xxv. fall in love in a single touch (Touch by Sleeping at Last)
-ооо-
9 ноября 1977 года В этот раз Гермиона первой добралась до Астрономической башни. Когтевранка снова приняла человеческий облик и бесшумно зашагала к перилам. К счастью, было темно, поэтому девушка не могла ясно увидеть землю у подножия башни. Обычно она бы отказалась даже от мысли посмотреть вниз с такой большой высоты, но темнота скрывала всё вокруг, давая Гермионе чувство безопасности. Её синие глаза заскользили по чернильному ночному небу, на котором полумесяц мирно висел среди мерцающих звёзд. Гермиона изогнула губы в лёгкой улыбке, увидев созвездие Кассиопеи, и рука девушки невольно коснулась веснушек на её лице — они располагались точно так же, создавая идентичный рисунок. Когда Гермиона была младше, Питер соединял её веснушки с помощью маркеров, создавая смешные формы, и это всегда навлекало на него неприятности. Хотя он любил рисовать Кассиопею, и однажды даже сказал сестре, что это подходит её бледному лицу, Гермиона всё равно выпускала немного своей стихийной магии, просто чтобы отомстить брату. — Петтигрю. Девушка быстро повернулась и увидела Регулуса, хладнокровно стоящего у входа в башню. Она молча наблюдала за ним, отметив, что сегодня парень выглядел намного спокойнее и расслабленнее, чем в их прошлую встречу. — Привет, — сказала Гермиона, отталкиваясь от перил и направляясь к слизеринцу. — Давай прекратим любезности и займёмся делом, — слегка огрызнулся он, шагая к девушке, чтобы сократить расстояние между ними. Гермиона озадаченно посмотрела на него, удивлённая внезапным приливом энергии. — Что ты имела в виду под пятью крестражами? — резко спросил он. — Никакого "Привет, Гермиона. Как прошёл твой день?" Регулус скривился и вытащил свою волшебную палочку. — Я сказал никаких любезностей, — повторил он, рассеянно трансфигурируя из воздуха два кресла, на которых они могли бы расположиться. — Итак. Пять крестражей. Гермиона вздохнула и плюхнулась на одно из кресел. Вытащив палочку, она указала на дверь и произнесла серию заклинаний, которые предупредили бы их о приближающихся профессорах или смотрителях. У девушки была и Карта Мародёров, которую она спрятала в один из карманов мантии, но пока что никто не планировал вторгнуться в Астрономическую башню. — Итак, как я уже сказала, Волан-де-Морт создал пять крестражей, — сказала Гермиона, порывшись в карманах, чтобы вытащить пергамент, чернильницу и фазанье перо. — Сколько всего ты можешь там уместить? — спросил Регулус, широко раскрыв глаза, в которых читалось неприкрытое веселье. — Достаточно, — рассеянно ответила когтевранка. Затем она принялась делать заметки на своём пергаменте, зная, что наследник Блэков уже заглядывал ей через плечо, пытаясь разобрать слова, которые писала девушка. Закончив, Гермиона подтолкнула пергамент в сторону Регулуса и указала на список. — Это возможные крестражи, которые он уже создал, чтобы стать бессмертным. Диадема Кандиды Когтевран... — Что? Но она же была утрачена много веков назад? — ...его дневник.... — Тёмный Лорд вёл дневник? — ...чаша Пенелопы Пуффендуй и медальон Салазара Слизерина... — Ну, теперь он просто оскверняет сокровища... — ...и, наконец, кольцо, семейная реликвия. И, Мерлин, можешь свести излишние комментарии к минимуму! Регулус удивлённо моргнул, глядя на Гермиону, а затем весело приподнял бровь. — Верно, конечно. Приношу свои извинения, — надменно сказал он. Девушка вздохнула и указала на список. – Если мы хотим уничтожить Волан-де-Морта, то должны собрать их все, прежде чем он начнёт создавать новые, — настаивала она. — Он планирует создать ещё крестражи? — слизеринец заметно побледнел и настороженно взглянул на пергамент в её руках. — Ты даже не представляешь, — пробормотала Гермиона себе под нос, с лёгким беспокойством разглаживая края. — Говорить о поисках крестражей легко, найти их гораздо сложнее, но у меня есть представление о том, где они могут быть спрятаны. А вот их уничтожение — это совсем другая история. Когтевранка скривилась и подумала о василиске, спящем в Тайной комнате, расположенной в основании её любимой школы. Об Адском пламени не могло быть и речи, потому что девушка знала, что никогда не сможет его контролировать, если только не обратиться за помощью к могущественным волшебникам. Например, к Дамблдору. Но Гермиона пока не хотела связываться с Дамблдором. Она всё ещё немного винила его в их неподготовленности в прошлой жизни. Если бы только тогдашний директор Хогвартса рассказал им хотя бы часть того, что