***
Прошло полторы недели с последней активности следствия и развития дела. Если раньше были зацепки и хоть какие-то улики, то сейчас их вообще не имелось: ни свидетелей, ни трупов. Три человека пропали как по щелчку пальцев. Это могло говорить о том, что маньяк, спокойно разгуливающий по улицам Сан-Франциско, учуял опасность и решил действовать более аккуратно, но не менее громко. Детективы городской полиции имели даже меньше материала, чем сам Куроо, который никак не мог представить картинку и метался из одной части изображения в другую. Несомненно, уже есть подозреваемые, но это слишком просто, слишком наивно и слишком глупо. Куроо, имея за плечами какой-никакой опыт, не хотел верить, что «Калифорнийский вампир» будет играть так открыто. Лев уже допечатывал статью об этом деле, пока его начальник вгонял себя во мрак собственного разума. Куроо не хотел признавать, что ситуацией управлял не он, а убийца. На фоне рабочего стресса и давления аудитории у него развилась паранойя. Каждую прозрачную зацепку он считал очень весомой уликой, но Хайба с беспокойством напоминал, что Тетсуро успел это опровергнуть еще полчаса назад. К этому прибавлялось давление со стороны Кая и Яку, которые говорили, что продажи после текстов о маньяке повысились. Читатели желали больше подробностей и просили об этом бесконечными анонимными письмами. Но расследование заходило в тупик. Оставалось изучать всю картонную папку с документами, которую предоставил Ушиджима. В ней были собраны анализы лаборатории судмедэкспертизы, слова предполагаемых свидетелей, которые почти толком ничего не сказали, и досье подозреваемых. Смотря на черно-белый портрет Ойкавы, Куроо задумчиво потирал подбородок и прокручивал момент из варьете. Вот, что могут сделать деньги и слава, подумал Тетсуро. Даже этой фразе Куроо полностью не доверял, так как казалось, что тут более глубокая, более печальная причина такой нервозности, агрессии и гнева, будто та неуклюжая официантка всего лишь стала рычагом взрыва отрицательных эмоций. Тетсуро перелистнул страницу на досье о Киеко, где не было портрета, но было подробное описание внешности и не только. Француженка двадцати девяти лет, родная дочь владельца косметической компании, по образованию медсестра — о, какая счастливица. Вообще, эта особа не вызывала доверия, но показывать пальцем просто так Куроо, естественно, не стал бы. Он укажет завтра на допросе, потому что суд дал разрешение и на обыск, и на допрос всего персонала. Когда вопрос решится, тогда и дело пойдёт быстрее на раскрытие. Тетсуро обратил внимание на один из разделов папки — отчет по трупу жертвы. Все выглядело очень аккуратно и структурировано. Основное количество записей было выполнено вручную. Если сравнить почерк Куроо и почерк авторства, очевидно, Тсукишимы (не хотелось вспоминать каракули Тендо), то можно выявить разницу между ними. Тетсуро пишет быстро, не очень разборчиво, так как мысли были намного быстрее руки. А Кей выводит каждую буковку аккуратно и как-то каллиграфически, зная, что писать. Куроо чувствовал эстетическое удовольствие от этого текста, но это все не суть. Его очень сильно беспокоила причина смерти, проще говоря — остановка сердца. Далее шло подробное описание самого тела, но нигде не было написано, почему главный орган перестал работать. Тендо и Тсукишима лишь разводили руками и говорили, что, скорее всего, они могли бы выявить, если бы бы труп был посвежее. Нужно дождаться завтра. Нервные клетки Куроо стремительно умирали и, конечно, не восстанавливались. Он мог объяснить причину своих волнений и тревоги, но для него это было непривычно и слишком откровенно. Конечно, можно было бы обратиться к самому близкому человеку — Алисе, но ей нельзя переживать, поэтому лучше замалчивать этот момент. Лев ничего путевого не сказал бы — он имел мало опыта и проявлял больше юношескую