Мелодия дневной звезды

      Знаете, порой совсем не можешь уловить момент, когда звездная карта твоего неба меняется…       Я проснулась от звука разбившейся посуды. В доме, в котором почти никто не живет, такие звуки слышны даже на втором этаже. С трудом поднявшись с постели, спустилась вниз, чтобы посмотреть, что произошло. Вчера Мин так сильно напился, что я с трудом донесла его до постели, потому не удивлюсь увидеть его с разбившейся тарелкой прямо на голове. Однако стоило мне переступить последнюю ступеньку, мое лицо столкнулась с чьей-то грудью, ну как с чей-то, понятно, что Юнги. Подняв голову, я встретилась с его глазами. Он смотрел сквозь меня, на его лицо падали капельки от мокрых волос. Было очевидно, что он принял душ и потому стоит в одних штанах, что меня само собой смутило. Мы продолжаем стоять так, в паре сантиметрах друг от друга, глаза в глаза еще полминуты. Они у него были слегка опухшие. Все же госпожа Сон была для него самым дорогим человек. Переведя взгляд в сторону, я увидела кисть Юнги, которая медленно истекла кровью от порезов. Он поднял здоровую руку и прикоснулся к моей щеке. Я вздрогнула. Юнги же продолжал смотреть сквозь меня, большим пальцем он потер уголок моих губ. Почему-то у меня перехватило дыхание.       — Прежде чем выходить к людям, вытирай лицо от слюней, — безразлично произнес он и, обойдя меня, пошел наверх, оставив мою персону стоять в ступоре.       По дому были разбросаны вещи, на кухне осколки сломанной кружки, которой, по всей видимости, и поцарапался Мин, а еще я нашла выбитую дверь в небольшую светлую комнату, в которой стояли некоторые музыкальные инструменты. Подозреваю, что дверь выбил Юнги, если припомнить, что вчера он сидел с гитарой. Я зашла в комнату, отдаваясь воспоминаниям. Пианино, у которого когда-то мы собирались, чтобы послушать, как играет новую заученную мелодию мой маленький друг, покрылось пылью.       — Давно я не слышала, как он играет… — подумалось вслух.       — Не ты одна, — вдруг появился Юнги. Он оперся о косяк и смотрел на пианино. Его взгляд уже не был пустым, в нем читалась тоска. Волосы были растрепаны и неаккуратно падали на лицо, но даже так он выглядел красиво. Хорошо хоть одет.       — Почему?       — Бросил.       — Как давно?       — А как давно у тебя анемия?       — С чего ты вдруг вспомнил? Не очень удачно переводишь тему.       — Как могу, — пожал плечами он. — Кажется, алкоголь еще не вышел из организма.       — Сыграешь?       — Зачем? — изогнул бровь Юнги.       — Проверим, исчезли навыки или нет?       — Я хорош во всем и всегда, не сомневайся, — приподняв уголок губ, произнес он.       — Вот и отлично! Сыграй! — вдруг воскликнула я. Непонятно зачем подбежала к нему, схватила за руку и посадила на стульчик перед пианино. Он особо не сопротивлялся.       — У меня нет сил с тобой бороться, — выдохнул Мин. — Может, отпустишь руку, чтобы я начал играть?       Меня будто током ударило. Я отдернула руку и улыбнулась, но улыбаться совсем не хотелось. Мне вспомнились слова Джой. А ведь действительно, это прикосновение не вызвало никакого отвращения. От мыслей меня отвлек звук ноты. Юнги неохотно нажимал на клавиши, но постепенно он словно проникся. Одна нота шла за другой. Это была такая мелодия, которая проникала под ребра и вызывала грусть то ли приятную, то ли не очень, но она однозначно была красивая. Ещё минуту он не убирал руки от клавиш, когда закончил играть.       — Это было красиво… — честно произнесла я.       — Ага, — крайне безучастно. Он резко встал и направился к выходу из комнаты, но на пороге остановился. — Собирайся, уезжаем отсюда как можно быстрее, — после этих слов Юнги точно вышел.       