Сокровище королевства Роан

      Чхве Хан был уверен в том, что он родился с несчастной судьбой. Как иначе он мог объяснить, что в возрасте всего лишь семнадцати лет он внезапно переместился в другой мир, где его ждали лишь долгие десятилетия боли и отчаяния?       Выживание было трудным делом, когда ты являлся слабейшим существом в лесу, полном злобных чудищ. Прежде всего, у него не было даже самого захудалого оружия, с помощью которого он мог попытаться защитить себя. А монстры лишь радовались этой внезапно появившейся жертве, которая для них по силе была равна обыкновенному насекомому.       По правде сказать, в то время Чхве Хан сам чувствовал себя малюсеньким жучком, который по ошибке оказался в месте, в котором находиться ему было не положено. Но что мог изменить жалкий и слабый ребенок, которым он был только-только оказавшись в Лесу Тьмы?       Он мог только выживать.       Чхве Хан отламывал от деревьев увесистые ветки, умещающиеся в его слабых руках, чтобы в случае нападения он мог выиграть себе время и сбежать. Выкапывал ямы в земле и прятался там по несколько дней, напрягаясь от каждого шороха неподалеку от его временного убежища. Даже испытывая ни с чем несравнимый голод, он искусывал губы до крови и выжидал подходящего момента, когда в округе станет тише и он сможет постепенно покинуть вырытую яму.       Со временем старая школьная форма, его единственная одежда, превратилась в тряпье, которое лишь мешало ему незаметно и быстро передвигаться. За неимением ничего другого, он вынужден был использовать шкуры убитых другими чудищами монстров, чтобы иметь хоть какую-то защиту от грязи внешнего мира и зверей с менее прочными когтями.       Отбросив стыд и чистоплотность в сторону, он использовал не только их шкуры, но также измазывался в их дерьме и собирал объедки их жертв. Первое время чувство тошноты не отпускало его, но со временем он привык даже к этому — ведь если ему хотелось выжить, то выбирать не приходилось.       Тем не менее, в его ситуации “выжить” можно было только в том случае, если он сможет покинуть этот проклятый лес, из которого — как ему часто казалось — выхода попросту не было. Создавалось ощущение, что лес был бесконечно огромным, а он — слишком маленьким, чтобы осознать его величину и справиться со всеми напастями, которые поджидали его на каждом шагу.       Шло время.       Дни сменяли недели, а за неделями уходили месяцы. Затем шли годы, но к тому моменту он уже постепенно начал терять чувство времени. Был ли то день, была ли то ночь — он перестал реагировать на такие незначительные изменения, концентрируясь на звуках вокруг себя и попытках пережить очередную встречу с голодными чудищами.       В какой-то момент воспоминания о первых семнадцати годах жизни начали стираться, словно их никогда не было. Как если бы он родился в этом лесу и был его слабейшим обитателем с самого начала.       Словно никогда не было теплой постели и уютного дома с большой семьей. Не было друзей со школы или подростковых ссор со сверстниками. Не было абсолютно ничего, кроме этого страшного леса, где Чхве Хан потерял всё, включая свою человечность и — пока лишь частично — самого себя.       — Я — Чхве Хан, — под покровом ночи, зарытый в очередную грязную нору, кишащую различными насекомыми, одними губами шептал он. — Моё имя — Чхве Хан. Я человек. Чхве Хан. Это я.       Когда в его памяти остались лишь смутные образы тех лет, он стал бояться забыть кто он такой, поэтому старался проговаривать эту мантру хотя бы раз в день. Это слегка успокаивало и помогало собраться с новыми силами.       Более того, так он тренировал свой язык, чтобы не разучиться разговаривать, чего уж точно не мог себе позволить, если хотел оставаться человеком. Ведь однажды Чхве Хан должен был выбраться из этого проклятого места и встретиться с другими людьми.       Он жил одной лишь этой мыслью, поэтому отчаянно гнал от себя дикое предположение, что за пределами этого леса живут такие же монстры, а во всем мире единственным человеком был лишь он. Так он продолжал поддерживать в себе жизнь и идти дальше.       Время снова неумолимо двигалось вперёд.       Сосредоточенное на выживании, его тело не только обрастало уродливыми шрамами разной величины, но также начало ощутимо становиться сильнее.       Ноги, вынужденные все время двигаться на максимальной для человеческого тела скорости, в какой-то момент перестали бесконечно ныть. Руки, изначально беспрерывно дрожавшие от тяжести его временного оружия, обрели силу орудовать ветками потяжелее. Ранее гладкие и без единой занозы ладони огрубели, а стройное и немного худощавое тело обрело заработанные бесконечными бегствами и кратковременными сражениями мышцы.       Примерно тогда он нашел изношенный меч, немного ржавый и явно старый, но который всё ещё можно было заточить с помощью камня. Это был словно глоток свежего воздуха для уже почти полностью отчаявшегося Чхве Хана. Монстры становились всё сильнее и быстрее с каждым новым сделанным шагом вперёд, и он просто не мог нормально отбиться от них одними лишь ветками или костями почивших чудищ, чтобы успеть сбежать и где-то зализать полученные раны.       Существование этого меча также подтверждало, что в столь страшном мире существовали не только монстры.       