xxxvii. we will call this place our home (North by Sleeping at Last)
-ооо-
4 января 1979 года Гермиона изо всех сил пыталась заснуть после такой изнурительной ночи, но, к разочарованию девушки, каждая клеточка её тела противилась этому. Мадам Помфри сказала ей, что тёмное зелье не будет иметь длительного воздействия на Регулуса, но он всё ещё был без сознания и нуждался в отдыхе. Гермиона настаивала на том, чтобы остаться с ним рядом и подождать, пока он проснётся, но другие были твёрдо уверены в своём решении сначала дать когтевранке отдохнуть. Джеймс привёл её в спальню, в которой девушка спала раньше, когда посещала поместье Поттеров во время школьных каникул. У неё не было другого выбора, кроме как последовать за парнем, машинально проскользнув на мягкий матрас и позволив ему уложить её. Но с тех пор он уже давно ушёл, пообещав зайти за Гермионой на завтрак позже в тот же день. Она просто мягко поблагодарила Джеймса и смотрела, как волшебник в очках уходит. С тех пор девушка ждала, когда наступит неуловимый сон, а её глаза пристально смотрели в огромное окно в комнате. Гермиона невидящим взглядом наблюдала за тем, как оттенки жёлтого и оранжевого начали раскрашивать небо. Она неуверенно посмотрела в сторону от окна, когда услышала скрип двери. Питер молча проскользнул внутрь, медленно закрыв за собой дверь, прежде чем повернуться, чтобы взглянуть на Гермиону. — Ты ещё не спишь? — спросил её брат с удивлением на лице. — Я не могу заснуть, — призналась девушка. — Что ты здесь делаешь? — Я тоже не смог заснуть, — сказал он. Питер прошёлся по покрытому ковром полу и придвинул элегантный стул к кроватью Гермионы. Почти сразу его рука нашла ладонь сестры, и глаза парня забеспокоились. — Как ты себя чувствуешь? Гермиона мягко рассмеялась. — Если честно? — начала она. — По-разному. Но… но прежде всего, я думаю… я чувствую облегчение. Синие глаза Питера заблестели непролитыми слезами, и он сильнее сжал руку девушки. — Ты действительно напугала меня в пещере, Гермиона, — мягко сказал мракоборец. — Когда инфернал утащил тебя в озеро и ты не всплыла, я подумал... — Он задохнулся, когда слёзы потекли из его глаз. — Это было… на одну ужасную минуту, я подумал, что потерял тебя навсегда. Я не понимал, что Кикимер услышал твою просьбу прийти и прибыл как раз вовремя, чтобы всех спасти. — Прости, Пити, — прошептала Гермиона, потому что, честно говоря, это было единственное, что она могла придумать прямо сейчас. Он смахнул несколько слёз с глаз и грустно улыбнулся сестре. — Я не знал, что тебе пришлось пройти через столько всего, — сказал Питер. — На самом деле я не планировала раскрывать всё, — отметила когтевранка с кривой улыбкой. — Это было… это было сложное прошлое. Однажды я сказала Регулусу, что иногда мне казалось, что Гермиона Грейнджер была далёким сном с множеством подробностей — на самом деле кошмаром — потому что я уже семнадцать лет привыкла быть Гермионой Петтигрю. — Девушка недоверчиво фыркнула. — Я даже говорю о ней "она", а не "я". — Скажи мне, — продолжил Питер, — она была гриффиндоркой? — Это вообще имеет значение? — спросила Гермиона со смешком. Когда брат многозначительно посмотрел на неё, девушка вздохнула: — Да, была. — Конечно, была, — нежно сказал Питер. — После всего, через что ей пришлось пройти, она кажется храбрым воином. — Храбрая, — сухо повторила Гермиона. — Убегать от всего — не самое смелое занятие. — Если дела стали безнадёжными, не думаешь ли ты, что единственное, что можно сделать, — это убежать? — спросил парень с твёрдым взглядом. — Похоже, — слёзы навернулись на её глаза, когда девушка вспомнила последние оставшиеся дни в роли Гермионы Грейнджер. — Я уже мало что помню из своей предыдущей жизни. Это могут быть мелкие детали, но это были её воспоминания. Но она была действительно храброй. В течение первого года она смотрела в глаза трёхголовой собаке, окаменела из-за василиска на втором курсе, а на третьем она встретится с оборотнем… список можно продолжать и продолжать. Но её лучший друг. Он был… он был самым храбрым из всех. Питер наклонился вперёд, чтобы обнять Гермиону. — Для меня всё ещё так запутано, — признался он. — Я... Я имею в виду. Путешественница во времени! Моя сестра! — Я