Попадание в Россию, или добро пожаловать в Лагерь Курея

      Стоило только детям русских богов взглянуть в сторону гостевых домиков, меня и след простыл. Я стукнулся затылком о статую рыбы, изо рта которой лилась тёплая морская вода, и рухнул на пол, не издав при этом ни единого звука, чтобы не выдать своё местоположение. Сердце забилось чаще, а на лбу выступили первые капельки пота. Я знаю, что для сына Посейдона такая мелочь — не повод для хвастовства, и я не должен так сильно удивляться, но побудьте на моём месте! Вас отправляют на другой материк, частично стирают память, а в голове непрерывно бьётся тревожная мысль о том, что вот-вот что-то да и произойдёт. Причём — непонятно что.       Собрался с мыслями я, наверное, уже ближе к вечеру, когда не мог даже разглядеть рисунок на драхмах, лежащих на дне фонтанчика. Кругом было темным-темно, луна ещё не показалась, а потому не было ни единого источника света. Сверившись с наручными часами и убедившись в том, что уже достаточно поздно, я решил выйти из домика. Ночью полукровки в этом лагере читают пророчества по звёздам, а это значит, что я должен уже идти к той самой большой поляне, о которой рассказывала Настя. Выбора у меня нет, пришлось смириться.       У двери тринадцатого домика уже стоял Нико. У него на руках, положив лапы на правое плечо, спал, мирно и тихо посапывая, призрак взрослой полосатой кошки, который при лунном свете выглядел как живое существо. Если бы не тот факт, что его задняя лапа проходила сквозь тело Ди Анджело, я бы может и поверил в то, что это животное и впрямь живое. — Вот ты где. — при виде меня сын Аида спустил Бьянку на землю и подошёл поближе. — Аннабет с Вальдесом отправились на поиски провизии. Как оказалось, тут нет чёткого расписания. — Ага, — я стоял на месте, всё ещё стараясь свыкнуться с происходящим. — А ты воздухом подышать решил?       Мне сейчас показалось, или Нико посмотрел на меня как на умалишённого? — Вроде того, — мальчик кивнул, закатив при этом глаза в своей привычной манере. Что я уже успел натворить? — Пошли, они уже должны были дойти до поляны в случае, если не нашли еду.       Меня нельзя назвать высокомерным или зазнавшимся, по крайней мере, так говорила мама, но даже меня немного возмутила обстановка в этом странном месте. Не поймите меня неправильно, здесь очень даже красиво, а ночью особенно — яркий лунный свет отражался в водной глади озера, падал на домики и деревья, со стороны леса доносился шум диких животных и птиц. Честно, как только я попал на эту «главную поляну», то на минуту почувствовал умиротоворение и спокойствие. А с моей-то жизнью подобное случается поистине редко, так как я уже давно привык к опасностям, которые поджидают меня на каждом углу.       Вот только я почти что сразу вспомнил о причине своего здесь нахождения, а именно — СкорееВсегоКакой-тоНадоедливыйБожокРешилПоиздеваться, поэтому я опять забеспокоился.       Почему же мне не нравится здесь?       Стоило нам с Нико только ступить на саму поляну, как все разговоры стихли, и сонные полукровки безо всякого стеснения уставились прямо на нас. Да, дома ситуация та же, но главная разница заключается в том, что там нам все были рады, нас звали к себе, чтобы посидеть вместе и погреться у костра, нам пытались поднять настроение всеми возможными способами, а здесь же на нас смотрят с недоверием, все будто уже успели заподозрить нас в самых ужасных злодеяниях. Я искренне не понимаю, откуда в них взялась вся эта враждебность. От неё становилось не по себе.       Я мельком глянул на Нико, дабы удостовериться, что он меня ещё не бросил одного на растерзание русским полубогам, и если моему другу удавалось сохранять на лице полное безразличие, то я таким хорошим актёром не был. Ди Анджело продолжал молча стоять, засунув руки в карманы и оглядываясь по сторонам в поисках знакомых лиц. Видимо, меня за своего знакомого он не принимал, раз уж даже Аннабет с Лео он доверяет больше. Я его в этом не виню, правда! На его месте я бы тоже себе не доверял. Но всё равно как-то неприятно осознавать тот факт, что рядом со мной люди не чувствуют себя в безопасности.       