Лепестки забытой истины

Из-за своих грехов ты ангелом не станешь.

Какое может быть самое страшное место, где добродетели уступают порокам? Пугающее по чертиков, карябающее душу нечестивым ножичком, отскребающее корочку и наслаждающееся видом свежей крови. Именно здесь, в обители очага и уюта, как рассказывают добрые истории для детей, и прояснится кому из Грехов томиться в адском котле, а кто освободится от оков навсегда. Морро тяжело сглатывает. У мастера Ву просто отличное чувство юмора, ведь учитель отправил на двенадцатый месяц туда, где зарождается жизнь и укрепляются узы. Семейный вечер, свадьба прекрасной экономки Эдны и галантного трудяги Эда. Она, несмотря на свои поздние тридцать, выглядит крошечной балериной в обтянутом белом платье, которое ей одолжили кухарки. Он, обычно измазанный сажей, уложил вьющиеся волосы на бок. Но ничего не может быть красивее двух искренних пар глаз, с любовью наблюдающих друг за другом. — Они так крепко держатся за руки, — бурчит себе под нос Морро. Парень не знает что терзает его больше: зависть к вечной верности одному человеку или ужас от того, что ему представит предательство. Загнанный подобными мыслями, Грех даже не осознает, что у него стремительно теряются баллы. — Чего? — Кай, завороженный шевелюрой как у Элвиса Пресли, морщит брови. Мужчина с ослепительной улыбкой в коричневом костюме, что явно ему мал, набивает свой желудок пирожными, которые были запрятаны на десерт. Его волосы уложены в модную прическу рокабилли. Цепи на шее говорят о желании омолодиться, а свист в сторону девочек даже пробивает на слезу. — А он жалок. — Я бы на твоем месте промолчал, — парирует Зейн, уловив объект насмешки. — Он просто неуверенный в себе, но я держу пари, что он хороший парень. — Хорошие парни не косят под рок-звезд пятидесятых годов. — Не будь таким злюкой, Кай. — Джей, которому досталась роль одного из свидетелей, радостно поправляет красную брошь на пиджаке. — Хватит ругаться, — Ллойд хмурится. — Идите работать. На случай если вы забыли, это последний месяц нашего испытания. — А лидируешь ты, мы помним, — в голосе Гнева слышится столько яда, что Ния недовольно фыркает. — Точно не ты демон зависти, Кай? Пока однофамилец Смит пытается придумать остроумный ответ, Коул думает о том, что же такое семья. Жадность — это мания, которую можно соотнести к психическим расстройствам. Эта зависимость от денег и богатства столько раз заставляла его подчиненных бросать собственных детей, сдавать еще разумных родителей в дома престарелых, беременеть по расчету, убивать счастливые пары. Одна мелочь, которая отдает золотым блеском, и люди попросту забывали имена и хорошие поступки. Сейчас, глядя на влюбленных, Алчности становится не по себе. Если бы между Эдом и Эдной пролегала большая пропасть в виде наследства, разных сословий или статуса, могли бы они также беззаботно предаться блаженству? Поправив прядь выбившихся волос, Коул чувствует странное покалывание в пальцах. Те словно норовят испортить свадьбу, выкрикнуть слова о значимости денег, бессмысленности долговечной преданности, но нет. Коул Баккет просто не имеет права ставить собственную выгоду на первый план, когда впервые в жизни видит светящиеся глаза. — Сдвинься, — сильное плечо отталкивает парня, и тот падает на землю, ударяясь о реальность. Мужчина средних лет с длинными коричневыми волосами и повязкой на глазу звучит очень грубо. Когда его быстрое прикосновение будит в Алчности то, зачем он был послан к людям, голову осеняет мысль. Этот хитрый вор, пробравшийся на свадьбу как гость, на самом деле решил подзаработать нечестным путем. Он готов на самые гадкие поступки и ложь, лишь бы достигнуть желаемые богатства. У него есть главная ценность в жизни — и это деньги. А зовут обманщика, носящего имя свободного воина, Ронин. Ллойд не разделяет всеобщего восторга. Парню все еще кажется, что это игра в победителя и проигравших всего лишь озорство для Учителя. Возможно, в нем говорит Гордыня, ведь именно мастер Ву — хранитель Пороков и их главный осветитель. Это он обрек обычных смертных на вечные муки, и теперь забавляется тем, что заставляет их конкурировать. Демон уверен на все сто процентов, что победителя не окажется, очки будут подстроены, и все Грехи возвратятся в свое привычное логово, снова снисходя до образа семи смертных недугов. Хотя Ллойд и не погрязает в унынии так часто, сейчас томительные тридцать дней ожидания сгрызают парня изнутри. Он хочет остаться человеком, быть