действительно хотела бы думать об этом как о перерождении в другом человеке с моими старыми воспоминаниями, — заметила когтевранка с влажным смешком. — В конце концов, я прожила жизнь Гермионы Петтигрю семнадцать лет. Питер отстранился от неё и с грустью посмотрел в синие глаза девушки. — Я буду уважать твоё прошлое, — медленно начал он. — На самом деле, я действительно хочу узнать о ней больше, если ты позволишь мне. Но... но, здесь — сейчас — ты моя сестра. И как твой старший брат, я хочу защитить тебя от зла в этом мире, защитить тебя, если я действительно могу. — Единственная слеза скатилась из его глаза, когда парень слегка улыбнулся ей. — Но я знаю, что ты не сдашься без боя. Ты чёртова сила, с которой нужно считаться, Гермиона Петтигрю. Я знаю, что ты меня совсем не послушаешь, если я скажу тебе держаться подальше от этого беспорядка. Девушка фыркнула и снова заключила брата в объятия. — Мне очень жаль, Пити, — сказала она. — Я... я пробовала это раньше. Я пыталась сохранять спокойствие и смотреть в другую сторону, когда всё начало становиться слишком сложным, потому что я вспомнила всю боль и суматоху. Я вспомнила все смерти и... это было слишком много для меня, чтобы справиться. Но я действительно полюбила этот мир. Я действительно полюбила всех в нём. Я не могу просто стоять в стороне, особенно сейчас, когда у меня есть что-то, что может победить Волан-де-Морта. Парень издал звук, который был чем-то средним между смехом и рыданием. — Когда ты родилась, я всегда знал, что ты станешь моей смертью, — лицо девушки исказилось, и она крепче сжала Питера. — Я бесконечно горжусь тобой, Гермиона. Никогда этого не забывай.-ooo-
Джеймс молча шагал по коридорам своего дома после того, как Поки подняла его. Домовой эльф ворвалась в комнату для гостей, чтобы разбудить парня, заявив, что обед был приготовлен и что мистер и миссис Поттер ожидают, что он скоро к ним присоединится. Джеймс был действительно удивлён, что проспал всё утро, отметив, что сейчас был уже первый час после полудня. Но всё же после изнурительных событий той ночи и утра было понятно, что его родители просто позволили им выспаться. Питер давно ушёл домой, чтобы закончить свой отчёт для Грюма и убедиться, что Аня ничего не заподозрит. Он уже передал Гермионе сменную одежду с запиской, в которой обещал вернуться, как только сможет. Прежде чем заскочить в спальню Гермионы, чтобы пригласить её на обед, парень зашёл в свою спальню, где всё ещё находился Регулус Блэк. Поки сказала ему, что наследник Блэков не просыпался с тех пор, как за ним ухаживали мадам Помфри и Мэри, но Джеймс заметил, что теперь на его щеках появился румянец. Регулус уже выглядел лучше, и волшебник в очках воспринял это как хороший знак. Когда он приблизился к комнате Гермионы, все её откровения снова пронеслись в его голове. Джеймс всё ещё не верил, что его девушка пришла из другого времени, по-видимому, с другим именем и другой внешностью. Она говорила о лучшем друге, которому она добровольно посвятила свою жизнь, и о бесконечной войне против Волан-де-Морта. Сначала парень действительно не хотел ей верить, потому что это было поистине нелепо. Но то, как девушка со слезами на глазах пересказывала своё прошлое, и то, как Дамблдор полностью — неохотно — принял её историю, заставило Джеймса нерешительно поверить. Он подготовил себя, когда наконец добрался до двери спальни Гермионы. Она уже через столько всего прошла, и ему не следовало засыпать её новыми вопросами. Джеймс всё ещё не был осведомлён о том, что именно произошло во время их миссии в пещере, и не был уверен, хочет ли он знать все подробности. Состояния Регулуса и испуганных глаз Питера, когда они появились на полу в его спальне, уже было достаточно, чтобы ранить парня на всю жизнь. Джеймс мягко постучал в деревянную дверь и напряг ухо, пытаясь услышать голос Гермионы. Когда после третьего удара он не получил ответа, то осторожно схватился за дверную ручку и повернул её. Волшебник в очках вздрогнул, когда дверь скрипнула, и поспешно просунул голову внутрь. Гермиона всё ещё крепко спала на своей кровати, а одеяло полностью прикрывало её до подбородка. Джеймс нервно оглянулся, пытаясь увидеть, не прячутся ли поблизости его