На пару минут я успокоился и выровнял дыхание, но вскоре после этого я вновь начал слышать шёпот со всех сторон. А терпение моё чуть не лопнуло, когда я краем уха услышал где-то позади себя: — Холодя позволил им остановиться у нас? То есть, он поверил в эту липовую историю про греческих полубогов? — Он совсем о нашей безопасности не заботится?!       Я повернул голову в сторону, откуда доносились голоса, но их обладателей найти не сумел, так как позади уже никого не было. Но оборачиваясь назад я всё же заметил кое-что, что меня слегка так напрягло — все смотрели на нас с Нико не с осуждением, а со страхом. Их взгляды я мог сравнить с тем, что выработался у меня после жизни на улице, когда Гера… а что сделала Гера?       Но одно я могу сказать точно — несомненно что-то странное здесь происходит. Эта странная атмосфера собой напоминает ту, что всегда царила в лагере Полукровок и Юпитера во время военных действий и очередных распрей наших божественных родителей. По словам многих моих друзей, подобное происходило во время собраний богов на Олимпе, когда решалась чья-либа судьба или начиналась разработка плана. И хоть вживую всего этого я не видел, но полубоги, пришедшие для чтения пророчеств, выглядят такими потерянными и уставшими, что мне в голову закралась мысль о том, что я обязан им чем-то помочь, ведь они так похожи на моих друзей.       Но, если подумать с другой стороны, — кто они для меня? — Перси! — Нико!       Хорошо, что я решил не развивать эту мысль дальше.       Когда я пришёл в себя, то обнаружил, что в нашу с Нико сторону со всех ног мчались Аннабет с Лео. В их руках было по две толстенные книги на латыни и древнегреческом, поэтому каждые две секунды Лео чихал от пыли и морщился от её запаха. Только когда рука Аннабет легла мне на плечо, я сразу же перестал думать обо всём другом. Слишком уж много переживаний за один день — нужно и о чём-то хорошем уметь думать. А в данный момент самым лучшим явлением в моей жизни была именно Аннабет. — Мы нашли какое-то пророчество, — выпалил Лео, гордо выпятив грудь вперёд. — Не знаю, каким образом оно могло бы быть связано с нами, но она, — парень ткнул пальцем в стоящую рядом Аннабет. — сказала, что конкретно сейчас важно всё.       Я перевёл взгляд на Нико. Он всё ещё продолжал сохранять своей безучастный вид, изредка кидая быстрые взгляды на перешёптывающихся подростков. Его это явно раздражало. — И какое пророчество? — спросил я.       Лео втянул в лёгкие побольше воздуха и открыл рот, чтобы начать говорить, но сразу же был перебит: — Владельцы стихий где… моллюски, Жар… и задумка верна. Всем им поможет… того… Чьё имя редко называет простак. … … сможет поговорить и заставить отдать… … Всем им… сделать великий… — Помочь… чужому с целью благой. Вернуть восвояси отца неродного, ставшего другом всем и семьёй. … ваши… … идти, Но помогите им… принести.       Я опустил взгляд в пол, пытаясь вдуматься в произнесённые Аннабет только что строки, но мне на ум ничего не приходило. — Несколько слов и строк пропущено, — догадался Нико, всматриваясь в размытые очертания некогда чётких букв.       Язык был нашим родным — английским, а на другой странице пророчество было переведено на древнегреческий, хотя тут скорее наоборот — был выполнен перевод с древнегреческого на английский, но давайте не будем всё усложнять. И без того мозг кипит настолько, что скоро сварится. — Именно поэтому нам нужно прочесть пророчество по звёздам, — ответила Аннабет. — Только что мы были у директора лагеря, и он нам поведал об их особом чтеце пророчеств, который помогает новичкам и таким гостям как мы сориентироваться. — Именно так, — кивнул Лео и бросил все книги на пол, так как в них больше не было необходимости. — Только его имя я до сих пор выговорить не могу, а его ещё звать, блин, надо. — Знаешь, имя «Леонидас» тоже не каждый выговорит. — справедливо заметил я. — Заткнись.       