они разузнали самостоятельно, война бы так не затянулась — Гермиона была в этом уверена. — Откуда, чёрт возьми, ты всё это знаешь? — спросил Регулус уже, наверное, в сотый раз. — Это полная ерунда, Петтигрю. Мне бы хотелось думать, что ты лжёшь, но ты рассказываешь чертовски много подробностей, поэтому мне тяжело думать о том, что всё это неправда. Конечно, у тебя есть мозги, которые позволили бы тебе выдумать эти нелепые вещи, но я не думаю, что твоё воображение разыгралось бы настолько, чтобы убедить меня предать Тёмного Лорда. Гермиона проглотила комок в горле и ещё раз взглянула на пергамент. — Я действительно хотела бы сказать тебе, Регулус, — мягко ответила она. — Но я... это слишком рискованно для тебя. Я скажу тебе, когда буду готова, потому что уверена, что ты подумаешь, что я не в себе. Я просто хочу, чтобы ты мне доверял. Слизеринец на мгновение задумался, и в его серебристых глазах появился непонятный блеск. — Если ты беспокоишься о том, что твой секрет раскроют, то не стоит, — медленно сказал он. — У меня прирождённая способность к окклюменции, и мой отец обучал меня последние несколько лет, чтобы укрепить этот талант. Это полезная вещь, особенно если ты находишься на побегушках у Тёмного Лорда. Гермиона грустно улыбнулась парню. — Я доверяю тебе, Регулус, — успокаивающе сказала она. — Но на самом деле я ещё не готова. Помощь тебе даже не входила в мои планы. Но, — девушка указала на себя, — вот я здесь. Взгляд Блэка так и не оторвался от девушки. — Почему ты на самом деле это делаешь? — осторожно спросил он. — Почему ты хочешь мне помочь. Ответ сорвался с губ Гермионы прежде, чем она успела даже подумать об этом. — Потому что я хочу, чтобы Волан-де-Морт умер, — задыхаясь, сказала когтевранка. — Может быть, даже больше, чем ты. Глаза Регулуса сузились от любопытства, он, без сомнения, гадал, что она имела в виду. Гермиона же оказалась потерянной в воспоминаниях Гермионы Грейнджер, в её памяти всплыли предсмертные мысли о самом мерзком волшебнике, которого она никогда не встречала лично. Девушка думала о том, что он и его приспешники были причиной всех потрясений в её прошлой жизни. Её глаза продолжали смотреть решительно, даже когда залились слезами. Гермиона Грейнджер, возможно, потерпела неудачу, но Гермиона Петтигрю, чёрт возьми, знала, что она будет сражаться изо всех сил, чтобы получить ещё один шанс уничтожить источник зла в этом мире. Если это означает, что Рон доживёт до глубокой старости, если это означает, что на лице Гарри не появится шрам, если это означает, что всем друзьям Гермионы Грейнджер никогда не придётся столкнуться с Волан-де-Мортом и его гневом в таком молодом возрасте, то так тому и быть. — Что мы будем делать дальше? — прошептал слизеринец, прерывая беспокойные мысли девушки. Гермиона быстро моргнула, прежде чем снова взглянуть на Блэка. На её лице снова появилась решимость, и она указала на номер один в своём списке. — Получить диадему Кандиды Когтевран будет проще всего, потому что она здесь, в Хогвартсе, — сказала Гермиона. — Крестраж в Хогвартсе? — спросил Регулус с таким видом, будто это была самая нелепая вещь, о которой он когда-либо слышал. — Да, — ответила когтевранка. — И я знаю, где он спрятан. Регулус всё ещё выглядел обеспокоенным, но, тем не менее, кивнул. — Хорошо, — согласился он. — Когда ты предлагаешь получить его? Гермиона пронзила слизеринца своими синими глазами. — Собрать крестражи будет непросто, Регулус, — серьёзно сказала она. — Мы сможем это сделать после того, как вернёмся с каникул. — Наследник Блэков открыл было рот, чтобы возразить, но Гермиона уже покачала головой. — Я многого прошу от тебя. Если ты согласишься объединиться со мной и собрать все крестражи, то мне придется положиться на твой статус Пожирателя смерти, чтобы получить другие, которые достать гораздо сложнее. Регулус скривился, явно недовольный её словами, но в конце жёстко кивнул. — Я дам тебе ещё несколько недель, чтобы подумать над этим, — сказала Гермиона, протягиваясь к парню, чтобы схватить его за руку. — Это будет опасно. Возможно, в конечном счёте тебе придётся пожертвовать своей жизнью, если того потребует ситуация. Было понятно, что она решительно отказалась даже думать о том, что такая ситуация может возникнуть. Девушка уже слишком много потеряла на войне в своем предыдущем мире. Она сделает всё возможное, чтобы сохранить жизнь всем своим друзьям, но притом уничтожить Волан-де-Морта. Лицо Регулуса было бледным, а глаза очень нервными, но парень всё же стиснул зубы и решительно посмотрел на Гермиону. — Мне не нужно больше об этом думать, — горячо сказал он. — Я действительно хочу, чтобы всё это закончилось, Петтигрю. Девушка сжала его руку, чтобы успокоить, и сухо кивнула. — Хорошо, — прошептала она. — Хорошо.-ооо-