родители. Юфимия, конечно, никогда бы не закрыла глаза на то, что он вошёл в комнату девушки без сопровождения, особенно под их собственной крышей. Джеймс всё ещё находил обычаи чистокровных смешными и закоренелыми, но его мать хотела практиковать их как можно больше. Парень баловал её в течение многих лет, просто вечно благодарный за то, что, несмотря на нормы чистокровных и всё остальное, его семья никогда не принимала Тёмные искусства с распростёртыми объятиями. Убедившись, что его матери не видно, Джеймс быстро проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь, ещё раз вздрогнув, когда она издала громкий скрип. Гермиона поёрзала на кровати, но всё ещё не проснулась. Волшебник в очках медленно подошёл к дремлющей девушке, и его глаза мгновенно остановились на её лице. Золотистые волосы Гермионы рассыпались вокруг её головы буйным ореолом, обрамляя безмятежное лицо когтевранки. Лёгкая улыбка бессознательно скользнула по его лицу, когда парень наклонился и легонько проследил Кассиопею, расположенную на её носу и щеках. Это мгновенно вернул его к первому Дню святого Валентина, который он провёл в библиотеке, когда увидел, как Гермиона крепко спит после многих часов работы над своими экзаменами СОВ. Ошеломленная улыбка мелькнула на его губах, когда Джеймс вспомнил, что это был первый раз, когда он признался себе, что ему нравится Гермиона. Казалось, это было так давно. Веки девушки задрожали, и пальцы волшебника в очках замерли. Гермиона неуверенно открыла глаза, и её брови медленно сошлись вместе, будто она находилась в замешательстве. — Привет, — поздоровался Джеймс, а его сердце затрепетало в груди при виде её красивых синих глаз. — Если ты забыла, ты в поместье Поттеров. Её лоб разгладился от воспоминаний. Глаза девушки на мгновение метнулись к пустому стулу у её кровати. — Где Питер? — спросила она. — Он пошёл домой, чтобы сделать кое-какую работу мракоборца, — ответил Джеймс. — Скоро вернётся. Гермиона кивнула. — Что ты здесь делаешь? — Я пришёл за тобой на обед, — когда глаза когтевранки слегка расширились от удивления, он улыбнулся. — Мои родители разрешили нам поспать. Это было утомительное утро для всех. Её щёки покраснели, и девушка застенчиво улыбнулась. Затем Гермиона медленно села на кровати, и одеяло упало ей на колени. Джеймс посмотрел на её растрёпанные волосы, и на его лице расплылась весёлая улыбка. У неё действительно были чудовищные волосы со спутанными прядями, беспорядочно разбросанными по всему лицу. Когтевранка выглядела действительно очаровательно с её сонным лицом и волосами, и парню пришлось удержаться от того, чтобы податься вперёд и поцеловать её. Гермиона не выглядела так, будто проснулась полностью, и ведьма могла проклясть его, если он удивит её в тот момент, когда она была наиболее уязвимой. Затем взгляд Джеймса невольно упал на её обнаженное плечо, когда его огромный свитер соскользнул вниз, обнажив веснушчатую кожу девушки. Её чёрная бретелька выглядывал из-под пышных волос, и у парня пересохло во рту. Надо признать, он представлял, как Гермиона носит его одежду после нескольких часов восхитительных видов деятельности. Но Джеймс действительно не думал об этом сегодня утром, поскольку его разум был более озабочен тем фактом, что она чуть не умерла, выполняя глупо безрассудную миссию. Но теперь, оставшись с ней наедине, наследник Поттеров правильно осознал, какая на ней одежда — точнее, почти отсутствие таковой. Из-под одеяла выглядывал даже небольшой участок кремового бедра девушки. Мерлин Всемогущий, эта чёртова ведьма уже сводила его с ума. Джеймс заставил себя оторвать взгляд от соблазнительной девушки, поморщившись от того, насколько узкими внезапно оказались его брюки. Гермиона снова наверняка подумает, что он грязный извращенец. — Джеймс? — задыхаясь, спросила она. Он сделал несколько успокаивающих вдохов, прежде чем снова взглянуть на девушку своими светло-карими глазами. Пока Джеймс смотрел ей в лицо, то мог сохранять рассудок. Ну, только рассудок. — Иди освежись и переоденься в э-э-э... приличную одежду, — сказал он, поспешно протянув ей небольшую сумку с вещами. — Я буду ждать тебя снаружи. Гермиона подозрительно посмотрела на него, но молча приняла сумку. — Хорошо, — ответила