***
Тсуна пошел в свою комнату и достал из шкафа аптечку, которую купил сам. Он аккуратно ощупал свои синяки, которые располагались по всему его телу. Черт, это адски больно. Особенно те, что были у него на плече, те, на которые эти хулиганы использовали всю свою силу. Мальчик морщился, когда дрожащими пальцами прикладывал спирт к каждому из своих синяков, и обрабатывал мазью. Тсуна подождал по крайней мере несколько минут, чтобы высушить большую ее часть, и вздохнул, когда понял, что все готово. Он плюхнулся на кровать, почти проклиная себя за глупость, потому что причинил еще одну боль своему телу. Еши посмотрел в потолок и закрыл глаза. Тишина и покой. Он немного помычал, прежде чем встать и попытаться закончить свою домашнюю работу. Все это казалось ему полной тарабарщиной, но Тсуна старался понять. Но прежде чем он успел начать, мальчик услышал, как открылась входная дверь. Итак, Нацу уже вернулся домой, это было быстро. Тсуна думал, что его брат, по крайней мере, будет отсутствовать дольше, так как он обычно тусуется со своими друзьями. Может быть, это как-то связано с тем малышом. Если подумать, он чувствовал что-то в этом ребенке. Назовите это интуицией или чем-то еще, но он чувствовал сильную ауру, исходящую от этого маленького тела. А потом оно исчезло, как только ребенок взглянул на Тсуну. Он дважды обдумал все по этому поводу, но где-то там, внутри, Еши знал, что мальчик был далек от нормального. Он не был ни умным, ни сообразительным, но в глубине души у него было что-то такое, чему кто-то или что-то пытался его научить. Пытался тренировать его по неизвестным ему причинам. Но когда Тсунаеши услышал голос, говоривший с ним из глубины его души глубоким баритоном, он поймал себя на том, что доверяет этим словам. Еши слышал разговор, но не мог понять, о чем идет речь, поэтому встал из-за стола и прошел половину лестницы, чтобы хотя бы услышать часть разговора. - Я твой новый домашний учитель, Реборн. Он услышал тихий голосок, а затем смех. Его брат, подумал Тсуна. - Мой домашний учитель? Ты, должно быть, шутишь. Если хочешь кого-то обучить, иди обучай моего близнеца. Ему определенно нужен кто-то вроде тебя, малыш. - Сказал его брат между приступами истерики. Тсуна смутно расслышал вскрик, прежде чем тоненький голосок заговорил снова. - Я же сказал, что я твой домашний учитель. Давай поговорим в твоей комнате, если ты все еще не веришь мне, я тебе все объясню. Мама, спасибо за кофе. И вскоре Тсуна услышал приближающиеся шаги.***
Реборн поздоровался со своим учеником и не удивился, когда тот рассмеялся над ним. Конечно, у всех всегда была такая реакция, с тех пор как он был ребенком и все такое. Но на самом деле его раздражало, когда мальчик упоминал своего близнеца так небрежно, словно насмехался над ним, но Нана, наблюдавшая за ним из кухни, даже не уловила насмешки в словах сына. Серьезно, что происходит с этой семьей? "Можно ли это вообще называть семьей?" – размышлял Аркобалено. Он скрыл свое отвращение, когда повторил свои слова о том, что он наставник Нацу, пнул его, потому что ему так захотелось. А потом они пошли к лестнице. Он знал, что кто-то подслушивает, поэтому Реборн позволил своему голосу быть услышанным во всем доме, когда он приветствовал Нацу. Но он не мог избавиться от ощущения, что хочет, чтобы другой Савада знал, что происходит. Так что хранитель пустышки пропустил это мимо ушей, потому что раньше не сомневался в своей интуиции. Это облегчило ему жизнь, и вскоре он понял, что снова переживет свое детство. -Никчемный Тсуна, открой дверь! Нацу хлопнул дверью в комнату брата. Глупый ребенок, он потребовал зайти в комнату старшего, потому что они хотели поговорить. Черт возьми, младшему было не все равно. Он был терпелив только из-за того, что его мама наблюдала, поэтому он подчинился. Реборн