Пьяный романтик

ты курил прямо на кухне, а я вечно дымом дышала. сегодня-завтра всё рухнет — это что-то типа финала… — Я почему-то особенно хорошо помню момент, когда на шестом курсе под Рождество ты подрался из-за меня с Джеймсом, — Кассандра наигранно захихикала и пригубила бокал белого полусладкого вина. — Да-а-а… Было дело! Он тогда, по моему, сморозил какую-то ерунду, за что, в общем-то, и получил, — Сириус широко улыбнулся и, расправив плечи, почесал затылок. — Я уже даже и не вспомню, из-за чего конкретно случился конфликт. И, кстати, Лунатик тогда тоже заступился за меня, помнишь? — мисс Косгроув наколола обмазанный соусом лист салата на вилку и картинно положила его себе в рот. Белые зубы. Кроваво-красная помада. — Помню.., — Блэк несколько грустно вздохнул и опустил взгляд в тарелку. Они сидели в неплохом атмосферном ресторанчике где-то неподалёку от центра Лондона. Пили вино и ели какие-то незамысловатые закуски, наслаждаясь тёплым желтым светом свечей и компанией друг друга. Кассандра вспоминала прошлое, рассказывала очень много интересных историй о своей жизни во Франции и изредка старалась оказывать собеседнику нетривиальные знаки внимания, однако тут же сталкивалась с неприступной стеной полного равнодушия. — А помнишь, как мы в Хогсмид бегали? — анимаг с наслаждением прикрыл глаза и сделал пару щедрых глотков красного сухого вина. — Конечно помню! Джеймс, Лили, Марлин и Питер не особо любили, когда ты приводил меня с собой, а вот Римус никогда не был против. Честно говоря, из всех твоих друзей, он нравился мне больше всего. Особенно хорошо помню вечера, когда мы втроём лопали в коридоре третьего этажа конфеты «Берти Боттс». Лунатик всегда так смешно корчился, когда ему попадался какой-нибудь гадкий вкус! — Кассандра отложила вилку в сторону и, прикрыв ладонями лицо, сдавленно рассмеялась. — Да мы все там корчились! А потом ещё целый вечер плевались! — схватившись за живот, мужчина наполнил пространство вокруг своим хриплым грудным смехом. Сириус не хотел признавать этого, но ему нравилось проводить время в компании Кассандры. С ней он забывал абсолютно обо всех ужасах войны, которые ему пришлось пережить. Её сознание не было запятнано кровавыми кадрами прошлого, в её памяти все Мародёры до единого были живы. С ней и сам Сириус словно вновь обретал ту подростковую беспечность и радость. Смерть Марлин, Джеймса, Лили и Римуса и вправду становились лишь затуманенными дымом сигарет воспоминаниями. Где-то внутри мужчины начинал бурлить былой подростковый задор. Словно на шее Блэка вновь висел красно-золотой галстук, гадкие лондонские родственники остались позади, а впереди Мародёров ждал насыщенный и яркий учебный год в Хогвартсе. — Хорошо было там, в Хогвартсе.., — печально вздохнула Кассандра и элегантно собрала губами остатки вина, плещущиеся на дне широкого бокала. — Да.., — Блэк согласно кивнул головой. — Ты любишь её? — резко сменив тему, мисс Косгроув поставила пустой бокал на стол и буквально впилась взглядом в собеседника. — Люблю, — мгновенно ответил анимаг. Ему не нужно было даже уточнять, кого именно имела ввиду Кассандра. Имя супруги моментально всплыло в сознании мужчины. Любил он только её одну. — Врёшь, — колдунья усмехнулась и, закинув под столом ногу на ногу, изящно коснулась ступнёй голени Сириуса. — Хватит тешить себя пустыми надеждами, Кассандра. Мы уже давно не дети, — стиснув зубы от напряжения, процедил Бродяга. В ответ мисс Косгроув улыбнулась ещё шире и медленно провела ногой вверх, оглаживая носком своей туфли ногу анимага. Мужчина вздрогнул и, разорвав зрительный контакт, резко поднялся из-за стола. — Спасибо за вечер. И за компанию спасибо, — Сириус судорожно кивнул головой, прощаясь. — Уже уходишь? — Кассандра оголила верхний ряд идеально ровных белоснежных зубов и соблазнительно провела по нему кончиком языка. Для неё общение с Блэком всегда было своеобразной игрой. Вот только Хогвартс остался далеко позади, её неудавшийся любовник вступил в брак, а сама мисс Косгроув почему-то всё никак не могла перестать играть. — Супружеский долг зовёт. Прощай, — максимально сдержанно ответил мужчина и быстрым шагом направился к выходу из ресторана. — До встречи! — бросила ему вслед колдунья, желая не столько завершить диалог, сколько поправить не совсем корректное по её мнению выражение Сириуса «прощай». Не желая терять ни минуты, Бродяга мгновенно аппарировал из влажного, мокрого Лондона в слегка подмёрзший и немного снежный Солсбери, уже отдалённо напоминавший старую рождественскую открытку. Мужчина пересёк сад и почти бесшумно проник в дом. Свет нигде не горел. На тумбочке в прихожей недовольно тикали часы. В камине медленно остывали ещё свежие угли. Анимаг поднялся на второй этаж и осторожно прокрался в спальню, где на широкой постели несколько беспокойно спала Гермиона, укутанная в белоснежную простыню. Сириус практически бесшумно приблизился к кровати и, преклонив колено, внимательно вгляделся в лицо супруги. Её губы были поджаты, а брови недовольно сведены — ночные кошмары никуда не ушли, давно став чем-то обыденным. Анимаг приподнял руку и ласково провёл тыльной стороной ладони по горячей щеке Гермионы. Засевшие в груди кошки громко стонали, цеплялись острыми когтями за рёбра и скреблись, скреблись. Тяжело вздохнув, Блэк поднялся на ноги медленно подошёл к шкафу. Сменив уличную одежду на мягкие и немного мятые домашние штаны, мужчина растеряно огляделся. В комнату через окно внимательно заглядывала Луна. Точно такая же, как и та, что изо дня в день вела ночные беседы с Сириусом в его старом особняке в Лондоне. Её холодные острые лучи привлекали анимага с раннего детства. Луна была негласным собеседником волшебника всю его жизнь. Она всегда молчала и никогда не осуждала Блэка за какие-то проступки. Мужчина приблизился к окну и, расправив плечи, устремил взгляд в ночное небо. — Когда ты вернулся? — из темноты спальни внезапно прозвучал тихий, хриплый ото сна голос Гермионы. — Недавно, — выдохнул анимаг и до боли в скулах стиснул зубы. — Пришлось задержаться в магазине. Было много незаконченных дел. Лжец. Лжец. Лжец. Миссис Блэк выпуталась из объятий простыни, поднялась на ноги и аккуратно подкралась к мужу со спины. — Всё хорошо? — встревоженно сведя брови, спросила волшебница. — Конечно, — не сводя с Луны глаз, Сириус кивнул головой. Гермиона приблизилась к мужчине вплотную, крепко обняла его со спины и, прижавшись к нему всем телом, уместила холодные ладони на его широкой оголённой груди. Прислонившись ухом к горячей коже супруга где-то между лопаток, миссис Блэк внимательно слушала стук его сердца и тяжелое громкое