Освободи меня

— Спасибо. За ужин. Арон с трудом выдавил из себя столь простые слова. Замерли все, включая Нэлли, которая убирала посуду со стола. Арон не мог еще пока подойти к ней и обнять, как в детстве. Ему было стыдно и неловко даже смотреть на служанку-няню, ведь они все знали. — Рада, что тебе понравилось, милый. Ее голос дрогнул, в нем были сдерживаемые слезы. Ей, наверное, тяжело видеть его таким. Арон сжал пальцы под столом, жалея, что вообще заговорил. Родители за ужином вели светскую беседу с Элмаром ни о чем. Неудавшиеся занятия по оживлению червяка не дали результатов, и это как-то сплотило оборотня и родителей. — Не хочешь добавки? — спросила Нэлли. Арон мотнул головой. Он и так с трудом съел то, что ему положили, очень стараясь, чтобы родители не увидели, насколько ему тяжело просто сидеть с ними за одним столом. — Если захочешь позже, я оставлю для тебя в холодильнике. Арон кивнул, не отрывая глаз от скатерти. — Перейдем в гостиную? — предложил Джейми. Он так старался сделать этот вечер семейным и похожим на прежние их посиделки, что его становилось жаль. — Я принесу фиджи из погреба, — поднялся Дарион. — Нэлли, поставь фужеры в гостиной. Элмар, не хочешь посмотреть нашу коллекцию напитков? — Думаю, ничего интересней я в жизни не видел, — иронично промокнув салфеткой губы, оборотень поднялся. Арон проводил отца и Элмара неуверенным взглядом. Он чувствовал себя лучше, когда оборотень был рядом, поэтому на прикосновение Джейми вздрогнул всем телом. — Извини. Я напугал тебя? — виновато улыбнулся папа. Арон мотнул головой. Они перешли в гостиную и устроились на диване у камина. Как раньше. Когда-то Дарион читал ему тут книги, а Джейми учил выпускать хвосты небожителя. Нэлли же приносила им самую вкусную в мире выпечку к чаю. — Ты голоден? — смотря на его волосы, спросил Джейми. Арон чувствовал это сосущее чувство внутри, но давно уже научился терпеть голод и зеленые пряди. Если бы можно было выпить эмоции родителей, Джейми наверняка бы уже предложил себя в роли донора. — Мы можем попросить Нэлли, если хочешь. — Нет. — Ты давно питался как небожитель? — аккуратно спросил Джейми, взяв его за руку. — Не очень, — солгал Арон. Он и не помнил уже, когда досыта наедался. — Все в порядке. А ты… как? Выглядишь замученным. — Это все освещение, — улыбнулся Джейми. — И немного недосыпа. Мне кажется, я нашел способ снять ошейник. Сегодняшние занятия натолкнули меня на некоторые мысли. Арон не стал переубеждать отца. Способ снять ошейник был лишь один, и вряд ли отцу он понравится. — Ты можешь об этом говорить? — с надеждой спросил Джейми. — Нет. В комнату вошли Дарион и Элмар, неся в руках несколько бутылок фиджи. Оборотень выглядел задумчивым и более хмурым, чем обычно. Арон поймал его нечитаемый взгляд, молчаливо спрашивая, в чем дело, но ошейник молчал, как и молчала интуиция. — Для тебя я нашел клюквенный сок, — Дарион протянул ему красивую стеклянную бутылку. — Кажется, ты раньше любил такой. Арон сдержал смешок и принял бутылку. Ну да. Они, наверное, до сих пор думают, что это самое крепкое, что он пил в своей жизни. Разочаровывать их не хотелось, пускай. Лучше им не знать о том, скольким дерьмом в свое время накачивали его. Разговор затронул тему напитков Поднебесной, и все стали немного оживленней. Элмар больше не язвил, неохотно, но делился своими впечатлениями о выпивке в кабаках мира, поддерживая беседу. Дарион и Джейми, казалось, тоже расслабились и не сидели как на приеме высокопоставленных гостей. Арон в такой обстановке невольно успокаивался. Его