подождал, пока откроется дверь. И когда это произошло, он был удивлен, увидев, что комната старшего близнеца была чистой и абсолютно пустой. Стены были выкрашенв в небесно-голубой цвет, занавески белые, а кровать была оранжево-синей. Аркобалено также заметил рабочий стол с абажуром, и гитару, аккуратно поставленную по другую сторону кровати. "И ничего больше",– размышлял он. Какого черта? - Вам что-нибудь нужно? - тихо спросил Тсуна. Реборн не мог не обратить внимания на этот голос. В голосе Еши было что-то милое. Но он проигнорировал это и ворвался в комнату. Нацу последовал его примеру, потому что не хотел, чтобы ребенок заразил микробов в комнате его старшего близнеца – не то чтобы ему было что сказать. Его комната была намного хуже, фактически ничто по сравнению с этой, но никто не знал этого, кроме людей внутри этого самого дома. - Хорошо, объясню, зачем я здесь. Я буду домашним учителем Нацу, не только в школе, но также я сделаю его следующим боссом Вонголы. Реборн подождал, пока близнецы поймут, что он прирожденный киллер, а не просто человек, которому нечего делать в жизни. -Босс Вонголы? Что это за чертовщина? - спросил Нацу, глядя на брата, который все еще пребывал в глубокой задумчивости. Или он вообще не думал. - Я сильнейший в мире киллер, Реборн. Я здесь, чтобы сделать тебя следующим боссом Вонгола, фактически Дечимо. Семья Вонгола – самая сильная мафиозная семья. Ты, Нацу Савада, будешь учиться, чтобы затем взять на себя роль следующего босса, который, кстати, в Десятом поколении. Вонгола Ноно, Девятый босс и внешний советник СЕДЕФ выбрали тебя в качестве следующего преемника Вонголы. Реборн подождал, пока мысли Нацу догонят его, потому что, судя по тому, как выглядел Тсунаеши, он вообще не слушал. И, черт возьми, он не мог понять, о чем сейчас думает старший близнец. - Почему ты думаешь, что я присоединюсь к этой мафии? Ты что, издеваешься? Ради бога, мне еще шестнадцать. - Рассуждал Нацу, глядя на реакцию брата. Ему очень хотелось разозлить Тсуну, но нет. Но он никак не отреагировал, потому что идиот все еще о чем-то думал. Реборн откашлялся и заговорил снова, на этот раз своим баритоном, который он мог собрать с этим глупым детским голосом. - Вы-потомки Примо. Иэясу Джотто Савада, основатель семьи Вонгола 400 лет назад. Твой отец, Иэмицу, тоже связан с ним, но он уже получил должность (Реборн не оценил, какую должность получил этот идиот, но, судя по всему, близнец уже сделал вывод, что Иэмицу, скорее всего, был частью мафии). А ты, Савада Нацу, избран следующим Десятым боссом Вонголы. Нацу действительно не верил ни во что из этого, учитывая, что это было сказано ребенком, но он согласился бы с этим. Согласно информации этого малыша, Вонгола была, и все еще является самой сильной семьей из подполья, так что если бы он мог получить эту должность, то он был бы самым сильным. Сильнейший, он имел в виду сильнее Хибари Кеи. - Ну, спокойной ночи. Объясню вам все это потом. А я буду тренировать тебя с завтршнего утра. Чао. А Реборн тут же заснул рядом с кроватью Тсуны. Какого черта? Нацу покачал головой и злобно ухмыльнулся, прежде чем посмотреть на своего отвратительного брата, а затем направился в свою комнату.***
Тсуна вернулся к своим домашним заданиям и попытался завершить их все, даже если большая часть была для него полной тарабарщиной. Закончив, он направился к своей кровати и обнаружил, что ребенок все еще тихонько сопит. Он вздохнул и положил все свои тетради в рюкзак, прежде чем сесть на край кровати и положить гитару рядом с собой. Он закрыл глаза, вспоминая песню, которую пел ему человек из его сна. У него всегда было такое чувство, что человек из его сна был как-то связан с тем Примо, о котором этот ребенок говорил раньше. А потом имя, Вонгола, Еши не мог не узнать это имя. Оно несколько раз