дыхание. А анимаг боялся пошевелиться, словно мог выдать своё враньё одним лишь поворотом головы. Внезапно Гермиона расслабила объятья и, отступив на шаг назад, обошла Сириуса справа, тем самым заставляя мужа посмотреть ей в глаза. Холодные лунные лучи ласково освещали её встревоженное лицо, невесомо оседали в спутанных ото сна каштановых кудрях. Миссис Блэк молчала и особо внимательно заглядывала в серые глаза анимага. Долго. Упорно. И Сириусу казалось, будто она пыталась отыскать в них его наглую ложь. Постепенно её молчание превратилось для него в самую настоящую пытку, как вдруг, набрав в лёгкие немного воздуха, Гермиона тихо произнесла: — Я люблю тебя. Обеспокоенное выражение её лица не изменилось, а из рук не ушло заметное напряжение, от чего Блэку становилось только страшнее. — А я тебя в тысячу раз сильнее, — ответил анимаг, стараясь не подавать виду, и, склонившись к лицу супруги, оставил на её губах тёплый, влажный поцелуй. — Пойдём спать. Завтра у нас с тобой будет долгожданный выходной. Сириус стоит в полной темноте. Такой плотной и вязкой - хоть глаз выколи. Он не ощущает вокруг себя ровным счётом ничего, словно находится в бесконечной пустоте бескрайнего космоса. Внезапно где-то вдалеке он видит свет, который постепенно начинает приближаться и останавливается лишь тогда, когда анимаг различает в этом ярком холодном пятне два тёмных женских силуэта. В одном из них Блэк безошибочно узнаёт свою Гермиону: девушка низкого роста, с острыми плечами и копной непослушных кудрей. Ко второму силуэту приходится приглядеться получше - телосложение и причёска сбивают анимага с толку, напоминая мужчине Вальбургу Блэк, однако устрашающе высокие шпильки и особенно выразительные движения рук позволяют ему узнать в этой женщине Кассандру Косгроув. Нахождение супруги и старой знакомой в опасной близости друг к другу загоняет Сириуса в угол, бьёт в солнечное сплетение, а первородный страх наполняет каждую мышцу в теле раскалённым свинцом. Гермиона беззаботно оглядывается по сторонам, наслаждаясь моментом, пока идущая рядом с ней Кассандра медленно вынимает из кармана пальто свою волшебную палочку. Чувство опасности настырным червячком скребётся у Бродяги в груди. Он и не думает ждать от предавшей его друзей и его самого однокурсницы чего-то хорошего. Мисс Косгроув угрожающе приподнимает руку с зажатой в ней палочкой. — Птичка! — кричит Сириус, однако у него ничего не выходит. Голоса нет. Изо рта вырывается лишь сильный поток воздуха. Блэк чувствует магию Кассандры. Сильную, тёмную, ядовито-зелёную. Цвета её истинной сущности. — Гермиона, берегись! — вновь пытается закричать анимаг и вновь сталкивается с тотальной тишиной внутри и вокруг себя. Его словно не существует. Он не в силах помочь любимой. Ярко-зелёная вспышка практически ослепляет старого чёрного пса. Его Птичка падает замертво. В испуге Сириус оторвал голову от влажной подушки и сел на постели. — Любимый? — взволнованная Гермиона оказалась рядом почти мгновенно. — Я разбудил тебя? — виновато прошептал Блэк, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. — Ты кричал. Я испугалась, — волшебница подползла ближе к мужу и провела ладонью по его горячему лбу, стирая с кожи капли холодного пота. Она была цела. Жива и здорова. Его Гермиона сидела рядом с ним и обеспокоено вглядывалась Сириусу в глаза. С ней всё было в порядке. Мужчина расслабленно выдохнул и одним движением сгрёб супругу в свои объятья. — Я люблю тебя, малышка, — Бродягая тяжело и часто дышал. — Я так тебя люблю… — Что с тобой происходит? — миссис Блэк выпуталась из крепкой хватки мужа, скользя ладонями по влажной от пота мужской груди. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — анимага била мелкая дрожь, однако он продолжал нагло лгать жене прямо в лицо. — Тебя будто подменили! — повысила тон волшебница. — Ты обещал рассказывать мне всё, а сейчас я понимаю, что живу в полном неведении! Сириус видел в глазах любимой мольбу. Но ничего не мог с этим поделать. Или не хотел. — Мне снится война. Она преследует всех нас. Воспоминания накатывают волнами. И, видимо, меня накрыла очередная волна, — Бродяга сокрушенно склонил голову. — Давай спать, — холодно ответила Гермиона, рухнула на подушку и, с ног до головы укутавшись в простыню, отвернулась в противоположную от Сириуса сторону. Анимаг медленно опустился рядом, тяжелым виноватым взглядом изучая спину жены. Она ему не поверила. И он прекрасно это понимал.

***

Гермиона любила их с Сириусом совместные выходные. Она просто не могла их не любить - спустя несколько недель тяжелой работы и непростительно коротких совместных вечеров, целый день, посвящённый общению супругов и их любви, казался настоящей манной небесной. С раннего утра миссис Блэк обосновалась на кухне, решительно собравшись приготовить завтрак. После заключения брака с Сириусом чуда не случилось — готовить лучше волшебница не стала, однако она пыталась. Честно, пыталась! Во всяком случае, признавать то, что её муж готовит лучше неё самой, Гермиона не желала! Её феноменально развитый мозг никак не хотел до конца понимать причинно-следственную связь в работе плиты, а потому блинчики и яичница выходили съедобными раз через раз. Под руками гриффиндорки они подгорали как на слабом, так и на сильном огне, а потому ей даже начинало казаться, что эта дурацкая плита проклята! Гермиона пыталась перевернуть блинчик, а в её ногах без перерыва крутился Живоглот, когда на кухне появился Сириус. Мужчина вальяжно прошёлся по комнате, по-хозяйски заглянул в холодильник и стащил со стола печенье, после чего подошёл к супруге со спины и элегантно приобнял её за талию. — Я ненавижу готовить блинчики. Они у меня не получаются! — процедила сквозь стиснутые зубы волшебница, не сводя глаз со сковородки. — У тебя всё получается просто чудесно. Я обожаю подгоревшие блинчики! — анимаг хрипло усмехнулся. — Не ёрничай, а то иначе вообще ничего не получишь! — пригрозила мужу Гермиона и не совсем умело переложила лопаткой блинчик со сковородки на заранее приготовленную тарелку. После завтрака волшебники некоторое время провели в гостиной: Сириус составлял какой-то список для инвентаризации своего магазина и курил, в то время как Гермиона читала вслух очередную главу из книги своей любимой Агаты Кристи. А ближе к полудню, запланировав совместный выезд в Хогсмид, супруги разошлись по своим делам: анимаг отправился в душ, а миссис Блэк решила быстренько закончить особо важные бумажные дела, перекочевавшие за ней из Министерства. И всё, казалось бы, шло своим чередом: волшебница наслаждалась тишиной, мурлыканьем Живоглота под боком и шумом воды, доносившимся