Возможно, всё начиналось не так плохо. Даже прекрасно, на первое время пребывания рядом с тобой. Но в конце концов, лозы ревности начинают разрывать сердце, и те легкость и беззаботность превращаются в пыль, словно… Я всё время обманывала себя.
Возможно, так и есть.
— Че-е-ерт, мне так плохо после того, как я снова купила сигареты с капсулой. Даже не спрашивай, зачем я это сделала, я просто… очень сильно скучаю по тебе.
Я тихо усмехаюсь, глядя на экран телефона, и вижу лишь твои лукавые глаза на изображении. Хочется с небольшой ноткой язвительности припомнить тебе твою давнюю реакцию на то, когда ты узнала, какую марку я курю, да ещё и с капсулами, которые ты свято не переносила: твоё лицо с мягкими чертами внезапно искажается, явно показывая всё отвращение к данным сигаретам.
А первый день нашего реального знакомства, ты помнишь его? Мы сидели с тобой на берегу Темзы, пока твоя бывшая договаривалась со своими родителями, и я, явно перенервничав после дороги в Лондон, достаю очередную сигарету, смыкаю на фильтре обветренные губы и начинаю шарить по карманам в поиске зажигалки. Твои ловкие, бледные руки выхватывают табачное изделие, и ты, хитро глядя прямо мне в глаза, берешь сигарету в рот, даже не беспокоясь о том, что до этого она была у меня. Такой легкий, невесомый флирт, пока одержимая тобой бывшая, и моя же подруга, не видит нас. Я была невероятно растеряна, но приятно поражена, ведь не знала тебя.
Наверное, так и не узнаю никогда.
И даже не хотела бы знать.
Никогда.
Девушка, чуть сгорбившись, вертит в руке черную пачку сигарет, рассматривая с разных сторон, будто бы видит её в первый раз. Подкидывает, ловит тонкими пальцами, и снова всматривается в картон, пытаясь опять уловить тех призраков прошлого, которых спугнул её болтливый компаньон. Словно нет совсем другого занятия, помимо воспоминаний, прежде чем возможное начальство вынесет хоть какой-то вердикт.
—… А вообще знаешь, меня и при жизни заставляли работать, не то, чтобы я был лентяем, но я хотел нормально учиться. Но вот мать набрала столько кредитов, что прощай, нормальное образование, да здравствует любая работа, которая дает хотя бы несколько пенсов. — Азиат всё никак не мог угомониться, даже не заметив того, что подруга начала слушать его только сейчас. Точнее, она и до этого слушала, но внезапные воспоминания о прошлом поглотили все внешние звуки и оставили лишь те реплики. Болтливость Локи порой выходила за все рамки дозволенного, но это же его качество Астре любила и ценила ровно в те моменты, когда нужно было кого-то заговорить, уговорить и договориться. И даже отвлечься самой.
Но точно не сейчас, когда предстояла честь, после трудного экзамена и долгожданного выпуска, встретить будущего начальника. Приходилось изнывать от раздражения и пытаться думать о чем-то другом, по-прежнему нервно вертя пачку и пытаясь увидеть хоть что-то новое. К слову говоря, явно напрасно, потому что эта марка была самой любимой ещё с семнадцати лет, а этот незамысловатый дизайн черной коробочки, которую рассекала красная линия, настолько стал привычным, что был будто неотъемлемой частью всей жизни.
Локи на секунду замолкает, а затем издает смешок, переводя свои чуть косоватые глаза на Астре, которая точно не хотела слушать парня, и всё что-то высматривала то в носках своих грубых ботинок, то в потрепанных сигаретах. Он-то прекрасно знал, о чем Астре думает. Холодный, бесчувственный взгляд серо-голубых глаз говорил так много, и в то же время лишь об одном — прошлое.
Почувствовав пристальное внимание и поняв, что приятель замолчал, девушка поднимает глаза, даже не предпринимая попытки извиниться за то, что она не слушала. А за что? Ей было откровенно плевать, парень это знал давно, как молитву. Она всё ещё там, в мире живых людей.