появлялось в песне, которую всегда пел человек из его снов. Тсуна тихонько напевал под гитару и тут же замолчал, услышав, как его кровать слегка пошевелилась. И тут он увидел, что Реборн уже стоит, а его фетровая шляпа слегка опущена вниз. Разве малыш не был только что в пижаме? Вау, это было быстрее, чем тогда, когда Тсуна опаздывал. - Где ты выучил эту песню? - спросил Аркобалено. Тсуна перестал бренчать на гитаре и повернулся к мальчику. Что-то в этом тоне заставило его захотеть убежать и спрятаться где-нибудь, но он все равно ответил. - Какой-то мужчина всегда поет ее мне во сне. Я не понимаю, как я могу помнить это, но когда я открываю глаза, эта песня застревает в моей голове вместе с чуть прикрытыми глазами этого человека. Почему ты спрашиваешь? Это была самая длинная фраза, которую Тсуна когда-либо произносил в своей жизни. Еши улыбнулся, услышав, что его голос слегка охрип от того, что его не использовали, но все же. Возникло радостное чувство, что кто-то спросил его, даже если это не связано с его самочувствием. Он был уверен, что его ответ услышан. Реборн что-то промычал и кивнул мальчику. Тсуна улыбнулся в ответ, положил гитару на место и отодвинулся на другую сторону кровати, чтобы ребенок мог свободно ворочаться, во время сна. Еши положил руки на затылок, глядя в потолок несколько секунд, а потом закрывая глаза.***
Реборн жил в доме наследника последние три дня, и был удивлен. Он заметил все недостатки Савады и молчаливые конфликты между близнецами. У Тсунаеши не было конкурентов, но Нацу казалось, что он соревнуется со своим братом. Реборн следовал за ними в школе, и он не был удивлен, что Савада Тсунаеши был один во время обеда и не приближался к своему младшему брату в те дни, когда Аркобалено наблюдал за ними. Реборн мог догадаться, что эти двое договорились не приближаться друг к другу из-за их стандартной популярности. Нацу считался принцем наравне с Сасагавой Киоко, принцессой школы, и достигал популярности Ямамото Такеши, бейсболиста. А между тем Еши считался самым ненавистным человеком в Старшей Намимори. Реборн довольно долго наблюдал за Савадой Нацу. Парень мог бы справиться с Вонголой. Но было что-то в том, как его ученик обращался к своим сверстникам. Он как будто дистанцировался от них, но не совсем. Вы поняли, в чем дело? Как будто он смеялся, но только снаружи. Он улыбался, но в душе этого не было. Это противоречило тому, как действовал его ученик. Как будто все его действия были всего лишь сценарным актом из пьесы в театре. Вот что он заметил. И чушь собачья, его не назовут величайшим киллером мира, если актеры-любители смогут обойти его. Итак, Реборн позволит этой ситуации продолжаться, но только до тех пор, пока он получит свое собственное решение. Прекратите нести чушь о предательстве, Аркобалено не стал бы обучать кого-то столь же испорченного, как люди, которых он убивал раньше по работе. Кроме того, он был Аркобалено. Сколько бы он это не отрицал, он все равно оставался исключением, потому что был частью Три-ни-Сетте. Носители проклятия, которое они получили в тот роковой день. Реборн попросил у Трайдента Шамала стереть прошлое из его памяти. Он был возрожден, величайший киллер в мире, Аркобалено, и ничего больше. Так или иначе, вернемся к близнецам. Савада Тсунаеши был трусом. Именно к такому выводу пришел Реборн в первый же день, когда последовал за старшим близнецом в свою школу. Мальчик убегал от чихуахуа, которую встречал по дороге домой или в школу, иногда хныкал, но никогда не кричал. У Аркобалено уже был ежедневник распорядка дня Еши. Утром он ел – сидел далеко от них, – а потом шел к двери, даже не сказав: "Я ухожу." В школе мальчик часто отдыхал под увядшей сакурой на заднем дворе. Реборн заметил, что хулиганы чаще всего приходили к Тсуне. Они запугивали его не только словесно, но