со второго этажа, пока эту идиллию не нарушил звонок в дверь. И у Гермионы, по правде говоря, почти мгновенно появилось какое-то нехорошее предчувствие — гостей они с Сириусом сегодня не ждали, а с соседями общались редко. Миссис Блэк собрала все свои недописанные бумаги в отдельную стопку и, оставив её на полке в гостиной, вышла в прихожую. Замок входной двери глухо щёлкнул, петли еле слышно скрипнули. — Здравствуйте? — волшебница не столько поприветствовала незваного гостя, сколько непроизвольно поинтересовалась, не произошла ли здесь какая-то ошибка. На пороге её дома стояла статная женщина среднего роста на высоких, смертельно острых шпильках, в иссиня-чёрном пальто и с идеально-уложенной высокой и несколько старомодной причёской. Сердце Гермионы сперва неуверенно пропустило удар — незнакомка отдалённо напомнила ей Вальбургу Блэк, изображенную на портрете в особняке на площади Гриммо. Незваная гостья, уверенно расправив плечи и горделиво задрав подбородок, надменно смотрела на хозяйку дома сверху вниз. — Здравствуйте, — процедила сквозь зубы женщина. — Вы, кажется, Гермиона? — Да, — волшебница непонимающе сощурилась. — А вы? — Меня зовут Кассандра Косгроув. Я — близкая подруга Сириуса, — буквально пропела Колдунья и состроила некое подобие улыбки. Миссис Блэк стояла неподвижно и удивлённо хлопала ресницами, пытаясь пропустить всё происходящее через себя. — Вы позволите? — едва заметно закатив глаза, Кассандра кивком указала вглубь дома, как бы подталкивая его хозяйку к приглашению. — Ах… Да… Да! Проходите, пожалуйста, — Гермиона встрепенулась, всплеснула руками и, шире распахнув входную дверь, впустила в дом незваную гостью вместе с сильным потоком декабрьского морозного воздуха. Женщина медленно прошла в глубь прихожей, впиваясь острыми шпильками в мягкий ковролин. Вальяжно расстегнув пуговицы пальто и расслабив платок на длинной бледной шее, Кассандра брезгливо огляделась по сторонам. Тепло, светло и уютно. Аж тошно. — Сириус сейчас в душе. Но он скоро освободится. Не желаете пройти в гостиную? — прокашлявшись, выдала Гермиона, растерянно разглядывая силуэт незваной гостьи. — Желаю, — не удосужившись повернуться к хозяйке дома лицом, бросила мисс Косгроув и недовольно поджала губы, делая уверенный шаг в сторону комнаты, откуда был слышен громкий треск полыхающих в камине дров. Кассандре не нравилось то, что она видела. В религии существовало семь смертных грехов, и зависть, которая сейчас буквально пожирала колдунью изнутри, была одним из них. Женщине казалось, будто все эти занавески и кружевные салфетки, парадные фарфоровые чашки и блюдца, длинные ряды книг на деревянных полках и запах слегка подгоревшего завтрака у неё украли. Будто саму эту счастливую, приторно-сладкую жизнь нагло вытащили у неё из кармана и унесли прочь. За какие страдания Сириусу и Гермионе досталась эта жизнь и была ли она вообще такой беззаботной и спокойной — Кассандру совершенно не заботило. Женщина медленно прошла по периметру гостиной, очерчивая недовольными взглядом предметы вокруг себя, и остановилась около камина, заинтересованным взглядом зацепившись за стоявшую на полке фоторамку. Это была совсем свежая колдография, сделанная, похоже, минувшим летом. На картинке — слившиеся в поцелуе, смеющиеся Сириус и Гермиона, облачённые в свадебные наряды и обсыпанные рисом вперемешку с лепестками цветов. — Свадьба удалась? — холодно поинтересовалась Кассандра, указательным пальцем оглаживая рамку праздничной колдографии. — Более чем, — скованно ответила миссис Блэк, до сих пор до конца не понимая суть происходящего. — Мило, — отрезала колдунья и резко одёрнула руку, словно фотография оказалась чертовски горячей. Женщина вальяжно скинула с плеч своё пальто, оставшись в чёрном облегающем платье-футляре с изящными кружевными вставками, и медленно опустилась на диван, брызжа во все стороны напускной элегантностью. Гермиона обошла диван по правой стороне и заняла кресло, откуда было бы удобнее смотреть на Кассандру. — Откуда вы знаете Сириуса? — спокойно спросила волшебница, настраивая себя на выяснение всех обстоятельств ситуации. Чутьё миссис Блэк подавало ей недобрые знаки, ведь абсолютно всех «оставшихся» друзей супруга она знала лично, так как все близкие ему люди участвовали в Первой и Второй Магической войне, конец которых смогли увидеть лишь единицы. — Мы учились вместе в Хогвартсе, — как на духу выдала мисс Косгроув. — Мы были близки, — пояснила колдунья и, сделав выразительную паузу, добавила. — Очень близки, — вкладывая в слово «очень» какой-то двойной смысл. Она не нравилась Гермионе. Совсем. Было в этой женщине что-то… Отторгающее. Враждебное. Да и весь её образ высокомерной роскошной статной дамы знатно бил по самооценке блёклой (как ей самой казалось), ненакрашенной Гермионы в домашней одежде и с небрежным пучком пышных кудрей на голове. На лестнице послышались частые тяжёлые шаги. — Птичка, я слышал дверной звонок. К нам кто-то пришёл? Это Гарри? — в гостиную вошёл облачённый в удобную выходную одежду Сириус, вытиравший влажные после душа волосы мягким махровым полотенцем. Убрав руки от лица, мужчина окинул взглядом гостиную и замер. Это был не Гарри. Гордо задрав подбородок и довольно улыбаясь, в гостиной его дома сидела Кассандра Косгроув. Нарушив все возможные личные границы, она без приглашения заявилась в его личную крепость, в дом семьи Блэк. — Здравствуй, Сириус, — женщина широко улыбнулась. — Здравствуй, Кассандра, — несколько заторможенно ответил анимаг и перевёл взгляд на сидевшую в кресле супругу. Гермиона смотрела на него в ответ точно таким же ошарашенным, непонимающим взглядом. Она не знала колдунью, заявившуюся к ним в дом без приглашения. — Что ты здесь делаешь? — ещё сильнее растягивая слова, спросил Блэк. — Беседую с твоей женой, — мгновенно ответила мисс Косгроув. — Милая девушка. Где ты нашёл такое чудо? Фальшиво. Приторно. Слишком наигранно. — Пришлось повоевать за неё, — пытаясь до конца переварить сложившуюся ситуацию, ответил Бродяга. — Пойду, приготовлю чай, — тихо произнесла миссис Блэк и, не глядя на Кассандру, быстрым шагом ретировалась из комнаты. — Я помогу, — тут же добавил Сириус, обратившись, скорее, к гостье, нежели к жене, и в точно таком же темпе покинул гостиную. В нервном, судорожном порыве Гермиона обошла кухню по кругу, не зная даже, за что ухватиться. Непонятные, туманные мысли истерично крутились в голове бешеным роем. В один момент волшебница крепко вцепилась в каменную столешницу кухонного гарнитура и, услышав за спиной знакомые тяжелые шаги, резко повернулась к супругу лицом, перенося весь свой небольшой вес на стол. — Кто