Цена любви

Падме отсутствовала непозволительно долгое время и Раш начал уже волноваться о том, не случилось ли беды. Ведь он и до этого относился к ней с трепетом, а узнав о беременности и вовсе старался по возможности оберегать её от всего дурного. Поэтому, увидев, что невеста отсутствует уже более получаса, Кловис заподозрил, что дело начисто и выйдя из спидера, пошёл в храм. В отличие от Падме, которую здесь всегда встречали с распростертыми объятиями, ему здесь бывали не слишком рады. Не все забыли историю со шпионажем, а для большинства он и вовсе был умершим. Но не об этом сейчас думал мужчина, его беспокоило то, куда подевалась Падме и пересекая жилое крыло, Раш внезапно услышал крики, доносившиеся из одной комнаты. Голос показался ему знакомым и увидев, что дверь открыта, Кловис, не стесняясь, вошёл, то, что предстало его глазам, было просто ужасно. Падме и смутно знакомая девушка-тогрута бегали по комнате, при этом крича друг другу оскорбления и нанося ощутимые удары, тогрута, ещё немного, и скоро схватится за свои мечи, висевшие на поясе. Однако, заметив третье лицо, девицы прекратили схватку и Асока, мигом оценив ситуацию, сделала несчастное лицо и бросившись к Рашу, взмолилась: — Как хорошо, что ты пришёл, сделай милость, уйми эту сумасшедшую, а то ещё немного и она бы меня прикончила. Падме, в отличие от неё, продолжала стоять неподвижно, в её глазах блестели слезы, а голос дрожал: — Раш, я не знаю, что мне с ней делать, спаси меня от неё. Тот уже и так всё понял, вспомнив, где видел это девчонку до этого. За штурвалом яхты, а ещё раньше, вместе с бывшим мужем Падме в качестве его ученицы. Как же её зовут? Ашла? Нет, вроде не так. Ашока? Похоже, но тоже не то. Асока! Ну точно же. — Значит так, Асока, — сурово произнёс Раш, обращаясь к Тано — Если ты сейчас же не уйдёшь к себе, я немедленно отправлюсь к Главе Ордена и расскажу о том, что ты учинила на Набу, уверен, он не спустит тебе этого. — Да пожалуйста, — ничуть не смутилась тогрута — Иди хоть сейчас, Йоды всё равно нет, а папочка Пло скоро будет и я успею подать ему свою версию событий и плохо тогда будет уже тебе, шпион. Раш побледнел от её слов и хотел достойно ответить, но тут увидел, что Падме от бессилия не может сделать и шага и мигом забыв про Асоку, устремился к ней. Падме совсем не могла идти, её сильно трясло, а глаза потемнели от сдерживаемых слез. Пришлось взять её на руки и донеся до спидера, везти домой. Там он помог ей дойти до кровати и заставив принять успокоительное. — Падме, старайся держать себя в руках, это важно для нашего ребёнка, — сказал Раш, подавая ей чашку чая — Я знаю, это непросто, но ты не должна поддаваться на провокации. — Тогда нужно сделать так, чтобы она держалась от меня подальше, — немного успокоившись сказала Падме — Я поставлю Энакина в известность, как только он появится в храме. — Это разумное решение, — одобрил её Раш — Однако и ты сама тоже старайся к ней не приближаться.