и такими действиями, как пинок ногой в живот. Ударив его по лицу, прижав к стене, пока они не получат деньги на обед, а затем оставив мальчика в синяках, как только прозвенит звонок на последний урок, но выводы Реборна снова оказалист неверными относительно Савады Тсунаеши, потому что… Савада Тсунаеши обладает сильной волей не к себе, а к другим. На следующий день Аркобалено последовал за мальчиком домой и увидел, как тот опирается на стену с края дороги, чтобы удержаться на ногах. Но что-то пробудило его интерес, когда девушки из соседнего городка была избита кучей головорезов. Реборн отметил, что Тсуна может быть самым быстрым, обгоняя всех бегунов в мире, когда это необходимо. И, то, что удивило Реборна, было именно этим. Еши специально подставлялся под удары, прикрывая девушку, которая скулила, собирая свои вещи на земле, несмотря на травмы, полученные мальчиком вчера и сегодня. Реборн никогда раньше не сомневался в своем решении. Он и сам был уверен, что Савада Нацу будет хорошим боссом для Вонголы, судя по тому, что он увидел за последние два дня. Он потратил всего час на то, чтобы шпионить за Тсунаеши, а все остальное время слежки принадлежало Нацу. Но теперь Аркобалено сожалел о своем решении. Это было так, будто осознание ударило в голову, когда он увидел эту сцену. И, черт побери, Реборн не мог не проклинать Иэмицу, потому что как только головорезы ушли, он смутно слышал слова Тсунаеши. -Т-ты в-в порядке? - спросил мальчик между вздохами боли дамы, которая уже перестала плакать, и тем, что ей удалось собрать. И девушка снова захныкала, но не от боли, а от благодарности. Это был акт той силы, который Реборн не видел в действиях Нацу. Сцена, которую ему удалось увидеть, была тем, что доказывало ошибочность его выводов. Савада Нацу был бы хорошим лидером Вонголы. Но, черт побери, Савада Цунаеси был бы идеальным боссом Вонголы.***
- Я собираюсь найти этого Децимо и посмотреть, стоит ли он того. Савада Нацу, я иду. Подросток с пепельными волосами вошел в аэропорт, не обращая внимания на крики обожания, обращенные к нему со стороны стюардесс в самолете. У него есть миссия, которую он должен выполнить. И уверен, что получит его. Потому что, как только он победит, то станет следующим боссом Вонголы.***
- У меня есть задание для тебя, сынок, - сказал мужчина с черными волосами и зелеными глазами. Выдыхая дым, он набил рот табаком и сурово посмотрел на сына. Мальчик захныкал, но ничего не сказал. Он только кивнул, запихивая вещи, которые отец велел ему взять с собой, в свои афро волосы. Гранаты. Базука. Дробовик. И конечно, конфеты. - Ты должен убить Реборна. И мужчина развернулся. Сын кивнул и направился к двери. Он пообещал себе, что будет повиноваться, и однажды он убьет этого Реборна. Он будет принят в семью. И тогда он получит внимание своего отца.***
- Класс, у нас новый ученик. Пожалуйста, пройди сюда, Гокудера-сан. - объявила учительница, и класс начал перешептываться между собой, гадая, был ли новый ученик парнем или девушкой. Тсуна лишь мельком взглянул на дверь и повернул голову. В отличие от своих одноклассников, мальчик не интересовался новыми учениками, потому что чаще всего новые ученики приносили неприятности. Ну, по крайней мере, для него, потому что он всегда был главной мишенью этих студентов. -ГОСПОДИ! ОН ТАКОЙ МИЛЫЙ! -О БОЖЕ, ОН ТАКОЙ МЕЧТАТЕЛЬНЫЙ! - ОН ТАКОЙ ГОРЯЧИЙ! Девочки визжали во всю глотку, весь класс был заполнен вопросами прямо, но все, что они получили, было рычание от пепельноволосого парня. И за это он заработал еще пару визгов, черт побери. Это было больно всем парням в классе, включая учителя и Тсуну. Еши повернулся лицом вперед и ничуть не удивился, что этот человек выглядит скорее иностранцем, чем японцем. У него было чувство, что Реборн имеет к этому какое-то отношение. Малыш