epilogue. how rare and beautiful it is that we exist (Saturn by Sleeping at Last)
-ооо-
31 июля 1991 года — Ты действительно уверена на счёт этого, Гермиона? В его голосе прозвучало беспокойство, и, несмотря на огромную нервозность, которую чувствовала девушка, она смогла выдавить лёгкую улыбку. — Правда? Ты спрашиваешь об этом сейчас, когда мы уже практически в нескольких кварталах? Питер бросил на сестру испепеляющий взгляд. Улыбка Гермионы дрогнула, а её сердце бешено заколотилось в груди, когда мимо них начали проноситься различные знакомые дома причудливой улицы Хитгейта. Язык девушки становился всё толще с каждым её шагом, и хотя часть её всё ещё сомневалась, что это хорошая идея, любопытство перевесило нервозность, которую чувствовала Гермиона. — Гарри только что получил письмо из Хогвартса, — мягко объяснила она. — Я просто подумала… ну, мне действительно стало любопытно, — ведьма вздохнула и потянулась к Питеру, взяв его за под руку. — Я хотела убедиться в этом сама. Я думала об этом в течение многих лет, и мне показалось, что сегодня будет хорошим днём, чтобы наконец увидеть это самой. — Сегодня у моего крестника день рождения, чёрт побери, — заныл Питер. — Можно сделать это и в другой день, Гермиона. Девушка слегка ущипнула старшего брата за руку, чем заслужила его раздражённый взгляд. — Мы уже в пути, — отметила она. — Просто... просто перестань суетиться. Это не займёт даже часа. Питер, к счастью, смягчился, хотя по-прежнему хмурился. Однако под его раздражением Гермиона могла видеть глубокое беспокойство, которое парень испытывал за свою сестру. Ведьма сжала его руку в знак признательности, беззвучно передавая свою благодарность за то, что он сегодня сопровождал её. Пока они продолжали идти по одной из прекрасных улиц пригорода Хэмпстед-Гардена, Гермиона нашла время, чтобы осмотреться. Был прекрасный летний день, солнце стояло высоко в небе, и на нём не было видно ни облачка. Глаза девушки слегка заслезились, когда она увидела знакомую детскую площадку, которую она часто посещала будучи Гермионой Грейнджер, место, заполненное смеющимися детьми, которых преследовали их рассерженные родители. Они миновали скамейку в парке, на которой с ней сидел Гарольд Грейнджер, пока они наблюдали за прохожими в довольном молчании. Впереди, на перекрестке, стояла внушительная церковь, в которую Грейнджеры ходили раньше, пока не обнаружили, что их дочь — ведьма. Всё было в точности так, как помнила девушка. Хотя в её сознании воспоминания о Гермионе Грейнджер теперь были невероятно расплывчатыми, её сильно смущало то, что она всё ещё могла вспомнить место, которое когда-то называла домом. Сердце Гермионы забилось в горле, когда она наконец остановилась перед красивой лужайкой с рядами цветочных кустов. С её губ сорвался мягкий смех, когда она увидела глядя до смешного уродливого гнома, укрывшегося между цветущими кустами подсолнухов, которого очень любил Гарольд Грейнджер. — Всё… всё то же самое, — сказала ведьма, затаив дыхание, и её слезящиеся глаза остановились на коричневом фасаде дома с кирпичными стенами. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Питер, сжимая её локоть, чтобы привлечь внимание девушки. Гермиона оторвала взгляд от дома и взглянула на брата. — Я... я не знаю, — она начала слегка заикаться. На её сердце была тяжесть, оно было охвачено натиском эмоций, которые Гермиона так и не могла понять. Из её глаз потекли слёзы, когда она снова посмотрела на дом, вспоминая незначительные моменты из жизни Гермионы Грейнджер, прогуливающейся по этому дому. Девушка вздохнула, когда дверь внезапно распахнулась. Гермиона крепко обняла Питера, когда из дома выскользнул мужчина лет тридцати с непослушными волосами, почти не уступающими волосам Селвинов. Его знакомые карие глаза удивлённо моргнули, глядя на Петтигрю, прежде чем на его лице появилась неуверенная улыбка. — Я могу вам помочь? — спросил Гарольд Грейнджер. Взгляд Гермионы скользнул по тяжёлой коробке в его руках, прежде чем она посмотрела на небольшую пригородную машину, припаркованную перед домом. — Эм… я-я, ну, — начала ведьма, затаив дыхание. — Мы знали кое-кого, кто здесь жил, — выпалил Питер, спасая Гермиону от её неловкого бормотания. Брови мужчины смущённо нахмурились. — О? — спросил он, теперь подозрительно глядя на обоих Петтигрю. — Насколько мне известно, я живу здесь почти тридцать девять лет. — Точно, — сказала Гермиона, желая ударить себя за то, что не обдумала это. Теперь, конечно, Гарольд Грейнджер решил, что они были слишком чертовски подозрительны. — Точно… эм, извините, — она склонила голову в сторону коробки в его руках, которую он затем поместил в багажнике своей машины. — Куда-то собираетесь? Было ясно, что Гарольд раздумывает, стоит ли ему продолжать разговор с