Вот только на этом открытия для Чхве Хана закончились. И снова были годы, переполненные сражениями, за время которых его рука стала практически неотделима от появившегося оружия, способного перерезать горло или отрубить конечность любой толщины, если приложить достаточную для этого силу.       Тем не менее, он все ещё был слаб. Пусть чудища, которые ему встретились сразу после его перемещения в лес, перестали для него быть проблемой, были монстры намного сильнее и умнее, чем он. И от них он продолжал спасаться бегством, как самый настоящий трус, боящийся за свою жизнь.       Лишь когда от прежнего Чхве Хана осталось только имя и знание, что этот проклятый лес не был его родным домом, из его меча начало выходить нечто черное. Оно ластилось к Чхве Хану, словно невинный котенок, ласково облизывающий своего хозяина за пальцы. Но было таким же чёрным и глубоким, каким было его собственное отчаяние.       Именно это тёмное нечто, исходящее из его меча, стало его первым спутником в новом мире.       Оно действовало словно живое и могло изменяться в размерах, как Чхве Хан того желал. Пусть и не сразу, но он научился этим управлять. Забавно, но после появления чёрного нечто он впервые почувствовал себя чуть менее напряженно. Впервые за неизмеримо огромное количество времени у него появился кто-то или даже что-то, что будучи почти живым, не пыталось его убить, а вместо этого старалось защитить.       С тем, что, как намного позднее Чхве Хан узнал, называлось “аурой”, его сила возросла. Он начал пробиваться сквозь лес немного быстрее, но все равно не настолько, чтобы в ближайшее время покинуть его границы.       Чхве Хан, совершенно потерявший счёт времени, не знал сколько дней, недель или лет ушло на десятки или даже сотни бесконечных сражений, которые и позволили ему достичь подобного уровня силы. Но за это время он стал достаточно сильным, чтобы к моменту, когда ему всё же удалось выбраться из Леса Тьмы, лишь редкие монстры не боялись появиться на его пути и сразиться с ним.       Это была сила, впитавшая его кровь словно воду.       Использовавшая его страх вместо удобрения.       Целиком и полностью состоящая из его отчаяния.       Многим позже, когда Чхве Хан оказался в деревне Харрис, где был обогрет добротой и теплотой со всех сторон, он узнал о существовании мастеров мечей. Это были люди, которые годами практиковали какое-то определенное искусство владения мечом, чтобы в конечном итоге научиться испускать из своего меча ауру.       Это была первая вещь, которая смогла всерьёз заинтересовать Чхве Хана в новом мире.       «Раз у меня есть аура, не значит ли это, что я тоже мастер меча? Но в этом мире у каждого искусства владения мечом есть своё имя. Тогда, должно быть, мне тоже следует придумать что-то своё».       Так родилось “Тёмное Искусство Меча Разрушения”.       Это было искусство, основанное на мирной жизни, которая была разрушена его перемещением в другой мир и позабыта за время скитаний в его личном аду. Оно также содержало в себе то чёрное нечто — ауру с атрибутом тьмы, которая впитала в себя всё испытанное им там отчаяние и окрасилась в глубокий тёмный оттенок с одним лишь светлым пятнышком посередине.       Чхве Хан порой даже находил забавным то, что это светлое пятнышко выжило. Оно словно напоминало ему о том, что единственной вещью, оставшейся от него старого, было его имя… Это было имя, ставшее его единственной опорой, которую он смог сохранить даже спустя долгие годы выживания в Лесу Тьмы.       Это также было имя, ради звучания которого он был готов вернуться к чудовищам, чтобы спасти человека, который любящим тоном произносил его.       — Чхве Хан… — спустя два года мирной жизни в деревне Харрис, слабым голосом проговорила пожилая женщина, приютившая его в своём доме. — Пойми, мальчик мой, ты не обязан идти туда вновь. Лес Тьмы полон монстров, и ты лишь чудом спасся оттуда. Ты не должен снова рисковать своей жизнью лишь из-за меня…       — Бабушка, пожалуйста, — тихо взмолился Чхве Хан, осторожно обхватывая слабую и морщинистую руку лежащей без сил женщины, которая за это время стала самой настоящей бабушкой для него. — Вы не посторонний для меня человек. Несмотря на мой дикий и обезумевший вид, вы первой подошли ко мне и протянули руку помощи, а затем даже позволили остаться в своём доме. Нет никого ценнее и дороже для меня, чем вы.       Он не лгал и не преувеличивал — всё было именно так.       Когда он перелез через огромную каменную стену, отделяющую Лес Тьмы от остального мира, лишь в получасе ходьбы оттуда находилась небольшая деревушка. Был ясный день, поэтому все деревенские суетились за своей привычной ежедневной рутиной — дети веселились и играли друг с другом, а старики со снисхождением наблюдали за ними, пока взрослые занимались стиркой или другой работой.       Чхве Хан не мог поверить в то, что видел. Застыв на месте в десяти метрах от входа в деревню, его ноги внезапно обессилили и он упал на колени, задыхаясь от переполнявших его сердце чувств. В ушах зашумело, а глаза наполнились влагой, стекающей по грязным щекам. Он отчаянно хватал ртом воздух и хватался руками за нежную и чистую — не колючую или отравленную — траву.       Его заметили довольно быстро, ведь он изрядно выбивался из общей картины окружающих деревушку окрестностей. Но никто не осмеливался подойти поближе к непонятно во что одетому, покрытому толстым слоем грязи и крови юноше, который внезапно упал неподалеку от входа в деревню. Более того, у него на поясе висел остро заточенный меч без ножен, с которого всё ещё капала кровь убитых напоследок чудищ.       