она? — процедила сквозь зубы миссис Блэк. — Старая знакомая. Вместе учились в Хогвартсе. На разных факультетах, — выдал сухие факты анимаг, стыдливо пряча глаза, тем самым сильнее распаляя сомнения в голове возлюбленной. — «Очень близкая знакомая», как выразилась она сама, — пародируя интонацию Кассандры, выдала Гермиона. — Почему ты так реагируешь? — внезапно Бродяга поднял взгляд на волшебницу и непонимающе сощурился. — Ничего не случилось. Это просто старая знакомая. Зашла в гости. Разве у тебя есть повод ревновать? Ревность. Странное слово. Это чувство до некоторых пор было Гермионе совершенно чуждо. И она даже представить себе не могла, что, вступив в отношения (более того - в брак!) с Сириусом, ей придётся испытать нечто подобное на собственной шкуре. — Ты никогда не говорил о ней. Никто не говорил о ней. Она не участвовала в войне. Никто ни разу не упоминал её имени, — словно пытаясь оправдаться, начала тараторить миссис Блэк. — А теперь она заявляется в наш дом без приглашения. Словно появляется из ниоткуда, из воздуха. Кто она? Было видно, насколько сильно негативные эмоции съедали волшебницу изнутри. — Просто старая знакомая. Когда-то учились вместе. Ничего большего, — Сириус поднял на супругу глаза и равнодушно пожал плечами. Виноватые глаза. И Гермиона это заметила. Заметила и, спокойно вздохнув, отвернулась к кухонной тумбе лицом. — Оставлять гостью в одиночестве — это моветон. Я приготовлю чай. Иди и займи её пока беседой, — холодно проговорила миссис Блэк, начиная открывать шкафы и выискивать там нужные для чаепития принадлежности. Анимага будто с размаху ударили в солнечное сплетение. От, казалось бы, вполне безобидных слов волшебницы, ему почти физически стало больно. Неуклюже отшатнувшись назад, мужчина покинул кухню и вышел к Кассандре в гостиную. Женщина стояла у камина и с привычно недовольным выражением лица рассматривала ту самую свадебную колдографию с изображенными на ней Сириусом и Гермионой. — Зачем ты пришла? — грозно процедил сквозь стиснутые зубы Блэк. — Хотела посмотреть на знаменитую Гермиону Грейнджер, — повернувшись лицом к хозяину дома, мисс Косгроув ненавязчиво улыбнулась. — Не пойму, чем же всё таки она тебя так зацепила? Серая мышь. Ещё бледнее и тише покойной Марлин Маккиннон. Ни вкуса, ни характера. — Закрой свой рот и проваливай, — негромко ответил анимаг, пытаясь сдержать неконтролируемый поток ярости. Она ведь была неправа. Чего-чего, а характера малышке Гермионе было не занимать. Сириус преклонялся перед своей супругой за её внутреннюю силу и отвагу. А про её красоту и говорить было нечего — свою любовь к её огромным карим глазам и пушистым кудрям анимаг не мог описать словами. — Повтори, — Кассандра натянуто улыбнулась и удивленно вскинула брови. — Проваливай к чёрту. И не приходи сюда больше, — Блэк особо чётко проговорил каждое слово, чтобы до этой стервы дошло, что никто в этом мире не имеет права заявляться в дом Сириуса и оскорблять его любимую женщину. Мисс Косгроув холодно повела плечом и, нацепив на себя пальто, покинула гостиную, громко отстукивая каждый шаг острыми шпильками. — Не долго тебе с твоей малолеткой ворковать осталось, — выплюнула колдунья перед тем, как навсегда покинуть дом Блэков. Сириус закрыл входную дверь на замок и, почувствовав чьё-то присутствие за своей спиной, повернулся на сто восемьдесят градусов. Гермиона стояла в коридоре, каким-то непонятным тяжелым взглядом изучая супруга. Её руки были пусты. Чай она готовить даже не начинала. Весь оставшийся день волшебники провели в полной тишине. Закрывшись в кабинете, миссис Блэк предпочла компании мужа работу: несколько часов она провела в окружении важных министерских пергаментов. Сириус же остался на первом этаже. Терзаемый невыносимым чувством вины, он прибрался на уже чистой кухне, смазал петли абсолютно всех дверей, которые только видел на своём пути, починил уличное крыльцо и, не найдя других бытовых занятий, обосновался в гостиной, чтобы, последовав примеру супруги, заняться работой. Вот только ничего у него не вышло: пергаменты валились из рук, а мысли разлетались в разные стороны, лишая анимага малейшей возможности спокойно и собранно решить все важные рабочие моменты. Долгожданный выходной был испорчен. Сириусу не хотелось сидеть в одиночестве, не хотелось ковыряться в бумажках и молчать. Он хотел тепла и любви Гермионы. Хотел слышать её голос и смех, хотел чувствовать её прикосновения. Хотел делать её счастливой, о чём несколько месяцев назад клялся у алтаря. Только вот сейчас всё шло как-то не так. — Давай поговорим? — ближе к ночи Бродяга возник в проёме кабинета, виновато ссутулив плечи. — О чём? — не отрываясь от работы, спросила миссис Блэк. — Не делай вид, что всё в порядке. Пойдём поговорим, пожалуйста! — взмолился мужчина, кивком указывая на дверь, ведущую в коридор. Не поднимая взгляд, Гермиона нервно сжала в руке перо. Пара чернильных капель упали на стол, совсем рядом с недописанным пергаментом. Тяжело вздохнув, девушка подняла голову и неуверенно расправила плечи. — Хорошо. Давай поговорим. Они сидели на кухне, освещённой тёплым тусклым светом свечи, и молчали. Им явно стоило многое обсудить, и всё же сказать первое слово не спешил никто. Сириус, развалившись на стуле с одной стороны небольшого обеденного стола, с наслаждением смолил сигарету, выпуская в потолок струю плотного серого дыма. А Гермиона, сидевшая на стуле с другой стороны стола, подобрав ноги с пола и крепко прижав их к груди, молча дышала этим дымом, отравляя им свой организм изнутри. Совершенно осознанно. Полюбовно. Напряжённая тишина с каждой минутой всё больше и больше походила на дурацкую детскую игру, в которой по сомнительным выдуманным правилам первый заговоривший почему-то обязательно оказывался проигравшим. — Кто она? — признавая собственное поражение, произнесла Гермиона. — Старая знакомая. Я уже говорил, — не глядя любимой в глаза, ответил Блэк. — Нет. Ты не понял меня. Я хочу получить полный ответ. Профессора Макгонагалл ведь тоже можно назвать твоей «старой знакомой», однако она не станет заявляться в наш дом без приглашения и разбрасываться оскорблениями за моей спиной, — волшебница очень чётко проговаривала каждое слово. Она всё слышала. Абсолютно всё. — Кассандра — чистокровная волшебница. Училась на Слизерине. Фанаткой теории о «чистоте» крови никогда не была, поэтому общением с ней я никогда не брезговал. В школе мы были с ней очень… близки, — последнее предложение далось Сириусу нелегко. И от выразительной паузы перед словом «близки» все органы внутри миссис Блэк моментально свернулись в один уязвимый пульсировавший узел. Больно. — Ты