Прошло пару дней. Юнги стал ходить в универ и вел себя так же, как и обычно. Мы иногда появлялись в универе вместе, поддерживая историю о наших отношениях, которая почему-то не утихала. Казалось, все понемногу устаканилось, но меня не покидала тревожность. Мерзкие чувства, впивающиеся в кожу, бьющие грудь, забирающие воздух из легких. Ещё из головы не выходит тот факт, что близость Юнги не вызывает у меня негативных эмоций, скорее, приятно волнует. Мне такое положение дел определенно не нравится. Думаю, что это потому, что он меня спас и поддержал. Однако чувство, будто эта мысль — самовнушение в попытке найти разумное оправдание.       Джой нужно было сдать какой-то отчет студсовету, и она потащила меня с собой. Конечно же, мне нужно улыбаться и идти туда, словно на встречу к своему самому любимому человеку, но у меня не было сил для этого, чего не скажешь о моей подруге. Она шла счастливая и немного даже взволнованная.       Дверь была открыта. И тут Джой остановилась, энергия вокруг нее сразу изменилась. Я посмотрела на подругу, хотя она и улыбалась, от меня не скрылся печальный блеск в карих глазах. Бросив взгляд, где держала его она, мне стало все ясно. Через открытую дверь легко можно заметить Техёна, который сидит рядом с Айрин, широко улыбается ей и смеётся. Мне хотелось врезать ему и увести отсюда Джой, но она зашла в их кабинет раньше, чем я успела что-то сделать. Суён выбежала оттуда также быстро, как и зашла, но от меня сбежать у нее не получилось. На этот раз мы должны поговорить. Я повела ее за собой на крышу. Это, конечно, была не лучшая идея, так как осень давала о себе знать, однако спокойно можно говорить только тут.       — Может, все-таки расскажешь мне, что между вами тремя? Я не давлю, но в прошлый раз мне показалось, что ты готова.       — Ну… — протянула она, дергая край юбки.       — Тебе нравится Тэхён. Это понятно…       — Нет. Больше! — твердо и четко сказала она, чем меня слегка удивила. То, что ей нравится Тэхён, я понимала, но не думала, что дело оказалось серьёзнее. — С чего начать-то? — Джой обдумывала, что сказать, все так же хватаясь за край юбки. Переступая с одной ноги на другую, она вздохнула. — Тэхён и Айрин знакомы с детства, но дружат со средней школы, не суть. Они много общались, в конечном итоге Айрин влюбилась в него, но он никогда не отвечал ей взаимностью. Хоть и продолжал с ней близко общаться.       — Он знает, что она в него влюблена?       — Думаю, этого только дурак не знает. Тэхён старается выстраивать границы, но, в конце концов, они много лет близкие друзья.       — Тогда что насчет тебя?       — Несмотря на невзаимность чувств, Тэ сохранял теплые отношения к ней. Можно сказать, она была единственной девушкой, вокруг которой он крутился. Но потом с ним поближе познакомилась я. Мы сблизились и очень сильно, но этот факт скрывался нами обоими. Только вот все равно все было заметно для его друзей, ну и для Бэка. Ты тогда была в Америке, а я боялась бежать вперед паровоза, как видишь — не зря…       — Погоди, погоди. То есть Бэк знает всю историю?       — Прости, пожалуйста, но я правда не хотела говорить ничего, потому что там и нечего собственно рассказывать.       — Нечего? А потом с упреком интересуешься, не сблизилась ли я с Юнги…       — Я не упрекала тебя! — возмутилась она. Мы обе были взвинчены и потому молчали пару минут.       — Ладно, проехали. Рассказывай дальше.       — Дальше… Ну, для его, скажем так, друзей стало очевидно, что крутится Тэхён теперь не только вокруг Айрин, что он явно заинтересован мной. Это было очевидно и для Айрин, что не просто расстраивало ее, но и злило. Поэтому для них это был отличный повод поиздеваться надо мной. Бэкхён как узнал, конечно, не позволил им это делать, и все же уже тогда все стало сложным.       — То есть Тэхён тебя не защищал?       — Вообще-то наоборот, но это давало обратную реакцию. Тогда-то наше общение ушло на ноль. Для всех мы просто перестали общаться…       — А что на самом деле?       — На самом деле он мне признался, но я ему отказала. Сказала, что он для меня не более, чем друг. Он сказал, что все понимает. Об этом, кстати, никто не знает, кроме тебя.       — Не понимаю, почему ты отказала?       — Потому что боялась. Его общество опасно, согласись. Да и я не хотела, чтобы он из-за меня ссорился с друзьями, с Айрин. Пусть не все, но они ему дороги.       — Мать Тереза, блин. И что из этого вышло? Вы терзаете друг друга. Не думаю, что он настолько тупой, чтобы не понять твое вранье.       — Все сложно.       — А что легко?       — Тебе легко говорить, пока сама не на моем месте.       — Верно, но блин! Это так паршиво. А что у вас с Айрин? Не думаю, что дело только в парне.       — Честно, сама не очень понимаю корень, но мы невзлюбили друг друга с самого начала. Я стала учиться лучше ее в школе и на экзамене набрала баллы лучше, после этого, мне кажется, она еще сильнее меня невзлюбила. Я же отвечала на ее пассивную агрессию тем же. Потом я поступила сюда как лучшая ученица и история с Тэхёном. Это накалило наши отношения. Мне кажется, она бесилась не столько из-за того, что Тэ кто-то нравится, сколько из-за того, что это была я. У нас была некая борьба за первое место во всем, — она замолчала. Мне тоже нечего было сказать. Вот это подруги: одна героиня фанфика, другая диснеевского фильма. Подул ветерок, приподнимая наши волосы. Он был холодным, но таким свежим. Время близилось к вечеру.       — Мда, ни то что трэш, а трэщина, — выдохнула я.       — Что? — изумилась Суён.       — Не знаю, какой-то иностранный мем, — и тут мы обе засмеялись в голос. — Джой, все когда-нибудь наладится, но, пожалуйста, не мучай себя, — она широко улыбнулась и обняла меня.       В конце учебного дня я пошла в студсовет. Не знаю зачем, но мне нужен был Тэхён, хотя, может, мне не стоит с ним говорить.       Стоило или нет, мне не узнать, ибо его не было в кабинете, да и, кажется, он уже ушел.       — А зачем тебе он? Юнги может ревновать, — на удивление добро пошутил Хосок.       — Хотела кое-что ему передать.       — Что это? Могу передать, — подняла крайне заинтересованный взгляд Айрин.       — Спасибо, не надо. Сама, — широко улыбнулась я. Так что было понятно мою неприязнь. Она в ответ ничего не сказала, лишь выдержала взгляд на мне.       — Нуна! Приходи к нам почаще! — вдруг приобнял меня за плечи Чонгук. По всему телу прошла дрожь. Мне было плохо и некомфортно. Казалось, будто меня трогают по всему телу, те грязные руки. Я стараюсь сразу не оттолкнуть его, чтобы не было вопросов.       — Чонгук, отпусти меня. По-хорошему говорю, — строго посмотрела я на него, пока еще могу спокойно дышать.       — Воу, окей. Ты чего, Нуна?       — А она из себя недотрогу строит, — подошел Чимин и тоже приобнял меня. Я резко вздохнула от его прикосновения. — Или тебе не нравятся мужские прикосновения?       Неужели Юнги рассказал ему? Я тут же посмотрела на него и столкнулась с его глазами. Он смотрел на нас очень серьезно.       — Чимин, отвали от нее, — немного железным голосом произнес Юнги. Пак убрал свою руку и ухмыльнулся. Я выдохнула. Ко мне подошел Мин, аккуратно взял за руку и посмотрел внимательно в лицо. И вот опять его прикосновения ничего не вызывают, кроме легкого волнения.       — Извини за него, он не в себе. Можешь подождать меня на улице. Вместе поедем домой.       Боже, какая игра! Кто-нибудь киньте в него Оскар.       — Не задерживайся. У тебя есть десять минут, — недовольно произнесла я. Так уж и быть, подожду его недолго. Успеет, послушаю, что он хочет сказать. Мне тоже есть, что ему сказать. Этот скотина… неужели рассказал Чимину?       На улице стало холоднее. Темнело, а минуты шли. Подождав еще минуту и не увидев моего «драгоценного», я собиралась уходить. Но уже на выходе со двора меня звал Юнги.       — Эй, Кара! — но реакции с моей стороны не последовало. Как шла не оборачиваясь, так и продолжаю. — Кара! Да подожди ты! — он хватает меня за запястье и поворачивает к себе.       — Десять минут прошло, — пытаюсь развернуться я, но Юнги усиливает хватку.       — Ой! Какие пунктуальные, — парень все сильнее держит руку.       — Отпусти. Больно, — его как будто осенило и Мин отпустил руку.       — Извини… — неловко почесав затылок, почти шепотом произнес он. — Надо поговорить.       — Да! Нам действительно есть, о чем поговорить! Какого черта…       — Не тут!       Юнги был прав, говорить прямо перед универом не лучшая идея. Мы отошли подальше от учебного заведения и почему-то шли в сторону его студии. Парень косо поглядывал на меня.       — Тебе холодно? — вдруг спросил он. Если честно, я была в одной футболке и мне было холодно. Не ожидала, что погода так изменится.       — Нет, — зачем вру? Ах, ну да, я же сильная и независимая, забыла. Нет, был кто другой, не задумываясь сама бы сняла с него верхнюю одежду, но не у него.       — Боже, с тобой столько мороки, — недовольно произнес он и снял с себя рубашку, которая была одета поверх футболки, накинул ее на мои плечи. Смотрел он так же недовольно, как и звучал его голос. Только вот чем он недоволен — еще вопрос.       — Спасибо, — тоже негодующе буркнула я.       — А говорили, что не пара. А я ведь знала! Сейчас вы смотритесь еще милее, чем тогда, — произнес кто-то. Это был голос какой-то тетеньки. Откуда-то знакомый. Мы с Юнги одновременно вздрогнули и испуганно посмотрели по сторонам. Оказалась, мы проходили мимо той палатки с мороженым, в которой еще летом я покупала мороженое нам двоим, когда хотела извиниться. Тогда Аджумма назвала нас парой. Это была снова она с навязчивой мыслью, что мы пара.       — Мы не… — в один голос, но разным тоном начали мы, но опомнились. — Да, вы правы. — Она что, Ванга? Нет, мы с ним, конечно, не пара по сути, но для людей-то да. Аджумма радостно захлопала.       — Я знала! Вы так мило смотритесь. Он у тебя такой заботливый! Не то что мой муж. А она у вас красавица, — восхищалась продавщица.       — Спасибо, мы пойдем, — Юнги аккуратно взял меня за руку и повел дальше к своей студии.       — Даже мороженого не предложишь, дорогой? — начала издеваться я.       — Отвали, — он мягко отпустил мою руку. — Слушай, что с тобой?       — В смысле? — не поняла я.       — Твоя реакция на Гука и Чимина. Разве тебе не стало лучше?       — Кстати, какого черта ты сказал об этом Чимину? — воскликнула я, готовая его ударить, встав перед ним, тем самым преградив ему путь идти дальше.       — Не говорил я ему ничего, честно, — голос Юнги стал мягче. — Сама подумай, зачем мне его тогда было останавливать?       — Допустим, я поверила.       — Не хочешь не верь. Но у меня все равно стоит вопрос.       — Лучше стало, я лечусь, но знаешь, сложновато посещать психолога так, чтобы никто об этом не узнал.       — Так что?       — Я могу находиться в мужском обществе, но прикосновения мне все еще тяжело даются. Мне все так же от них плохо, — после моих слов Юнги взял меня за руку и вопросительно посмотрел на меня.       — Но я не замечал отвращения с твоей стороны, когда касался тебя.       Я опустила голову. Аккуратно вытащив свою руку из его, стала неловко поглаживать локоть. Такое чувство, что меня поймали на чем-то постыдном.       — А твоя близость не вызывает у меня отвращения, — прошептала я.       — Почему?       — Самой интересно, — я отошла в сторону и мы зашагали дальше в каком-то неловком молчании. — А? — осторожно начала — А что насчет тебя?       — В смысле?       — Как ты? Хотя ладно, забудь, ответ очевиден, — замахала руками и пошла вперед, чтобы не видеть его лица.       — Да нет, — спустя пару секунд ответил он, — нормально. Ну, если это так можно назвать.       — Что ж. Ясно.       