не трогали, не пытались втянуть в беседу, а клюквенный сок оказался в меру сладким и вкусным. Через некоторое время он поймал себя на мысли, что ему даже нравится находиться рядом с потрескивающим поленьями камином, нравится слушать голоса родителей, переговаривающихся негромко между собой. Присутствие оборотня делало атмосферу еще более безопасной и приятной, он словно связывал прошлое и настоящее, делая все более реальным и стабильным. Арон так пригрелся в углу дивана, заботливо укутанный хвостами Джейми, что не сразу заметил улыбку Дариона. Отец смотрел на них с такой щемящей нежностью и любовью, что сердце дрогнуло. — Вы очень мило смотритесь, — произнес Дарион, когда его поймали с поличным. Арон зашевелился, но не стал отодвигаться. Ему было так тепло от мягкой энергии папы, его пушистых хвостов. Элмар смотрел на них тоже глубоким темным взглядом. Арон позволил себе насладиться вечером, каждой его минутой, каждым мгновением, заполненным домашним уютом, той самой легкой атмосферой семейного очага, которая родом из детства. Ему даже удалось заснуть под тихие голоса родителей и мягкие волны их энергий, которые укачивали его, как в колыбельной. Душа умиротворенно отдыхала, нежась в давно забытом тепле, падая в него, как в мягкое одеяло. Но пробыть в этом состоянии долго не получилось, Арон почувствовал, как шею сдавливает ошейник, как он призывает, накаляя связь с хозяином. Очнувшись, Арон на пару секунд потерял связь с реальностью, ему показалось, что где-то рядом Эдмунд и новый хозяин, новые мучения и обучение рунам. — Это я, — дотронулись до его щеки. Арон вскинул напуганный взгляд, все еще пребывая где-то не здесь, дыша часто и урывками. Ошейник давил и давил, вызывая спазмы по всему телу. Элмар. При виде оборотня волна облегчения затопила Арона до краев. Неуместные, глупые слезы навернулись на глаза, но пролиться им Арон не позволил. Дрожа всем телом, он бросился в объятия мужчины, хватая его за шею и жмурясь что есть сил. Элмар не оттолкнул его, не ударил, укрыл в объятиях, шепнув что-то на ухо. Арон не разобрал слов, но знакомый голос унимал хлынувшую панику, утихомиривая взорвавшееся сердце. — Не смотрите так на меня, Джейми. Это действие ошейника, а не моя прихоть. Арон, приходя в себя, заметил, что все еще полулежит на диване рядом со взволнованным Джейми, в кресле напротив сидит напряженный Дарион, а Элмар на корточках у дивана продолжает держать его в объятиях. Вспомнив о его колене, Арон поспешил отстраниться и дать оборотню возможность подняться. Давление ошейника уже так не пугало, как на момент пробуждения, но эти резкие контрасты от фантазий к реальности выбивали почву из-под ног. — Как ты? — Джейми коснулся его ноги. Арон приложил все силы, чтобы не вздрогнуть. — Нормально. Элмар поднялся на ноги, но коснулся пальцами его шеи сзади, помогая расслабить одеревеневшие мышцы. Он делал это так, будто не хотел, будто того требовали лишь инстинкты. — Вам лучше отправиться к себе, — вдруг здраво рассудил Дарион. Арон ожидал неприязни или возмущений от родителей, но те, на удивление, оба сделали вид, что все в порядке вещей, словно они с Элмаром не будут заниматься ничем таким предосудительным. — Думаю, мы воспользуемся данным советом, — согласился оборотень. — К тому же время уже позднее. — Идите. Спокойной ночи, Арон, — сжав его ладонь, с улыбкой произнес Джейми. В его глазах было что-то такое неуловимое, острое, но Арон не мог разобрать, что это. Не сейчас. Поднявшись, он почувствовал неловкость. Они ждут, что он их обнимет на ночь, как