гостил у них дома уже целую неделю, и Тсуна наверняка лгал бы себе, когда думал, что его брат бегает вокруг только с боксерами в качестве оружия, чтобы скрыть свою мужественность, считающуюся не смешной. Потому что, черт возьми, в прошлую среду его брат рассказал Сасагаве Киоко о своем величии с парой трусов-боксеров. Он считал, что его брату повезло, потому что дисциплинарный комитет в тот день встречался с директором школы рано утром. А потом еще эта ссора с его братом и Мочида-сэмпаем. Тсуна был там, в стороне, наблюдая за тем, как весь матч кендо превратился в выдирание волос. Это был самый забавный матч, который Еши когда-либо видел, когда ему не нужно было съеживаться или мяукать от боли, потому что это не считалось жестоким. Конечно, Мочида-семпай потерял волосы, но все же… Это было довольно забавно. И теперь Нацу был повсюду вокруг Сасагавы. Не то чтобы Тсуна возражал, поскольку он уже давно забыл свою страсть к Киоко, когда узнал, что его брат положил на нее глаз. И Еши думал, что эта девушка тоже испытывает чувства к своему брату, так что он не стал бы вмешиваться. И кроме того, всегда будет тот факт, что он был Никчемным Тсуной, а Нацу считался принцем. Так что принцесса вроде Сасагавы Киоко была более подходящей парой для принца, чем для крестьянина. -Гокудера-сан, пожалуйста, садись.- сказал учитель, и Тсуна вышел из задумчивости, потому что новый ученик пнул его стул. Отлично, теперь у него есть еще один ненавистник? Но потом он заметил, что пепельноволосый ученик пристально смотрит на его брата Нацу с другого конца класса. Было ли это связано с информацией, которую он слышал раньше? Может быть, Гокудера-сан как-то связан с мафией? Что ж, он будет наблюдать.***
-Пожалуйста, позволь мне быть твоей правой рукой, Джудайме! Гокудера поклонился на девяносто градусов перед Савадой Нацу, который, как обычно, выглядел скучающим, потому что вокруг никого не было. Сегодня на нем были другие боксеры, размышлял Тсуна. Еши последовал за братом домой и не очень удивился, увидев сражение между ним и Гокудерой-саном. Эти двое сражались, и Гокудера был в преимуществе большую часть времени, но потом, когда Аркобалено выстрелил. -Реборн!-крикнул брат, и его одежда снова разорвалась в клочья, как тогда, когда он дрался с Мочидой-семпаем. Затем исход битвы перевернулся с ног на голову от Гокудеры, идущего впереди, к его брату. Затем случилось непредвиденное, когда динамиты Гокудеры (Тсуна все еще гадал, где, черт возьми, он хранил весь свой динамит, но все равно) приземлились на его ноги, и едва успел увернуться от всех них. Итак, Реборн пришел к выводу о своем поражении, потому что Гокудера-сан едва держался на ногах, а пламя посмертной воли Нацу (Реборн тоже говорил им об этом) исчезло. В мафии победитель становился лидером, а проигравший - комнатной собачкой. Итак, когда новенький признал свое поражение, он низко склонил голову, и тогда это произошло. Гокудера-сан уговаривает брата сделать его своей правой рукой. - Почему ты думаешь, что я это сделаю? - сказал брат Тсуны, и мальчик увидел, что пепельноволосый прикусил нижнюю губу. Тсуна действительно испытывал искушение пойти туда, затащить Гокудеру-сана в свою комнату и залечить его синяки, но из того, что он узнал, его мозг смог понять. Новенький был не из тех людей, которые позволяют кому-то заботиться о себе, не говоря уже о ком-то вроде него, который считался самым неуклюжим человеком на земле. - Хорошо, ты будешь моей правой рукой. При одном условии. Не называй меня Джюудайме. Его брат одарил доброй улыбкой Гокудеру-сана, который прыгал от радости, на самом деле Тсуна даже видел пепельноволосого, покрытого цветами на заднем плане. Хотя было странно не видеть Реборна рядом со своим братом, разве он не должен был учить его? -Нацу-сама, я сейчас же провожу Вас до Вашего