она. Мракоборец в очках почти выбежал из комнаты, чтобы не передумать и не прижать её к кровати. Иногда Джеймс задавался вопросом, действительно ли Гермиона знает, что делает с ним. Он никогда не был терпеливым парнем, и то количество самообладания, которое ему всегда приходилось иметь каждый раз, когда когтевранка была рядом, было невероятно огромным. Гермионе потребовалось несколько минут, чтобы выйти из своей комнаты. Джеймс к тому времени успокоился и мгновенно переплёл свои пальцы с её, потянув девушку к их столовой. Их путь был безмолвным, но когтевранку иногда приветствовали портреты, желая приятного доброго утра. Джеймс с удивлением заметил, что Линфред явно души не чаял в Гермионе, словно она была его давно потерянным другом. Парень всё время молчал, уже довольный тем, что ведьма шла рядом с ним. — Ты в порядке? Джеймс взглянул на девушку, удивлённый её вопросом. Синие глаза Гермионы потемнели от беспокойства, а губы слегка нахмурились. — Я тот, кто должен задавать этот вопрос, — легкомысленно ответил волшебник в очках, слегка улыбнувшись. Она не ответила ему улыбкой. — Ты был молчаливым, — сказала Гермиона. — Обычно ты бы мне сейчас уже все уши прожжужал. Джеймс фыркнул, крепче сжав её руку. — Сегодня я не в настроении болтать, любовь моя, — ответил он. Её глаза снова забеспокоились, и когтевранка подошла к парню. — Это потому, что… — она нервно закусила нижнюю губу. — Ты злишься на меня? — Я не знаю, — пробормотал Джеймс, нахмурив брови от её вопроса. — А следует? Гермиона слегка рассмеялась. — На самом деле я не знаю, — сказала она с застенчивой улыбкой. — Я думала, после всех безрассудных поступков, которые я совершила за последние несколько месяцев… — Девушка тихонько вздохнула. — Питер подошёл за несколько минут до того, как я заснула, и я искренне думала, что он тоже собирался отругать меня. Парень всё ещё был удивительно сбит с толку всем, что слышал. Возможно, его разум ещё не полностью охватил все её откровения. — Мой мозг ещё не переварил всё, если ты об этом спрашиваешь, — заметил он с озадаченной улыбкой. — Мерлин, я думаю, мне могут понадобиться дни, чтобы всё как следует понять. Это — чёрт побери, знаешь, всё это чертовски абсурдно. — Очень абсурдно, — согласилась девушка с мягким смехом. — Просто… просто не держи больше всё при себе, Гермиона, — продолжил Джеймс. — Дамблдор был прав; ты не одна в этой битве. У нас одна цель, и, поскольку мы уже знаем, как победить этого ублюдка, мы все должны работать вместе, чтобы достичь её. Глаза когтевранки затуманились, а по лицу скользнула несчастная улыбка. — Я всё ещё хочу, чтобы ты не участвовал во всём этом, — призналась она. — Это очень опасно. Активно бороться с тиранией Волан-де-Морта. — Этого не случится, Гермиона. Ты знаешь это, — твёрдо сказал парень, но на его лице появилось хмурое выражение. — Ты была рядом с нами годами. Ты знаешь, что мы никогда не останемся в стороне в этой войне, если знаем, что можем помочь сделать этот мир лучше. — Я знаю, — сказала девушка, осторожно смахивая своенравную слезу, выкатившуюся из её глаза. — Я просто… я хотела защитить тебя, и Питера, и всех, о ком я стала заботиться в этом мире. Я сказала себе, что это было, по крайней мере, утешением за то, что в конце концов я не смогла защитить своего лучшего друга. Джеймс остановился, прижимая Гермиону к месту. Он строго посмотрел в её удивлённые синие глаза и провозгласил: — Нам не нужно, чтобы ты защищала нас, Гермиона. Ты нужна нам живой. Так что, пожалуйста, из любви ко всему добру и святому в этом мире, не делай больше ничего безрассудного, не сообщая нам, хорошо? По крайней мере, если ты сделаешь что-то опасное, ты будешь с кем-то, кто тебе поможет. Синие глаза девушки загорелись теплом и благодарностью. — Я не буду, — пообещала она, протягивая руку к его щеке. — Больше нет. Когтевранка стояла на цыпочках, и её глаза были уже закрыты. Глаза Джеймса расширились, потому что Гермиона так и не начала целовать его. В течение нескольких месяцев он всегда задавался вопросом, почему она сдерживалась, ставя его на расстоянии вытянутой руки, когда было очевидно, что она очень любит его, так же сильно, как он любит её. После её откровения в то утро всё обрело