мучеником своих желаний, идти на поводу у глупости, а не заставлять людей страдать. Придется сделать последний рывок. Мощнейший, грубейший, чтобы вынудить остальных Пороков глотать пыль неудачи. Гармадон, известный миллиардер, провозгласивший себя лордом, заработал на жизнь нечестным трудом. Гордыне пришлось подслушать приукрашенный разговор обладателя гарема и усатого мужчины, величающего себя скромным "Лу". В то время как первый хвастался своими многочисленными женами, второй молча поддакивал, ожидая своего выхода на сцену. Наконец, когда ведущий объявляет номер "Королевских кузнецов", Лу прочищает горло и удаляется. — Иди-иди, — брезгливо развернувшись в сторону бара, Гармадон жестом просит дополнить виски. Не сказать, что новая жертва Ллойда красив, статен и умен, к каким обычно подлизывается демон. Но харизма, выплескивающаяся из краев хрустального бокала, заполняет зал новым вкусом. — Гарем, значит? — когда фраза слетает с трезвых губ, собеседник разворачивается. Его пронизывающий взгляд пробирает до костей, и Порок знает, что в другой жизни этот мужчина, полный ярости и пренебрежения, мог бы оказаться его отцом. — Допустим. — А ваша жена знает? Вопрос звучит до комичного смешно, потому что срывается на полушепот. Золотое кольцо на безымянном пальце явно не означает обычную любовь к драгоценностям. Гармадон фыркает и кивает в сторону низкой женщины, которая неловко двигается под громкую музыку. Ее зовут Мисако, и она носит брюки, чтобы скрыть синяки на ногах. Ллойду до боли знакома ситуация: я бью и насилую потому, что заслуживаю лучшего, чем жена. Ком тошноты подкатывает к горлу и неестественно холодным голосом демон произносит, чувствуя абсолютное отвращение к себе: — Я помогу вам затащить вон ту красотку в гарем. Свадьба играет новыми красками, когда наступает время танцев, и молодожены исполняют красивый вальс, ни на секунду не отрываясь друг от друга. Между ними ощущается что-то большее, чем простая химия. И хотя Кай давно перестал верить в любовь как в возвышенное, даже эту горячую загадку пробивает на улыбку. Джей приглашает на танец Нию, и та с опущенными глазками соглашается. Зейн танцует с невероятно прелестной девушкой, чьи ресницы отражают тень даже на расстоянии, и Гнев удивляется как этот вечно недовольный демон смог пересилить свою слабость. Слышатся трогательные вздохи со стороны группы подружек невесты, лишь одна покрывается красными пятнами, постоянно проверяя маленькую сумочку. Кай быстро отворачивает от нее взгляд, ведь рядом два неуклюжих близнеца бестактно обсуждают вечер. — Видел это жалкое платье, Кракс? Эти чмошники настолько бедны, что швы торчат отовсюду. — Надо помочь им сделать свадьбу повеселее, Акроникс. Братья заливаются гадким смехом, похожим на хихиканье гиен. Эти двое явственно выделяются из толпы приодетых простых людей. И дело не в их помятых красных костюмах, а в ярости, что читается в глазах. Злобе, готовой разорвать любые крепкие узы. Если Кай хочет победить, он обязан очернить и без того подлых мерзавцев. От сплетниц за соседним столом Гнев узнает, что близнецы, которые никогда не стареют внешне благодаря генам, социальные сироты. Их родители существуют чисто физически, но никогда не одаривают своих детей заботой, не знают их интересов, лишь изредка подбрасывают денег на еду. Новая вспышка негодования, вызванная отсутствием справедливости, застывает в печенке у Кая. И тот готов поклясться, что готов исправить ситуацию. — Они такие сладкие, — шепчет Ния во время танца, прижимаясь ближе к плечу Джея. Влюбленные молодожены крутятся рядом, и Зависть не может не злиться на то, что его лишили возможности полюбить на всю жизнь. — Ага. — Прямо противно, да? Кивнув так, что рыжие кудри растрепались, демон наступает партнерше на ногу и без остановки просит извинений. Ния с недовольством наблюдает за парой, что не замечает никого вокруг. Она не может сказать точно, что ей движет, когда из уст срывается страшное предложение. Не зависть и не гнев, не гордыня и даже не уныние, нечто большее чем извращение, но меньшее чем похоть. — Надо разлучить эту пару. Они не познали никаких плотских утех, кроме как невинных поцелуев. У них даже не было других партнеров! — Может не стоит, Ния? — Тогда чего ты от меня хочешь, Уолкер, если не просто секса? Пытаешься поддерживать, но жаждешь лишь моего тела. Я разлучу этих голубков, разобью им сердца, что всю оставшуюся жизнь они будут зализывать раны в поиске утешения в грязных объятиях незнакомцев.