Тем не менее, вскоре к нему приблизилась пожилая женщина лет семидесяти на вид. Она шла медленно и немного шаркая, будто бы ей было тяжело ходить. А затем остановилась лишь в шаге от Чхве Хана, наклонилась и тихо заговорила на непонятном языке, протягивая руку к его голове.       Чхве Хан вздрогнул от внезапного прикосновения и сразу поднял голову, даже не замечая как одной рукой потянулся к мечу, словно боясь, что на него снова нападут. Но старушка проигнорировала это действие и ещё раз нежно что-то произнесла, увидев запачканное грязью и слезами молодое лицо.       Но он ничего не понимал.       Его старания не забыть родной язык были бессмысленными.       — Я… я… — осознав это, Чхве Хан почувствовал ещё большую усталость. От безысходности он только и мог, что отчаянно попытаться произнести хоть что-то на языке, которого никто в округе не мог понять. — Л… лес… м-монстры… я…!       Но, несмотря на его старания, все корейские слова вылетели из головы, когда пришла очередь впервые заговорить с другим человеком в новом мире. Хотя он так хотел рассказать обо всём: о внезапном перемещении, о лесе, полном чудищ, о годах одиночества и страха… Вместо этого вырывались лишь бессвязные звуки, больше напоминающие лепет только научившегося говорить ребенка, чем слова прожившего десятилетия мужчины.       Чхве Хан изо всех сил пытался успокоиться и произнести хоть что-то правильно, но ничего не получалось — от этого слёзы текли лишь сильнее.       И тогда слабые руки обняли его.       Пожилая женщина начала что-то нежно говорить на этом неизвестном языке, осторожно проводя слабыми пальцами по его затылку, при этом совершенно не боясь запачкаться.       Чхве Хан не понимал смысла её слов, но теплота в старческом голосе и легкие поглаживания по голове заставили его бесконтрольно задрожать. Создавалось впечатление, словно все тщательно выстраиваемые им барьеры начали рушиться один за другим.       Таким образом, всё эмоциональное напряжение, переполняющее его в течение слишком большого количества времени, с воем начало вырваться наружу. Ему оставалось только склонить голову вниз и уткнуться лицом в слабое плечо, все ещё стоя на коленях и позволяя свободно стекать по щекам слезам.       Его долго гладили по голове и что-то ласково нашептывали в затылок, а он даже подумать не мог о том, что скорее всего прожил даже больше этой доброй старушки. Ведь впервые — впервые! — за столько лет он вновь познал чужую доброту.       Когда он остался совсем без сил, Чхве Хан обнаружил, что рядом с ним появилось ещё больше людей. Все, как на подбор, с волнением вглядывались ему в лицо, но на этот раз без опаски перед его пугающим видом. Это было искреннее волнение, от которого сердце забилось ещё сильнее и чаще.       Затем ему помогли встать и привели в деревню, где старушка взяла на себя ответственность за него и приютила в своём доме.       С тех пор прошло два долгих года, наполненных счастьем и радостью, благодаря которым Чхве Хан постепенно начал приходить в себя. За это время ему помогли выучить незнакомый язык и постепенно рассказали об истории этого мира — такого другого по сравнению с его родным.       Мастера меча, маги, алхимики, Боги, зверолюди, эльфы, вампиры, монстры, драконы… разнообразие рас и силы, выходящие за пределы человеческого воображения, оказались частью этого мира. Чхве Хан был немало удивлен, но потом принял всё это так, словно его первого удивления не существовало.       Это было даже интересно.       И все же, даже несмотря на проснувшийся интерес, Чхве Хан решил, что останется жить в деревне Харрис и будет всячески помогать её населению. Так он окончательно поселился в доме семидесятилетней женщины, где в благодарность за проявленную доброту и заботу старался помогать с любой тяжелой для старушки работой.       Но вот, спустя два года, произошло то, от чего Чхве Хан никак не мог уберечь важного для него человека.       Это была наследственная болезнь, которая окончательно подкосила слабое здоровье пожилой женщины, отчего она слегла. Доктор сказал, что он мог бы сделать для неё лекарство, которое продлило бы ещё на какое-то время её жизнь, но у него не было всех необходимых составляющих для его создания.       Были необходимы травы, которые стоили слишком дорого, из-за чего никто из них не мог позволить себе купить их. Даже скинься вся деревня Харрис, вряд ли бы у них набралась нужная сумма на полностью все компоненты. Однако, у них всё ещё был выход — Чхве Хан мог отправиться на поиски этих трав в место, откуда отважные рыцари и наёмники добывали эти самые травы.       Это была граница между двумя главными областями Леса Тьмы, внешней и внутренней.       И только Чхве Хан мог отправиться туда, не боясь того, что умрет.       — Чхве Хан, послушай меня, пожалуйста, — умоляюще взглянула на него слабая, умирающая от болезни женщина. — Ты ещё так молод, а я уже стара. Я всё равно не проживу долго даже с тем лекарством, о котором рассказал доктор. Не глупи, мальчик мой… Я хочу, чтобы ты прожил долгую и счастливую жизнь. Поэтому ты не должен идти в это ужасное место.       На самом деле, нынешний Чхве Хан мог запросто оспорить её слова и сказать, что прожил намного больше, чем она. И хотя он не знал насколько, это не мешало ему чувствовать эти года под своей кожей и при каждом своём вздохе, потому что это был опыт, переполненный холодом и безразличием, укоренившимися в костях. От него невозможно было избавиться даже утопая в теплоте и заботе в течение двух счастливых лет.       