незнакомцами. То, как напряглись его плечи, означало, что он чувствовал себя очень неуютно в их присутствии. Гермиона умиротворяюще улыбнулась мужчине, пытаясь передать, что они не собирались причинять ему вреда. Гарольд моргнул, глядя на девушку, прежде чем на его лице появилась лёгкая, почти нерешительная улыбка. — Мы с женой наконец решили переехать в Австралию, — медленно ответил он. — Как раз вовремя, чёрт возьми, если хотите знать. Хотя Англия является нашим домом, мы решили, что пора открыть для себя другие прекрасные места этого мира. Сердце ведьмы заболело, когда она вспомнила историю Гарольда времён маленькой Гермионы Грейнджер. Гарольд и Джин Грейнджер всегда мечтали переехать в Австралию, чтобы продолжить свою стоматологическую практику, но с внезапным рождением Гермионы и последующим принятием девочки в Хогвартс они решили продолжить оставаться в Англии. Вот почему Гермиона Грейнджер сразу поняла, что, как только она с помощью заклинания Забвения заставит родителей забыть её, то отправит их в Австралию. — Я уверена, что Австралия будет прекрасной, — прошептала девушка, изо всех сил стараясь сдержать свои эмоции. Она держала Питера за руку очень крепко, судя по тому, как её брат скривился от боли. Однако, к счастью, словами Питер не выразил никакого недовольства. Дверь снова открылась, и из неё вышла женщина с прямыми тёмно-коричневыми волосами и каштаново-карими глазами. — О, — сказала Джин Грейнджер, глядя на незнакомцев. — У нас гости, Гарольд? — Мы просто проходили мимо, — заверила Гермиона, и на её лице появилась слабая ухмылка. — Мы знали кое-кого, кто жил здесь. — О, — повторила Джин, и на этот раз на её лицо появилась прекрасная улыбка. – Что ж, вы проходили ужасно вовремя. Мы с мужем уезжаем из страны. Вопрос застрял на кончике языка Гермионы, и как девушка ни пыталась, она не могла сформулировать его правильно. Она не знала, как спросить о… о ней, чтобы это не прозвучало слишком навязчиво и странно, а голова ведьмы уже кружилась при виде двух людей, которых она когда-то называла родителями. — Только вы двое? — внезапно выпалил Питер. — Никаких детей, протестующих против этого грандиозного переезда? У Грейнджеров появились одинаковые грустные взгляды. Джин выглядела очень несчастной, однако у Гарольда на лице была лёгкая робкая улыбка. — Нет. О нет, детей нет, — объяснил он. — Только мы вдвоём. У Гермионы перехватило дыхание, потому что она не знала, как относиться к тому факту, что Гермионы Грейнджер в настоящем не существует. Каким-то образом девушка уже подозревала, что это так. Гермиона Петтигрю не должна была существовать во времена Гермионы Грейнджер. Совершенно очевидно, что одна не может существовать, пока жива другая. Это создало бы слишком много сложных разрывов в этом времени. — О, — выдохнула ведьма. — М-мне очень жаль. Джин усмехнулась и осторожно смахнула заблудшую слезу. — Не нужно извиняться, — сказала она с прекрасным смехом. — Нам, вероятно, пора идти, — сказал Гарольд, потянувшись вперёд, чтобы крепко сжать руку Джин. — Наш рейс через несколько часов, и мы не можем позволить себе его пропустить. — Точно, конечно, — сказал Питер, энергично кивнув. — Давай, Гермиона. Мы должны... мы, вероятно, должны уйти. Синие глаза Гермионы смягчились при взгляде на пару, которую она когда-то считала своей семьёй. — Я искренне желаю вам обоим прекрасной жизни, — прошептала она, не в силах сдержать слёзы, которые текли из её синих глаз. — Вы оба… вы оба этого заслуживаете. Грейнджеры странно посмотрели на неё, но на их лицах были неуверенные улыбки. — Спасибо, — сказал Гарольд. Питер пробормотал слова прощания и утащил сестру. Вместо трансгрессии брат усадил девушку на ближайшую скамейку в парке и взял её за руку. — Ты в порядке? — спросил он, глядя на заплаканное лицо ведьмы обеспокоенными глазами. Гермиона рассмеялась, подняла руку и смахнула слёзы. — Ага, — пробормотала она. — Да. Просто… дай мне несколько минут, Пити. Её брат кивнул и решительно держал её за руку, пока Гермиона тихонько плакала. Девушка не совсем понимала, что она на самом деле чувствовала — возможно, горе по магглорождённой ведьме, у которой никогда не было возможности впервые испытать магию, или чувство вины за то, что Джин Грейнджер никогда не рожала ребёнка. В её сердце было и странное облегчение, но Гермиона не могла по-настоящему понять, что это означает. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. — Наверное, нам стоит пойти, — сказала Гермиона, поворачиваясь к Питеру с дрожащей улыбкой. — Мерлин, у моего Гарри день рождения! Я не могу себе позволить сегодня так себя чувствовать. Питер грустно улыбнулся и обнял сестру за плечи. — Вернёмся к нашей семье, — сказал он. Улыбка девушки стала шире. Семья. Несмотря на то, что ей пришлось отказаться от своей жизни Гермионы Грейнджер только для того, чтобы сделать этот мир лучше, Гермиона Петтигрю — теперь Поттер — не сожалела об этом, потому что, в конце концов, девушка всё же нашла группу людей, которых она теперь считала своей семьёй. — Пойдём домой, — сказала она.-ooo-
