крыса.

   – этот старый! – психует царевич.    – зато богатый! из образованной семьи!    – и что с того, хюнинкай тоже из образованной семьи, но тупой как сибирский валенок, – хюнинкай, в настоящий момент уплетающий калач, непонимающе посмотрел в сторону, откуда послышалось его имя. уже второй день в покоях царя стоят крики. а все потому что царского сына захотели выдать замуж. они перебрали множество вариантов, субин уже пару раз довел родителей до истерики. юнги, чьи нервы не выдержали, скрылся в саду. один чонгук решился довести дело до конца, потому что не любит оставлять что-то незаконченным. субин сидит на расписанной узором лавочке, капризно топая ногами, пока чон сдерживается от того, чтобы не наорать на сына. за столом сидит правая рука царя, чимин, с пером в руке.     – царь-батюшка, сехуна вычеркивать?     – во-от! чем тебе сехун не нравится? – обращается чонгук к су.     – тощий, – воротит нос юноша.     – чанбин?     – нос уродский.      – да кто тебе нужен-то! субин и сам не знает, кто ему нужен. кто-нибудь такой, чтобы сердце трепетало, в жар-холод бросало и в пляс хотелось уйти. такой, кто защитил бы от всех бед и рядом с ним быть только счастливым, не задумываясь ни о чем. хотя нет, знает.     – гонцов мне сюда, да побыстрей! – приказывает царевич. видит, как тут же прибегают два молодца. – приведите мне мастера резьбы по дереву. – помилуй, сын. не уж то за этого замухрышку замуж собрался? субин фыркает, закрываясь у себя в комнате. он садится за вышивку полотна, то и дело вскакивая, наблюдая, не явился ли он. цветы с вышивки пестрят в глазах. бин увлекается, аккуратно создавая узор на ткани. в дверь стучат. юноша позволяет зайти. – твой батюшка снесет мне голову. субин встает с лавки, приближается к мастеру, обнимая его. нежно гладит тыльной стороной ладони по щеке, с любовью глядит в глаза. – не снесет, – шепчет царевич, ближе прижимаясь.