Цена любви

Асока плакала долго. Слезы продолжали катиться из её глаз, но тогрута их не останавливала, да и не смогла бы. Они были похожи на водопад, который извергаясь из толши земли, с громким ревом сливается вниз. Его сила и интенсивность просто пугали её. Никогда в жизни ещё Тано не плакала вот так, отчаянно, от души, не боясь пролить эти слезы за каждое событие своей жизни. И с каждой из них приходило понимание, что то, что произошло сегодня находится целиком и полностью на её совести. Только она одна виновата в том, что Энакин теперь пребывал между жизнью и смертью, не в силах пока склонить чашу весов ни в одну из сторон. Его безжизненное, неподвижное лицо, которому более всего сейчас подходило определение Мёртвое стояло немым укором перед глазами Асоки, даже когда она закрывала их, чтобы слезы скатились с ресниц. Причём, вина её заключалась не в том именно, что она толкнула его, когда Скайуокер был за рулём, а в том, что происходило гораздо раньше. Начиная с самого начала ученичества. Она любила Энакина, но от этой любви были одни несчастья. Эта любовь была безответной и разрушала изнутри душу тогруты, мешая ей быть счастливой. И чтобы облегчить боль от разрушения, Асока выпустила свою любовь наружу и она начала разрушать всё вокруг. Разрушать то, что на самом деле любило и умело делать это. Ополчаясь на тех, кто, в отличие от Тано, имел то, чего не было у неё. Тех, кто был любим и любим взаимно. Падме, которая приняла в её глазах образ предательницы, а она просто хотела любить и быть с тем, кого любит и это не Энакин. И именно это возбудило такую ненависть в тогруте, это, а ещё болезненная зависть к тому, что Падме любят двое мужчин, а её, Асоку, никто. Никому она не нужна, такая злая, глупая и холодная к боли других людей. Энакин пытался быть с ней рядом, быть добрым и заботливым к ней, а она чем отплатила ему? Очередными выходками, которые расстраивали его и превращали зарождавшуюся любовь в ненависть. Они могли быть счастливы. Он мог полюбить её. Но теперь не сможет, после того, что она натворила. Того, что сделала раньше и как поступила сейчас. Не только Энакин, но и весь Орден не простит ей этой жестокости. Её исключат и правильно сделают, таким, как она, не место среди хранителей мира и справедливости. Но Тано и не хотела сейчас ничего этого, ни любви Энакина, ни признания в Ордене и даже не возможности находиться там. А только одно, всего одно желание владело сейчас существом тогруты - то, чтобы Скайуокер услышал её, чтобы вся та энергия, которая была в её душе переселилась в него и заставила открыть глаза. И всё равно, что будет дальше, с ней, с ним, с их отношениями. Пусть только останется жив, пусть только не умирает. Баррис сказала Асоке, чтобы та запаслась терпением и приготовилась долго ждать, ведь пока не спадёт отёк, нельзя точно сказать, насколько пострадал мозг, но если он не спадёт слишком долго, то в мозгу могут начаться необратимые изменения. А это значило, что кома может затянуться, а Энакин навсегда остаться инвалидом или попросту умереть. И в любом случае, если спустя пару недель ничего не изменится, Оффи поставит вопрос об отключении Энакина от системы жизнеобеспечения. Об этом Асока не хотела думать, она продолжала смотреть на Скайуокера, а наступавшая ночь смотрела на её склоненный профиль, блестя на слезах, что дрожали на ресницах. Она смотрела до тех пор, пока не решила, что измученному болью сердцу Тано жизненно необходимо сейчас отдохнуть. И начала постепенно опускать на её сознание сонливую тяжесть, что в конце-концов уронила её голову на подушку, возле лица Энакина и погрузила тогруту в тяжёлый, нервный сон. Но даже во сне Асока не переставала лить слезы и с губ её время от времени срывалось отчаянное бормотание: - Простите мне... Простите... Но никто, кроме звёзд, не мог услышать её.