Брат и сестра Петтигрю появились в точке трансгрессии в Годриковой впадине. Гермиона к тому времени успокоилась от переполняющих её эмоций после их визита к Грейнджерам и потянулась к Питеру, чтобы снова взялся за руки. — Как Мэри? — спросила девушка, приподнимая голову, глядя в лицо брату. — Она… справляется, — Гермиона фыркнула на его гримасу, заставив парня робко улыбнуться. — Эта беременность хуже, чем когда она вынашивала Энни. Теперь она ещё больше убеждена, что ребёнок № 2 — мальчик, — затем на лице Питера появилась лукавая ухмылка, а его синие глаза ярко заблестели, пока они продолжали идти по узким улочкам Годриковой впадины. — Как насчёт тебя? Мне ожидать ещё одного племянника или племянницу? На этот раз скривилась Гермиона. — Пожалуйста. Больше не надо, — раздражённо воскликнула она. — Я не думаю, что мое бедное тело выдержит ещё одного. Питер весело усмехнулся, а затем продолжил рассказывать ей о своём предыдущем назначении мракоборца. Гермиона потакала брату, отвечая в нужное время и глупо смеясь над его нелепыми шутками. Когда они продолжили путь домой, Гермиона удовлетворённо вздохнула. Теперь она редко видела своего брата, так как он был завален работой мракоборца, а Гермиона, назначенная профессором Нумерологии, уже готовилась к следующему учебному году. К этому добавился и предстоящий первый курс Гарри в Хогвартсе, так что в коттедже Поттеров было довольно много дел, поскольку девушка поставила перед собой задачу собрать для Гарри всё необходимое к школе. Внимание ведьмы вернулось к Питеру, когда он издал громкий стон. — Серьёзно, — заныл он. — Почему они не уберут эту глупую, глупую штуку? Гермиона широко улыбнулась, уже зная причину недовольства Питера. В их поле зрения появился обелиск с различными именами жертв Второй мировой войны, но когда они приблизились к нему, памятник сместился, чтобы показать внушительную статую Питера Петтигрю, возвышавшегося над змеёй, которая обвивалась вокруг черепа, а кончик его волшебной палочки был направлен на символ Тёмной метки. Ниже была нацарапана небольшая надпись:Бороться и торжествовать перед лицом страха Вот, что значит быть героем
Это было ужасно пошло и великолепно одновременно. Статуя Питера выглядела внушительно, что было совершенно смешно для Гермионы, потому что её брат был милым, милым человеком. Конечно, статуя выглядела почти так же, как Питер, но выражение её лица казалось неуместным. — Я думаю, это великолепно, о Великий Спаситель, — поддразнила девушка и вскрикнула, когда Питер ущипнул её за бок. — Не называй меня так, — заныл парень, а его щёки покраснели, когда он оттащил Гермиону от смущающей его статуи. — С того дня прошло одиннадцать лет. Почему они не могут просто… забыть обо всём этом? — Что ж, ты был великолепен в тот день, — напомнила ему ведьма. — Конечно, люди хотят радоваться, потому что тебе удалось убить самого мерзкого волшебника, которого когда-либо знал волшебный мир. — Если люди хотят приветствовать чёртового героя, то им должна быть ты. Уголки губ Гермионы изогнулись в лёгкой улыбке. Это был не какой-то незнакомый аргумент; Питер постоянно настаивал на том, что он просто следовал планам Гермионы. Он думал, что того, кто бросил Аваду, нельзя называть героем. Конечно, мракоборцам разрешалось использовать Непростительные, если в этом возникала необходимость, но Питер всё равно думал, что это очень странно, что все просто приняли это. — Я слишком устала от всеобщего внимания, — наконец ответила Гермиона привычной фразой, чтобы отвергнуть настойчивые утверждения Питера о том, что её причастность к падению Волан-де-Морта должна быть признана большей, чем брошенное им в последнюю минуту заклинание. — Просто позволь мне жить в спокойствии. Парень фыркнул, но, к счастью, прекратил эту тему, как только они добрались до коттеджа Поттера. На мгновение взгляд Гермионы упал на окно, ведущее в комнату, где раньше была детская Гарри. Джеймс предложил им уехать через несколько дней после поражения Волан-де-Морта, но девушка настояла, что им не стоит беспокоиться. Вместо этого пара потратила остаток года на то, чтобы изменить ту самую комнату, где был убит Волан-де-Морт, заполнив её безделушками и мебелью, наполненными различными тёплыми воспоминаниями о росте их семьи за эти годы. Однако всё же никто из них туда так и не заходил, а Гермиона часто стояла перед дверью, постоянно напоминая себе о том, что они наконец-то победили и Волан-де-Морт мёртв. — Гермиона? — позвал Питер, прерывая её мысли. — Точно, извини, — поспешно