адское пламя является сложным заклинанием, — заметил Регулус, раздражённо скривив губы. — Только хорошо обученный волшебник или ведьма может управлять им. Гермиона кивнула, думая о Крэббе и его безвременной смерти. — С другой стороны, яд василиска… — Наследник Блэков вздохнул и взъерошил волосы. — Он очень редкий, потому что самих василисков невозможно найти. Сомневаюсь, что смогу поторговаться на чёрном рынке, не потратив такое состояние, из-за которого даже у моих родители возникнут подозрения. — Ну, под этой школой есть василиск, — рассеянно сказала она, не видя ужаса, появившегося на лице Регулуса. — Было бы неразумно, если бы только мы двое спустились и встретились лицом к лицу с чудовищем. В конце концов, это класс XXXXX [Смертельное для волшебников / не поддаётся приручению — прим. пер.]. Нам нужен кто-то, обученный обращаться с существами с таким уровнем опасности, чтобы можно было противостоять василиску. — Прошу прощения? — спокойно протянул Регулус, — но ты имеешь в виду, что в этой чёртовой школе живёт чёртов василиск? Гермиона в замешательстве нахмурила брови, не зная, почему слизеринец смотрел на неё с таким диким взглядом в серебристых глазах. Но потом она поняла, что упомянутый василиск даже не появлялся до 1992 года. Конечно, Блэк пришёл в ужас от этой мысли. — Он сейчас в спячке, если это поможет, — смущённо сказала Гермиона, заметив, что на виске парня появилась вена. — Пока никто не откроет Тайную комнату, мы все в порядке. — Прошу прощения, — Регулус снова протянул странно высоким голосом: — Но ты имеешь в виду, что чёртова Тайная Комната, чёрт возьми, реальна? На этот раз Гермиона не остановила свою руку, хлопнув себя по лбу. — Чёрт побери, — прошептала она себе под нос. Девушка не хотела раскрывать слишком многого, особенно потому, что у неё все ещё не было чёткого плана, что делать с этим "уничтожением крестражей". — Какого чёрта ты всё это знаешь? — рявкнул Блэк. — Ты уверена, что ты не Провидица? Девушка покачала головой. — Точно нет, — ответила она. — Тогда как... — Ещё нет, Регулус, — сказала Гермиона с острым взглядом. — Я скажу тебе достаточно скоро. Обещаю. — Когда Регулус сердито посмотрел на неё, она повторила: — Я обещаю. Слизеринец смотрел на девушку ещё несколько секунд, прежде чем перевёл взгляд на землю и сдулся. — Хорошо, — пробормотал он. Парень успокоился, глубоко вдохнув, прежде чем снова поднять голову, на этот раз немного спокойнее. — Что мы будем делать с диадемой? — Я собираюсь держать её в своём чемодане, — объяснила Гермиона. — Я знаю, что это не самое мудрое решение, но оно самое безопасное. Я не могу позволить тебе оставить его, потому что твои слизеринские друзья могут его найти. — Я беспокоюсь не об этих придурках, — настаивал Регулус. — Я беспокоюсь о тебе. Глаза Гермионы расширились от удивления, но он проигнорировал это. — Ты почувствовала тёмную магию диадемы, и я не сомневаюсь, что она попытается соблазнить тебя надеть её, — сказал наследник Блэков. — Подобные тёмные артефакты манипулируют всеми, кто находится рядом. Поверь мне, я слишком много раз был рядом с ними, так что я это точно знаю. Девушка улыбнулась его беспокойству. — Я тоже это знаю, — сказала Гермиона, и мысли о медальоне Салазара Слизерина, который тяжело давил на её шею, закрались в сознание девушки. — Вот почему я защитила его самыми сложными заклинаниями, которые я знаю. Для снятия этой защиты потребуется слишком большая концентрация — достаточная, чтобы отвлечь от соблазна тёмной магии. Регулус всё ещё выглядел весьма сомневающимся, но воздержался от