Бесить друг друга уже давно стало нашим с Лео хобби. Понимаю, что сейчас не время для этого, но я не мог не воспользоваться возможностью ответить ему. — Что более важно, — продолжила начавшая сердиться Аннабет. — Так это то, что чтец выходит из своего участка болота только на определённый промежуток времени, за который нам нужно успеть его расспросить обо всём. — Расспросить обо всём меня? — скрипучий замогильный голос гулким эхом раздался по всей поляне, заставив добрую половину полукровок подняться со своих мест и сделать почтительный поклон его владельцу.       Мы вчетвером остановились на месте как вкопанные. Лео переводил испуганный взгляд с меня на Аннабет и Нико, а мы и слова сказать не могли. Нас всех словно одновременно парализовало. Голос явно принадлежал какому-то чудовищу, он не был похож на людской. Я не мог точно сказать, где оно находится, но по ощущениям смею предположить, что в шагах тридцати от самой поляны, в глубине леса. — Моё имя — Чудо-Юдо, я диво морское, проживающее в лесных болотах, и чтец пророчеств Лагеря Курея.       Морское? Думаю, теперь ясно, почему мне было так не по себе. Трудновато жить, будучи сыном верховного морского бога, ибо твари похожие на эту, как правило, знают тебя в лицо. — Ваши лица мне не знакомы, — продолжало Нечто. — Взгляните на меня, дорогие гости, да восхититесь моим величием.       А вот сейчас он очень сильно напоминает тех самовлюблённых чудищ, которых я встречал на своём пути. Не будь я сейчас парализован от страха, обязательно проронил бы ностальгическую слезу.       Только когда Чудо-Юдо дало нам официальное разрешение, чтобы посмотреть на него, неведомые силы, до этого сковывавшие наши движения, отпустили нас. Я тут же крепко сжал в правой руке Анаклузмос, а другую положил на плечо Аннабет, чтобы не забывать про то, что в этом мире ещё осталось что-то светлое.       Мы все разом повернулись, и встретились лицом к лицу с настоящим чудищем. Оно не было таким страшным как те, которых я видел. От него не исходило той мощной злой ауры или чего-то такого, нет. Внешне он напоминал того змея, про которого рассказывал Магнус*. Ёрмунганд, кажется. Сути это не меняет, что у русских, что у скандинавов змей — это змей.       Чудо-Юдо был очень высоким — метра три в высоту. До этого момента берёзы казались мне настоящими гигантами, но по сравнению с этим чудовищем все деревья были похожи на игрушечные. Чешуя существа была тёмно-зелёной, который при свете луны больше был похож на чёрный. Глаза зверя были огромными, эти два янтаря так и смотрели мне прямо в душу, что хотелось забиться в угол и заплакать. Но я смог сдержаться. — Вы уверены, что оно, — я указал пальцем на Нечто. — способно нам помочь? — Слушайте, можно я этого лохматого утоплю, а?       Я всего лишь пытался разрядить обстановку, к чему оно вообще сейчас это сказало? — Мы, конечно, не против, но это невозможно. — спокойно ответила ему Аннабет. — К сожалению. — вежливо добавил Нико. На моё возмущённое «Эй» внимания никто не обратил. — Он сын Посейдона и не может утонуть, как бы сильно вы его ненавидели.       В этот раз Чудо-Юдо посмотрело на меня очень странным взглядом, в котором читалось скрытое уважение. И я надеюсь, что мне не показалось, потому что не особо жажду нажить себе ещё одного врага в лице огромного подводного чудища, от шагов которого трясутся дома. — На сей раз ты прощён, Перси Джексон, но впредь не дерзи другим созданиям. Это может плохо для тебя кончиться.       Откуда он узнал моё имя мне выведать так и не удалось.       Вместе с Чудо-юдо мы миновали огромную поляну, прошлись вдоль берега реки Кирпич и, прихватив с собой Холодю, до этого с блаженным видом разливающего какой-то полупрозрачный напиток по кружкам в своей избе, Змей привёл нас всех к окраине лагеря.       Солнце ко времени нашего прибытия начало всходить, а в воздухе уже летала надоедливая мошкара, от которой было даже негде спрятаться. Мы остановились на каком-то небольшом холмике, и я не удивлюсь, если он тоже был по-странному назван. Лагерь Курея, река Кирпич, Главная Поляна — это слишком уже даже для меня. А ведь я ещё в первое лето в лагере решил, что меня ничем в этой жизни не удивить!       