раньше? Это ожидание разливалось в воздухе, оно душило не хуже ошейника, потому что Арон чувствовал, как его ноги прирастают к полу, а в голове лишь крутится опасная мысль: «Что с ними будет потом?» — Все в порядке, — разорвал ужасающий хоровод Дарион. Он подошел к нему и положил ладонь на плечо, чуть сжал. — Мы рядом. Арону стало легче от того, что отец не пытался как-то надавить или объяснить, не просил быть прежним ребенком, он словно принимал его таким — сломленным, грязным, пустым. В это сложно было поверить, поэтому Арон просто кивнул ему и отошел к Элмару. — Спокойной ночи, — выдавил он из себя, посмотрев поочередно на одного и второго родителя. Услышав в ответ пожелания крепкого сна, они с Элмаром ушли. Направляясь в гостевой домик, Арон все еще чувствовал давление ошейника и пережитое потрясение, но постепенно сердцебиение приходило в норму, паника отступала, и становилось вновь стыдно за свой идиотский срыв. — Смотрю, ты сдружился с моим отцом. — Подавляя подозрительность, Арон никак не мог отделаться от ощущения, что ситуация изменилась, что между Дарионом и Элмаром произошло нечто такое, невидимое, но в корне меняющее все. — Скажем так, у нас появилась общая цель, — уклончиво ответил оборотень. — И что это за цель? — Тебе знать не нужно. — Это связано с ней? — Арон не мог так просто отступить. — Послушай, — он схватил Элмара за плечо и развернул его к себе. — Не впутывай отца в это. Если тебе что-то нужно, просто скажи мне. Элмар скривился в лице, будто его ударили. — Не переживай. Лорд Дарион не беспомощный котенок, а черный дракон. — И черный дракон проснуться не должен, — жестко произнес Арон. В голове мгновенно заметались сотни разных мыслей. Они хотят использовать вторую сущность отца? — Будить черного дракона никому не выгодно, успокойся. Он опасен для всех. Элмар ускорил шаг, словно желал отвязаться от разговора, от балласта, от всего, что их связывало. Ошейник вновь стал душить, напоминая о том, что хозяин недоволен. Чертова связь! Арон шагнул за оборотнем. Листва тихо шелестела от легкого ветерка, словно неразборчиво нашептывая что-то. Элмар остановился за развилкой и задумчиво стал смотреть куда-то вдаль, словно был не здесь, а в своих мыслях, невозможно далеко. Что занимало его мысли, что заставляло так усердно думать? Арон не мог понять, что изменилось, но отчетливо это чувствовал и желал исправить. Он осторожно и медленно протянул руку, как к опасному хищнику, и дотронулся до чужого плеча. В мягком лунном свете Элмар выглядел как одна из тех несокрушимых скульптур в садах — безупречный, неподвижный, отстраненный. Воин, потерявший себя на войне. Оборотень, чье обращение оборачивается пыткой. Стальная воля и безграничное желание выжить. При взгляде на него внутри что-то болезненно сжималось, непонятное чувство, незнакомое и немного настораживающее, пугающее даже больше, чем неопределенность. Элмар повернулся к нему, коснулся пальцами щеки, медленно провел вниз, словно завороженно изучая каждый дюйм его кожи. Арон замер, не отрываясь взглядом от темных глаз, в которых почему-то нежность смешивалась с болью, и слегка вздрогнул, когда оборотень поцеловал его — невесомо, неторопливо, словно у них впереди вечность, но вечность одиночества. Обреченность чувствовалась в каждом движении, в каждой секунде, вздохе, во всем, что окружало их. Арон приблизился сам, вцепился в его камзол, вдыхая в их поцелуй больше страсти, но Элмар перехватил его за плечи и отстранился, остановился. Посмотрел в глаза так, будто стоял у пропасти и малейшее движение могло