сказала девушка, добродушно улыбнувшись брату. Ещё до того, как Гермиона переступила порог, она услышала громкий шум, и на её лице расплылась улыбка, пока Питер вёл её в дом. Петтигрю быстро прошли сквозь пустую гостиную и вскоре оказались на огромном заднем дворе. Здесь было столпотворение — маленькие дети гонялись друг за другом по огромному саду, а взрослые же расселись по углам, обмениваясь разговорами за игрой в волшебные шахматы. На одиннадцатый день рождения Гарри Джеймс настоял, чтобы они пригласили как можно больше людей в коттедж Поттеров, чтобы отпраздновать с ними это событие. Их первенец, конечно, был в восторге, потому что это означало, что он увидит своих друзей, собравшихся в его доме. Однако Гермиона боялась этого дня, потому что знала, что он будет утомительным — готовить всё ко дню рождения Гарри, и в то же время следить за тем, чтобы все хорошо развлекались, а ни один ребёнок не наделал глупостей и не получил травм. — Я пойду на кухню, чтобы посмотреть, могу ли я чем-нибудь помочь, — сказала Гермиона, а её синие глаза быстро осмотрели толпу людей, чтобы убедиться, что всё хорошо. Затем она сурово посмотрела на Питера. — Убедись, что никто не пострадает, особенно мои дети, Мерлин Всемогущий. Я всегда нервничаю каждый раз, когда Сириус и старшие дети Уизли собираются вместе. Питер фыркнул, без сомнения вспомнив ужасный ежемесячный воскресный ужин в "Норе" Уизли, закончившийся дракой за еду, которую определённо спровоцировали Сириус и старшие сыновья Уизли. — Я буду стараться изо всех сил, но ничего не обещаю, Миона, — сказал он. — Этого уже достаточно, — вздохнула девушка, попрощалась с братом и побрела обратно в свой прекрасный дом, направляясь к кухне. Вскоре её носа достигли различные ароматы, и от голода у Гермионы потекли слюнки. Она не завтракала перед посещением дома Грейнджеров, так как слишком нервничала. Девушка улыбнулась, увидев, как Аня и Молли Уизли обходят кухню, готовя трапезу ко дню рождения Гарри, а различные кастрюли и сковороды, лопатки и миски танцуют в воздухе. Флимонт и Юфимия были здесь же, чтобы помочь, и среди взволнованных старых ведьм и волшебника Гермиона увидела Джеймса, который стоял над дымящимся горшком, поднёс к губам небольшую ложку, чтобы снять пробу. Парень поморщился, взял немного соли и перца и начал добавлять в горшок. — Привет, — поздоровалась Гермиона. Все глаза мгновенно устремились на девушку. — Вы вернулись! — воскликнул Джеймс, сияя ярче всех. — Мы с Питером сделали небольшой крюк, — робко сказала она, кладя бумажные пакеты на столешницу. — Чем я могу помочь? — Торт ко дню рождения Гарри ещё не готов, милая, — сказала Аня. Гермиона фыркнула, увидев, насколько пушистыми стали её густые волосы из-за влажности на кухне. — Нам с Молли нужна помощь, чтобы сделать его. — Только не позволяй ей украшать торт, — пробормотал Джеймс со своего места возле дымящихся горшков. Щёки Гермионы покраснели. — Что это было, Поттер? — огрызнулась она. Её муж невинно усмехнулся. — Ничего, любовь моя, — успокоил он. Девушка закатила глаза и подошла к разбросанным по столу ингредиентам для праздничного торта. — Позвольте мне помочь тебе с этим, Гермиона, — предложила Юфимия, вставая рядом с девушкой. — Я вообще-то неплохо умею печь. Флимонт, помогавший Молли смешивать пасту для лазаньи, громко фыркнул. — Неплохо умеет печь, да. Но готовит макароны… — Что это было, Поттер? — огрызнулась его жена, и Джеймс шумно рассмеялся. Гермиона весело усмехнулась, когда Юфимия бросила на мужа ещё один сварливый взгляд, а Флимонт искренне ответил ей тем же. — Я так скучаю по разговорам со взрослыми, — пожаловалась Молли, и с её губ сорвался вздох комического облегчения. — Постоянное нахождение с детьми каждый день почти сводит меня с ума. — Ты потрясающая, Молли. Правда, — сказала Гермиона, — я не знаю, как ты это делаешь. — Верно, верно, — со смехом добавила Аня. — Уход за двумя самыми упрямыми детьми в мире вызвал у меня головную боль. Самая молодая ведьма в группе застенчиво улыбнулась своей матери, в то время как Молли просто засмеялась и счастливо продолжила готовить лазанью. Взгляд Гермионы скользнул по маленькой рыжеволосой ведьме, а её сердце затрепетало от тёплых воспоминаний о её более взрослой версии. Хотя, надо признать, девушка опасалась Молли Уизли из-за некоторых случаев в жизни Гермионы Грейнджер, любовь, которую она дарила своим детям, была безусловной. Теперь, когда у неё были собственные дети, Гермиона поняла, насколько яростно Молли защищала своих, и связалась с ней, как только Волан-де-Морт оказался мёртв. Кроме того, ей было любопытно встретиться с младшими версиями Уизли, особенно с Роном. Гермиону не удивило, когда Гарри и Рон сразу же подружились, и она точно знала, что их дружба продлится долго. Взгляд