27 ноября 1977 года Джеймс был верен своим словам и пришёл раньше, чтобы встретить Гермиону у башни Когтеврана. Теперь он был менее нервным, даже более дерзким, и беззастенчиво окинул взглядом девушку. В его глазах была заметна тонко завуалированная оценка её внешнего вида. — Ты хорошо выглядишь, — поприветствовал Гермиону Джеймс, сверкнув своей красивой кривой усмешкой. — Нет, забудь это. Ты выглядишь потрясающе. Щёки девушки вспыхнули от его комплимента, когтевранке было непривычно слышать, чтобы о ней так отзывались. Гермиона мельком взглянула на свой зимний маггловский наряд, отметив, что на ней даже не было ничего особенного. Она определённо не особо задумывалась о своей одежде, но всё же старалась выглядеть достойно на сегодняшнем свидании. Гермиона сейчас была одета в джинсы и ботинки из маггловского денима, который защитил бы её от холода. Ещё на ней был надет тёмно-бордовый вельветовый пиджак, который был достаточно тёплым, чтобы девушка чувствовала себя комфортно. Улыбка Джеймса стала шире при виде её взволнованного состояния, и это побудило девушку взглянуть на него, прежде чем спуститься по лестнице. Гриффиндорец легко догнал Гермиону, и они направились к дверям замка. Когда они приблизились к выходу, когтевранка заметила трёх знакомых парней, прислонившихся к стене и явно кого-то ожидающих. — Чёрт, — выругался Джеймс, быстро осмотревшись в поисках пути к отступлению. Но было уже слишком поздно, поскольку Римус заметил их и быстро ударил Сириуса и Питера по рукам. — Гермиона? — спросил её брат, и его брови в замешательстве сдвинулись. — Почему вы всё ещё здесь? — быстро прервал его Джеймс, раздув щёки, и на несколько шагов отступил от Гермионы. — Было чертовски подозрительно, что ты внезапно захотел бросить нас сегодня, — пожаловался Сириус. Глаза Питера не отрывались от Гермионы. — Я думал, ты сказал, что собираешься на свидание, — сказал старший Петтигрю. Его вопрос был явно адресован Джеймсу. Гермиона снова услышала, как староста школы пробормотал под нос "чёрт", и не могла удержаться от фырканья. — Так и есть, — просто сказала она. — Но с кем? — спросил Сириус, дико оглядываясь, будто ожидая, что эта загадочная девушка выскочит в любую минуту. Римус закатил глаза и ударил его по голове. — С ней, — сказал оборотень, указав подбородком в сторону Гермионы. — Очевидно же. В золотистых глазах Римуса плескалось неподдельное веселье, и его взгляд переключился с неизменно краснеющего Джеймса на столь же позабавленную Гермиону. — Что? — прогремел Питер. Глаза девушки снова обратились к брату, который к этому моменту уже приближался к ним с грозным выражением лица. Гермиона никогда раньше не видела Питера таким. Не говоря уже о выражении лица Джеймса, парня, которому её брат поклонялся с одиннадцати лет. Вдобавок ко всему этому староста школы выглядел совершенно напуганным поведением своего друга. — Послушай, приятель, — попытался успокоить его Джеймс. — Я действительно хотел тебе сказать, но не нашёл подходящего времени. Она закатила глаза, когда Джеймс съёжился перед Питером, который смехотворно пытался возвыситься над ним, хотя и был на несколько дюймов ниже Поттера. И Сириус, и Римус сочли всё это забавным и пытались — но безуспешно — сдержать внутри свой хохот. — Питер, честно, — вздохнула Гермиона. — Это просто свидание. Синие глаза её брата обратились к девушке, и он внезапно стал выглядеть растерянным. — Но ты… — Питер энергично указал на неё, пытаясь передать свои эмоции через действия, которых когтевранка не понимала. — Гермиона, ты просто... — Попробуй закончить это предложение, придурок, и мы посмотрим, какое первое заклинание придёт мне в голову, — предупредила девушка, глубоко нахмурившись. Глаза Джеймса почти вылезли из орбит, и он уставился на когтевранку с таким же ужасом, с которым недавно смотрел на Питера. Тот крепко сжал губы и нахмурился. Брат и сестра Петтигрю пристально смотрели другу на друга — они всегда так делали, когда сильно ссорились. Гермиона никогда не отступала, не желая первой отводить взгляд. Питер тоже был упрям, особенно в некоторые дни. Но девушка ни разу не проигрывала своему брату. Как и следовало ожидать, первым отвёл взгляд гриффиндорец и мрачно нахмурился. — Питер, — внезапно позвал Джеймс, привлекая их внимание. Волшебник