— Ты не думай, я просто на протяжении десяти лет курения всё удивляюсь тому, что эта пачка сигарет всегда такая практичная и приятная глазу. Любуюсь. — Прекрасно зная, что Сун всякий раз, ловя её на размышлениях, не упускал возможности болезненно уколоть правдой, хоть и шуточно, Астре делает ход в очередной раз и отшучивается сама, пусть даже нелепо, но это даёт хоть какое-то ощущение безопасности. Только вот Локи везде найдет, где подцепить, и начинает намеренно растягивать слова, расплывшись в довольной, чеширской улыбке, в отличии от его подруги, которая нарочито делала серьезное лицо:
— Да, знаю я одного человека, который, как эти сигареты, от которых ты прямо-таки взгляда оторвать не можешь.
Астре прикрывает глаза и усмехается, с удовольствием отмечая, что ей давно уже всё равно. Хотя вот сделать гадость в ответ хотелось.
В глазах порой темнеет от того, насколько часто Локи любит правдой наносить урон в ментальном плане. Его уколы сравнимы лишь с одним чувством: когда ненароком одежда цепляет корочку на болезненной ране, заставляя пораженный участок снова кровоточить. И, возможно, Мюррей бы удалось выразить всё накопившееся в непрерывный поток неприятных слов, которые густым, липким комом охватили бы парня, если бы не дверь кабинета Т. Спирса, которая резко распахнулась. Азиат в какой-то степени выдохнул с благодарностью, зная, что девушка не оставит возможности перегрызть ему глотку морально, даже если мимо них проходят жнецы, которые вряд ли оставят какую-либо перепалку без внимания. Да-а-а, кому-кому, а Суну в этом плане всегда дико везло, и он почти никогда не получал за очередное напоминание о прошлой жизни.
Но если даже сам Уилльям Т. Спирс одним только своим появление не остановил бы возможную ссору, то явления в лице нецензурно выражающихся рабочих вряд ли бы удивили руководителя Отделом Управления. Кажется, его давным давно перестало поражать вообще что-либо, за эти два века произошли настоящие перевороты и прогресс не просто в мире людей, но всё это добралось и до поднебесья. Это были две стороны одной монеты, и, в конце концов, всё настолько прижилось, что и впрямь нечему и некому поразить неприступного начальника.
Например, женщины даже в Отделе Сбора давно стали неотъемлемой частью, а ведь до этого, где даже самые суровые мужчины порой пускали слезу, собирая плёнку жизни, девушек не допускали к этой работе, ограничивая лишь бумажной волокитой и архивами, считая, что этот «слабый» пол слишком чувствительный и не справится с подобными задачами. Были редкие исключения, да и то — эти самые «исключения» маскировались под мужчин.
Оказалось всё совершенно по-другому, да и к тому же, большая часть прекрасно понимала, что мало что зависит от того, какого ты пола и гендера. Со временем так точно. Да к черту, и даже это не поразило Т. Спирса, когда это так же постепенно внедрилось в их мир. То-то же, века работы с Сатклиффом порой могут хорошо сказаться на принятие каких-то вещей. Удивительно приятная польза.
Что действительно поразило всех и надолго, так это очередное хитрое нововведение, которое порой очень сильно мешало работе. Все новые жнецы, прибывающие с одного момента, смутно помнят своё прошлое, то бишь, всё, что было до суицида, чтобы знать, почему они попали сюда, знать, ради кого им работать для получения божьей милости. Смутно, но помнят — самый ключевой момент.
И теперь совсем непонятно — повышает ли это продуктивность или же численность того, что Ангелы Смерти всё чаще и чаще вторгаются в жизни смертных.
Очень печально, что безрассудство порой было и со стороны Высших Сил. Но пока убирать этот проблемный закон не спешат. Ждут чуда, видимо.
Итак, что вышло из сегодняшнего дня, который даже толком не успел начаться: несколько десятков, если не больше, выпускников были распределены по отделам на стажировку. Даже несмотря на тот факт, что руководителей было предостаточно, чтобы справиться с этой задачей, с самого утра было невероятно муторно, и сейчас, когда Уилльям открыл дверь, всматриваясь в ещё двух новых жнецов, он с облегчением понял, что они последние. На сегодня уж точно. В конце концов, в последнее время с нехваткой работников более менее наладилось, можно было выдохнуть на небольшой срок и не беспокоиться о перегруженности.
Чтобы не создавать толпу и без того в неуютном, прохладном коридоре, приходилось назначать определенное время, в которое новички должны явиться в штаб, это, в некоторой степени, помогало с точностью пересмотреть всё и принять решение, какому работнику будет лучше отдать непутевых на стажировку. И уж точно Т. Спирс никак не мог ожидать, что ему придется пригласить одну личность, которой он очень долгое время не решался давать кого-то на учение.