с ней спал? — слишком прямолинейно. И тут волшебница словила себя на мысли о том, что, будучи юной наивной школьницей, Гермиона не смогла бы так честно и так открыто говорить с Сириусом. Времена были не те, уровень доверия не тот, да и война, перевернувшая маленький мир внутри маленькой мисс Грейнджер, тогда ещё только маячила где-то на горизонте. А сейчас Гермиона стала другим человеком. Она не носила свою девичью фамилию, не училась в Хогвартсе и не рассчитывала на помощь родителей, которых давно уже не было рядом. Она переродилась, перед этим сгорев до тла в огне всепоглощающей войны, словно птица Феникс. И неудобные разговоры на неудобные темы с любимым супругом её уже не страшили. — Помнишь, ты как-то спросила у меня, любил ли я кого-нибудь до встречи с тобой? — сидя на стуле, облокотившись затылком о прохладную стену, Сириус повернул голову в сторону возлюбленной. — Помню. Ты ответил, что не любил, — миссис Блэк согласно кивнула. — Я не соврал. Но рассказал тебе про двух девушек, с которыми имел отношения. Первой из них как раз и была Кассандра Косгроув, — медленно вещал мужчина, пытаясь разложить события в хронологическом порядке. — Ты с ней спал? — повторила свой вопрос волшебница. И ведь она понимала, что выпытывать подобное ей не следовало — всё произошедшее было, и было довольно давно. Сириус был свободным юношей, который имел полное право вступать в отношения. И всё же сильное чувство ревности брало верх над разумом Гермионы. — Да, — тяжело вздохнув, честно ответил Блэк. — Мы были в отношениях на протяжении всего шестого курса. А потом я по-новому открыл для себя Марлин Маккиннон. С ней Мародёры дружили дольше, да и относились к ней с большим доверием. Отношения с Кассандрой быстро исчерпали себя и я вступил в новые с Марлин. — Ты не думал о том, какого было Кассандре? — внезапно спросила миссис Блэк и поджала губы. Война научила её не делить мир на «чёрное» и «белое», а стараться смотреть объективно даже на потенциальных врагов. — Тогда я этого просто не понимал. Молодым парням вообще не свойственно улавливать подобные вещи. Я виноват перед ней и я это признаю, — анимаг сокрушенно покачал головой. — Что было потом? — Я был в отношениях с Марлин. Но могу повторить тысячу тысяч раз: ни её, ни Кассандру я никогда по-настоящему не любил. Была свадьба Поттеров, рождение Гарри. А потом Война. Кассандра долго металась между Орденом и Пожирателями, так и не приняв до конца ни одну из сторон. Летом тысяча девятьсот восемьдесят первого года Орден узнал об опасности, которая грозила семье Маккиннон. Людей не хватало и я попросил Кассандру вместе с Марлин отправиться на защиту её родителей, младших сестёр и братьев. А она их не защитила. Сдалась. Выдала родителям-Пожирателям их место нахождения и смылась. Марлин и всю её семью с особой жестокостью вырезали шестёрки Волан-де-Морта. А Кассандра сбежала во Францию, как потом мне рассказали разведчики Ордена, — Блэк внимательно смотрел на тёплое неподвижное пламя свечи. Было ясно, что все эти воспоминания приносили ему невыносимую боль до сих пор. «Сука», — подумала про себя Гермиона. И хотя Сириус и сказал о том, что Кассандра не выбрала ни одну из сторон, её гадкий поступок волшебница расценила как слабость перед авторитетом Пожирателей Смерти. — Я думал, что она никогда не вернётся на родину. А некоторое время назад она заявилась ко мне в лавку. А потом ещё раз. И ещё. Приходила каждый день, словно по расписанию, — анимаг уже не мог себя контролировать, с языка раз за разом слетали правдивые факты. Миссис Блэк смотрела на мужа широко распахнутыми от удивления глазами и молчала. Её мозг со скоростью света обрабатывал полученную информацию. — В твой магазин явился предатель сродни Петтигрю и ты не нашёл в себе сил выгнать её? — Гермиона непонимающе сощурилась. — Всё не так, Птичка! — попытался оправдаться мужчина. — А как? — прервала его волшебница. — Она приходила каждый день, а ты позволял ей. И вчера, когда ты пришёл поздно, ты был с ней, правильно? Сириус молчал. — Посмотри мне в глаза и скажи, что я ошибаюсь! — потребовала Гермиона. Анимаг посмотрел супруге в глаза, однако, не сумев произнести ни слова, сокрушенно опустил взгляд. Миссис Блэк шокировано распахнула глаза, подскочила на ноги и выбежала из кухни, бедром неловко задев угол обеденного стола. Сириус тяжело вздохнул, схватился обеими руками за голову и взъерошил волосы, измученно простонав. — Гермиона, стой! — в пустоту прокричал мужчина и тут же подорвался со своего места, не собираясь оставлять сложившуюся ситуацию в таком ужасном состоянии. Гермиона пулей влетела в ванную комнату на первом этаже и, не закрыв за собой дверь, рухнула на колени около унитаза. Желудок отчаянно протестовал, голова шла кругом, в ушах звенели колокола. Судорожно вцепившись руками в ободок унитаза, миссис Блэк выблевала туда, как ей самой показалось, добрую половину внутренних органов. Всё её тело пробило мелкой дрожью, а лёгкие часто сокращались, заставляя волшебницу пребывать в приступе истерического кашля. — Птичка, у нас ничего не было! — в проёме ванной появился взволнованный Блэк. — Уйди, Сириус! — крикнула Гермиона, склонившись над унитазом. — Прошу, уйди! Испуганно отшатнувшись назад, мужчина растворился в темноте коридора. Но не ушёл. Он не мог позволить себе оставить любимую одну в таком состоянии. Через несколько минут, немного успокоившись и умыв лицо холодной водой, миссис Блэк вышла из ванной. Теперь её лицо казалось особенно бледным, а синяки под глазами особенно тёмными. — Как ты себя чувствуешь? Ты не заболела? — попытавшись судорожно обнять супругу за плечи, анимаг потерпел поражение — Гермиона ловко увернулась от его крепких тёплых рук. — Не думаю. Это от нервов, — холодно ответила волшебница. — Хочешь чаю? С мятой. Станет легче. Или чего-то ещё? Что мне сделать? — миссис Блэк здорово напугала мужа, заставив одним лишь довольно сомнительным незапланированным жестом крутиться вокруг неё детским волчком. — Ничего не надо. Сегодня ты спишь на диване. Я не хочу тебя видеть, — равнодушно бросила Птичка через плечо, направляясь в сторону лестницы. — Спокойной ночи, Сириус. И он послушался. Покорно остался стоять на месте, молча наблюдая за тем, как его супруга медленно поднимается на второй этаж, постепенно растворяясь в темноте коридора. Разумеется, особо самоуверенному и немного инфантильному Блэку очень хотелось догнать Гермиону, насильно сжать её в крепких объятьях и, пропустив мимо ушей все её слабые протесты, лечь спать в их постели. Вместе. Но в этот раз анимаг не имел права поступить подобным образом. Сложившуюся ситуацию нельзя было