комментариев. Вместо этого он сказал: — Думаю, будет лучше, если мы уйдём сейчас. Гермиона кивнула, соглашаясь, и крепко сжала коробку с диадемой. Прежде чем они окончательно покинули Выручай-комнату, когтевранка остановилась, потому что в её голове внезапно возникла идея. — Что случилось? — спросил Регулус, но девушка уже шла в новом направлении. Когда Регулус догнал её, она снова стояла перед Исчезательным шкафом, Без слов Гермиона вытащила свою волшебную палочку и крепко сжала её в руке. Не моргнув глазом, она прошептала "Инсендио". Огонь вылился из палочки и достиг шкафа, а Гермиона с удовлетворением наблюдала, как пламя безжалостно поглощало дерево. — Ты с ума сошла? — проревел Регулус. — Какого чёрта ты это сделала? — Он немедленно окружил защитными заклинаниями горящий шкаф, чтобы огонь не распространилась дальше. Взгляд Гермионы не открывался от пылающего Исчезательного шкафа. — Чтобы спасти эту школу, — твёрдо сказала она, и перед глазами девушки вспыхнули воспоминания об ухмылке блондина, которую она раньше так ненавидела. Лицо измождённого парня с тёмными мешками под глазами заполнило её сознание. — Чтобы спасти мальчика.-ooo-
Гермиона осторожно посмотрела на коробку, стоявшую на её кровати. Это было облегчением, что тёмная магия не ощущалась под всеми защитными заклинаниями, которые она наложила, но сам факт того, что девушка знала, что крестраж лежит на её кровати, заставлял Гермиону беспокоиться. Она знала, что Большой зал уже заполнен голодными студентами, весело поедающими свой обед. Лили и Сев, скорее всего, уже ждали её, но Гермиона не могла заставить себя уйти. В конце концов, она не была голодна. Её желудок неприятно сжался, и девушка подозревала, что опорожнит его ещё до того, как закончит есть. Это было действительно так. Гермиона в самом деле начала охоту за крестражами, выбрав Регулуса Блэка из всех людей, и снова засомневалась в своём решении. Получив диадему Кандиды Когтевран в своё распоряжение, девушка достигла точки невозврата. Особенно сейчас, когда с ней заодно был Регулус, решительно настроенный найти все ныне существующие крестражи Волан-де-Морта и уничтожить их раз и навсегда — если это означало, что он сможет помочь одолеть мерзкого монстра. Особенно сейчас, когда Гермиона полюбила всё, что ей предлагал этот мир, поэтому если бы она отвернулась, то предала бы всех людей, о которых заботилась. Сердце девушки сжалось при мысли о Гарри, о том, как он будет смотреть на неё с разочарованием в глазах. Её выбор прямо сейчас означал, что она вернётся туда, где всегда была Гермиона Грейнджер — в центр войны, борясь изо всех сил, чтобы сохранить жизнь себе и людям, которых она любила. Это было путешествие, полное хаоса и боли, и Гермиона Петтигрю не была уверена, хочет ли она снова оказаться в таком положении. Девушка сжала коробку сильнее, и слёзы затуманили её взор. — Я сделаю это для тебя, Гарри, — прерывисто прошептала она в воздух. В конце концов, всё, что Гермиона Грейнджер делала в прошлом, было для Гарри Поттера. Всё на свете. Смахнув слезы, Гермиона открыла чемодан и нашла секретный отсек. Она осторожно положила заточенный крестраж внутрь и наложила ещё одну серию защитных заклинаний. Когда Гермиона закрыла чемодан, то стала более решительной. Гарри хотел, чтобы она была счастлива в этой жизни, и девушка знала, что единственный способ добиться этого — окончательно свергнуть Волан-де-Морта. Она с радостью пережила бы все трудности ещё раз, если бы это означало, что её друзья будут в безопасности. Если это означало, что Гарри будет в безопасности.