Однако, если предположить, что этих переполненных уютом лет станет больше… Если он сможет продлить их хотя бы ещё лет на десять — Чхве Хан был уверен, что то заледеневшее нечто у него в груди начнет постепенно оттаивать. Поэтому он должен был сделать всё, чтобы его вторая семья была цела и счастлива.       Он не хотел больше быть один.       — Бабушка, даже если все в этом месте стали мне столь близки, что я могу назвать их своей второй семьей, самой важной её частью всё ещё остаетесь вы. И если я потеряю вас, я… — взгляд черных глаз на секунду наполнился пугающей пустотой, прежде чем Чхве Хан продолжил говорить: — Я могу с уверенностью сказать, что не буду больше счастлив никогда.       На следующий день Чхве Хан покинул так полюбившуюся ему деревню Харрис. Он торопился, поэтому уже спустя полторы недели возвращался с полным мешком различных трав, смутно напоминающих те, о которых рассказывал ему доктор. Он был полон предвкушения обрадовать бабушку и вновь увидеться с остальной частью своей семьи.       Но этим надеждам было не суждено сбыться.       Не было ни тёплого приветствия, ни радостных улыбок — лишь смрадный запах гари и горящей плоти и дым, поднимающийся к небу от развалин. Улицы кишели трупами — Чхве Хан ясно видел по их позам и остекленевшим, но всё ещё наполненным ужасом глазам, что эти люди — люди, ставшие его семьёй, отчаянно пытались спастись, пока смерть не настигла их.       И среди ада, развернувшегося на этой некогда радостной земле, стояли люди в чёрных одеждах — форме, на которой белыми и красными нитями были вышиты звёзды.       От захлестнувшего сознание бешенства, не видя перед собой ничего, кроме кровавой пелены, Чхве Хан впервые убил живого человека. Это был даже не один человек, а десятки. И все они умерли быстрой, слишком легкой смертью для таких ублюдков, как они, посмевших приложить руку к убийству членов его только-только обретенной семьи.       Вновь потерянной семьи. ***       Если допустить возможность того, что перемещение в Лес Тьмы было лишь ужасной случайностью, то как ещё можно было объяснить случившееся в деревне Харрис? Как можно было назвать случившееся, если не жестокой судьбой или волей высших сил, которые желали наказать его за что-то?       Даже в дальнейшем, куда бы он не пошел, его ждало множество судьбоносных встреч и трагично покинувших его товарищей, с которыми Чхве Хан однажды осмелился завести дружеские отношения. Были также безымянные — лишь потому что не успел спасти их — личности, с которыми он хотел бы познакомиться или просто не дать им умереть, не требуя ничего взамен.       Среди таких личностей был четырехлетний Черный Дракон с пронзительно яркими синими глазами. Это был ребенок даже по человеческим меркам, что уж тут говорить о живших тысячу лет драконах. И всё же, даже такой малыш как он, проживший все четыре года своей жизни, будучи пленником ужасного человека, должен был умереть.       Уставшие от мучений синие глаза маленького, всего израненного и умирающего Черного Дракона до сих пор преследовали Чхве Хана в кошмарах. Потому что именно он, собственным клинком, покончил с переполненной мучениями жизнью маленького существа, которое должно было прожить ещё тысячу лет.       Люди, подвергшиеся риску из-за разбушевавшегося дракона, были счастливы узнать, что причина их страданий была устранена. Но Чхве Хан был уверен — увидь они тот же взгляд, который ему не повезло увидеть в тот страшный день, они бы никогда не простили себя за радость от смерти этого маленького ребенка.       Точно также, как по сей день не простил себя сам Чхве Хан.       Было нелегко заставить себя двигаться дальше, но он был обязан сделать это ради мести секретной организации, которая была повинна не только в совершенной резне в деревне Харрис, но также в мучениях однажды встреченного им Черного Дракона. И чем дальше он шел, тем больше находил кровавых зацепок, связанных с этими убийцами.       Случившееся с племенем Голубых Волков, единственным представителем которого остался один лишь Лак. Столица, где был совершен грандиозный террористический акт прямо во время праздника, когда умерло огромное количество невинных людей. Племя Китов, пострадавших от племени Русалок, которое сотрудничало с секретной организацией.       Нет, это было далеко не всё.       Этот кровавый след вел его всё дальше и дальше вперёд. Это был долгий путь, полный бесконечных стычек с секретной организацией, которая будто бы поставила себе цель убить как можно больше мирных граждан, куда бы её члены не ступили.       Чхве Хан всячески пытался помешать им, но у него было слишком мало информации об организации и её людях. Порой он узнавал обо всем слишком поздно и тогда случалось… всякое. Его товарищи также старались, как могли, но даже с должными способностями и подготовкой, у них не всегда получалось победить врага, о котором они почти ничего не знали.       Так прошли месяцы с момента, когда Чхве Хан начал своё путешествие.       Точно также месяцы превратились в год.       Тем не менее, в отличие от тех холодных десятилетий, проведенных в Лесу Тьмы, это всё же был долгий и переполненный событиями год, во время которого Чхве Хан был не один. И хотя его окружали не те люди, с которыми он изначально хотел провести этот год — это всё ещё были люди, которые могли чувствовать и умели разговаривать. Люди, практикующие противоположные друг другу профессии и даже принадлежавшие разным расам.       