в очках выглядел нервным, но решительным, и снова взъерошил свои волосы так, что они начали торчать в разные стороны. — Мне ужасно, ужасно жаль, но мне действительно, действительно нравится твоя сестра. Румянец пробежал с её груди до корней волос, девушка не верила, насколько искренним было утверждение Джеймса. Гермиона обнаружила, что не в состоянии сдержать лёгкую улыбку, и застенчиво поглядывала себе под ноги, чтобы скрыть её от остальных. Сириус тихонько свистнул. — Итак, это ты та девушка, которую терпеливо ждал наш Джеймси, — заметил он, когда на его лице появилось осознание. — Это просто свидание, Питер, — снова начала настаивать Гермиона. — Я думаю, что твоя… чрезмерная защита очень мила, но, чёрт возьми, совершенно неуместна. Я знаю множество заклинаний, которые заставят любого человека сбежать, спасая свою жизнь, ещё до того, как он даже попытается навредить мне. Джеймс издал мягкий нервный смешок, слегка побледнев от её заявления. — Хорошо, что у тебя есть другие замечательные черты, которые затмевают то, насколько ты по-настоящему ужасающая, а, Усатик? — сказал он, пытаясь снизить напряжение в группе. Питер проигнорировал Джеймса и снова хмуро уставился на сестру. — Гермиона... — Это просто обычное свидание, — выпалила она в третий раз. — Если у нас ничего не получится, тогда всё снова будет по-старому. Гермиона знала, что у них никогда ничего не получится, потому что Джеймс ещё до окончания учебы поймет, что он всё ещё любит Лили. Когтевранка проигнорировала то, как сжалось её сердце от этой мысли, и она стойко уцепилась за тот факт, что Гарри Поттер должен родиться в этом мире, с лицом Джеймса и глазами Лили. Это всё, что имело значение. Гермиона даже проигнорировала то, как Джеймс нахмурился при её словах, потому что девушка знала, что, если она остановится на этом, ей будет труднее отдалиться от раздражающего парня. Питер наконец смиренно вздохнул и осторожно взглянул на старосту школы. — Если ты причинишь ей боль, Джеймс, клянусь… — Питер, — застонала Гермиона. — Честно. — Я не причиню, — выпалил Джеймс с решительным взглядом. — Клянусь честью Мародёра. Старший Петтигрю на мгновение посмотрел на более высокого волшебника, прежде чем жёстко кивнуть и отвернуться. Он молча вернулся к Сириусу и Римусу, у которых на лицах были одинаковые весёлые улыбки. — Не беспокойтесь о нас сегодня, — заверил Сириус, обняв Питера за плечи и притянув к себе. — Просто идите и повеселитесь, детишки. — Я, чёрт возьми, знал это, — коротко рассмеялся Римус. Увидев смущённые лица Джеймса и Гермионы, он продолжил. — Вы не особо-то и скрывали этого, если что. И Сохатый вёл себя очень странно в последние несколько дней, особенно в присутствии Гермионы. Это было легко понять, как сложить два и два. Лохматый Мародёр кивнул в знак согласия. — Иногда я задавался вопросом, почему ты был так мил с Гермионой, — признался он. Джеймс, явно испытавший облегчение, когда Питер отступил, немедленно подошёл к Гермионе и небрежно закинул руку ей на плечи. Девушка застыла от этого действия, и её глаза немного расширились, когда она посмотрела на торжествующего волшебника. — Увидимся позже, мерзавцы, — сказал наследник Поттеров. Сириус насмешливо отсалютовал ему, а Римус с улыбкой попрощался с ребятами. Питер по-прежнему раздражённо смотрел вперёд, не желая оглядываться на свою сестру и лучшего друга. — Не беспокойся о Питере, — заверила Гермиона, когда остальные трое оказались вне пределов слышимости. — Он придурок. Он скоро это переживёт. Джеймс ухмыльнулся девушке, и его глаза сверкнули из-за очков. — Он обожает тебя, Гермиона, — продолжил он. — Питер действительно меняется, когда что-то касается его младшей сестры. Чёрт побери, ты бы видела его после, ну, ты знаешь, того инцидента с Нюниусом в полнолуние. Питер сказал нам, что если бы ты пострадала из-за нас в ту ночь, он бы без раздумий отказался от нашей дружбы ради тебя. Глаза Гермионы недоверчиво расширились. — Он так сказал? — ахнула она от удивления. Его улыбка смягчилась. — Да, — ответил Джеймс. — У него определённо характер Селвинов, Гермиона. Особенно, когда люди, которых он любит, страдают. Девушка посмотрела на крошечную точку, которая была её братом, и её сердце переполнилось теплотой и любовью. Питер действительно был братом, которого всегда хотела Гермиона Грейнджер. Надо признать, раньше она задавалась вопросом, почему из всех семей попала именно в жизнь Петтигрю, особенно если учесть, что мальчик должен был вырасти и стать предателем. Но теперь... теперь Гермиона была рада, что стала Петтигрю, и Питер был её братом, а Аня — матерью. Она бы ни на что их не променяла.-ooo-