поддержку. Тяжело. Снова трезвон телефона. Подорвавшись с места, Тетсуро быстро поднял трубку и был удивлен, услышав голос Тсукишимы: — Не совсем доброе утро, мистер Куроо, — торопливо сказал Кей с волнением. — Двое мужчин из береговой охраны буквально час назад обнаружили тело одного из без вести пропавших на пляже, это было в районе Морского утеса. Полицейский, который сидел на линии, сказал, что это похоже на почерк, — последнее слово Кей выделил интонацией и своим акцентом. — Нашего маньяка. Мистер Ушиджима уже отправился на место, поэтому попросил меня сообщить Вам, так как сам не успевал. Если Тендо сейчас поторопиться, мы тоже отправимся туда, — под конец фразы Тсукишима тяжко вздохнул. — Кей, я готов тебя расцеловать, — вполне серьезно произнес Куроо и с облегчением выдохнул. — Я уже начинал себя накручивать, что дело в тупике. Мы со Львом постараемся быстро добраться. — Можно было и без откровений. До встречи. Негромко хохотнув на чужую реакцию, следователь поспешил оторвать Льва от печати и отправиться в путь. Расстояние до Морского утеса было немаленьким, а место происшествия и тело хотелось осмотреть вместе с командой экспертов: шеф полиции, его следователь и дуэт судмедэкспертов. Хотя второго человека Куроо вообще с огромной натяжкой мог назвать детективом. Может быть из-за того, что он его раздражал, а может быть из-за того, что тот слишком высокомерен и уже второй год хвастался раскрытым делом (которое Тетсуро не смог раскрыть сам, поэтому оно стало больным местом). Все это время была возможность избежать контакта с ним, но, видимо, точно не сегодня.***
Визитной карточкой Сан-Франциско являлся самый большой висячий мост в мире «Золотые ворота». Его можно было прекрасно рассмотреть с этого расстояния, если не обращать внимание на утреннюю прохладу, мешающиеся темные валуны и соленые волны, ударяющиеся по ним. Песок из-за влаги не был раздражающе сыпучим, поэтому Куроо с легкостью и удовольствием прошел по нему прямиком к толпе у линии воды. Он был рад наконец-то покинуть машину, в которой просидел достаточно долго. Более низкие по званию полицейские сдерживали случайных людей и кучку журналистов, которым не терпелось увидеть и сфотографировать мертвеца и добыть интересный материал. Тетсуро, вдохнув влажный воздух, уверенно направился к знакомым силуэтам и успел поежиться от излишнего шума. Лев старался держаться наравне с Куроо и уже по ходу доставал блокнот с ручкой. Спинами к ним стояли Ушиджима и Тендо, смотрящие за тем, как Тсукишима на корточках осматривал тело под белым куском ткани. Рядом с ними также стояли трое подчиненных Вакатоши, которые выступали в роли такого же барьера и плачущая женщина средних лет. Тетсуро, безотрывно глядя на последнюю особу, подошел к товарищам и только потом перевел взгляд на главного виновника сегодняшнего собрания. — О, Тетсу, рад видеть, — негромко сказал Сатори, кивнув. — Всем доброе утро, — Куроо махнул рукой в сторону Тендо, пройдя к Кею, который со сложным лицом занимался своей работой. — Ну, что там? — Процесс гниения был более медленным, чем у предыдущей жертвы, так что его уже успели опознать, хотя кожа из-за бесконечного контакта с водой стала постепенно отделяться, — брезгливо ответил Тсукишима и отбросил белую ткань в сторону, полностью открывая вид на полуобнаженное тело, по спине Куроо прошла толпа мурашек — он уже где-то встречал эту лежащую на песке девушку. — Та же ситуация, как и у мистера Асахи: две раны на шее, несколько ран в области локтевого сгиба, очень мало крови в верхней части, судя по лицу, грудной клетки и рукам. Естественно, нужно провести вскрытие. И мы с Тендо думаем, что смерть наступила примерно чуть больше, чем полторы недели назад. Сейчас сказать трудно. — И никаких зацепок? — спросил Тетсуро, хмурясь и пытаясь вспомнить, где видел жертву. — Почему же? — протянул знакомый