Далее мы шли тихо. Каждый думал о своем, на улице стемнело. Я старалась не смотреть ему в лицо, мне было неловко, однако взгляд почему-то возвращался к нему. Мы дошли до его студии. В этот раз это дорога казалась очень длинной. Юнги позвал меня внутрь, мол, хочет поговорить внутри. Я была не против побыть в теплом месте, плюс мне было интересно, о чем он хочет поговорить.       — Присаживайся. Кофе будешь?       — Давай.       — Окей.       Присев, стала снова разглядывать это место. Хорошо подумав, снова подметила для себя, что это отличное место. Помнится, Мин говорил не подниматься на второй этаж ни под каким предлогом. Пока я грелась и осматривалась, парень уже приготовил кофе для обоих и поставил кружку передо мной. Сел он напротив меня. Глотнув горького напитка, я все-таки спросила у него:       — Зачем тебе студия, если ты бросил музыку?       — Нужна.       — Что на втором этаже?       — Какая тебе разница? Я не для этого тебя привел. — Почти уверена, что он врет и там инструменты. Раньше музыка многое для него значила. Не мог он просто так ее оставить, хоть кто знает.       — Деловой какой! Тогда давай к делу.       — Моя бабушка не рассказывала тебе ни о чем? Например, о чем-то странном из ее планов.       — Какая тебе теперь разница? Даже если бы я пыталась тебе сказать до ее приступа, ты бы не слушал ровно так же, как делал это после.       — Это важно…       — Для чего? — я уже вскипала. Меня действительно раздражало его поведение сейчас.       — Кара! — Юнги сорвался на крик. Правда, я и бровью-то не пошевелила.       — Говори, — по слогам произнесла я.       — До меня дошла информация, что в последние месяцы своей жизни моя неугомонная бабуля занималась поиском чего-то, а когда нашла — ее схватил приступ. Я корил себя очень долго. Вдруг это правда, и я не заметил, не остановил ее. Но прошло достаточно времени самобичевания, поэтому хочу знать правду. Я смирюсь с ней, но для этого мне нужно знать, не говорила ли она тебе чего-нибудь странного? — Боже, а ведь она действительно мне говорила нечто подобное. Мне стало плохо от этого осознания.       — Вообще-то говорила. Если честно, я пыталась с тобой поговорить об этом, но ты не слушал.       — Да, я знаю. Я придурок, идиот, имбицил недоделанный. Давай к делу быстрее, — пусть он и говорил о себе нелестные слова, но звучало так, словно считает себя лучше меня.       На его быструю речь я закатила глаза и все же начала говорить:       — На моем дне рождения она позвонила и попросила быть осторожнее. Сказала, что скоро все узнает. — Юнги тяжело вздохнул, откинув голову назад.       — Боже, вот что ей не сиделось…       — Раз тебе кто-то сказал, что приступ случился из-за той информации, которую она узнала, значит, это что-то безумно серьёзное.       — Я выясню, что это. Спасибо за…       — Хочешь отблагодарить, тогда я с тобой, — он вопросительно изогнул бровь.       — Ты и так со мной.       — Не в этом смысле! Выяснять, что произошло, я буду с тобой!       — Нет!       — Тогда я всем много чего разболтаю.       — Не посмеешь, — он медленно встал.       — Хочешь это увидеть? — я подошла к нему и взяла за руку. — Слушай, мы друг друга терпеть не можем, да, но нам идти бок о бок предстоит, видимо, еще очень долгое время. И госпожа Сон для меня не пустое место. Это во-первых, а то, что я сказала ранее — во-вторых, — посмеялась сама с себя. — Короче, я тебе не друг и ты мне тоже, но помнится, мы сказали, что можем попытаться. Не абстрагируйся от других. Позволь помочь. Сомневаюсь, что ты скажешь об этом еще кому-нибудь, — после моей не очень связной речи он достаточно долго думал.       — Ладно…       — Ес! — победно воскликнула я.       — Только потому, что ты и так сама туда полезешь! — на его фразу я лишь широко улыбнулась.       Кажется, сейчас я ввязалась в очень скользкое и, возможно, опасное дело, но мне уже осточертело неведение. Знаете, говорят: меньше знаешь - крепче спишь, но я даже не знаю, что хуже, ведь то, что я узнаю будет большим потрясением для меня.