Чудо-Юдо расстелил на земле под толстенным дубом огромный, подстать его обладателю, махровый плед и, удобно усевшись на нём, ещё раз внимательно оглядел нашу разношёрстную компанию. Его взгляд задержался на Лео, и я почему-то почувствовал приближение опасности. — Директор, вы поприветствовали наших гостей, не так ли? — уточнил Змей, недоверчиво покосившись на живой холодильник.       Холодя поиграл желваками и выдал ответ не сразу. — Разумеется, — с обидой в голосе наконец произнёс он. — За кого вы меня принимаете, достопочтенный? — Я просто беспокоюсь за то, что у детей сложилось не лучшее впечатление о нас. — Если у них и сложилось неправильное впечатление, то моей вины в этом нет! — Ну конечно же.       Di immortales! Они переговариваются друг с другом точь в точь как Хирон с Мистером Д., только разве что общаются они более формально. Но у русского народа, как я успел понять, так принято. — Прошу прощения, — резко повеяло холодом. Несложно догадаться, что говорил Нико. И по всей видимости, он уже начинал выходить из себя. — Мы совершенно ничего не понимаем, и у нас мало времени. Не могли бы вы нам помочь, чтобы мы потом просто ушли с миром? — Видите ли, у нас много дел в нашем лагере, — переняла на себя всю инициативу Аннабет. — Этим летом прибыло много новых полукровок, и мы как старшие должны помочь им освоиться.       Чудо-Юдо фыркнул. — Так уж и быть, полукровки. — со сталью в голосе сказал он и посмотрел на Нико. — Сын Аида, я за свою жизнь видал и более могущественную нечисть, тебе меня не испугать. — Но он и не пытался! — возразил я, и тут же понял, что это было грубо с моей стороны, поэтому поспешил исправиться. — Сэр. Он просто очень устал, сэр.       Почему он на меня не смотрит? Казалось, его вниманием сумели завладеть только Лео и Нико, ибо на нас с Аннабет этому морскому змею было откровенно всё равно. Это, несомненно, радует, но я правда к этому не привык. — Так уж и быть, «герои», я скажу вам пророчество, — Холодя скептически глянул на чудище. — Но будьте готовы к тому, что оно вам не понравится.       Мне ни одно пророчество из всех мною услышанных не нравится, раз уж на то пошло. Грубить — идея заведомо плохая, так что я лучше промолчу, но он на полном серьёзе думает, что мы ждёт какое-то позитивное пророчество? От одного упоминания этого слова у меня мороз по коже.       Чудо-Юдо задумчиво возвёл глаза к небу и замер в таком положении. Мы с Аннабет непонятливо переглянулись, и я потянулся к заднему карману джинс, в котором лежал Анаклузмос. Когда изо рта чудовища повалил красный, словно кровь, пар, я сорвал с ручки колпачок и ухватился обеими руками за рукоять меча, в ожидании чего-то плохого. Мои друзья в это время уже успели окружить дерево, чтобы в случае чего напасть одновременно и со всех сторон. — Владельцы стихий где обитают моллюски, Жар несусветный и задумка верна. Всем им поможет дитя того бога, Чьё имя редко называет простак. Того, кто с Кощеем сравнится по силе, Того, кого Богом подземного царства зовут. Дочь грома и молнии исправит ошибку, но страх ее может всё превзойти, Дочь красоты и любви сможет поговорить и заставить отдать отца неродного. Всем им суждено сделать великий поступок — Помочь дому чужому с целью благой. Вернуть восвояси отца неродного, ставшего другом всем и семьёй. Не ваши сородичи будут идти, Но помогите им успех принести.       Голос Змея по звучанию напоминал тот жуткий замогильный голос Оракула с чердака Большого Дома, что я невольно передёрнулся, вспоминая только одно его дряхлое тельце.       Ещё с минуту Чудо-юдо пробыл в этом непонятном трансе, после чего громко откашлялся и, приложив огромную кожистую лапу к шее, взглянул на меня. Заметив выражение моего лица, он усмехнулся. — Говорил я, что испугаетесь.       Ложь и провокация! Я был удивлён больше красному пару, чем самому пророчеству. Где-то справа от меня хихикнул Лео, и я уже приготовился ответить, как со стороны лагеря послышался до боли знакомый голос: — Ребята!       Я обернулся и не поверил своим глазам. Значит, в пророчестве действительно говорилось о нас. «Дочь красоты и любви сможет поговорить и заставить отдать отца неродного» — речь, вероятно шла о… — Пайпер? — разом удивились мы.