раздражающий голос. — Никакой внимательности. — А я уже надеялся, что ты будешь одним из пропавших, Дайшо, — Куроо поднял глаза на того самого полицейского следователя и натянул «дружелюбную» улыбку. Сугуру Дайшо встал рядом с Ушиджимой, коронно усмехаясь и по-хитрому щурясь на Тетсуро. Не то что бы Куроо считал, что Дайшо вообще плохой, он просто был очень специфичной личностью, которому очень нравится подначивать людей до невозможного. — И чего же я не замечаю? — Не дождешься, — Дайшо устало закатил глаза, убрав ладонью выступившую челку назад. — Не находишь тут лишнего человека? Куроо казалось, что Дайшо принимает его за идиота, но он быстро отбросил эту мысль и взглянул на незнакомую дамочку. Видимо, она являлась свидетелем или была знакома с жертвой. Тетсуро специально обогнул Сугуру, пересекся с ним взглядом и прошёл к плачущей женщине. Вывод по небольшому допросу был таков: жертва являлась родной дочерью этой женщины и пропала во вторник прошлой недели, когда ушла на работу и не вернулась. Звали её Хитока Ячи, погибла в возрасте двадцати трех лет, не была замужем, работала официанткой в одном из развлекательных заведений города. Ночью с работы так и не вернулась, что сразу насторожило мать. Обратив внимание на работу погибшей, Куроо нахмурился и вернулся к телу. Тсукишима отвлекся от осмотра, дав старшему снова взглянуть на мёртвую девушку. Он, открыв вид на бледно-синее лицо, наконец-то вспомнил, что видел её в последний раз в варьете и смутился. Озадаченное лицо привлекло внимание остальных. — Лев, узнаешь её? — спросил негромко Куроо, выпрямившись. — Мы видели её в варьете, когда хотели застать Киеко. Помнишь срыв Ойкавы в тот вечер? Это же на неё он решил накричать. Хайба неуверенно кивнул, подтверждая слова шефа и продолжая быстро писать, хоть и неаккуратно. Снова все указатели были на Ойкаву. Все полунатянутые улики будто кричали в лицо, что это был именно он. Но Куроо был упрям и все ещё старался слушать свое нутро. Тсукишима удивленно взглянул на Тетсуро, когда услышал имя своей сестры и хотел возмутиться, но не стал. — Куроо, не мог бы ты поподробнее рассказать по пути о том вечере? — Ушиджима подозвал своего помощника жестом и сложил руки на груди, расправляя плечи. Подчиненный мигом оказался подле. — Скажи остальным забрать тело и отправить в лабораторию судмедэкспертизы. Тендо вам расскажет, как сделать это аккуратно. Дайшо, проследи, пожалуйста, за процессом. — Почему именно я, Вакатоши? — Сатори, зло фыркнув на усмешку уходящего Кея, все же взялся за организацию отправки. Они направились в сторону скопления автомобилей на пригорке. Вечер был подробно расписан, включая детали от Льва, говорящего торопливо и увлеченно. На каждое предложение Ушиджима кивал и хмурил брови, пытаясь разобраться в ситуации. Он тоже был человеком самых честных правил и сомневался в показаниях, считая это все либо огромным совпадением, либо Тоору — отвратительный не умеющий скрываться маньяк, либо его кто-то пытался подставить. Последняя версия казалась интересной и правдивой, но проблемой этой теории являлась неимение врагов у Ойкавы. — Я укажу это в деле, папка у меня, — произнес Куроо, глянув на Вакатоши, выглядевшего темнее тучи. — Принесу завтра после допроса персонала варьете. — Хорошо, отлично, — кратко ответил Ушиджима и остановился возле одной из полицейских машин. — Тогда до завтра, если происшествий сегодня не будет. Их седан находился дальше, поэтому Куроо продолжил шаг в ту сторону. Его остановила неожиданная рука на плече и он повернул голову назад. — Мистер Куроо, я очень сильно переживаю за свою сестру. Я знаю, что она в числе подозреваемых, но Киеко не способна на убийства или прочую жестокость, — Тсукишима выглядел очень подавленным и опечаленным. Вид был безупречным как и всегда, но лицо выдавало, что у человека мало сна, много работы и просто