смысл. Возможно, Гермиона знала его в будущем, знала каждого человека, с которым он общался, и кем он станет. Время по-прежнему было для него странной вещью, и парень знал из различных уроков, которые у него были в Хогвартсе, что путешествие во времени, путь назад будет катастрофическим, способным уничтожить целое поколение, если путешественник не будет осторожен. Но дело в том, что он понимал, что ситуация Гермионы совсем не простая. С помощью тёмной магии она переродилась совершенно другим человеком. Ради Мерлина, это была Гермиона Петтигрю! У неё были те же черты лица, что и у его лучшего друга, и она практически росла вместе с ним все годы их обучения в Хогвартсе. Проще говоря, она уже принадлежала этому времени. Джеймс даже горячо надеялся, что Гермиона поймёт это и перестанет сдерживаться, чтобы жить своей жизнью настоящим. Он грустно улыбнулся и наклонил голову, встречаясь с девушкой на полпути.-ooo-
В тот день Гермиона и Джеймс снова оказались в гостиной. Приходили Сириус и Римус, и Гермиона подумала, что сейчас самое время рассказать им свою историю. Питер всё ещё не вернулся, но пообещал быть с ними, когда девушка сообщит эту новость другим Мародёрам. — Это будет какой по счёту? Ты уже в третий раз собираешься рассказывать нам свою историю? — сказал Джеймс, медленно обнимая когтевранку за талию и притягивая к себе. — В четвёртый, вообще-то, — сказала она с лёгкой улыбкой на лице. — Регулус был первым, кто узнал об этом. Джеймс нахмурился, и Гермиона фыркнула, заметив ревнивый блеск в его глазах. — Это было необходимо, если я хотела, чтобы он мне доверял, — сказала она. — Твоя ревность к Регулусу действительно странная. Мы просто друзья. Светло-карие глаза парня за очками сузились в тонкие прорези. — Как долго ты потворствуешь брату Сириуса за нашими спинами? — спросил он. — Достаточно долго, — неопределённо отрезала Гермиона. На лице Джеймса появилось хмурое выражение. — Ну, посмотри, может, я всё-таки действительно злюсь на тебя, — проворчал он, скрестив руки на груди. — Потому что я работаю с Регулусом? — спросила она с раздражением. Громкое фырканье сорвалось с губ Гермионы, и её брови встретились посередине от раздражения. — Почему я чувствую, что тебя больше раздражает то, что я работаю с ним, чем тот факт, что я скрыла то, что я не отсюда? Джеймс издал странный, разочарованный звук из глубины горла. — Потому что чертовски ревновать к этому парню легче, чем признать, что моя чёртова девушка является чёртовой путешественницей во времени — героиней войны, чёрт побери, — которая, кстати, чуть не потеряла свою чёртову жизнь прошлой ночью! Гермиона уставилась на парня, а её глаза расширились от его внезапной вспышки. Глаза волшебника в очках тоже расширились в том же удивление. — Ну, посмотри на это, может, я всё-таки злюсь на тебя, — неубедительно повторил он, на этот раз с покорностью, слышимой в его тоне. — Нет. Нет, чёрт побери. Я не сержусь. Я в ужасе. От всего. Твоё путешествие во времени, крестражи. Волан-де-Морт. Как ты могла держать всё это при себе, Гермиона? В той пещере, утопая в кишащем инферналами озере, ты была... ты почти... Джеймс замолчал и попытался успокоиться. Слёзы навернулись на глаза Гермионы, заставляя его выглядеть немного пребывающим в панике. — Мне очень жаль, — прошептал парень после нескольких успокаивающих вдохов. Он выглядел изумительно взволнованным, его глаза были широко раскрыты, и Гермиона, как ни старалась, не знала, что делать. — Это было несправедливо. Я... я даже представить себе не могу, через что ты прошла за последние годы. Прошедшие семнадцать лет, чёрт побери! Твоя ситуация чертовски испорчена, и я знаю, что ты боишься того, что теперь мы будем думать о тебе, когда… знаем. Просто… — Джеймс скривился и отвернулся от её глаз. — Мне действительно нужно время, чтобы подумать. Обо всём. Моя голова скоро взорвётся от всего, что ты рассказала вчера. — Парень фыркнул, и его щёки покраснели от смущения. — Я думал, что был очень собран, когда недавно привёл тебя на обед. Очевидно, нет. — Знаешь, я ожидала вспышки, — прошептала Гермиона, поспешно вытирая слёзы. — Я подумала, что это странно, как ты — и Питер — принимали всё без промедления. На вашем месте я была бы по-настоящему зла и