***

Утро Асока встретила в палате Энакина и там же провела следующую ночь, не отходя от кровати возлюбленного, боясь пропустить каждый его вздох. Она ухаживала за ним как верная сиделка, не подпуская дроидов-санитаров, почти всегда забывая поесть. Не умереть от голода и слабости тогруте помогла только верная Баррис, что постоянно напоминала ассистентам о том, чтобы они принесли Асоке поесть прямо в палату, зная о том, что она никуда не уйдёт оттуда. А каждый вечер, закончив все дела по уходу за больным, Тано садилась около его кровати и привычно разговаривала с Энакином, смотрела на него и делилась своими мыслями. Своим расскаянием. Осознанием того, как долго и как во многом была она неправа. И спрашивала, есть ли у неё шанс исправить сотворенное ею. Но Энакин не мог ничего ответить, он просто молча внимал её словам, слушая их и возможно даже понимая, а не отвечая только затем, чтобы дать возможность самой Асоке понять суть своих откровений. Так поступают опытные и мудрые учителя, которым Скайуокер никогда себя не считал. Но являлся им в данный момент. Так прошла почти неделю, за которую тогрута полностью всё поняла и ей было очень стыдно, так, что даже на то, чтобы посмотреть кому-то в глаза требовалось усилие, но Асока не боялась этого, она как будто бы знала, что это хороший стыд, ведущий её к исправлению. И вот ночью на пятницу тогрута увидела странное видение. Она задремала, как и всегда, опустив голову на подушку Энакина и вдруг почувствовала, что в палате их больше не двое. Она посмотрела туда, откуда исходило это ощущение, подумав, что скорее всего, это Баррис, но оказалось иное. Возле окна, выделяясь на темно-синем фоне неба, расцвеченного яркими точками звёзд, стоял Магистр Пло Кун. Он был такой же, каким Асока привыкла его видеть. Кел-дорец медленно приблизился к ней и не спешил начать разговор, тогда она сделала это сама: - Магистр Пло, я давно уже не виделась с вами, я скучала, отчего вы не пришли раньше? - Я был всегда рядом с тобой, малышка, - ответил Пло, без тени обиды или упрёка - Просто ты не нуждалась во мне и потому я не показывался, но сейчас понял, что ты не справишься одна и потому пришёл. - Магистр Пло, скажите, а у меня есть ещё шанс искупить вину перед всеми, кого я обидела и оскорбила? - спросила Асока то, что сейчас волновало больше всего. Пло не счёл это удивительным, а ответил только то, что она сама уже понимала, но никак не решалась произнести даже в мыслях: - Ты уже на пути к этому, Сока, главное для тебя сейчас, не сбиться с него и довести до конца то, что ты задумала, маленькое добро способно перевесить большое зло, ведь не так важно совершить великий подвиг, как важно не совершить серьёзное преступление. Я всё вижу, Асоку, ведь я всегда любил тебя, а любовь не исчезает после смерти. Тано не ответила кел-дорцу, а лишь печально и понимающе улыбнулась, впитывая в себя многолетнюю мудрость Магистра, которая тоже не утратила своей силы, пройдя через два мира. Ведь смерть - это не конец всего, а начало чего-то нового. Другого уровня жизни, более высокого и совершенного, в котором нет места земным обидам и мелочным ссорам. Тот, где начинается жизнь духа. Жизнь сознания и чувств. Именно так Пло всегда говорил своей малышке, наказывая не страдать после того, как ему придёт время её оставить.

***

Следующим утром Асока проснулась, чувствуя себя гораздо лучше и увереннее, чем даже вчера. Магистр Пло всегда умел повлиять на Тано, а ещё найти самые нужные слова. И самое главное, никогда не давал прямых ответов, говорил намеками, позволяя тогруте самой дойти до самого главного смысла его слов. В этом и заключалась, по его мнению, истинная мудрость джедая, которым ему хотелось увидеть тогруту. Так было и в этот раз, и Асока, едва открыв глаза, твёрдо знала, что она сегодня сделает. Для этого ей нужно было как следует позавтракать, а потом, пока нет ещё девяти утра, срочно бежать на противоположный конец Верхнего уровня. Но о том, куда именно она пошла, Асока сообщила одному только Энакину, который никогда бы не выдал её. Ни прежде, ни сейчас. Но девушка точно знала, Скайуокер не был бы против этого, возможно даже предложил бы сам, если бы мог сейчас разговаривать. Хотя, нет, он и сейчас мог, не словами, но сердцем, поэтому Тано окончательно отбросила свои сомнения и скорее пошла умываться, чтобы успеть. Правда для этого ей пришлось на время оставить его, попросив с ним посидеть Магистра Кеноби, который тоже постоянно навещал Энакина, переживая о нём не менее самой тогруты. Тот если и догадывался о цели следования Тано, то уж точно не собирался никому ничего рассказывать, просто подумал, что пусть этот визит будет удачным, принеся наконец то, чего все напряжённо ждут уже не одну неделю.