толкнуть его в темноту. — Не надо, — шепотом произнес он, приложив палец к его губам. Арон не понимал, что случилось, но отступать не хотел. — Почему? — в тон спросил он, чувствуя ветер, скользнувший между ними. Элмар скривил губы в знакомой усмешке, но в этот раз она сквозила неизбежностью и злой беспомощностью. — Что тебе сказали там? — прямо спросил Арон. — Что она сказала тебе? — Важно то, что я сейчас скажу тебе. Ватхелии. Юг Нюгрэтхэма. Там за кладбищем на холме стоит старое дерево Тха. От него ровно десять шагов на север. Арон уже знал, о чем говорит оборотень, но слова все равно сорвались с губ. Словно они могли что-то изменить. Словно они могли что-то остановить. — О чем ты? Пустота внутри никогда не ощущалась более остро, чем сейчас. — Ты знаешь. — Нет, я… — Могила Хроноса. Разве не за этим я здесь? Его взгляд был пронзительный, холодный, припечатывающий к земле гвоздями. Так вот что она сказала ему. В мгновение все вокруг стало таким холодным и пустым. — Позволь я объясню, — Арон попытался снова прикоснуться к оборотню, но Элмар сбросил его ладонь. — Мне и так все понятно. Я сказал все, что знал, поэтому хватит. — Элмар, — Арон чувствовал, как земля уходит из-под ног, как он теряет опору. Он вновь потянулся к оборотню. — Я не … — Хватит! — сорвался Элмар на крик, отшвыривая его от себя магией. Арон стукнулся спиной о ствол дерева, но не упал. — Разве недостаточно того, что ты сделал? Тебе мало? — В глазах напротив плескалась боль и горечь. — После всего того, что я рассказал тебе, после того, что твоя семья сделала со мной, ты все равно… — Элмар замолчал, судорожно вздохнул и отступил на шаг. Арон, поняв, что оборотень все знает, сбросил маску, личину, в которой пребывал уже так долго. Он уже и сам не знал, где был настоящим. — Это был единственный способ добыть информацию. Мне жаль. — Жаль? — с горечью хохотнул Элмар. Хотелось оправдаться, сказать, что он не понимал, что его заставили, что все было случайно, что он не причастен к этому, но все было с точностью наоборот. Он все прекрасно осознавал, когда шаг за шагом приручал гордого высшего волка, когда проводил ритуал. Элмар подошел ближе и прикоснулся пальцем к его виску, передавая то проживание, которое ему показала Софи. Темная комната в глубоком подземелье была заполнена сотнями свечей, но они не могли прогнать холод каменного помещения, разогнать мертвый сумрак и избавиться от влажности сточных вод неподалеку. На старом, обветшалом стуле в окружении древних рукописей на вампирском языке сидел Арон. Прямая осанка, жесткий взгляд пустых глаз, продуманность каждого движения, сила и мощь, скрываемая в столь юном теле. На лице ни одной эмоции, кроме сосредоточенности и концентрации. — Ты думаешь, это сработает? — В голосе Софи было сомнение. Она выглядела такой беззащитной и слабой женщиной преклонных лет, что никто не заподозрил бы о магии, которой она владела. — Да. Если мы не можем заставить оборотня работать на нас, мы можем заставить его волка. — Привязать волка, — задумчиво произнесла Софи, протягивая ладонь к одной из свечей. — Это тяжелое преступление. — Это ты говоришь мне о тяжелом преступлении? — едко ухмыльнулся Арон, выглядя таким бездушным и чужим. — Волки моногамны. Они сами выбирают партнера на всю жизнь, но в редких случаях привязываются, для них это полная потеря свободы. Пожалуй, это даже хуже рабского ошейника, ведь чувства волка к своему привязанному партнеру безусловны, инстинктивны. Ты сделаешь его своим рабом на остаток его дней. — Разве нам это не выгодно? — Тебе не жаль