океан скопившегося стресса. Синяки под глазами выделялись на фоне бледной кожи и накидывали Кею парочку лишних лет. Куроо было по-человечески жаль его, так как он глубоко понимал, каково это — усердно работать допоздна или самого утра, переживать за близкого человека и вечно волноваться из-за этого. В голове вспыхнула идея, миссия которой была сделать день немного лучше. — Тсукишима, я знаю, что тебе ужасно тяжело, но знаешь, как говорят? В тихом омуте черти водятся, — похлопав по плечу Кея, Куроо горько улыбнулся. — Ты так мало спишь и ешь? Выглядишь как один из своих клиентов. — Я уже кучу времени пытаюсь понять, что не так было со смертью мистера Асахи. Возможно, с телом мисс Хитоки будет даже посложнее — она была в контакте с соленой водой, — брезгливо убрав чужую руку, Тсукишима шумно выдохнул. — Стараюсь лишний раз не отдыхать. — Это очень-очень зря, ты себе здоровье можешь угробить. Давай перед тем, как пойти на работу снова, сходим в кофейню рядом с больницей? Возьмёшь небольшой перерыв и детальнее расскажешь мне обо всем, что тебя беспокоит. Льва смутило, что его не посчитали, но он сделал вид будто ему абсолютно все равно, хотя во взгляде прослеживалась небольшая обида. Тсукишима мог долго отнекиваться, но Куроо был уперт как баран и добился того, чего хотел. Если ему придётся дальше работать с Кеем, то им стоит наладить неплохой контакт, при котором всем было бы комфортно. С предыдущим коллегой Тендо у Тетсуро были небольшие конфликты, что усложняло работу многим. Тот любил поспорить со следователями, сказать, что они глупые, как их вообще на работу взяли и многие негативные моменты. Но, к счастью, это все было позади, ведь Куроо мог спокойно выстроить крепкий мост с новеньким, поэтому не упускал шанс поддержать и показать, что ему можно доверять. Тетсуро был слишком убедителен, поэтому Кей согласился взять ненадолго перерыв перед очередной бессонной ночью и выпить пару чашечек эспрессо.***
Глядя на бегающие глаза напротив, Куроо расплылся в улыбке от умиления — в его голове Тсукишима выглядел как любопытный и беспомощный ребенок. Хорошо, что это всего лишь видение в голове, сказать такое — огромный риск, а особенно Кею. Руки в велюровых перчатках сложились в замок, а их хозяин чуть наклонился вперед, ближе к Тетсуро и вопросительно выгнул бровь. Видимо, его заинтересовало, почему на него так посмотрели. — Тебе какой кофе? Тут потрясающий латте, — Куроо, неловко дернувшись, жестом подозвал официанта к своему столику. — Мне бы покрепче, — сказал Тсукишима без доли интереса. — Чую, что сегодня будет бурная ночка: тело не первой свежести, да еще из соленой воды. Хотя у меня есть небольшое представление, что нужно исследовать первым. — Кто бы сомневался. Заказ был сделан. Официант в бежевом фартуке кивнул и ушел за кофейную, где и проходило приготовление кофе и чая. Они снова встретились взглядами, по спине следователя прошел табун мурашек, и он чуть поднял широкие плечи вверх. Повисла неловкая тишина между ними, из-за которой было неловко обоим. — Так ты из Франции? — Куроо протарабанил пальцами по столу, откинувшись на спинку стула, а после облизал пересохшие губы. — Верно, — Кей подпер ладонью подбородок, закинув ногу на ногу. — Прибыл из Парижа для поиска хорошей жизни где-то два-два с половиной месяца назад. Сан-Франциско, кажется, неплохой город. — Хотел сказать ещё с первой встречи, что у тебя отличный английский язык, — сложив руки на груди, Тетсуро наклонился вперёд к собеседнику, чтобы лучше слышать на фоне других разговаривающих посетителей. Между ними оставалось все ещё приемлемое расстояние, чтобы не влезать в чужую зону комфорта. — Ты, видимо, очень хорошо учился? — Благодарю. Английский я выучил самостоятельно, так как он вызвал у меня неподдельный интерес, — Тсукишима, пожав плечами, опустил взгляд и дернул уголком тонких губ. — Даже