Молча дав знак следовать за ним в кабинет, Уилл скрывается за массивной дверью, которая, в общем-то, если и пришибет кого-либо, то точно сразу насмерть. Это первое впечатление. Астре сразу же подскочила, следуя за будущим начальником, зато вот Локи явно не спешил — его вальяжная, медлительная походка явно намекала на то, что парень привык придерживаться своих правил всегда, и ему было откровенно наплевать, кто босс, а кто так, исключительная пешка в руках верховных.
Эрик, взглянув на вошедших жнецов, моментально припомнил утренний разговор с начальником. Под конец то собеседование стало абсолютно неприятным, противным, колким, как мороз на коже. Холод проникал под каждую клеточку тела, заставляя чувствовать боль, собственную беззащитность и отвращение к себе. Мужчина осознал свою ошибку, отсидев те двести лет в камерах департамента. И это ещё помилование. Мог бы просто сейчас быть в небытие. Слингби сжал зубы до скрежета, словно намереваясь сломать себе челюсть.
Хотя есть одна неточность. Он осознал свою ошибку давно. Ещё до темных, одиночных камер. Только вот окружающие этого не понимают. Никто и никогда не стремится понять кого-то кроме себя любимого. Да.
— Надеюсь на Ваше благоразумие, Слингби. Я и Верховные дают Вам новый шанс. Шанс исправить всё.
Больно надо. Будто бы ему, Эрику, важнее всех. Он ничуть не жалел, что хотя бы постарался спасти жизнь друга, пусть и основываясь на сказке. Верить никто ведь не запрещал? И пока всем было откровенно плевать, он хотя бы пытался.
Это было сравнимо с тем, что ребёнок верит в драконов. Но вера во что-то светлое и счастливое просто бесконечна и куда сильнее, чем страх перед тем, с чем никогда не сталкивался. Шип Смерти. Он, черт возьми, никогда с эти не сталкивался. И просто смог поверить во что-то хорошее. Но боялся, да, боялся, что его друг умрет в любой момент.
Что ж, так и случилось.
Но, наверное, Алан хотел бы, чтобы Эрик обрел новую жизнь. Новую возможность.
Да, его дорогой Алан так бы и возжелал. Более того, он хотел этого ещё при жизни, только вот Слингби его не слушал.
Тем не менее, спустя долгие годы заточения и последующего восстановления в должности, мужчину наконец вызвало начальство, давая возможность снова проявить себя, как вполне хорошего работника, который способен справиться с огромным количеством работы и чему-то научить новичков.
Эрик лениво переводит взгляд на Отелло, который, кажется, с нетерпением желал узнать, кто из двух его будущий напарник в области судмедэкспертизы. Самый сумасшедший отдел, где каждый готов ночевать на своей работе. Ужас. Взгляд снова приковывает двое абитуриентов, которые не могли не привлечь своей экспрессивностью, одна так точно. Если в кабинет девушка заходила немного сжавшись, то сейчас своей позой и положением рук показывала воинственность и уверенность в себе, а меж светлых бровей залегли морщинки. А вот парень как был безразличным к происходящему, так и оставался, хитро поглядывая на каждого своими заячьими, черными глазами.
— Начнем с Вас, Локи Сун. Ваша средняя оценка «В», но это вышло за счет практики и основного экзамена. С теорией у Вас не так хорошо, верно? — Абсолютно риторический вопрос, Т. Спирс буквально вёл диалог сам с собой всё таким же занудным голосом. Локи стало даже не по себе — он терпеть не мог, когда люди столь серьезно относились к дисциплине и формальностям, что слушать их было невыносимо тяжко. Ему показалось, что в помещении стало душно. — Вам стоит многому научиться, потому ваш напарник Эрик Слингби. Крайне надеюсь, что под его руководством вы улучшите свои навыки.
Уилльям только хотел повернуться в сторону недавно вышедшего жнеца, но Слингби уже поднялся, и как только чуть сократил расстояние, протянул широкую, грубую ладонь брюнету. Скрепив рукопожатием знакомство и будущее партнерство, Эрик остался стоять чуть поодаль от Суна, ведь пусть экскурсия для них и была ещё около месяца назад, всё же стоило освежить в памяти новых жнецов план департамента и показать особые места, а вчетвером куда более сносно завязать разговор, нежели вдвоем. Слингби, просидев несколько веков в одиночестве, кажется, позабыл как с кем-то общаться.