девушки оторвался от Молли, когда на кухне раздались новые шаги. — Папа, — позвала восьмилетняя Стелла Поттер, направляясь прямо к отцу. — Папа, пожалуйста. Ты нужен снаружи! Все играют в квиддич. Гермиона не смогла подавить фырканье, когда лицо Джеймса просветлело при виде их дочери. Она всё ещё помнила ясно, как день, как Джеймс плакал бесстыдными, счастливыми слезами, когда он впервые взял на руки малышку Стеллу. Хотя Стелла унаследовала буйные волосы Селвинов, глаза девочки были светло-карими, как и у её отца. И тут же Гермиона поняла, что хотя сама избаловала Гарри насквозь, Стелла всегда будет светом очей Джеймса. — Стелла, принцесса, ты же знаешь, что я готовлю обед для твоего брата, — вздохнул Джеймс, указывая на дымящийся горшок, над которым он работал с тех пор, как появилась Гермиона. Восьмилетняя девочка раздражённо начала дёргать локоны. — Дядя Бродяга знал, что ты откажешься, и сказал мне передать тебе, что дядя Реги играет в качестве ловца в другой команде, — продолжила она. Как и следовало ожидать, Джеймс напрягся, а его светло-карие глаза загорелись нелепой решимостью. — Вот оно что, — сказал он, украдкой взглянув на Гермиону. — Ну, раньше я играл за охотника в гриффиндорской команде по квиддичу, но ловец из меня тоже неплохой. Гермиона закатила глаза. — Серьёзно, Джеймс? — фыркнула она. — Это нелепое соперничество с Регулусом выходит из-под контроля. Прошли годы, чёрт побери. Он вздёрнул подбородок. — Я правда лучше играю в квиддич, чем он, — заметил волшебник в очках, слегка нахмурившись. — На самом деле, я покажу тебе, — затем Джеймс повернулся к Молли и одарил её самой очаровательной улыбкой. — Молли, дорогая, извини, что не доделал суп, но мне действительно нужно на улицу. В конце концов, защита чести моей любимой — это высший приоритет. — О, Мерлин, — вздохнула Гермиона, не давая себе хлопнуть ладонью по лбу. Молли со смехом оттолкнула Джеймса, который затем победно подмигнул Гермионе и схватил Стеллу за руку, чтобы вывести её из кухни. Как только они ушли, оставшиеся на кухне перешли к непринуждённой беседе, заканчивая готовить трапезу ко дню рождения Гарри. Гермиона в основном хранила молчание, довольствуясь теми весёлыми историями, которые рассказывали старые ведьмы и волшебник. Это продолжалось около часа, и как только они закончили, Гермиона вызвалась объявить остальным, что обед будет скоро подан. Однако, как только она вышла в сад за домом, с её губ сорвался громкий вздох. — Сириус Блэк, немедленно верни моего сына на землю! — завизжала Гермиона, а её сердце бешено заколотилось, когда она увидела своего младшего сына с растрёпанными волосами, сидящего перед Сириусом на его метле. Грозовые глаза девушки заскользили по парящим в небе фигурам, и она впилась взглядом в своего застенчивого мужа. — Я же говорила тебе, что никакого квиддича до десяти, Джеймс Поттер! — Прости, прости, этого больше не повторится! — крикнул Джеймс сверху, судя по тону его голоса, пребывая в лёгкой панике. Сириус же громко вздохнул. — Мерлин, котёнок, успокойся, — раздражённо крикнул он, хотя они спускались с большой высоты. Ещё до того, как метла Сириуса приземлилась на землю, Гермиона схватила своего пятилетнего ребёнка с метлы и крепко прижала его к своей груди. — Сохатый №2 так развлекался! — лохматый мракоборец протянул руку и ущипнул мальчика за щёку. — Разве нет, маленький лев? — Да! — весело заметил пятилетний Леон Поттер, а его синие глаза Селвинов загорелись неподдельным возбуждением. — Пожалуйста, мамочка, ещё раз? — он сделал глазки, которые всегда растапливали её сердце, но материнские инстинкты Гермионы перевесили все волнения, вызванные его очаровательным лицом. — Когда тебе исполнится десять, ты сможешь летать очень высоко, Леон, — вздохнула Гермиона, поцеловав копну каштановых взлохмаченных кудрей разочарованного сына. — Я знаю, что ты хочешь летать с отцом и Гарри, но пока оставайся на земле ради мамы, хорошо? У её младшего сына было удручённое лицо, и он издал тяжёлый вздох. — Хорошо, — вздохнул он. Гермиона тепло улыбнулась и поставила сына на ноги, и он бросился к младшим Уизли, тут же начав с ними играть. Гарри определённо был счастливой случайностью, в то время как Стелла была запланирована. Чего Джеймс и Гермиона не ожидали, так это зачатия Леона. Тем не менее, они были рады его рождению, просто счастливы, что их маленькая семья растёт. Но Гермиона уже настояла на своём и отказалась заводить ещё одного ребенка после Леона, на что Джеймс согласился. — Обед скоро будет готов! — позвала Гермиона. Мётлы, парящие над садом, приземлились, когда девушка повернулась к кухне, чтобы помочь всё подготовить. Лили, лицо которой раскраснелось от полёта, немедленно бросилась к Гермионе и взяла за руки свою лучшую подругу. — С тобой всё в