дома! -с энтузиазмом воскликнул Гокудера-сан, совершенно забыв о полученных травмах. Нацу остановился и повернулся к Гокудере, снова одарив его своей улыбкой, и тихо сказал: -Ты ранен, Гокудера. Нет необходимости сопровождать меня. Мне и самому хорошо. Я настаиваю. Пепельноволосый просиял, и Тсуна буквально увидел гораздо лучше, чем цветущий фон. У новенького щенячьи глаза и, черт возьми, виляющий хвост. Тсуна тяжело вздохнул, когда они оба скрылись из виду. По крайней мере, ничего серьезного не произошло. У его брата появился еще один друг, который на самом деле не был таким уж новым, и Гокудера-сан, казалось, в любом случае был счастлив, поэтому он не вмешивался. И, судя по всему, пепельноволосый мечтал стать правой рукой младшего брата, так что, возможно, ему следует сказать, что это было правильно.***
Реборн наблюдал за схваткой своего ученика с Гокудерой. И будь он проклят, если скажет, что не разочарован. Нацу смотрел на него, когда сражался с Гокудерой, и пепельнлволосый был в выигрыше. Это был взгляд, который говорил: "черт возьми, помоги мне!" Поэтому он выстрелил пулей возрождения, которая было только для Нацу, а затем битва закончилась тем, что Гокудера взорвал себя своими собственными динамитами. Но Реборн был разочарован тем, что Нацу даже не помог Хаято. Ученик даже не удостоил взглядом человека, когда он умирал прямо у него на глазах. Даже если он был бы в режиме посмертной воли, мальчик ничего не делал бы, а только смотрел. И снова Аркобалено начал сомневаться в себе. Затем он почувствовал чье-то присутствие поблизости. Реборн не очень удивился, когда увидел близнеца Нацу, Тсунаеши. И, черт возьми, мальчик заставил Аркобалено улыбнуться только из-за подергивания и нахмуренных бровей. Реборн догадался, что происходит в голове Тсуны, как только его взгляд упал на раны Гокудеры. "Я хочу обработать ему раны, но не могу. Потому что Гокудера-сан не выглядит так, будто хочет моей помощи." Да, единственной мыслью Реборна, когда он осознал это, было: "будь ты проклят, Иэмицу".***
- Итак, здесь. Ответь на все эти вопросы, и я проверю. Тебе лучше сделать правильно 80% из них, или ты знаешь, что произойдет, мой никудышный ученик. - пригрозил Реборн и взвел курок. Нацу поморщился, но ничего не сказал. Он продолжал отвечать на все вопросы, но застрял по крайней мере в 20 из них. Черт возьми. –Гьяхаха! Наконец-то я нашел тебя, Реборн! Нацу вскинул голову и увидел парнишку с афро, висевшего на дереве. В его голове пронеслась только одна мысль: "Какого черта?". Это были гранаты?! Он посмотрел на Аркобалено, но тот был занят тем, что гладил своего хамелеона. Младший близнец попытался сказать: "Эй, Реборн, там кто-то есть." Но все, что он получил в ответ, было гудение, а затем малыш снова закричал: "Черт бы тебя побрал, Реборн! Я убью тебя прямо сейчас!" А потом Нацу понял, что его окно разбито. - КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ДЕЛАЕШЬ, МАЛЫШ?! Он заорал во всю глотку, чтобы мальчишка понял, что это не совсем обычное дело-бросать гранаты в чье-то гребаное окно. Это было даже ненормально для ребенка, который выглядел так же, как пятилетний ребенок, носить гранаты вообще. Что, черт возьми, делали родители этого мелкого? -Чтобы...Ре...убить… И ребенок безостановочно заплакал в комнате Нацу (как, черт возьми, он туда попал?), затем ребенок вытащил базуку из своих афро-волос, в то время как Никчемным Тсуной, ворвался в его комнату. Потом парень прицелился на себя из базуки, и розовый дым окутал всю комнату. Нацу обмахивался веером и слышал, как кашляет его брат. И вообще, почему вообще Еши здесь? Ах да, конечно. Должно быть, он слышал взрыв и все такое, глупый Нацу. -Яре-яре. Взрослый голос?***