переполнена множеством вопросов. — Хорошо, что я тогда не такой, как ты, а, Усатик? — пошутил Джеймс, и уголок его рта приподнялся в небольшой дразнящей ухмылке. — И я думаю, что мы с Хвостом были слишком отвлечены тем, что ты проделывала опасные махинации за нашими спинами какое-то время, и не успели правильно переварить всё твоё откровение. — Мне очень жаль, — сказала Гермиона со слезами на глазах, коснувшись щеки парня. Глаза Джеймса метнулись и упёрлись в её прикосновение. — Я действительно испытываю искушение запретить тебе делать то, что ты делаешь с Блэком, но я уверен, что ты бросишь в меня свой Летучемышиный сглаз, прежде чем я даже закончу свое предложение, — сказал он. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — сказала девушка с водянистым смешком. — Тебя не остановить, Гермиона Петтигрю, — со вздохом ответил волшебник в очках, двигаясь вперёд, чтобы положить руку ей на затылок. — Меньшее, что я могу сделать, это остаться рядом с тобой. Прекрасная улыбка появилась на лице когтевранки, и из её глаз скатилось несколько слёз. Джеймс осторожно смахнул её слёзы и наклонился вперёд, прижавшись губами к губам девушки. — Пожалуйста, ради Мерлина, перестаньте быть такими противными. Пара вздрогнула, не сводя глаз с новоприбывшего. Питер стоял прямо перед дверью, а его лицо исказилось от лёгкого отвращения. Гермиона проигнорировал его комментарий и встала с дивана. Отвращение на лице её старшего брата сменилось облегчением, когда девушка обняла его. — Ты в порядке, Гермиона? — обеспокоенно спросил он. — Я в порядке, — сказала когтевранка, мягко посмеиваясь, когда Питер защитно её обнял. За пределами комнаты раздались шаги. Дверь распахнулась, и вошли Сириус и Римус, оба выглядели очень усталыми и явно обеспокоенными. Гермиона фыркнула, увидев Блэка, на котором была кожаная куртка, которую она подарила ему на выпускной. Парень выглядел хорошо и, возможно, более подкаченным после месяцев строгих тренировок в качестве мракоборца. Однако глаза девушки были обращены к Римусу. Несмотря на своё покрытое шрамами лицо, он выглядел на удивление здоровым, будто спал достаточно хорошо и вовремя ел. Оборотень был сейчас самым человечным, которым Гермиона его когда-либо видела, если забыть о тёмных мешках под глазами из-за недостатка сна из-за его миссии Ордена. — Скучала по нам, Усатик? — нахально спросил Сириус, сокращая расстояние между ними и обнимая Гермиону и Питера. — Отвали, Бродяга, — проворчал Питер. Римус нежно улыбнулся Гермионе и тоже подошёл к ней. — Всё хорошо? — спросил он, неуверенно протирая заспанные глаза и с беспокойством взглянув сначала на девушку, а затем на Джеймса. — Я так понимаю, Волчье противоядие сработало? — спросила когтевранка, игнорируя его вопрос. Улыбка, вспыхнувшая на лице Римуса, затмила все шрамы, которые он носил. — Это были лучшие месяцы в моей жизни, Гермиона, — заявил он. — Зелье было великолепным. Я сказал Дамоклу, что буду работать на него после того, как он продаст зелье, потому что, знаете ли, он пообещал снабжать меня бесплатным Волчьем противоядием до конца своей жизни. Но он отказался, сказал, что я должен начать жить своей жизнью вместо того, чтобы проводит время с ним. — Щёки оборотня покраснели, когда с его губ сорвался недоверчивый смех. — Мне скоро предстоит собеседование с Дамблдором на должность преподавателя Защиты от Тёмных искусств. Жаль, что я не смогу учить тебя в последние несколько месяцев в Хогвартсе. И, чёрт побери, я не хотел тебе говорить всё, потому что я подумал, что сейчас не время для этого. — Нет, всё в порядке, — сказала Гермиона, протягивая ладонь, чтобы схватить оборотня за руку. — Я рада, что ты это сказал, Римус. Его золотистые глаза смягчились, но он заметили мрачное настроение Джеймса. — Все хорошо? — снова настаивал парень, теперь уже начинающий волноваться. — Да, — сказал Сириус, полностью отстраняясь от брата и сестры Петтигрю, чтобы нахмуриться, — загадочное сообщение Хвоста через заколдованный кнат звучало настойчиво. Я собирался заснуть, потому что, знаете, я ни разу не спал со времён миссии Грюма. Так что лучше это будет хорошей новостью. — Кое-что произошло, — смутно начал Джеймс. — Кое-что важное. Римус нахмурился и плюхнулся на