слишком; ректор пригласил меня поработать в университетской лаборатории, где только самые лучшие из выпускников. Куроо вновь ощутил эти чувства — восхищение и заинтересованность. Человек перед ним вошел в число немногих, кто смог вызвать у него восторг. Он застыл в молчании, приоткрыв рот, и не мог подобрать слова. На эту реакцию Кей тихо прыснул от смешка и продолжил наблюдать за ним. Но будто по щелчку пальцев Тетсуро заговорил: — Я буду рад с тобой поработать и сотрудничать сейчас и в дальнейшем. Думаю, что если тебя выделил сам ректор парижского медицинского университета, то ты просто настоящий профессионал и эксперт своего дела. — Не стоит бросаться такими фразами, может быть, наше сотрудничество Вам не понравится через какое-то время, — Тсукишима подтянул к себе поставленную перед ним чашечку эспрессо, слабо усмехнувшись от некого комплимента детектива. — Взаимно. Они могли бесконечно долго вести беседу, благодаря которой узнавали друг друга ближе, но перерыв был не более часа. Хотелось все больше и больше слушать приятную картавость, забавные ситуации в первые дни в Сан-Франциско и небольшие истории из прошлого Тсукишимы. Он немногословно и поверхностно рассказывал про свою жизнь до переезда, будто не хотел ворошить прошедшее время и эта тема была не очень приятной. Куроо это понял по выражению лица, говорящему «лучше не спрашивайте», поэтому старался задавать нейтральные вопросы. Тетсуро также делился своими приключениями следователя, рассказал про недолгую службу в полиции и про дела, поднявшие его вверх. Когда он затронул тему с работой в одном издательстве, Кей стыдливо прикрыл половину лица и негромко сказал, что читает каждую криминалистическую статью в данном журнале и восхищается каждой строчкой. Сказать, что Куроо был удивлён и смущен — ничего не сказать. Перерыв закончился. Танатолог обратил внимание на достаточно дорогие наручные часы и подорвался с места, понимая, что скоро опоздает. Тетсуро успел перед тем, как разойтись с Кеем в разные стороны, пригласить на завтрашний допрос в варьете. Последовало согласие, но Тсукишима добавил, что просто желает поддержать сестру в такой стрессовой ситуации. Ответ удовлетворил обоих и они попрощались. Эта дивная посиделка приподняла настроение Куроо. Сейчас он думал исключительно оптимистично и будто позабыл, что с самого утра он себя загонял. Хотелось бы больше времени именно на такие приятные моменты в жизни, а не на вечные рискованные расследования. Но Тетсуро сам выбрал эту работу, поэтому не смел жаловаться и давать слабину.***
Естественно, в офисе его ждал недовольный Лев, которого оставили совершенно одного и приказали вернуться к работе, пока сам босс попивал кофе. Он сидел за рабочим местом Куроо, насупившись и прожигая взглядом, зато на столе уже лежал материал от Дайшо (который вообще нехотя отдал дополнительные сведения) и текст для издательства. Пришлось несколько раз извиниться и пообещать надбавки в этом месяце, что немного смягчило Хайбу. Ничего нового в папке с расследованием не было, но Тетсуро спустя пару минут внёс в неё дополнение и снова принял безысходность. Ни в коем случае он не успокоиться, пока не придёт к чему-то вполне логичному, достоверному и правильному. Но руки медленно и верно опускались. Снова стрелки на этого несчастного Ойкаву, которого хотелось бы позабыть и не видеть на следующих страницах дела. Куроо ставил под большое сомнение, что Тоору может так открыто играть. Печальной деталью являлось то, что Ойкава перестал поддерживать связь со многими людьми, в том числе и с Алисой, которая время от времени помогала с написанием очередных шедевров на декрете. Она могла бы узнать поподробнее про состояние Тоору, но он никак не шёл на контакт и не отвечал на звонки, телеграммы, письма. — Ну и черт с ним, — устало произнес Куроо и захлопнул папку. — Завтра будет яснее.