порядке, Гермиона? — спросила она, когда та провела их обратно внутрь. — Знаешь, с письмом Гарри в Хогвартс и всем остальным? На губах ведьмы появилась прекрасная улыбка. — Конечно, я в порядке, — сказала она. Когда Лили пронзила подругу взглядом, Гермиона сдулась, а её улыбка стала несчастной. — Мне немного грустно, да, но я всегда знала, что Гарри так или иначе вырастет. Я просто... я просто счастлива, что он в безопасности и окружён людьми, которые готовы на всё ради него. Уверена, что он будет великолепен в Хогвартсе. Лили вздохнула и в ответ сжала руку Гермионы. — Не думаю, что моё сердце примет это, когда Ирис пойдёт в Хогвартс, — пожаловалась она. — По крайней мере, мой ворчун постоянно будет с дочерьми. Сев всегда мне на это указывает, и я ему завидую. Гермиона фыркнула. — Я уверена, что Ирис и Иви сведут Сева с ума, — нахально отметила она. — Тем более, что обе твои дочери так похожи на тебя. Интересно, как Сев справится с этим, когда поймёт, что его драгоценные цветы растут и начинают проявлять интерес к мальчикам. Изумрудные глаза Лили весело загорелись. — Ты должна будешь рассказать мне о его выражении лица, когда это произойдёт, Гермиона, — настаивала она. — Поскольку ты будешь с ним в Хогвартсе. Младшая ведьма засмеялась и заверила свою лучшую подругу, что сделает это. Когда они пришли на кухню, чтобы помочь, остальные уже несли миски с различными блюдами на улицу и в сад. Флимонт и Мародёры починили длинный стол и разложили тарелки с едой. Джеймс собрал всех вокруг и потащил Гарри за собой к столу. Гермиона принесла шоколадный торт, ярко сияя, когда щёки Гарри покраснели от того внимания, которое ему уделялось. Гарри Поттер — прошлый и настоящий — всё ещё ненавидел находиться в центре внимания, но его синие глаза мерцали невероятно ярко, и было несомненно, что он счастлив, хотя и немного смущён. Гермиона спела "с днём рождения" и поставила торт перед своим первенцем. Гарри поймал её взгляд и ярко улыбнулся. Джеймс с Леоном на руках сидел рядом с Гарри, в то время как Стелла упорно пыталась оттолкнуть своего старшего брата, чтобы задуть свечи самой. — Принцесса, пожалуйста, сегодня не твой день рождения, — слегка предостерёг её Джеймс. — Что я тебе говорил об ожидании своей очереди? Нижняя губа Стеллы выпятилась, и на ней уже появились явные признаки истерики. Гермиона бросила взгляд на Джеймса, прекрасно зная, что он виноват в том, что избаловал их единственную дочь. Парень же смущённо улыбнулся в ответ, прекрасно понимая, что это только его вина. Но Гарри, милый, милый Гарри, просто рассмеялся, взял сестру за руку и сказал: — Мы вместе задуем свечи, да? Гермиона и Джеймс обменялись удивлёнными взглядами, а Стелла энергично кивнула. — Сначала загадай желание, милый, — улыбнулась Гермиона, протягивая руку, чтобы слегка ущипнуть Стеллу за щеку. Глаза её дочери закрылись, а на её лице появилась глубокая сосредоточенность. Но синие глаза Гарри оставались открытыми, а сам он широко улыбался сестре. Когда глаза Стеллы распахнулись, она молча взглянула на своего старшего брата, и, когда Гарри твёрдо кивнул, они вместе задули свечи. Гости разразились громкими аплодисментами, наперекор выкрикивая "с днём рождения", и щёки Гарри стали ярко-красными от смущения и счастья. Гермиона улыбнулась, вспомнив старый рассказ прошлого Гарри Поттера о его одиннадцатом дне рождения и катастрофической попытке Хагрида украсть его у Дурслей. Теперь она была уверена, что у этого Гарри останутся тёплые воспоминания о его одиннадцатом дне рождения. Гарри встретил взгляд матери и широко улыбнулся в ответ. Девушка протянула руку и попыталась укротить его растрёпанные волосы, но, учитывая, что он унаследовал взлохмаченную шевелюру своего отца, это была тщетная попытка. — С днём рождения, Гарри.-ooo-
Гермиона болталась возле столика с закусками, а её синие глаза удовлетворённо наблюдали за общением многочисленных гостей в её доме. Она наблюдала за Сириусом, девятилетней Ирис Снегг и семилетней Иви Снегг, крадущимися позади забывшегося Северуса, который был занят разговором с Артуром Уизли. В глазах троицы горело озорство, и если бы не Марлин, которая быстро вмешалась и остановила своего жениха и маленьких Снегг, Сев был бы уже облит апельсиновым соком. Римус придумывал различные волшебные трюки, к большому удовольствию старших Уизли, в то время как Джеймс вместе с Долгопупсами громко рассказывал о своей предыдущей миссии мракоборцев старшим ведьмам и волшебникам. Маленькая шестилетняя Анастасия Петтигрю, которую отец нежно окрестил Энни, бегала со своей кузиной Стеллой и кузеном Леоном, а беременная Мэри присматривала за ними. Питер помогал Невиллу, Рону и другим оставшимся Уизли закончить строительство небольшого домика на дереве, ставшего огромным проектом в коттедже Поттеров. Куда бы