диван напротив Джеймса. — Небольшое уточнение не помешает. Гермиона нервно взглянула на других Мародёров, не зная, как они воспримут её историю. Она полностью оторвалась от брата и снова села рядом с Джеймсом, безмолвно призывая Сириуса тоже присесть. — Ну... — Подожди, — внезапно сказал Питер. — Не сейчас. Мы всё ещё ждём двух людей. Девушка в замешательстве нахмурила брови. — В самом деле? — спросила она. — Я… ну… я подумал, что ты тоже хочешь, чтобы они об этом узнали, — сказал Питер, застенчиво встречая её взгляд. — Ты уже много рассказываешь эту историю, поэтому я подумал, что ты бы предпочла, чтобы это последний раз, когда тебе нужно было рассказать о своём прошлом. Я подумал, ты хочешь, чтобы они знали, потому что они твои лучшие друзья. — Нет, — выдохнул Джеймс, широко распахнув глаза. Гермиона вскочила со своего места, когда за дверью гостиной послышалось новые шаги. Её глаза бессознательно наполнились слезами, когда внутрь вошла Лили, сопровождаемая осторожным Севом. Лили была одета в стандартную серую мантию Невыразимцев поверх маггловской одежды. Её волосы были собраны на голове в беспорядочный пучок, и Гермиона отметила, что, как и у Римуса, у рыжеволосой девушки также были глубокие мешки под глазами. Северус, к её удивлению, был одет в фирменную чёрную мантию, которую носила его старшая версия. У него было такое усталое выражение лица, как и у Лили, скорее всего, потому что парень был завален своей работой ученика у мастера зельеварения. Гермиона быстро бросилась к своим лучшим друзьям и обняла их. Было глупо, когда она начала плакать, но после всего, через что она прошла, она была просто счастлива, что всё ещё жива и видела их. — Что происходит? — мягко спросила Лили, успокаивающе кладя руку подруге на спину, чтобы успокоить её слёзы. — Неужели было так необходимо просить их прийти? — пробормотал Сириус, уже бросая острый взгляд в Сева. — Судя по реакции Гермионы, да, — со вздохом сказал Питер. Младшая ведьма фыркнула и, смеясь, вытерла слёзы. — Мне очень жаль, — начала она. — Я давно не видела вас обоих. — Что случилось? — спросил Сев, хмурясь при виде слёз на её глазах. Гермиона улыбнулась ему, заметив беспокойство в тёмных глазах парня. — Присядьте, — вздохнула когтевранка, полностью отдаляясь от своих друзей. — Вам это понадобится. Лили и Сев обменялись встревоженными взглядами, явно обеспокоенными внезапным напряжением, которое накрыло комнату. Гермиона усадила их обоих на единственный свободный диван в комнате, прямо напротив пылающего очага. Сама девушка снова заняла своё положение между Джеймсом и Питером. Гермиона глубоко вздохнула, чтобы привести свои мысли в порядок, а затем с грустной улыбкой начала: — Мне нужно вам кое-что рассказать.-ooo-
В горле у молодой ведьмы пересохло, а челюсть болела от постоянного разговора без перебоев. Когтевранка подивилась тому, что Лили молчала, пока девушка рассказывая свою историю, но лицо её постоянно окрашивалось, пока она не стала бледной, как призрак, когда Гермиона закончила. Северус выглядел глубоко встревоженным, его губы слегка нахмурились, пока он обдумывал её историю. Римус выглядел очень измученным, его шрамы и глубокие мешки под золотистыми глазами резко выделялись на бледном лице. Сириус... Сириус непрерывно расхаживал по комнате. Его сапоги из драконьей кожи уже оставляли след на роскошном ковре в гостиной. Лицо парня выглядело грозным, а губы сжались в тугую линию. Гермиона видела, как сидевшие рядом с ней Джеймс и Питер обменялись встревоженными взглядами на лохматого мракоборца. Гермиона рассеянно оторвала взгляд от Сириуса и взглянула на остальных троих. Девушка не осмелилась нарушить молчание, зная, что ей нужно дать им время, чтобы осмыслить всё, что она сказала. Римус первым двинулся, глубоко вздохнув и взглянув на Гермиону. — Это всё… — он сделал паузу и сглотнул, снова замолчав. На лбу Сева появилась вена. — Почему ты... — как и Римус, её лучший друг не смог закончить фразу. Сириус внезапно остановился и посмотрел на когтевранку своими беспокойными серыми глазами. — Ты, чёрт возьми... Всё, что он хотел спросить, было заглушено громкими рыданиями Лили. Глаза рыжеволосой девушки наполнились слезами, когда она бросилась с дивана в ожидающие