Джеймс первым выпрыгнул из кареты и протянул девушке руку, ожидая, пока она возьмёт её. Гермиона по-прежнему с опаской смотрела на протянутую ей ладонь, но тем не менее взяла её. Она ловко выскочила из кареты и кивнула в знак благодарности. Джеймс ухмыльнулся и слегка сжал руку Гермионы, прежде чем отпустить её. Тепло, которое давала ей его рука, исчезло, и когтевранка, нахмурившись, сжала свою ладонь в кулак, чтобы случайно к нему не потянуться. — Куда сначала? — вопросительно спросила она, оглядывая многолюдные улицы Хогсмида. — К "Писсаро". Гермиона удивлённо посмотрела на Джеймса, но он уже шагал к магазину письменных принадлежностей. "Писсаро" был заполнен учениками, которые вытаскивали с полок всё новые свитки пергаментов и покупали школьные принадлежности. Рождественские каникулы быстро приближались, поэтому профессора уже нагружали студентов рождественскими домашними заданиями. Джеймс сразу же подошёл к прилавку, и Гермиона последовала за ним. Ей нечего здесь было покупать, поэтому она просто держалась рядом с гриффиндорцем, чтобы остановить себя от приобретения ненужных вещей. — Дайте мне ваши самые дорогие перья, — надменно потребовал староста школы. — И ещё самую дорогую чернильницу и пергамент. — Что ты делаешь? — спросила Гермиона, широко раскрыв глаза, когда продавец кивнул и пошёл за указанными товарами. Джеймс озорно ухмыльнулся девушке. — Ты заслуживаешь лучшего, — просто ответил он. У когтевранки отвисла челюсть, когда вернулся продавец и начал показывать им их лучшие фазаньи и лебединые перья, запасы чернильниц разных цветов и пергаменты, которые не мнутся. Джеймс задумчиво выбирал то, что привлекало его внимание, и отделял их от остальных. — Сколько в итоге? — спросил он. Продавец взглянул на пожелтевший пергамент с парящим над ним Прытко Пишущим Пером, которое вычисляло сумму. — Двадцать пять галеонов, — сказал он. Гермиона резко вздохнула, а наследник Поттеров просто кивнул и выудил кожаный мешочек из своей мантии. — Джеймс, — упрекнула она. — Это слишком дорого. — "Спасибо, Джеймс. Ты действительно мил" было бы достаточно, Гермиона, — дерзко ответил он, бросая галеоны в сторону продавца и хватая свои новые вещи. — Считай это частью моего рождественского подарка тебе. — Частью? — ахнула она. Гриффиндорец посмотрел на девушку так, будто она была сумасшедшей. — Ну, да, — сказал он. — Кто захочет получить только школьные принадлежности в качестве рождественского подарка? — Я захочу, — огрызнулась Гермиона, слегка обидевшись. Волшебник в очках рассмеялся и пробормотал: — Конечно, ты захочешь. — Затем он вместе с Гермионой вышел из магазина и начал осматривать окрестности. — Хочешь теперь пойти в "Сладкое королевство"? — У меня всё ещё есть в запасе ириски, — сказала она. — Кроме того, кое-кто даёт мне достаточно сладостей, которых теперь точно хватит на целый год. — Тогда пообедаем? — спросил Джеймс, а его глаза затанцевали от смеха. Гермиона ответила на его улыбку и кивнула, уже направляясь к "Трём мётлам" и планируя, что она закажет. Когда девушка вошла внутрь, она мгновенно увидела огненно-рыжие волосы её лучшей подруги. Глаза Лили загорелись, когда она заметила Гермиону, и девушка возбуждённо начала махать рукой в знак приветствия. Сев коротко ей улыбнулся, но затем поморщился, увидев спутника когтевранки. Взглянув на Джеймса, Гермиона поняла, что у него такое же выражение лица, и закатила глаза. — Сегодня это место ужасно переполнено, — пожаловался Джеймс, оглядываясь по сторонам в поисках пустого стола. — Может быть, мы можем пойти к мадам Паддифут? Глаза Гермионы расширились от ужаса. — Нет, я лучше умру, — отчаянно заявила она. Джеймс фыркнул. — Я знаю, что там безвкусно и всё такое, но там подают приличный чай, Гермиона, — сказал он. Но девушка по-прежнему отказывалась, упорно осматривая небольшой паб, чтобы найти пустой столик, за который они смогут сесть. Она даже попыталась разглядеть пару, сидевшую за несколько столиков от них. Они уже больше не ели, но были слишком заняты, смотря друг на друга влюблёнными глазами. Разочаровавшись, Гермиона ещё раз вздохнула и взглянула на столик, за которым сидели Лили и Сев. Гриффиндорка уже смотрела на девушку, вопросительно приподняв бровь. В голове Гермионы внезапно возникла идея, и она смущённо улыбнулась своей лучшей подруге. Рыжеволосая девушка сразу поняла, что значил этот взгляд, потому что она уже энергично качала