ни смотрела Гермиона, её сердце наполнялось счастьем и покоем. Теперь дети не были затронуты террором Волан-де-Морта, и мысль о том, что Рон, Гарри и их сверстники будут слышать о мерзком волшебнике только во время сказок на ночь от своих родителей, успокаивала её сердце. — Почему ты не участвуешь в веселье, Петтигрю? Девушка невольно фыркнула, когда к ней сбоку подошёл Регулус. — Мерлин, пожалуйста, зови меня Гермионой, — заумоляла она, но Регулус лишь ухмыльнулся и вяло пожал плечами. — От старых привычек трудно избавиться, — заметил он, заставив Гермиону вздохнуть и покачать головой с лёгким раздражением. — Ты в порядке? — О, как ни странно, — ответила она с улыбкой. — Я уже давно закончила планы своих занятий на следующий учебный год, поэтому мне больше нечего делать, кроме как подготовиться к предстоящему отъезду Гарри. Ухмылка Регулуса превратилась в лёгкую нежную улыбку. — Ты снова составила для своих учеников различные планы уроков с цветовой кодировкой, не так ли? — спросил он. Гермиона застенчиво усмехнулась. — Ну, если это может им помочь, почему бы и нет? — спросила она. — Директор Дамблдор всё ещё думает, что я слишком сумасшедшая и строгая, но я прямо сказала своим ученикам, что они не обязаны придерживаться моего расписания с цветовой кодировкой. — Ты же знаешь, что никто из них не будет придерживаться твоего нелепого расписания, верно? — Конечно, — засмеялась девушка. — Тем не менее, я получаю огромное удовольствие от их создания. Я уверена, что, по крайней мере, один или двое студентов оценят мои усилия. — Мерлин, ты сумасшедшая, — вздохнул Регулус. — Я не могу поверить, что когда-то пытался следовать твоему глупому расписанию. — Ну, моё глупое расписание дало тебе девять СОВ, придурок, — напомнила она. Парень пожал плечами. — Счастливое совпадение, — поддразнил он. — Знаешь, у меня есть мозги, которые не дают мне отставать от тебя. Гермиона снова засмеялась. Казалось, что она давно не разговаривала с Регулусом вот так. С тех пор, как он стал новым главой Древнейшего и благороднейшего семейства Блэков, Регулус был завален бюрократической ерундой. Однажды он попытался спросить Сириуса, хочет ли тот занять эту должность, но его старший брат ответил, что он будет только наполовину так хорош, как Регулус. Тем не менее, Сириус полностью поддерживал младшего брата, пытаясь создать семье Блэков лучшую репутацию, потому что теперь их старшие, более фанатичные родственники уже были похоронены в шести футах под землёй. — А ты в порядке, Регулус? — спросила Гермиона, глядя на тёмные пятна под его серебристыми глазами. — Да, вполне, — вздохнул он, подняв руку и устало потерев глаза. В то же время на его пальце блеснуло семейное кольцо Блэков, на мгновение ослепив Гермиону. — Всё ещё разбираюсь со всем этим. Ненавижу бумажную работу, но да… да, я в порядке, — Регулус искоса взглянул на девушку, многозначительно приподняв бровь. — Ты уже думала о моём предложении? Гермиона закатила глаза. — Прости, но я всё ещё люблю Джеймса, — поддразнила она в ответ. — И моим троим детям было бы ужасно грустно, если бы я сбежала с их дядей Реги. — Как жаль, — сказал Регулус, а уголки его губ скривились в весёлой улыбке. — Знаешь, я намного богаче, чем Поттер. Теперь, когда я стал главой очень старой семьи чистокровных волшебников. — Я ни капли не сомневаюсь в этом, — ответила Гермиона. — И я уверена, что многие ведьмы сейчас хлопают ресницами в твою сторону, просто чтобы тебе понравиться. Регулус скривился. — У средств массовой информации будет много проблем, когда я наконец найду подходящую жену Блэков, — устало вздохнул он. Его серебристые глаза снова дразняще блеснули. — Ты уверена, что не хочешь сбежать со мной, Петтигрю? Взгляд Гермионы нашёл светло-карие глаза Джеймса, и она почувствовала, как её сердце трепещет, даже после стольких лет. Она уже подозревала, что Джеймс будет вызывать у неё эти чувства, даже когда они оба будут старыми, морщинистыми и седыми. — Я уверена, — сказала девушка, и в её глазах появилась нежность, когда Джеймс мягко произнёс "я люблю тебя", прежде чем вернуться к своему разговору с Аней и старшими Поттерами. А в глазах Регулуса всё ещё была некая безропотная печаль. Гермиона извиняюще улыбнулась ему, желая, чтобы он нашёл кого-то, кто полюбил бы его безоговорочно. — Мне жаль, Регулус, — прошептала она. Щёки Регулуса покраснели, а с его губ сорвался смешок. — Пожалуйста, Петтигрю, не извиняйся, чёрт возьми, — предостерёг он. — И всё же, — сказала она с робкой улыбкой. Парень закатил глаза и потянул один из её локонов. — Мерлин, не смотри на меня так, — вздохнул он. Гермиона усмехнулась и взяла его за руку, слегка сжав её. В то же время она увидела Гарри, сидящего на одной из скамеек в саду, который, казалось, был доволен тем, что наблюдал