Это была небольшая, но сильная группа сопротивления, частью которой он невольно стал за это время. Это была всё ещё не семья, которую Чхве Хан жаждал вернуть обратно… но нечто близкое к этому, ведь их всех объединяла общая цель — общая жажда мести за потерянных близких, которых когда-то убила секретная организация — и от этого они становились всё ближе и ближе друг к другу.       Общий опыт, полученный во время постоянных сражений, помогал сблизиться лишь сильнее. А чувство, что они вот-вот могут лишиться жизни — давало свободу действий и снятие ограничений, которые могли бы помешать им узнать друг друга получше.       Так Чхве Хан оказался втянут в дружеские, но от того не менее смертельные разборки многих сумасшедших — к примеру таких, как Бикрос или Кейдж. Хотя, на взгляд Чхве Хана, вряд ли хоть кто-то из их команды был в своём уме, раз уж занимался столь опасной деятельностью против секретной организации и ещё не умер.       И всё же эти двое своё безумие даже не скрывали, в отличие от робкого волчонка Лака или разумной магессы Розалин. Тот же профессиональный убийца Рон был более осмотрителен, чем его сын или отлученная от Церкви Бога Смерти жрица, которые имели характеры, диаметрально противоположные друг другу.       «Должно быть, всё дело в том, что они оба специализируются в разных разделах искусства пыток».        Так вначале чересчур наивно думал Чхве Хан, а затем вмешивался в перепалку и рисковал своей жизнью из-за своих двух безумных товарищей.       Однако, уже спустя год подобного товарищества, он осознал, что проблема крылась совершенно не в пытках. Ему хватало лишь взгляда на то, как летела очередная недопитая бутылка с алкоголем — выбитая прямо из рук завывшей не своим голосом Кейдж, чтобы вспомнить насколько же сильно Бикрос недолюбливал пьяниц.       С опытом таких разборок в целый год, Чхве Хан лишь усмехался уголками губ и продолжал полировать свой клинок, краем глаза продолжая следить за своими товарищами по команде. Вмешиваться, само собой разумеющееся, он даже не думал.       — Не маленькие — сами справятся, — в такие моменты фыркал Рон, когда замечал его осторожный взгляд на всё ещё воюющих товарищей, и тогда Чхве Хан окончательно успокаивался.       В таком темпе прошел ещё один долгий год, в течение которого произошло ещё больше опасных и порой страшных событий.       Были новые потери, от которых хотелось разорвать грудную клетку и вынуть сердце наружу, лишь бы оно перестало испытывать так много горечи. А ещё были новые достижения, которые помогали унять невыносимую боль хотя бы на некоторое время, прежде чем случится очередная стычка с секретной организацией.       Снова и снова — день за днём и неделя за неделей.       Каждый раз, когда они узнавали что-то новое об этих ублюдках в чёрной форме со звездами, в их глазах разгоралось пламя ненависти, а руки сжимались в кулаки всё сильнее и крепче. Даже когда их тела обрастали свежими шрамами, а сами они утопали в крови — собственной и своих врагов, остановиться уже никто не мог.       Кто-то за совершенные подвиги и приложенные ими усилия называл их героями.       Однако не было ни одного из их группы, кто бы стал гордиться славой, заработанной на собственных неудачах — потому что не всегда они спасали всех, кого хотели и не всегда все из них оставались живы после очередного подвига. Скорее уж они были психами, сошедшими с ума от пережитых ненастий, чем героями.       «Нас сделали такими».       Так порой думал Чхве Хан, с горечью вспоминая день, когда Лак впал в состояние берсерка после смерти их дорогого друга из расы эльфов, целителя по имени Пендрик.       «Лишь секретная организация виновата в том, какими мы стали».       Безголовые, бешеные и безумные.       Рискующие собственными жизнями, словно они ничего не стоили.       Вот какими они были к моменту, когда внезапно для всех прозвучало объявление о войне и Несокрушимый Альянс во главе с королевством Паэрун напали на королевство Роан, захватывая чужие земли и превращая живущих там совершенно беззащитных людей себе в рабов.       Это было неожиданное нападение, к которому не был готов никто, кроме наследного принца королевства Роан, Альберу Кроссмана. Однако, даже он не мог предположить, что война начнётся с такого неожиданного места, как Лес Тьмы.       Так группа Чхве Хана проиграла свою первую битву, даже не успев поучаствовать в ней, поскольку ожидала врагов не в том месте и не в то время. За их медлительность и неподготовленность, часть земель королевства Роан оказалась захвачена в кратчайшие сроки, а виверны положили начало конца тому, что люди любили называть “мирным временем”.       Так началась чудовищная война, в будущем постепенно затронувшая весь Западный Континент. ***       Даже несмотря на то, что Чхве Хан провел много времени в Лесу Тьмы, нельзя было сказать, что он был готов к полномасштабной войне. В конце концов, сражение против монстров — это не тоже самое, что и сражение на передовой: одно дело убивать не способных мыслить чудищ, а совершенно другое — живых людей, которых возможно кто-то ждёт дома.       