обернуть в шутку — обида миссис Блэк засела где-то глубоко в груди, откуда вытравить её было не так уж и просто. Закурив очередную сигарету, Сириус немного постоял в звенящей тишине тёмного коридора и отправился спать. А на утро Гермиона проснулась намного раньше обычного, привела себя в порядок, выпила чашку кофе и, оставив на плите завтрак для мужа, сбежала на работу. Именно сбежала: практически бесшумно прокралась в коридор и покинула дом, не дождавшись момента, когда Сириус проснётся. А когда стрелки часов приблизились к восьми утра и анимаг нехотя поднялся с дивана, в их уютном семейном гнёздышке уже было тихо. Гермиона ушла, ничего не сказав и не попрощавшись. Бродяга позавтракал в одиночестве, выпил кофе в одиночестве и, выкурив на крыльце сигарету, в одиночестве аппарировал в Лондон, в Косой Переулок. Одиночество стало преследовать его ежедневно. Разумеется, в лавку заходили покупатели, и иногда во время ланча Блэк с радостью встречался с Джорджем в «Дырявом котле» (с Рональдом найти общий язык у него так и не получилось), однако внутреннее одиночество, растущее на почве тотального молчания Гермионы, никуда не уходило, а лишь увеличивалось день ото дня. Миссис Блэк теперь старалась уходить из дома как можно раньше, а возвращаться как можно позже. И Сириус, который теперь не позволял себе задерживаться на работе ни на минуту, никак не мог её поймать, чтобы получить хотя бы каплю её внимания: по утрам болезненный, беспокойный сон не отпускал его раньше семи или восьми часов утра, когда волшебница давно уже была на работе в Министерстве, а по вечерам Гермиона, вернувшись домой, молча прокрадывалась на второй этаж и запиралась у себя в комнате, отказываясь выходить и говорить с Сириусом. Они ужинали порознь, завтракали порознь и спали тоже порознь, с каждым новым днём всё больше и больше походя на маленьких, обиженных друг на друга детей. И вся эта гадкая, неприятная ситуация подкреплялась тем, что Кассандра Косгроув упорно не хотела исчезать из жизни семьи Блэк: она продолжала ежедневно заявляться в лавку Сириуса без приглашения, а Сириус продолжал ей это позволять. Он просто не мог найти в себе сил выгнать её, выставить за дверь и раз и навсегда запретить ей появляться в жизни его семьи. Кассандра была единственным живым напоминанием о Мародёрах, непосредственным зрителем или даже участником самых радостных событий, происходивших в их жизни в стенах Хогвартса. Мисс Косгроув заявлялась в лавку почти сразу после начала рабочего дня и сидела там вместе с Сириусом до самого вечера, поддерживая с ним ласкающие истерзанную душу Бродяги разговоры о «былых временах». А после закрытия магазина, возвращаясь домой, анимаг подолгу размышлял о том, что же с ним происходит, почему он бездействует при виде Кассандры, продолжая по-свински относиться к чувствам супруги? Колдунья по большей части пробуждала в нём лишь негативные эмоции, к тому же темы их разговоров никогда не менялись: она не говорила с Блэком ни о чём, кроме светлых, радостных моментов из его воспоминаний, словно мисс Косгроув и не жила вовсе, а существовала лишь в присутствии анимага, являясь своеобразным призраком минувшего прошлого. Со временем Сириусу даже начало казаться, что если он вычеркнет Кассандру из своей жизни, то он потеряет последнюю ниточку, связывавшую его с прошлым Мародёров. Он забудет Джеймса, забудет Лили, Римуса и Марлин, забудет их школьные проделки и развесёлые хогвартские будни, потому что вспоминать обо всём этом будет просто-напросто не с кем. Анимаг самостоятельно загнал себя в замкнутый порочный круг. И все его проблемы шли от одного единственного факта — он никак не мог найти в себе силы отпустить прошлое. Никто не мог. Бродяга не стал «исключением из правил», а, скорее, очередным рабом собственного прошлого. Стрелки настенных часов в гостиной дома семьи Блэк медленно подбирались к трём часам ночи. В Солсбери стояла глубокая ночь. Изнывая от боли в спине, вызванной регулярным сном на диване, Сириус поднялся посреди ночи и, обувшись, вышел на крыльцо дома. Щёки пощипывал первый мороз, пришедший, к огромному удивлению британцев, в самом конце ноября. Рановато. Мужчина достал из кармана домашних брюк пачку красных «Marlboro» и закурил, с наслаждением обляпывая лёгкие никотином изнутри. Он спал на диване уже целую неделю, покорно ожидая момента, когда Гермиона его простит. Хотя, чёрт возьми, о каком прощении вообще могла идти речь, если Кассандра продолжала изо дня в день заявляться в лавку Сириуса в Косом Переулке? Миссис Блэк об этом, конечно, не знала, зато всё чувствовала и обо всём догадывалась. Любящую женщину не обманешь. И анимаг ведь не изменял ей, не предавал их брак и их любовь! И всё же происходящий разлад в их отношениях крепчал, а напряжение между супругами росло в геометрической прогрессии. С этим надо было что-то делать. Докурив сигарету, Бродяга бросил окурок в мусорную урну около крыльца и, ещё несколько минут постояв на холодном ветру, зашёл обратно в дом. Проходя по тёмному коридору в сторону гостиной, Блэк замер — из кухни доносился какой-то непонятный шум. Слишком громкий для вечно бодрствовавшего по ночам Живоглота шум. Сириус заинтересованно сощурился и очень тихо, почти бесшумно вошёл на кухню. Прямо у открытого настежь холодильника, освещённая белёсым светом его лампочки, стояла Гермиона. Облачённая в тёплую мягкую пижаму, волшебница придерживала в руках какую-то тарелку и, как говорится, осуществляла внеплановую ночную ревизию в холодильнике. Замерев на пороге кухни и вальяжно облокотившись о стену, Сириус скрестил руки на груди и, напряжённо поджав губы, пытался сдержать смех. Довольно причмокивая, Гермиона с огромным (просто зверским!) аппетитом наворачивала из холодильника буквально всё, что попадалось ей под руку: котлеты, бутерброды, свежие овощи, конфеты и шоколад, йогурт и сосиски, и даже завалявшаяся в самом дальнем углу шоколадная лягушка не смогла избежать ночной ревизии. Сириус готов был поклясться, что никогда до этой самой ночи не видел у своей возлюбленной такого хорошего аппетита. Зачастую она сознательно отказывалась от еды, утверждая, что голод способствует улучшению её мыслительного процесса, во что анимаг, конечно, слабо верил. Глядя на Гермиону, с наслаждением поедавшую маринованные огурцы прямо из банки, Блэк внезапно почувствовал необъяснимый прилив счастья. Ему нравилось то, что он видел. Поперхнувшись котлетой, миссис Блэк тут же запила её апельсиновым соком и, бросив случайный взгляд в сторону, испуганно замерла на месте и даже прекратила жевать. Облокотившись о стену, на неё смотрел вполне себе радостный и довольный