семейка зонтиков

       — Клаус, мы будем худшим родителями!        — Не-е-ет, мы будем самыми лучшими родителями! — Пьяно, но весело стонет Клаус с дивана, поднимая бокал с вином вверх, рискуя разлить его по всему полу. Сам будет вытирать.        — Ну ты сам подумай, — не менее пьяно отвечает Диего, сидя за столом все с тем же вином — терпеть его не мог, но что не сделаешь ради «любви всей своей жизни» (цитата Клауса). — У тебя были отвратительные отношения с отцом, а у меня и того хуже, хотя казалось бы куда еще.        — Но у тебя была мать! — Уныло возражает Клаус, отпивая из бокала.        — Да, но она была в абьюзивных отношениях с отцом и в целом мало контактировала с реальностью, пример идеальной семьи так себе, — вздыхает Диего, невольно погружаясь в воспоминания о не очень приятном детстве. Клаус, замечая это, тут же съезжает с дивана, привлекая все внимание на себя. Бокал остается одиноко стоять на самом краю мягкого подлокотника.        — Эй, эй, дорогой, — заговорчески шепчет Клаус, по полу подбираясь ближе к Диего. — Представь — у нас будет ребенок. Настоящий, живой, с маленькими ручками и ножками, и зарождающимся сознанием.        — Который начнет орать «меня никто не понимает» и хлопать дверью как только ему исполнится тринадцать, — хмыкает Диего, отводят взгляд от Клауса, успевшего приползти к его коленями. Тот, однако, не сдается (брюки бы хоть пожалел, последний раз пол мыл Диего, и за качество он не ручался), и елозит, принимая удобную позу.        — Ну, а что ты хотел? — Клаус растеряно разводит руками, по пути захватывая чужой бокал и делая несколько маленьких глотков. — Сам же был таким же.        — Неправда.        — Ты ушел из дома в шестнадцать, — усмехается Клаус, ставя бокал на стол, и практически ложится на Диего, притягивая свои собственные ноги ближе к груди.        — Это другое! — Диего даже хмурится для уверенности. И руки на груди складывает. Вот это обида.        — Конечно, конечно, — невозмутимо и успокаивающе похлопывает Клаус по чужому бедру. — Зато представь — ты приходишь с работы, а тебя встречает маленькая девочка в платьице, и бежит обнимать с криками «папа дома».        — Ну, ты тоже можешь встречать меня с криками «папочка дома» — хмыкает Диего, ухмыляясь — эта идея нравится ему куда больше. Клаус смеется.        — Мы оба будем, — простодушно кивает Клаус.       На минуту в комнате повисает тишина. Клаус кладет голову на чужие колени, прикрывая глаза, и млея от пальцев Диего, которые тот машинально запустил в волосы, мягко и аккуратно массируя кожу. Клаус даже вспомнил, почему вышел замуж за человека, которого при первой встрече назвал «дурачком». Наверное, называть так полицейского, поймавшего тебя на выходе из какого-то притона, была не лучшая идея, но в тот вечер Клаус был буйный, а Диего только-только выпустился из академии. В любом случае — посмотрите на них сейчас!        — И будет у нас милая девочка. Красивая. И вырастим ее, знаешь, такой сучкой — чтобы цену себе знала, и каких попало парней-раздолбаев в постель не пускала, — мечтает Клаус, не открывая глаз. Диего отрывается от чужих волос только чтобы отпить из бокала, про который он благополучно забыл. — Чтобы не совершала моих ошибок.        — Эй!        — И представляешь — все будут знать, какие крутые у нее папы, — не замечая чужих возмущений, продолжает Клаус — Диего, по ощущениям, начал скрупулезно заплетать аккуратные маленькие косички. — И никто даже не подумает ее обижать, ведь получат по заднице сначала от нее, а потом и от тебя. А может и от Эллис даже. Мне вот, кстати, всегда нравилось имя Дарси. Прикинь, Дарси Харгривз. Или Елена. О, или Джулия, представляешь?! А в приютах детки уже с именами? Или…        — Лайла.        — А?        — Лайла Харгривз. Красиво звучит, — задумчиво бормочит Диего.        — Согласен, — безмятежно улыбается Клаус.

***

      А через три месяца порог их дома впервые перешагнул Пятый.