руки Гермионы. Ведьма упала на колени и положила голову подруге на колени, обвив руками её живот. — Бедняжка, бедняжка! — воскликнула Лили. — Т-ты, должно быть, была действительно напугана. Гермиона была ошеломлена словами Лили, правда, не ожидая, что услышит их от кого-то, кто слышал её рассказ. Остальные были слишком ошарашены её прошлым и начали задавать различные вопросы, просто чтобы разобраться во всём этом. Но Лили.... Лили сначала подумала о ней. Сердце Гермионы переполнилось привязанностью к этой милой ведьме, её блестящие изумрудные глаза смотрели на девушку с такой печалью и беспокойством. Слёзы хлынули из глаз когтевранки, и она всхлипнула и прижалась лицом к растрёпанным волосам Лили. — Да, — призналась она. — Я была так напугана и одинока, и я подумала... Северус тоже встал с дивана и молча, решительно заключил двух плачущих ведьм в свои объятия и крепко держал их. Гермионе не нужно было слышать, что говорит Сев, потому что она могла видеть, как блестят его тёмные глаза, хотя слёзы не падали. Трио держали друг друга несколько минут, девушка не знала, как долго. И только когда слёзы Лили утихли, Сев осторожно оттащил её. Рыжеволосая девушка отказалась вернуться на своё место, решив сесть рядом с когтевранкой, и твёрдо положила руку ей на колено. Гермиона нежно улыбнулась решительной подруге, поблагодарив все звёзды за то, что Лили решила ворваться в её купе ещё на первом курсе, настаивая на том, чтобы сесть рядом с ней. Сев устроился на диване, и его щёки слегка покраснели. Гермиона рискнула предположить, что он был немного взволнован тем, что проявил немного эмоций в присутствии Мародёров — людей, перед которыми он поклялся, что никогда не проявит ни капли уязвимости. Но остальные четверо даже не заметили Сева. Рука Джеймса крепко сжала руку Гермионы, и его пальцы успокаивающе рисовали узор на тыльной стороне её ладони. Синие глаза Питера тоже наполнились слезами, а его взгляд был взволнованным и грустным. — Ты не планируешь… — Гермиона взглянула на Римуса, который внезапно стал выглядеть глубоко обеспокоенным. — Ты не планируешь возвращаться, не так ли? К своему… к своему собственному времени. Все в комнате замерли. Никто ещё не задавал ей этот вопрос. Только Регулус имел наглость спросить её раньше, и Гермиона с прошлой ночи задавалась вопросом, когда они тоже её спросят. Возможно, они слишком боялись того, что она скажет. То, как болезненно сжал её руку Джеймс, уже говорило о многом. С водянистой улыбкой Гермиона провела кончиками пальцев по руке парня, пока его хватка не ослабла. Он выглядел так, будто слегка запаниковал, и затаив дыхание, ждал её ответа. — Нет, — сказала девушка, побуждая всех задышать немного легче. Слеза скатилась по лицу Питера, когда он неуверенно схватил Гермиону за руку. — Нет, я не собираюсь возвращаться. Это… — Она засмеялась и смахнула несколько своенравных слёз. — Зелье, которое я приняла, не предлагало никакого антидота. В конце концов, оно было приготовлено с помощью тёмной магии, и вы знаете, что почти всегда эффекты необратимы. Лили громко фыркнула и склонила голову. — Я была Невыразимцем всего несколько месяцев, Гермиона, — мягко сказала она. — Но я уже могу сказать, что здесь, в этом мире, много загадочных вещей. Если… если бы ты дала мне полный список ингредиентов этого сомнительного зелья и инструкции, я могла бы… — Спасибо, Лилз, но в этом нет необходимости, — сказала Гермиона, нежно убирая волосы подруги. Глаза рыжеволосой девушки снова наполнились слезами. — Ты уверена? — осторожно спросила она. — Я приняла это зелье, чтобы убежать от всего, — сказала когтевранка, окидывая взглядом каждого человека в комнате. — Зачем мне возвращаться? — Потому что это был твой дом. Взгляд Гермионы быстро остановился на Джеймсе, который отказывался смотреть на неё. — Нет. Девушка смотрела, как он медленно сдвинул брови. — Здесь мой дом, — сказала Гермиона. — С мамой, Питером и всеми моими друзьями и... и тобой. Парень взглянул на неё, явно удивлённый. — Я Гермиона Петтигрю, — серьёзно заявила она. — Гермиона Грейнджер была магглорождённой гриффиндоркой, с тёмными густыми волосами и глубокими карими глазами. И… и я знаю, что она всегда будет частью меня. Но я не она. Больше нет.