Сириус. — Доброй ночи, — пытаясь не засмеяться, спокойно произнёс Бродяга. — Доброй. Котлету будешь? Тут ещё осталось. Я не всё съела, — нервно проглотив остатки еды, волшебница кивком указала супругу на холодильник. — Нет, спасибо, — усмехнулся Блэк. — Давай, я лучше сделаю тебе чай? — Давай, — коротко ответила Гермиона и, вновь развернувшись лицом к холодильнику, вернулась к занятию, от которого её так не вовремя оторвали. Через несколько минут, когда все запасы в холодильнике, по-видимому, кончились, миссис Блэк захлопнула его дверцу и, положив одну руку себе на живот, а другой стерев с губ следы «ночного преступления», громко и очень тяжело вздохнула. — Наелась? — усмехнувшись, Сириус повернулся к супруге лицом, придерживая в руке приготовленную для неё чашку чая. — Наелась, — довольно облизнувшись, волшебница кивнула головой. — Теперь спать. — Я пойду с тобой, — тихо произнёс анимаг. Гермиона жалостливо свела брови и с тоской заглянула мужу в глаза. Ей так хотелось обнять его, поцеловать, прижаться к нему всем телом. Она так по нему соскучилась! — Нет. Я не хочу. Я ещё не готова, — коротко отрезала миссис Блэк и аккуратно забрала из рук Сириуса чашку травяного чая. — Спокойной ночи. Спасибо за чай. Волшебница погладила супруга на прощание по щеке, а затем, не позволив себе его поцеловать, ретировалась с кухни, поднялась по лестнице и заперлась в их общей спальне. Анимаг молча выключил свет, смерил расстояние от кухни до входной двери тяжёлыми шагами и вышел из дома. Темнота ночи сгущалась над Солсбери всё сильнее и сильнее с каждой минутой. Сириус что-то недовольно прорычал себе под нос. По-животному. Так, как умела лишь его анимагическая сущность. А затем, стянув с себя мягкую домашнюю футболку, мгновенно обратился в огромного жуткого чёрного пса. Он бежал по влажным, промёрзшим улицам ночного города, перепрыгивал низкие покосившиеся заборчики и часто сворачивал налево. Он бежал бесцельно, не разбирая дороги, стараясь выжечь из груди жалость к самому себе холодным ноябрьским воздухом. Много лет назад он вычитал в каком-то магловском сопливом романе инструкцию о том, как отличить симпатию и влюблённость от настоящей, истинной любви. «Представь, что этот человек просто вышел за дверь. Вы сидели на кухне как ни в чем не бывало, общались, пили чай, а потом он взял и вышел. Просто вышел за дверь и ушёл куда-то. И он больше никогда не вернётся. Он никогда больше тебе не напишет, не позвонит. Ты не узнаешь, как у него дела, а он не узнает, как дела у тебя. Он просто вышел и ушёл строить новую жизнь». Сириус бежал вперёд, судорожно цепляясь лапами за подмёрзший асфальт, прокручивал в своей голове эти слова и ужасался. Ужасался каждому новому предложению. Он не мог представить себя без Гермионы, без её феноменального интеллекта, без её смеха, голоса, запаха и рук. И чем дольше он бежал, тем сильнее он понимал, что если он позволит ей уйти, то он без неё умрёт. Добровольно ляжет в гроб и навеки заснёт мёртвым сном.

***

А на следующий день наступил декабрь. Гермиона любила этот месяц намного больше всех других, ведь это было чудесное время снега, радости, подарков, предпраздничного настроения и настоящего рождественского чуда! Вот только проснуться в декабре в этом году оказалось не так уж и радостно: миссис Блэк очнулась совершенно одна, в холодной постели. Сириус спал в гостиной. Стрелки настенных часов медленно, но верно подбирались к шести часам утра. Волшебница приняла душ, переоделась, наскоро привела себя в порядок, успела приготовить супругу завтрак и, выпив чашку зелёного чая (от кофе ей бы стало совсем тоскливо), ушла на работу. В Министерстве служащие Атриума с раннего утра развешивали рождественские украшения и яркие заколдованные гирлянды. До самого обеда Гермиона, заперевшись в своей крохотной каморке, занималась наискучнейшей работой, а где-то после полудня руководитель отдела вызвал миссис Блэк к себе и, к огромной радости волшебницы, поручил ей выездное задание. В сопровождении двух рослых авроров, Гермиона отправилась в родной Хогсмид, где по последним данным Министерства один юнат завёл самого настоящего дракона, которого, разумеется, регистрировать не захотел. Миссис Блэк очень удачно провела переговоры и после непродолжительного спора изъяла новорождённого дракона из рук горе-хозяина. Разумеется, подобные задания были далеки от её «сверхзадачи» по улучшению жизни домашних эльфов, однако начальник пообещал Гермионе что после Рождества и Нового Года начнёт давать ей «задания её мечты», чему волшебница, разумеется, была несказанно рада. После окончания долгого рабочего дня миссис Блэк встретила в коридоре её отдела Гарри Поттера. Молодой аврор отнёс какие-то документы её начальнику и также собрался идти домой. Заболтавшись, они задержались в атриуме на добрых двадцать минут. — Сегодня Джинни возвращается с выездных сборов! — радостно обьявил мужчина. — Миссис Уизли с утра уже три раза прислала мне по этому поводу телесного «Патронуса»… Соскучилась по любимой дочурке. — Я не удивлена! — захихикала Гермиона. — Она, бывает, и мне через камин названивает по десять раз на дню… — Как там Сириус? — беспечно бросил Гарри. Миссис Блэк заметно смутилась и поникла, молча отвела взгляд. — Нормально, — бросила девушка. — Что-то случилось? — Поттер пальцами правой руки коснулся плеча подруги и обеспокоено заглянул ей в глаза. — Н-н-нет, — протянула Гермиона. — Всё нормально, правда. Я просто устала. Был тяжелый день. Привычка лгать и недоговаривать передаётся вместе с фамилией Блэков? — Ну беги тогда, отдыхай, — Гарри тепло улыбнулся и приобнял волшебницу за плечи. — До встречи! — Пока… Друзья разошлись в разные стороны: Гарри — направо, Гермиона — налево. Миссис Блэк задумчиво смотрела себе под ноги, считала шаги, из раза в раз мысленно возвращаясь к ссоре с Сириусом. — Гермиона! — как только волшебница свернула за угол, её окликнули. Миссис Блэк остановилась и резко подняла глаза, оторвав взгляд от носков своих ботильонов. Навстречу девушке шла Кассандра Косгроув. Горделиво задрав нос и сунув руки в карманы иссиня-чёрного пальто, женщина недовольно смотрела на Гермиону. Стук её каблуков отскакивал от стен зданий вокруг, почти буквально оглушая миссис Блэк. — Что вы тут делаете? — волшебница нахмурилась, подавляя желание опасливо попятиться назад. — Я пришла поговорить, — холодно ответила женщина. — Мне это неинтересно, — подметила Гермиона. — Меня это не волнует, — парировала Кассандра. Колдунья подошла к миссис Блэк очень близко. Опасно близко. Гермиона нервно сглотнула, но вида не подала. Её холодная ладонь быстро скользнула в карман пальто и накрыла шершавую