за всеми и не участвовал ни в каких занятиях. — О, Мерлин, почему Гарри не развлекается? — обеспокоенно спросила ведьма, гадая, что пошло не так, хотя она усердно работала, чтобы её сын сегодня почувствовал себя особенным. — Иди, — сказал Регулус, слегка её подталкивая. Девушка улыбнулась волшебнику и коротко обняла его, а затем извинилась и побрела сквозь толпу к своему первенцу. — Почему ты не играешь с Роном и Невиллом? — спросила Гермиона, плюхаясь на скамейку рядом с Гарри. Она заметила блеск печали в его синих глазах, прежде чем он отвернулся от неё. — Всё в порядке, милый? Одиннадцатилетний Гарри тяжело вздохнул. — Я буду скучать по дому, мама, — сказал он. — Я буду скучать по всем. Её взгляд смягчился. — О, Гарри, ты будешь видеть меня в Хогвартсе каждый день, — отметила Гермиона. — Но это не то же самое, — рассуждал он. — Ты пойдёшь домой к папе, Стелле и Леону, а я застряну в школе. — Я обещаю, что тебе будет там весело, — ответила Гермиона. — Ты встретишь много друзей и будешь вовлечён во множество проделок, ты ведь сын своего отца. Гарри грустно усмехнулся и встретился взглядом с мамой. — Я знаю, — сказал он. — Но это не дом. Гермиона почувствовала, как её сердце сжалось от его искреннего заявления. С тех пор, как Волан-де-Морт потерпел поражение, девушка с помощью Джеймса очень усердно работала, чтобы наполнить их дом безграничной любовью и счастьем. Это было несложно, особенно потому, что её маленькая семья принесла безграничную радость в жизнь Гермионы. Она была просто счастлива, что Гарри, у которого когда-то никогда не было настоящей семьи, с которой он мог бы построить дом, не хотел покидать её, Джеймса и младших брата и сестру. — Я могу помочь тебе выбраться к нам несколько раз, — предложила она. Глаза Гарри расширились. — Мама! — воскликнул он. — Но это против правил. Гермиона от души рассмеялась. — Я когда-нибудь говорила тебе, что я самый настоящий Мародёр из всех нас? — нахально спросила девушка. Юный волшебник фыркнул, несомненно, вспомнив рассказы своего отца о приключениях великих шутников Хогвартса. — Но правда, Гарри, я тебе обещаю. В Хогвартсе будет очень весело, — сказала она. Наконец мальчик вздохнул. — Хорошо, — сказал он, рассеянно поправляя очки на переносице. — Так что не сиди здесь... иди поиграй со своими друзьями, — призвала Гермиона. — Нет, я счастлив просто наблюдать за всеми, — сказал Гарри со вздохом, прислонившись к скамейке, чтобы тепло взглянуть на разворачивающийся перед ними шум. Гермиона тоже стала наблюдать за людьми в своём доме, довольная тем, что её окружают люди, которые стали очень важными в её жизни. Она искоса взглянула на сына, отметив счастливое выражение его лица. — Что ты пожелал недавно, Гарри? — спросила она. Гарри моргнул, прежде чем на его лице появилась застенчивая улыбка. — Честно? — начал он. — Ничего, мама. — Что? Серьёзно? Даже не Нимбус 2000? — поддразнила она. Мальчик в очках фыркнул. — Пожалуйста. На прошлой неделе я поймал отца, который прокрадывался в чулан для мётел, — сказал Гарри. Затем он указал подбородком в сторону стола, на котором стояли его завёрнутые в разную упаковку подарки. — Кроме того, этот подарок, несомненно, является метлой. Так что, думаю, я знал, что мог и желать этого. И кроме того… — Гарри замолчал и закрыл глаза, а на его лице появилась безмятежная улыбка. — У меня уже есть всё, что я хочу. Для мальчика это было ужасно зрелой вещью, но Гермиона забыла, что это Гарри Поттер. Хотя его глаза были другими, и, возможно, его волосы были немного вьющимися из-за генов Селвинов, он по-прежнему был лучшим другом Гермионы Грейнджер по духу, который не хотел ничего больше в этом мире, кроме подлинного счастья для тех, о ком он заботился. Слёзы навернулись на глаза Гермионе, когда её взгляд устремился на его чистый лоб. Она почувствовала огромное облегчение, когда начала забывать, как выглядел шрам у Гарри Поттера с изумрудными глазами после одиннадцати лет пристального взгляда на своего синеглазого Гарри Поттера. — Тогда, может, ты позволишь своей матери загадать для тебя желание? — спросила она. Гарри засмеялся, а его синие глаза весело заплясали. — Мам, я уже знаю, что ты скажешь, — дерзко заметил он. — Ты всегда говоришь мне это в мой день рождения. — Тем не менее, побалуй свою мать, — сказала Гермиона, и её губы растянулись в усмешке, когда она протянула руку и убрала его растрёпанные волосы, чтобы ей стало лучше видно гладкий лоб Гарри. На короткое мгновение девушке показалось, что она смотрит на другую версию этого мальчика, изумрудные глаза которого светились озорством и невинностью. Когда ведьма ещё раз моргнула, на неё смотрел её синеглазый сын. Слеза скатилась из глаза Гермионы, когда она наклонилась вперёд и поцеловала его лоб без шрама. — Живи счастливо, Гарри.