головой, глядя на когтевранку так, будто она сошла с ума. Лили дико указала на своего парня, показывая, что это будет чертовски катастрофично. Но Гермиона была голодна, и предпочла бы не оказаться в чайной, которая так напоминала ей кабинет Долорес Амбридж. — Что ты делаешь? — озадаченно спросил Джеймс. В ответ Гермиона схватила его за рукав и потянула к Лили и Севу. Гриффиндорец понял, куда она его ведёт, и заупрямился. — Гермиона, — пожаловался он. — Это плохая идея. — Ш-ш-ш, — проговорила она, снова толкая парня вперёд, пока он не смягчился и не позволил ей тащить его к столику, который заняли её лучшие друзья. — Привет, — сказала девушка с блестящей улыбкой. Лили смотрела на неё так, будто у неё выросла ещё одна голова, а Сев был занят, пронзая взглядом Джеймса. — Пустых столов больше нет. Вы не против, если мы присоединимся к вам? — Против, — одновременно выпалили Сев и Джеймс. Улыбка Гермионы стала натянутой, и она сделала вид, что не услышала их ответов. Она плюхнулась на сиденье напротив Сева, ещё раз дёрнув Джеймса за рукав, так что у него не было другого выбора, кроме как проскользнуть на свободное место рядом с ней. — Поттер, — нерешительно улыбнулась Лили, рассеянно положив руку на сжатый кулак Сева на столе, чтобы успокоить его. Взгляд Джеймса на мгновение обратился к Лили. — Эванс, — поприветствовал он, а затем снова повернулся к Северусу, продолжая пристально на него смотреть. Гермиона закатила глаза. — Чёрт побери, сколько вам лет? Пять? — воскликнула она в раздражении. — Он за нашим столом, Петтигрю, — грубо сказал Сев, мрачно глядя на Гермиону. — Он со мной, — ответила девушка, подняв нос. Зелёные глаза Лили заблестели от любопытства, когда она наклонилась к ним поближе. — Итак, это что-то вроде свидания? — спросила она, приподняв бровь, и щёки Гермионы почти сразу же покраснели. Джеймс застенчиво усмехнулся и взъерошил волосы. — Да, — сказал он, а его взгляд превратился в весёлый, когда он снова посмотрел на Лили. — Ревнуешь, Эванс? — Отвали, Поттер, — сказала гриффиндорка, громко фыркнув, но Гермиона заметила, как уголки её губ подёргиваются вверх. — Забавно, я помню, как однажды ты пригласила меня на свидание, я о том предложении пойти в Хогсмид, — дерзко протянул Джеймс, откидываясь на спинку стула с самодовольной улыбкой. — Когда это было? Два месяца назад? — Что? — одновременно спросили Гермиона и Сев, и их глаза расширились, когда они с недоверием посмотрели на Лили. Девушка хмуро уставилась на Джеймса, а затем перевела смущённый взгляд на двух других. — Это была проверка, — объяснила она, успокаивая своего внезапно разгневанного парня. — Поттер вёл себя очень странно, и я хотела проверить теорию. — Взгляд Лили упал на когтевранку, и она улыбнулась. — Мне не потребовалось много времени, чтобы прийти к выводу, что ты нравишься Поттеру, Гермиона, и это объяснило его странное поведение. На этот раз Джеймс покраснел от смущения, но его улыбка не исчезла. — Коварная ведьма, — сказал староста школы, и последовал неистовый смех. — Я всегда задавался вопросом, почему ты позвала меня. Что за слизеринский поступок, Эванс. — Ну, я встречаюсь со слизеринцем, — сказала Лили, обнимая Сева. — Когда проведёшь с ним слишком много времени, не сможешь не перенять некоторые черты. Гермиона молча наблюдала за их игривым подшучиванием, глубоко хмурясь от того, насколько раздражающе мягким оно было. Девушка ожидала от Джеймса сильного напряжения, нервозности — даже ревности, если быть честной, — но они вели себя как настоящие добродушные друзья. — Это абсолютно верно, — сказал Джеймс, небрежно перекидывая руку через стул когтевранки. — После проведения такого количества времени с Гермионой, я начинаю думать, что уже превращаюсь в заучку. Девушка слегка напряглась, почувствовав его руку — пальцы Джеймса уже легонько скользили по её кудряшкам. Затем гриффиндорец повернулся к Гермионе. — Желаешь сливочного пива, Усатик? — спросил он, мягко улыбнувшись ей. Не решаясь заговорить, она молча кивнула. Чёртов парень многозначительно посмотрел на её покрасневшие щёки и торжествующе ухмыльнулся, прекрасно зная, как его близость заставляет девушку себя чувствовать. Джеймс сознательно отдёрнул руку, намеренно позволив пальцам коснуться изгиба её плеч, прежде чем встать со своего места и шагнуть к мадам Розмерте. — Годрик, Гермиона, — выпалила Лили, — ты безнадёжна. Не могу поверить, что пропустила твои чувства к Поттеру, когда теперь это так чертовски очевидно. Щёки Гермионы покраснели ещё больше, и она хмуро посмотрела на