Мародёр для Марлин

      Свободным временем на пятом курсе мы не располагали. Каждый профессор считал долгом напомнить о важности предстоящих экзаменов вообще и своего предмета в частности. Шли лозунги по принципу: «Возьмите себя в руки!», «Взрослая жизнь началась!» и… Меня подташнивало от этого всего. Судя по кислым лицам сокурсников, которые выслушивали эти речи — не меня одну.       Спустя пару недель после начала учебного года декан начала проводить с нами приватные беседы. Мы говорили о будущем, о важности выбора профессии и много еще о чем. Меня, например, она спрашивала об успехах на занятиях у Флитвика, об отношении к зельеварению. В общем, МакГонагалл аккуратно прощупывала почву, прежде чем спросить в лоб, не передумала ли я поступать в авроры.       Обстановка в стране становилась мрачнее. Политический климат портился. Всегда существующие противоречия паскудно обострились. Начали явно вырисовываться баррикады двух враждующих сторон: либералов и консерваторов. Причем обе стороны были до кретинизма абсолютны в своих убеждениях. То есть одна сторона кричала: «Долой грязнокровок!», а другая требовала «раскулачить» все особняки аристократов на предмет древних знаний.       Я ни за кого не была. Выбирать мне пока не было нужды, но понемногу эти брожения переходили от отца к сыну, и в школе поползли неприятные мысли. Слизерин вдруг в большинстве своем начал ратовать за чистоту крови. А Гриффиндор, слушая эти речи, спешил бить морды сокурсникам с галстуком другого цвета в защиту угнетенных. Впрочем, пока все было в пределах нормы, но и это грозило в скором времени перерасти во что-то большое.       — Я хочу стать аврором, и мое решение ничуть не изменилось за это время, — я пила чай, смотря на то, как в чашке плавает заварка. Погадать, что ли?       — Надеюсь, вы понимаете, Марлин, что это довольно опасная профессия? — спросила МакКошка.       — Конечно, — лаконично ответила я, улыбаясь одной стороной рта.       Что может быть более радостного, чем жизнь на острие? Пресный климат министерских клерков угнетал меня только одним своим упоминанием. Я не хотела всю жизнь провести в болоте, где один день похож на другой. Я хотела действовать, пусть и с риском для здоровья. После всего того, что со мной происходило, я точно знала, что после смерти есть другая жизнь. Возможно, не такая, как мы привыкли, но все же смерть — это еще не конец.       Наверное, декан что-то разглядела во мне. По крайней мере, я допила свою порцию чая и ушла восвояси. Столько всего ещё нужно было сделать.

***

      Придурок Поттер бесил меня одним существованием. Этот кретин полез к Эванс с объятиями, словно она ему давняя подруга… Такого хая гостиная факультета не видела очень давно. Есть у меня подозрение, что с самого основания и не видела.       Стоило парню вторгнуться в личное пространство мисс старосты, как та жахнула по нему чем-то неприятным. Пару раз. С чувством и с толком. Разнимать их примчалась декан, теряя тапки и очки. Как итог Джеймса отправили чистить кубки в Зале Славы в течение двух месяцев, а Лилс попала к Слизнорту. Почти все были рады исходу. За исключением Блэка, который изнывал от тоски без своего лучшего друга.       Таблички и кубки Поттер натирал с упорством и азартом, словно за ним кто-то гонится. По правде, я не очень понимала смысл такого наказания. Ну, помыл, почистил он их, а что дальше? Зал наград не такой уж и большой, чтобы всех хулиганов отсылать на уборку. Однако награды всегда были в таком состоянии, когда их нужно было хотя бы протереть. Почему было именно так? Я не знаю, но подозреваю, что это чары.       — Чище, чище три! — удержаться и ничего не сказать Джейму было выше моих сил.       Навещала я его в дни наказаний нечасто. Во-первых, мне это было не нужно, а во-вторых, это не нужно абсолютно никому. Если Бродяга хотел общаться, то он хотя бы писал на каникулах. Если Поттеру я была без надобности, он ко мне и не приближался. Другое дело, если моя кислая физиономия портит аппетит его несравненной Лилс…       Злости, которая преследовала меня изначально, уже давно не было. Осталось только глухое раздражение. Неужели Джим так и не понял простую истину, что видела его Лилька в Запретном Лесу со своими чувствами? Или вот вопрос: неужели Эванс так сложно хотя бы просто стать ему хорошей знакомой? Я не говорю про дружбу или отношения. Просто хорошее знакомство. Нам вот с Блэком этого вполне хватило, чтобы можно было взаимно слать друг друга к кентаврам, но тем не менее вместе давать отпор слизням, будь то баталия на палочках или словесная перепалка.       — Левой, левой! Раз-два отсюда! — тем же весёлым тоном ответил мне Поттер, продолжая натирать кубок.       — Может, тебе бутербродов с кухни занести? — никакого подтекста в своем предложении не было. Просто услуга. В конце концов, он приносил мне и Сириусу бутерброды, когда мы оба сидели над чарами, от которых вход в гостиную Слизерина приобрел цвета радуги. Хотя он, скорее всего, принес поесть Блэку, который с головой ушел в процесс творчества. Но тут наверняка уже не узнаешь. Да и зачем?       Джеймс остановился и внимательно посмотрел на меня. Смутить он меня не смутил, но… Это было близко…       — А давай! — легко согласился он, улыбаясь легкой улыбкой.       — Забились! — засунув руки в карманы штанов, я отправилась на кухню, слушая, как Поттер бодро насвистывает себе под нос какой-то мотивчик.       Что ж, начнем с малого.       Позже, много позже, я убедилась в правильности своего решения. В жизнь Поттера я вошла ненавязчиво и аккуратно. Мы не стали лучшими друзьями в одночасье, как это произошло с Блэком. С Сириусом все было по-другому. Он более скор на суждения, быстр и даже местами агрессивен. Блэк был абсолютом, который четко делит все на два: черное и белое, мое и чужое… Пытаясь ощутить вкус жизни, я была во многом похожа на него. Мы оба торопились жить. И если себя я ещё могла понять, то его бешеную тягу к динамике в жизни я не понимала, но принимала и уважала.       Поттер же в этом смысле был более спокойным. Его не мотало из стороны в сторону, как мотало нас с Сириусом, однако и он был далеко не паинька. Он мог веселиться с размахом — чего только стоит затея с анимагией. А мог спокойно драить награды в Зале Славы. И, наверное, этим он мне и нравился. Он был мне близок по духу, и мог бы сдерживать мои порывы. Но ему нравилась Лилс… А я? А мне было достаточно такого друга. А чувства? А сердце глупое.