Но если подумать, что все эти люди пришли убивать или порабощать тех, кто до этого их никак не обижал и даже не знал об их существовании… Что все эти люди пришли вырезать десятками невинных жителей, грабить их дома и уничтожать целые поселки, принося выжившим одно лишь горе и отчаяние.       В этом случае таких людей можно было спокойно отождествлять с чудовищами из Леса Тьмы.       — Умоляю, не убивай ме-!..       Крик затих.       Жалость? Откуда Чхве Хану взять жалость к этим ублюдкам, если они сами не знают жалости? Он видел какими становились захваченные вражескими войсками когда-то процветающие земли, а также люди, которые когда-то радостно и мирно жили там.       В воздухе витала мрачная атмосфера, а выжившие боялись выйти из чудом уцелевших домов, где кому-то из них всё ещё позволяли жить. В других местах их вовсе выкидывали на улицу из родного дома и отводили в специально отведенные места для рабов.       У пленников были опустошенные, полные горя или ненависти взгляды. Кто-то из них потерял всю свою семью, а у кого-то забрали родственников вражеские солдаты или рыцари, чтобы удовлетворять свои грязные потребности. О забранных больше никто и ничего не слышал.       Оставшиеся выглядели истощенными, поскольку большая часть еды была отдана захватчикам. Одежда была грязной и частично порванной, а некоторые из них были сильно избиты — когда армия терпела неудачу на поле боя, они вымещали свой гнев на тех, кто никак не мог защитить себя.       — Н-не подходи!..       Крик затих.       Первые два месяца войны были сущим адом, в ходе которого королевство Роан лишь чудом смогло остановить продвижение войск Несокрушимого Альянса, при этом потеряв почти весь Северо-Восточный регион. Словно одного этого было недостаточно, сразу же началась война на истощение и попытки надавить на психику со стороны врага.       Хуже всего было, когда прямо на поле боя маги вражеских войск проецировали заснятые моменты казни некоторых дворян или просто влиятельных людей уже захваченных территорий. Этим они запугивали и ввергали в шок всех имеющих власть людей, которые были на стороне изо всех сил отбивающегося королевства Роан.       «Следующими будете вы, если не присоединитесь к нам» — вот какое сообщение они передавали трясущимся от страха аристократам.       И это определенно бы сработало, если бы Альберу Кроссман — наследный принц, ранее известный своим гибким характером и медовыми устами — промедлил и не перекрыл всем своим союзникам пути к отступлению — кого шантажом, а кого угрозами, вынуждая их продолжать поставлять необходимые средства для продолжения войны.       — Он тот безумец! Спасайте-!..       Крик затих.       Война на истощение продолжалась несколько месяцев, прежде чем группа сопротивления — сформированная прямо на территориях, захваченных вражескими войсками, активизировалась и не ударила в самые уязвимые места захватчиков. Партизанская война значительно ослабила врага и армия королевства Роан наконец-то смогла прорваться вперед, завоевывая обратно прежде принадлежащие им земли.       В тот момент кому-то могло показаться, что всё закончилось, но королевство Роан понимало, что ещё слишком рано было праздновать окончание войны. То, что им удалось выгнать со своих территорий Несокрушимый Альянс, никак не остановило его от посягательств на чужие земли. Они просто усилили напор на королевства Каро и Брек, в то же время активно сотрудничая с Империей Могору, которая объявила войну джунглям и королевству Виппер.       Всем было прекрасно ясно, что за королевством Роан ещё вернутся — просто после того, как остальные королевства не выдержат натиска и сдадутся. Именно поэтому королевство Роан решило предложить всем постепенно сдающим позиции королевствам альянс.       Так королевство Роан, королевство Брек, королевство Каро, королевство Виппер и джунгли объединились против Несокрушимого Альянса и Империи Могору.       — Черт, откуда он здесь-!..       Ещё один крик затих.       Прошло девять месяцев с начала войны, затронувшей весь Западный Континент. За это время Чхве Хан и его товарищи, как и любые другие сильные личности, были множество раз разбросаны по разным горячим точкам, помогая союзным королевствам. При этом, даже находясь в одном и том же месте, им не всегда удавалось встретиться друг с другом, поскольку зачастую их помощь нужна была в совершенно разных местах.       Так постоянное место Чхве Хана было на передовой, а место Розалин — в тылу, рядом с другими магами.       Место Лака было также на передовой, но его никогда не звали на то же поле боя, где уже должен был воевать Чхве Хан. Вместо этого его отправляли в другую горячую точку, а прославившуюся своими целительными способностями Кейдж отправляли прямо на фронт лечить раненых, при этом беспрерывно прося накладывать благословение Бога Смерти на магические артефакты с доспехами солдат и рыцарей.       Бикрос был единственным, кто имел право находиться рядом с Кейдж на постоянной основе. Во-первых, потому что пока она лечила раненых, он обязан был охранять передвижной госпиталь и, в случае внезапного нападения, забрать с собой всех целителей и защищать их даже ценой собственной жизни. Во-вторых, потому что он неплохо переносил её проклятье Бога Смерти, мгновенно усиляющее его тело и отлично накладывающееся на его оружие.       Пусть ненадолго, но он становился равен мастерам меча и от его двуручного меча начинала исходить пугающая аура с атрибутом смерти. Поэтому — по той же причине, что и с Лаком в его состоянии берсерка — он и Кейдж никогда не оказывались в тех же местах, где был Чхве Хан или Лак.       