— Астре Мюррей, — руководитель поднял бесстрастный взгляд на девушку лишь на долю секунды, словно сверяясь, и снова устремил взгляд в документ, — ваша средняя оценка за все пункты «А». Ваша стажировка будет проходить под руководством Отелло. — Т. Спирс учел желание ученого не называть фамилию, пусть и звучало это несколько… неофициально. Хотя что с того взять? Чудак.
Жнец с взъерошенной прической будто просиял, ведь немногие стремятся попасть в Отдел Судмедэкспертизы, а с таким малым количеством работников в этой сфере работа очень затягивалась, порой вставая на мертвой точке. Новым ученикам под своим крылышком Отелло, несомненно, рад, да так, что стремительно подорвавшись с места, начал болтать с Астре, на что светловолосая лишь могла вежливо улыбаться, ибо ответ вставить было совершенно некуда.
После того, как все четверо вышли из кабинета, по пути невольно начинал завязываться хоть какой-то разговор, инициаторами которого были оживленные Локи и Отелло. Эрик уже давно не был в расположении вести диалог, а вот Астре всегда больше любила слушать, но всё же изредка, как и сам мужчина, могла что-то рассказать. Слингби иногда щурился, вслушиваясь в жужжание белых, холодных ламп, периодически окидывая взглядом тех, кто шел на встречу. Он всё ещё не мог привыкнуть к тому, что его не окружала темнота и невероятный холод до костей. Просто ещё не прошло достаточно времени.
— Так почему вы выбрали именно эти специальности? — Отелло повернул голову в сторону новичков, продолжая с интересом их оглядывать, порой забывая смотреть под ноги, из-за чего мог даже споткнуться на ровном месте.
— Знания точно не моя стихия, я выбрал то, что будет полегче лично для меня. Физическую работу я люблю и привык к ней. — Пожав плечами, Локи добродушно улыбнулся. Сразу создавалось впечатление, что парень простой, у него нет навороченных привычек или излишней таинственности, хотя то, что он был вполне непредсказуемый по отношению к кому-то, было сложно предугадать, да и язык за зубами держать — не в его умениях. Астре не отставала, пытаясь показать уверенность в себе, и снова эта вежливость, которая была явной привычкой:
— Я таки наоборот. — Краткий и ясный ответ, ничего лишнего, никакой дополнительной информации. Скрытность в личностях немного настораживала Эрика, но, может, это только поначалу только так, а вот Отелло ничего не смущало. В конце концов, мужчина тоже внёс реплику, шуточно отмечая:
— Забавно выходит: вы неплохо дополняете друг друга, как Инь и Янь.
Астре усмехнулась, когда Локи, согласившись, начал приводить в пример различные ситуации, где они действительно, так или иначе, были словно единым организмом. Кажется, Слингби даже пожалел о том, что спровоцировал стажера на многословие, а вот Отелло слушал с удовольствием, иногда комментируя и громко смеясь. И так проходил весь осмотр департамента, а точнее, ключевых частей, и это было даже куда лучше, если бы повисло напряженное молчание, нарушаемое топотом и гулом из кабинетов и коридоров. Кабинеты, библиотеки, архивы, лаборатории, отделы и многие другие составляющие департамента смешались в единую кашу, ведь диалог затягивал, не давая толком запомнить, что да как. По крайней мере, Сун уж точно понимал, что в первый же рабочий день потеряется, но это его особо не волновало, он не так горд или скромен, чтобы спросить о направлении какого-нибудь жнеца.
Время пролетело стремительно быстро, и как бы там ни было, всё же Эрику и Отелло стоило возвращаться на работу, которая не ждет. Новым жнецам в этом плане везло больше — у них были целый остаток дня, вечер и следующий день для того, чтобы более менее освоиться в новом корпусе общаги. В конце концов, начальство — не звери и, в какой-то степени, понимало, что всем выпускникам нужно время для того, чтобы настроиться. Но прежде чем окончательно разойтись, Отелло окликнул Локи и Астре, заставив их обернуться, а Слингби недоуменно приподнять бровь:
— Мы сегодня вечером планировали с другими жнецами собраться в одном пабе на Нарроу-стрит. Как насчет того, чтобы тоже прийти? Мне кажется, нам однозначно стоит выпить по кружке эля вместе, да и вам двоим неплохо будет завести парочку новых знакомых.