***

Сегодня Асоке можно было ничего не объяснять на тему Падме, до того ли было, когда ей сообщили, что сегодня вечером с миссии возвращается её дорогой и любимый Магистр Пло. Этого немолодого Мастера Асока любила больше всех на свете, наравне с Энакином, скорее всего, только природа чувств была разной. И если в Скайуокере она видела мужчину своей жизни, единственного и неповторимого, то Магистр Пло представлял в её понимании фигуру отца. Он фактически и являлся для неё таковым, поскольку был первым из взрослых, которого Асока увидела в своей жизни в сознательном возрасте, когда он привёз её, осиротевшую, в храм джедаев с родной планеты Шили. И с тех пор постоянно интересовался её судьбой. Следил за обучением, был в курсе дел и проблем маленькой тогруты и являлся поверенным всех тайн, даже сердечных. Сколько слез пролила Асока на плече старого друга, когда узнала, что Энакин женился. И как трогательно кел-дорец успокаивал её, убеждая, что пройдёт много времени, прежде, чем Тано повзрослеет и очень многое тогда может поменяться. Асока в ответ только обнимала его и прижималась лицом к теплому плечу старого друга. Именно его присутствие в жизни тогруты всегда наполняло её смыслом и давало возможность поверить, что та не одинока в этом мире и ей всегда будет на кого рассчитывать. И вот теперь Пло прилетал, это ли не было истинным счастьем для Асоки, когда весь мир был против неё. И как только кел-дорец сошёл с трапа, Асока забыла недавние невзгоды и с криком бросилась обнимать его, покрывая поцелуями его лицо, в тех местах, где его не закрывала маска. - Папочка! - выкрикивала она восторженно - Мой дорогой и любимый папочка! - Девочка моя! Малышка! Сока! - не помня себя от радости, вторил ей Магистр, который и вправду любил её как собственную дочь. Она с самой первой встречи покорила его сердце, ещё тогда, на Шили, такая маленькая, хрупкая, в слишком большом и широком платье. Такой она навсегда и осталась в его памяти и тем больнее ему будет узнать, в какое чудовище превращается его любимица. Но не факт даже, что узнав об этом, Пло изменит отношение к Тано, слишком велика и сильна была его любовь к этой девочке. Асока, впрочем, и не собиралась ничего утаивать, а сразу же, не позволив даже переодеться, потащила Пло к себе в комнату. - Папочка, ну пойдём, мне так много нужно тебе сказать, - попросила Асока, глядя на него умоляющим взглядом огромных голубых глаз. Даже имеющий более сильную волю сломался бы под таким взглядом, что уж говорить о Магистре Пло, не упкскавшем повод порадовать свою девочку. Тогрута привела его к себе, приготовила ему чай и даже принесла. - Папочка, - завела она снова, присаживаясь рядом на кровать с ногами и прижимаясь к его теплому боку - Ты просто не представляешь, что недавно произошло и какими подлыми бывают некоторые люди...

***

В общем, страсти начали разгораться, один лишь Энакин оставался к этому безучастен. Он пил несколько дней подряд, пропуская миссии и тренировки, не вылетев из Ордена лишь благодаря поддержке Кеноби. Однако именно он и напомнил ему про долг не только перед Советом, но и перед ученицей. Воспоминание об Асоке заставило прийти в себя, но так же и вспомнить о сделанном ей сгоряча предложении. Вот почему им не очень следовало сейчас встречаться, но в то же время сделать это было необходимо, чтобы поговорить и расставить все точки. Ему не хотелось обижать Асоку и причинять ей боль, но Скайуокер понимал, что прежними их отношения всё равно уже не будут. Однако даже тут Энакин был неправ, ведь любовь к нему у тогруты совсем не прошла, и понимая, что ненужные разговоры могут доставить проблемы, решила ни о чем ему не напоминать, а просто общаться как прежде. А для начала пойти на обязательную утреннюю тренировку. Надо сказать, Энакин за эти дни несколько успокоился и уже не воспринимал случившееся с ним, как вселенскую трагедию. Боль ещё была, но уже не такая острая, скорее лёгкая светлая печаль и ностальгия по недавнему прошлому. Энакин понял это в момент, когда начал внезапно оправдывать и защищать Падме. - Ты знаешь, я не удивлён, что Падме захотелось большего, чем я мог ей дать, - сказал он в недавней беседе с Кеноби - Ведь с самого начала было ясно, что мы с ней находимся по разные стороны баррикад. Просто она поняла это раньше меня и решила исправить свою жизнь, пока не поздно. - Но у вас же была такая красивая любовь, вам все завидовали, - искренне удивилась Сатин, присутствуя при разговоре - Если вы не любили друг друга, то кто же тогда это делал? - Совершенно верно, - согласился с ней Энакин - Мы оба на тот момент были уверены в силе и искренности своего чувства, но совместная жизнь показала, что мы ошибались, приняв за него нашу дружбу в детстве, а повзрослев стало очевидно, что мы разные люди. - И тебе всё равно на то, что она ушла к другому? Бросила тебя, отдавшего ей свою любовь? - снова не поверила Сатин. - Ничуть, - совершенно искренне ответил Скайуокер - Я сделал это по собственной воле, она не просила меня об этом. А теперь она окончательно переросла наши отношения и захотела двигаться дальше, желая рядом того, кто разделил бы её интересы. - А как же ты? Разве не поддерживал её во всем? - спросила Сатин, всё ещё не веря. - А так, - не моргнул глазом Скайуокер - Я никогда не мог и не смогу соответствовать ей. Ведь, что я могу? Всего лишь защитить её в трудный момент и оказать поддержку, тем самым, обслуживая лишь одну потребность её жизни, и более ничего, меня легко заменить квалифицированным телохранителем, неудивительно, что ей хочется рядом того, кто мог бы разделить её интересы и поговорить, как с равным. Ибо в политике я полный ноль. Такая позиция невольно вызывала уважение, жаль только Асока никак не хотела понять и разделить её, вернее сказать, упорно не делала этого.