Если же говорить о Роне, то с ним всё было сложно — он был везде и одновременно нигде.       Даже Чхве Хан не знал, где старик мог быть сейчас, хотя обычно наследный принц старался делиться с ним новостями, связанными с его товарищами. Он мог только предполагать, чем Рон сейчас занимался: он либо собирал информацию о вражеских войсках, либо должен был незаметно убить кого-то, тем самым посеяв смуту среди врагов и заставить их думать, что среди них появился шпион.       — Почему здесь мастер ме-!..       — Ублюдок, ты заплати-!..       — Я не хочу умира-!..       Все крики в округе затихли, словно их никогда и не было.       Остались только действующие на нервы звуки, сопровождающие каждый его дальнейший шаг.       Хлюп-хлюп-хлюп…       Прерывисто вздохнув, он остановился и пустым взглядом посмотрел себе под ноги, чтобы увидеть как его сапоги по щиколотки утопали в чёрной жидкости. Неподалеку от него в ней же иссыхали и на глазах превращались в пыль свежие трупы, до этого отправленные вражескими командующими собирать эту самую жидкость, которой здесь было в избытке.       Вздохнув, Чхве Хан проигнорировал десятки трупов, оставленных им плавиться в чёрной жиже и пошел дальше, стараясь больше не обращать внимания на эти хлюпающие звуки. В любом случае, ему стоило поспешить, поскольку даже освященная молитвой Бога Смерти одежда не могла долго продержаться в таком рассаднике мёртвой маны, как это несчастное место.       Северный регион джунглей, граница с Империей Могору.       Хотя, если быть честным, теперь эти земли могли назвать джунглями только тоскующие по былым временам жители леса. Всё потому, что здесь больше ничего не росло, а то, что уцелело, теперь напоминало вылезший наружу ад: часть растительности была изначально выжжена огнем алхимиков, а всё остальное пострадало от бомб мертвой маны, скинутых Империей, когда их начала оттеснять хорошо подготовленная армия дикарей из джунглей.       Это произошло пять месяцев назад, когда Империя решила отказаться от своего нейтралитета и открыто заявила, что собирается помочь Неукротимому Альянсу. И хотя ожидалось, что теперь они нападут с другой стороны на королевства Каро, Брек и Роан, они внезапно оставили их в покое. Вместо этого они нацелились на джунгли и королевство Виппер, желая расширить свои территории ещё больше.       С другой стороны, зная о ситуации с Неукротимым Альянсом, Королева Джунглей решила не бездействовать первые четыре месяца войны, а начала готовиться отбивать атаку возможного врага, чтобы защитить лес и своих людей. И даже когда на неё напала Империя, а не ожидаемый Неукротимый Альянс, она среагировала быстро и молниеносно.       Только вот это им не помогло.       Когда Империя поняла, что стала проигрывать свою первую битву, имперский принц издал указ, гласящий во что бы то ни стало достичь победы. Поэтому вскоре были скинуты десятки бомб мёртвой маны прямо на головы собственной армии, которая всё ещё пыталась сдержать натиск воинов джунглей. И лишь чудо позволило Королеве Джунглей вовремя заметить неладное и приказать всем её воинам отступать.       В итоге, воспользовавшись собственными людьми, как пушечным мясом, Империя добилась того, что огромный кусок северного региона джунглей превратился в необитаемое нечто, насквозь пронизанное мёртвой маной, которая уничтожала всякую надежду на растительность и живность в этих местах на ближайшие века.       Хлюп-хлюп-хлюп…       Чпок.       «Кажется, я пришел в нужное место».       Добравшись до оговоренного места, где неглубокое, но невероятно огромное болото мёртвой маны плавно переходило в почерневший лес с иссохшими чёрными деревьями, Чхве Хан оглянулся в поисках человека, с которым должен был здесь встретиться.       «Где…»       — Хэй, герой, я здесь! — из чащи тёмного леса раздался совершенно неподходящий для столь лишенного жизни места, задорный голос знакомой тёмной эльфийки. — Левее посмотри, ну! Увидел?       — Здравствуй, Таша, — позволил себе слегка улыбнуться Чхве Хан, взглядом зацепившись за сливающуюся с окружающей темнотой фигуру чернокожей женщины. — Как я вижу, пока ты меня ждала, ты искупалась в мёртвой мане.       — Это было очень освежающе, — согласилась с ним Таша, слегка пожав плечами. — Альберу сказал, что ты прибудешь ещё утром, но в итоге мне пришлось прождать тебя до самого вечера. Что-то случилось?       Хотя тёмная эльфийка говорила с насмешкой в голосе, Чхве Хан заметил её серьезный взгляд, когда она спрашивала о причине его опоздания.       — Ничего страшного, просто пришлось сделать небольшой крюк из-за мёртвой маны, — поспешил успокоить собеседницу Чхве Хан. — В том месте, где я должен был изначально пройти, её было так много, что я опасался отравиться из-за испарений. Поэтому я выбрал другой путь и немного задержался.       — Вот как, — облегченно улыбнулась Таша. — Для человека пройти такой долгий путь, стараясь избегать большого скопления мёртвой маны, должно было быть очень изматывающим.       Хотя мастер меча действительно находил вынужденный поход по таким злачным местам неприятным делом, он не изменился в лице.       — Всё в порядке, — снова заверил её Чхве Хан, после чего задал интересующий его вопрос. — Его Высочество сказал, что ты принесешь с собой сокровище королевства Роан. Он сказал мне забрать его у тебя и защищать. Оно здесь?       — …Сокровище королевства Роан? — помедлив секунду, странно взглянула на него Таша.       Чхве Хан только кивнул.       Примерно неделю назад к нему подошла Розалин и сказала, что Альберу Кроссман хочет с ним поговорить. Передав ему магический шар, девушка отошла помогать другим магам, которые ожидали её дальнейших указаний. Так Чхве Хан остался наедине с наследным принцем, который выглядел намного более измотанным, чем обычно.       — Я буду краток, — постукивая пальцами по столу, устало заговорил Альберу. — Через неделю ты должен встретиться с Ташей. Она отдаст в твои руки главное сокровище королевства Роан и ты обязан будешь защищать его даже ценой собственной жизни. Ни в коем случае враги не могут заполучить его, понимаешь? Это самое ценное и важное для нашего королевства сокровище, без которого мы просто не потянем эту войну.       Затем он рассказал, куда именно Чхве Хан должен будет прийти, чтобы встретиться с тёмной эльфийкой, и выключил связь. С того момента прошла неделя: за это время мечнику ещё ни разу не удалось вновь связаться с наследным принцем, поэтому он решил, что при встрече Таша ему всё объяснит.       Однако, исходя из её странной реакции, она не могла ничего ему объяснить. От этого Чхве Хан почувствовал слабый прилив раздражения, направленный на наследного принца. Хотя он понимал, что у того было ужасно много дел, всё равно существовали вещи, о которых следовало предупреждать заранее.       — Ты ищешь что-то, что Альберу назвал “сокровищем королевства Роан”, — прервала затянувшееся молчание Таша, всё ещё странно поглядывая на него. При этом её уголки губ слегка подрагивали, словно она пыталась удержать себя от чего-то. — Ты должен забрать это… сокровище… у меня и защищать его. Я верно поняла?       — Именно, — сдержанно ответил Чхве Хан, хотя его рука уже нетерпеливо дотрагивалась до висящего на поясе клинка. Но затем, когда женщина внезапно глубоко вдохнула и согнулась, прижимая ладонь к губам, он заволновался. — Таша, что-то не так?       На него махнули рукой, после чего на весь лес раздался громкий смех, ещё больше запутавший мастера меча.       — Нет, нет! Ты серьёзно? Сокровище? — казалось, что тёмная эльфийка задыхалась от смеха. — Этот милый ребёнок назвал сокровищем-?.. О, это надо будет рассказать дедушке и Мэри! Подумать только, сокровище-!.. Ха-ха-ха-ха!       Чхве Хан непонимающе склонил голову на бок.       — Ах, герой! Ну ты меня и насмешил! — отсмеявшись и разогнувшись, ярко улыбнулась Таша. — Чёрт побери, ты прости меня за смех. Но когда ты поймешь ситуацию, тебе самому будет очень смешно, поверь старшей сестренке! Теперь подойди ко мне, я отведу тебя к твоему “сокровищу”. Будешь охранять и радоваться!       Хотя он всё ещё не совсем понимал причину веселья тёмной эльфийки, Чхве Хан послушно подошел к союзнице, уже достающей из-за пазухи магический свиток телепортации. Им хватило пары минут на его подготовку, чтобы покинуть северный регион джунглей и оказаться в резиденции самого старого тёмного эльфа в Городе Жизни.       Только оказавшись в этом месте, мастеру меча потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя после перемещения, поскольку в глазах всё поплыло.       — Расстояние от северного региона джунглей до Города Смерти было значительным, — обеспокоенно произнесла тёмная эльфийка, положив руку ему на плечо. — Тебя может немного подташнивать после телепортации.       Чхве Хан выдохнул и покачал головой.       — Всё уже прошло. А где…?       Таша тонко усмехнулась и махнула ему рукой, мол “иди за мной”.       Последовав за своей сопровождающей, от которой то и дело слышались тихие смешки, он едва слышно вздохнул. Было предельно ясно, что сокровище, о котором говорил наследный принц, станет новой причиной для его будущих головных болей.       — А вот мы и пришли, — в какой-то момент Таша остановилась перед одной из запертых дверей и хитро улыбнулась ему.       Чхве Хан сразу понял, что женщина больше не собиралась сопровождать его. Поэтому он кивком поблагодарил её и зашел в комнату. Секундой позже он чуть скривился из-за нахлынувшего со всех сторон запаха какого-то дрянного алкоголя, которым пропахло всё помещение.       Затем раздался спокойный, отдающий лёгкой ленцой голос, от которого у Чхве Хана сразу же зачесались кулаки.       — Ты довольно долго добирался сюда, поэтому я решил немного развлечь себя и выпил.       Сказав это, расслабленно восседающий на диване молодой красноволосый мужчина приложил губы к полупустой бутылке вина и сделал большой глоток прямо из горлышка. Из-за столь нахального поведения было невозможно проигнорировать остальные восемь пустых бутылок, небрежно разбросанных по всей комнате.       Чхве Хан не сомневался в том, кто именно их опустошил.       — Очень надеюсь, что моё пристрастие к алкоголю не станет слишком уж большой проблемой для тебя, уважаемый мастер меча.       Сжимающие бутыль пальцы немного подрагивали, из-за чего казалось, что бутылка вот-вот выскользнет из слабых рук и разобьётся об пол. Однако, даже несмотря на сильно покрасневшее лицо пьяницы, его красновато-карие глаза оставались трезвыми и насмешливо-спокойными.       Это был Кэйл Хенитьюз, отброс и сын графа Хенитьюз.       Также известный как человек, заявивший почти три года назад, что капля алкоголя в его бокале стоила больше, чем жизни всех членов второй семьи Чхве Хана.