свою лучшую подругу. — Ты знала о его… его чувствах, — воскликнула она. — Почему ты мне не сказала? Лили фыркнула. — И пропустила бы всё самое интересное? — спросила она, перекидывая блестящие рыжие волосы через плечо. — Поттер вёл себя чертовски очевидно, Гермиона. Он, может быть, и проходимец, но всё же определённо не умеет скрывать свои чувства. Признаюсь, мне потребовалось время, чтобы осознать это, потому что я была занята, пытаясь уйти от него, прежде чем он снова начнёт надоедать. Но когда я собрала всё по кусочкам, это стало совершенно логичным, — она показала большим пальцем на стоящего рядом слизеринца. — Даже Сев пришёл к такому выводу. Глаза Гермиона распахнулись, и она взглянула на Сева, побуждая его закатить глаза. — Не могу поверить, что ты так тупишь в этой ситуации, Гермиона, — сказал он с разочарованным вздохом. — Самая блестящая ведьма своего поколения, чёрт побери. Когтевранка наклонилась вперёд и хлопнула его по руке. Лили выдохнула и обняла своего парня, по-видимому, защищая его от вспышек ярости лучшей подруги. — Только не ворчуна, Гермиона! — воскликнула она. — Он сразу начинает рычать. Ворчун поймал себя на середине рычания и вместо этого бросил мрачный взгляд на свою девушку. Гермиона засмеялась, а Лили просто усмехнулась, безжалостно продолжая дразнить Сева, пока слизеринец не начал теряться и сердиться. Джеймс выбрал именно этот момент, чтобы неспешно вернуться к их столу. Парящий поднос с сливочным пивом и чипсами неуклонно следовал за ним. — Они всегда такие противные? — сказал Джеймс, сморщив нос. Девушка засмеялась и посмотрела на него сияющими глазами. — Всегда.-ooo-
Удивительно, но разговор между ними был лёгким и непринуждённым. Джеймс и Северус продолжали пристально смотреть друг на друга, но их отвлекали вопросы, задаваемые ведьмами. Гриффиндорец постоянно поддразнивал Лили, а рыжеволосая девушка говорила парню, чтобы он отвалил, но Гермиона заметила, что отношение её лучшей подруги к наследнику Поттеров заметно улучшилось. Возможно, это был шаг в правильном направлении, и когтевранка заставляла себя улыбаться на протяжении всего разговора, убеждая себя, что это было правильным поступком. Их пребывание в "Трёх мётлах" продолжалось до тех пор, пока солнце за окном не начало садиться. Лили и Сев первыми попрощались с ребятами, утверждая, что им всё ещё нужно зайти в "Сладкое королевство", чтобы купить сладости. — Знаешь, — лениво сказал Джеймс, повернувшись к Гермионе после ухода влюблённой парочки. — Мне нужно кое в чём тебе признаться. Её сердце болезненно сжалось в груди, не зная, к чему его слова. — Да? — задыхаясь, спросила она. — Проведя сегодня время с твоими лучшими друзьями, я пришёл к выводу, что у нас с Эванс никогда бы ничего не вышло, — сказал Джеймс, и последовал тихий смех. Глаза Гермионы расширились при его заявлении. — Я, чёрт возьми, ненавижу говорить это, но Нюн... Снегг хорошо подходит Лили. Я имею в виду, действительно, действительно хорошо, учитывая, кто он такой и насколько умным он может быть. Гермиона молча взглянула на парня, пытаясь найти на его лице хоть какое-то подобие враждебности или ревности. Но Джеймс точно таковым не выглядел, его яркие светло-карие глаза сияли, а на губах играла весёлая улыбка. Девушка не знала, как к этому относиться. Староста школы предложил им вернуться в Хогвартс, так как на улице уже стемнело. Гермиона хранила молчание на протяжении всего пути, её мысли всё ещё были в беспорядке, потому что она продолжала думать о Джеймсе, Лили и будущем. Девушка знала, что гриффиндорец бросает на неё нервные, встревоженные взгляды, но она не могла придумать слов, которые бы его успокоили. Прежде чем Гермиона осознала это, она уже смотрела на входную дверь в башню Когтеврана. — Эй, Гермиона, я… — Джеймс неловко запустил руку в волосы и застенчиво улыбнулся ей. — Я хорошо провёл сегодня время, честно. Когтевранке удалось слегка улыбнуться в ответ. — Да, я тоже, — сказала она. Несмотря на все размышления, сегодня девушка на самом деле хорошо провела время с Джеймсом. Наследник Поттеров выглядел очень в этом сомневающимся. — Да? — неуверенно спросил он. — На обратном пути в Хогвартс ты притихла, поэтому я волновался, что всё прошло не так уж хорошо. — Мне очень жаль, — вздохнула Гермиона, и её щёки покрылись розовыми пятнами. — У меня было много вещей на уме. — Например? — Не думай об этом, — сказала девушка, мягко улыбнувшись. — Спасибо за сегодняшний день, Джеймс. Я тоже действительно хорошо провела время. Он нервно провёл рукой по волосам