рукоять вишнёвой палочки. — Неужели ты и есть та самая «легендарная Гермиона Грейнджер»? — окинув девушку взглядом с головы до ног, мисс Косгроув недовольно сморщилась. Молодая волшебница была облачена в пальто бежевого цвета, небрежно накинутое на хрупкие плечи, чёрные ботильоны на невысоком каблучке и широкий светлый свитер, заправленный в узкую юбку-карандаш. Приторно-сладко. — Вас что-то не устраивает? — Гермиона крепче сжала свою палочку, не вынимая её из кармана пальто. — Не понимаю, что он в тебе нашёл.., — фыркнула Кассандра, подцепила пальцем пышный каштановый локон молодой волшебницы, откинула его назад и брезгливо провела острым ногтём по её мягкой тёплой щеке. — Милое личико… — Без рук, пожалуйста, — процедила сквозь губы миссис Блэк и слегка дёрнулась в сторону. — Зачем он тебе? — вальяжно сунув руку назад в карман, протянула колдунья. — Он уже не молод, а у тебя ещё вся жизнь впереди. — Мы с ним женаты, вы не забыли? — Гермиона стиснула зубы до звона в ушах. — Значение брака преувеличено. Сегодня вы женаты, а завтра уже нет, — Кассандра довольно усмехнулась и пожала плечами. — Мне так тяжело наблюдать ваши жалкие попытки что-то поменять… Сириус любит меня. Это неоспоримый факт. Так что вы зря стараетесь, — не позволяя себе потерять лица, миссис Блэк расправила плечи. — А ты уверена в своих словах? Уверена в нём? — Кассандра была довольна собой. Она будто знала, куда нужно было бить. Гермиона едва заметно поморщилась, но не отступила. — Уверена. — Послушай, девочка, я слышала, что ты не такая уж и глупая. Так что включи, наконец, свою голову и подумай хорошенько: он тобой скоро наиграется и ему станет неинтересно. Что ты можешь ему дать в своём возрасте? Сомневаюсь, что вас объединяет хоть что-то… А у нас с ним за плечами целое прошлое, куча радостных воспоминаний, — мисс Косгроув смотрела на растерянную волшебницу сверху вниз и, довольно улыбаясь, упивалась собственным превосходством. Гермиона сокрушенно склонила голову и, зацепившись взглядом за неровную каменную кладку мостовой под ногами, сделала несколько глубоких вдохов. Она была неправа. Неправа. Неправа! Крепко сжав свою вишнёвую волшебную палочку в ладони, миссис Блэк показательно вытащила её из кармана и медленно опустила руку. — Ого, девочка подумала, что она смелая и решила мне угрожать! — наигранно испугавшись, Кассандра прижала наманикюренную ладонь к груди. — Теперь слушать меня будете вы, — тихо и спокойно проговорила Гермиона. — Я не знаю, с какого дерева вы упали и как сильно приложились о землю головой, решив, что вы можете заявляться в жизнь чужих вам людей и пытаться навести в ней свои порядки. Но я объясню вам популярно: я не знаю, любили ли вы Сириуса в школе и считали ли вы друзьями Мародёров, но факт остаётся фактом - по вашей вине Пожиратели вырезали целую семью волшебников, не пожалев ни женщин, ни детей. Вы трусливо сбежали из Великобритании, когда поняли, что Первой Магической войне быть. И теперь, после окончания двух кровопролитных войн, вы заявляетесь в жизнь Сириуса как ни в чём не бывало, унижаете его супругу и пытаетесь качать права. Я не знаю, где вы купили себе такую неоправданно высокую самооценку, но хочу вас огорчить — у вас ничего не выйдет. Я никуда не уйду и не «оставлю вам» Сириуса. Посторонние люди слишком часто пытались принимать решения за меня, вот только ничего у них не получилось. И у вас не получится. Я слишком много потеряла и многим пожертвовала ради того, чтобы сейчас стоять на этом самом месте. И пока вы, мисс Косгроув, грели свои бока под солнцем Франции, я искала крестражи, убивала Пожирателей Смерти и хоронила лучших друзей. Поначалу Кассандра слушала соперницу довольно таки поверхностно, однако чем дальше заходили размышления Гермионы, тем сильнее мисс Косгроув накрывала необъяснимая волна паники. — Волшебник, единожды попробовавший «непростительное» заклятие, перестаёт ценить его «непростительность». Слышали об этом? — миссис Блэк медленно приподняла руку, крепко сжимавшую волшебную палочку, показательно подцепила её кончиком локон своих волос и откинула его себе за спину. — Одной «Авадой» больше, одной меньше — мне уже всё равно. Так что попрошу вежливо: уйдите с моей дороги. Кассандра еле заметно сглотнула вязкую от волнения слюну и, из последних сил удерживая на лице высокомерную ухмылку, медленно отошла в сторону, освобождая Гермионе путь. Миссис Блэк довольно поджала губы, стараясь не уподоблять своё выражение лица лицу Кассандры и, гордо шагнув вперёд, приблизилась к краю стены здания Министерства, после чего ловко свернула за угол. Тишина неизменно безлюдного переулка, откуда волшебница любила аппарировать домой, мгновенно поглотила её. Как только Гермиона поняла, что она совершенно точно пропала из поля зрения мисс Косгроув, она шумно выдохнула и, почувствовав сильное головокружение, облокотилась на ближайшую стену. Холод декабрьского воздуха обжёг её оголённые ладошки. Трясущейся рукой Гермиона сунула свою вишнёвую палочку в карман пальто и судорожно вцепилась пальцами в корни пушистых каштановых волос. Её выстраданному женскому счастью и вправду угрожала какая-то доселе неизвестная ей самой женщина. Весь этот сюр не был плодом разыгравшегося воображения миссис Блэк. Хотелось плакать. С момента окончания Второй Магической войны, которая знатно покалечила психику юной гриффиндорки, Гермиона стала плакать слишком часто. Непростительно часто. Она видела в этом какой-то выход. Вот и сейчас волшебнице захотелось запереться в спальне и уткнуться носом в подушку, чтобы через слёзы отпустить всю свою боль во вселенную. Но неведомая эфемерная сила, которая, кажется, всю жизнь таилась в Гермионе, не позволила ей этого сделать. Перед глазами миссис Блэк пронеслись лица всех её обидчиков, страницы всех книг, которые она прочитала за свою жизнь, и вдохновляющие слова людей, которых она любила или, по крайней мере, уважала. «Побереги свою магию, девочка... Ты станешь великой волшебницей», — слова покойного профессора Снейпа, который до сих пор частенько являлся Гермионе в ночных кошмарах, прогремели где-то в глубине сознания. Он никогда не относился к ней с теплотой, но он в неё верил. Как и она сама верила в себя долгие годы. Так что же изменилось сейчас? Ничего. Миссис Блэк сжала заледенелые ладошки в кулачки и, с силой стиснув зубы, крепко встала на ноги. Она не станет лить слёзы из-за какой-то мерзкой колдуньи. Потому что она Гермиона. «Та самая» Гермиона. Она никогда и никому не позволяла распоряжаться своей жизнью и принимать какие-то решения за неё. И она не могла позволить подобной роскоши Кассандре Косгроув. Слишком много чести.