его? — внезапно спросила Софи. Элмару, находясь в чужих воспоминаниях, даже показалось, что Софи пытается отговорить мальчишку от плана. Арон же выглядел так, словно ему наплевать на жертвы. — Нет. — Хорошо. Как ты собираешься это сделать? — Он должен стать моим новым хозяином. Организуй все так, будто это случайность. — Не боишься, что он воспользуется тобой ради мести Дариону, заполучив в свои руки постельным рабом? Арон поднял насмешливый взгляд, в котором холода было больше, чем во всем подземелье. — Я переживу. — Как собираешься действовать дальше, чтобы заинтересовать не оборотня, а волка? — Покажу, что хочу умереть, постараюсь спровоцировать его. Ошейник начнет меня убивать, но оборотень не настолько глуп, чтобы дать ему это сделать. Он остановит ошейник. Это первый крючок. Потом я попытаюсь его убить. Предприму попытку. Это будет второй крючок. Волк будет заинтересован. Он увидит нашу схожесть. — А дальше? — Гон, который ты спровоцируешь. — В гон он не будет себя контролировать. — Поэтому ему нужно вколоть препарат, который даст ему возможность соображать. В этот момент его сознание будет пластичным и мягким. Я смогу провести ритуал. Слышал, у тебя есть девушка, которая влюблена в него. Используй ее. Она сделает все, чтобы помочь своему оборотню. Этот препарат должен оказаться у нее, но она не должна знать об остальном. — Ей придется нарушить ритуал молчания. — Тебя это волнует? — удивленно выгнул Арон бровь. — Не особенно, — улыбнулась Софи. — Если тебе удастся провести ритуал успешно, ты получишь верного пса у своих ног. Узнав координаты, ты можешь их не сказать мне. — Боишься, что я предам тебя? — Ты предаешь легко, как дышишь. Для тебя нет ничего ценного. Уже даже я перестала различать, где ты настоящий. — Вот он я. — Арон неожиданно поднялся, подошел ближе к женщине, смотря на нее с такой любовью и обожанием, с такой нежностью и заботой, что защемило в груди. — Разве я не стану для тебя идеальным Хроносом? Разве ты не готовила меня к тому, чтобы я стал достойным тебя? Взгляд Софи стал мягче. — Ты идеален, мой мальчик. — Да, Софи. Не забывай об этом. Позволь мне стать для тебя идеальным, позволь достать для тебя информацию. — Ты сможешь добровольно лечь с ним в постель? Волк почует твое сопротивление, и ритуал будет бессмысленным. На мгновение лицо Арона дрогнуло, но он ответил быстро и без раздумий: — Да. Я смогу. — Хорошо. Я помогу тебе. Арон отшатнулся назад, досмотрев до конца чужое проживание. Вот, значит, что показала ему Софи. Взгляд Элмара, прожигающий и упрекающий, пробивал насквозь. — Не утруждай себя новой ложью. Надеюсь, когда все поймут, что защищать нужно не тебя, будет не слишком поздно, — произнес Элмар, отступая еще на шаг. Арон смотрел вслед уходящему оборотню, чувствуя, как сжигает его горло пронзительное «прости», отчаянное и единственно настоящее в море фальши, интриг и бесконечной грязной борьбы. Но оно так и остается на губах, внутри, оседая пеплом туда, где когда-то было сердце. Прости. Прикрыв на мгновение глаза, Арон глубоко вдохнул, чтобы успокоиться и сделать то единственное, что он мог сейчас сделать. Отпустить. Размотать цепь поводка, который теперь его связывал с Элмаром, и отпустить его так далеко, как это возможно в их условиях. И только когда оборотень скрылся из виду, Арон присел на корточки и создал магией Хроноса пташку-почтальона. Черная маленькая птица, пылающая тьмой, выслушав его послание, взмыла ввысь. Осталось завершить последний этап. Стряхнув пепел с рук, Арон отправился к тайному выходу из Пристани.