ещё раз, как будто хотел сказать что-то ещё Гермиона терпеливо ждала, когда парень заговорит, и с лёгким весельем наблюдала, как он безжалостно теребит свои волосы. — Это ведь не последнее свидание, верно? — наконец выпалил Джеймс, и его лицо сморщилось от смехотворного ужаса. Что-то шевельнулось в сердце Гермионы. Она почему-то почувствовала себя утомлённой — от всего отрицания и отстранения. С робкой улыбкой девушка ответила: — Может, и не последнее. Может, ещё одно совсем не повредит. От его облегчённой улыбки у когтевранки перехватило дыхание. — Итак, это означает, что мы действительно собираемся встречаться? — легкомысленно спросил Джеймс, и его светло-карие глаза снова заблестели надеждой и счастьем. Девушка покраснела и нервно засмеялась. — Я не знаю, — честно сказала она. — На самом деле у меня было не так уж много отношений, чтобы знать, когда всё становится официальным. И… я… есть ещё много непонятных вещей, которые нужно решить, и… Джеймс перебил Гермиону, со смешком, потянувшись вперёд, чтобы дотронуться до её щеки своей большой тёплой рукой. Девушка застыла, а её глаза расширились, когда гриффиндорец наклонился ближе, так что его глаза оказались на уровне её. Она искренне подумала, что он поцелует её прямо сейчас, и решала, стоит ей потянуться к нему или отстраниться. Глаза Джеймса на мгновение метнулись к приоткрытым губам Гермионы, а его светло-карие глаза потемнели от эмоций, от которых у неё почти перехватило дыхание. — Мы не будем торопиться, — прошептал он, почти касаясь её губами. — Нет необходимости спешить. Не решаясь заговорить, Гермиона дважды кивнула. Дразнящая ухмылка медленно появилась на лице парня, когда он наконец отстранился. Когтевранка прикусила нижнюю губу, пытаясь подавить разочарованный стон. — Тебя ужасно легко взволновать, Усатик, — заявил Джеймс. Смеясь, он увернулся от её тяжёлой руки, пробормотав краткие извинения за свои поддразнивания. Гермиона снова подняла руку, чтобы ударить его, но староста школы остановил её своей рукой. Его глаза смягчились, когда он посмотрел на их сцепленные руки. Джеймс сдвинул их руки вместе, пока его пальцы не переплелись с её. — Если, — прошептал он, и его щёки немного покраснели, — если я приду сюда завтра, чтобы проводить тебя на завтрак, ты позволишь мне держать тебя за руку? Гриффиндорец медленно встретился с поражённым взглядом девушки и улыбнулся. — Я обещаю не переходить черту, если это доставляет тебе неудобства, Гермиона, — быстро добавил он. Когтевранка оторвала от него взгляд и посмотрела на их сцепленные руки. Рука Джеймса была большой, тёплой и мозолистой из-за того, что он постоянно держал деревянную метлу. Его рука идеально подходила её, как кусочек пазла, вставший в нужное место. Сердце Гермионы громко застучало в грудной клетке, и она задалась вопросом, слышит ли это Джеймс. — Да, — наконец выдохнула она. Её глаза ещё раз встретились с его. — Да, позволю.-ооо-
28 ноября 1977 года На следующий день Гермиона проснулась из-за оглушительного раската грома. За окном бушевал проливной дождь, который заставил девушку почувствовать себя глубоко несчастной. Её волосы от влажности становились ещё более чудовищными, и Гермиона вообще не хотела вставать с постели. Но её желудок сопротивлялся, и она не хотела пропускать завтрак. Девушка освежилась, надела форму и схватила свою сумку, прежде чем выйти из комнаты. Она с лёгким весельем отметила, что другие студенты были раздражены внезапной бурей. Изменившаяся погода принесла дополнительный холод и, несмотря на ревущий огонь и согревающие чары, прохлада упрямо оставалась в общей гостиной. Гермиона вздохнула и крепче обняла себя, выбираясь в коридор. Она сразу увидела Джеймса, небрежно прислонившегося к перилам и рассеянно подбрасывающего свой золотой снитч в воздух. Как только парень услышал звук закрывающейся двери, его взгляд тут же упал на когтевранку. — Привет, — с ухмылкой поздоровался староста школы. — Привет, — ответила Гермиона. Джеймс оттолкнулся от перил и убрал золотой мяч в карман. Подойдя к девушке, он схватил её сумку и перекинул ремень через плечо. — Проголодалась? — спросил парень. — Чертовски умираю с голоду, — угрюмо ответила Гермиона. Джеймс засмеялся и наклонился ближе к девушке, а его рука скользнула вниз, пока он не сжал её холодную ладонь. Гермиона застенчиво переплела их пальцы и робко улыбнулась. Улыбка Джеймса была подобна яркому солнцу, что было совершенно нелепо, потому что на улице бушевала непрекращающаяся буря. И Гермиона не могла отвести от него взгляд.