Тсуна пытался заниматься в своей комнате, когда услышал взрывы и все такое. Обеспокоенный здоровьем брата, он бросился внутрь и обнаружил там плачущего ребенка. Потом малыш (черт возьми, где он взял эту базуку?) нацелил фиолетовую базуку на себя, и вот они здесь. Лицом к лицу с человеком, который и близко не был похож на того парня, которого Тсуна видел раньше. Ну, может быть, рубашка с коровьим принтом была похожа, и глаза были похожи, но не более того. Он даже не знал, прав ли он насчет глаз, потому что один глаз был закрыт, а другой нет. И проклятый розовый дым все еще был там. Парень, одетый в черно-белую рубашку, повернулся лицом к сидящим в комнате. Но его глаза сфокусировались только на одном человеке в комнате, и это был Еши. Тсуна склонил голову набок, но был застигнут врасплох, когда парень, появившийся из базуки, обнял его, как будто он был его спасательным кругом. -Тсуна-нии,- сказал он. И Тсуна, который не знал, что делать, кроме как пробежаться пальцами по волосам человека, наклонился, по крайней мере, немного, чтобы почувствовать тепло этого человека, он не чувствовал никакого вреда. Тсуна почувствовал, что его рубашка промокла, но не стал задавать вопросов. Он ничего из этого не понимал, но все, что он знал, это то, что этот парень, который появился из ниоткуда, имеет к нему какое-то отношение. -Хм... А ты кто такой? Тсуна повернул голову в сторону брата и с удивлением увидел разбитое окно, и без того грязную комнату, покрытую пылью, и Реборна на боку, потягивающего кофе. Какого черта? Парень, который обнимал его, бросил смертельный взгляд в сторону Нацу, и тот не смог сдержать дрожь от страха. Не то чтобы он это показывал. Это видел только Аркобалено, но он все равно собирал информацию. Поэтому он не станет помогать своему ученику, хотя и не собирался этого делать раньше. - Меня зовут Ламбо. Ламбо Бовино. Яре-яре. Мои пять минут истекли. Реборн, рад тебя видеть. - он кивнул Реборну, и хранитель пустышки кивнул головой в знак согласия. Что-то Аркобалено заметил в позе Ламбо. Он выглядел опустошенным и, возможно, усталым? И что это за приветствие с Тсунаеши? А корова даже назвала старшего близнеца своим Тсуна-нии. Ламбо повернулся лицом к своему Тсуна-нии, и на глаза его снова навернулись слезы. Он обнял своего Тсуна-нии в последний раз, сказал что-то ему на ухо, и Тсуна остался с пятилетним ребенком, которого он видел раньше, который теперь, кстати, лизал мороженое. Ламбо прошептал ему на ухо, с такой болью в голосе, что он никогда не мог понять, почему это звучит так. –Я так сильно скучаю по тебе, Тсуна-нии,– сказал тогда взрослый Ламбо.***
Ламбо даже в раннем возрасте знал, что отец никогда не заботился о нем. Мальчик был помехой для семьи Бовино, и именно поэтому он настоял на том, чтобы взять на себя миссию убийства Реборна. Потому что, возможно, таким образом, его отец примет его, но он понятия не имел, что Аркобалено был настолько силен. Ему всегда хотелось, чтобы мама всегда была рядом и укачивала его, как ребенка, которым он привык казаться. Но нет, отец сказал ему, что его мама умерла. И Ламбо был так сломлен в тот раз, что даже не знал, правильно ли он это понял. Но все, что он знал, это то, что улыбка его матери исчезла. Он больше никогда не увидит свою маму. Но потом, когда Ламбо пришел в дом Савад, где находился Реборн, он не мог не улыбнуться. Потому что малыш думал, что снова нашел свою маму. В образе некой Савады Наны. Он улыбнулся. Ламбо может называть ее мамой и оставаться в этом доме столько, сколько захочет. Но больше всего Ламбо волновал его старший брат. В этом простом жесте, когда он плакал о конфетах, его старший брат подошел к нему, провел пальцами по его волосам (черт, это было липко), нес его, как ребенка, качал его, как его мама делала с ним, когда он плакал, а затем дал ему черничную конфету. Этим простым жестом и улыбкой, согревающей его сердце, Ламбо не мог не сказать: "Я нашел своего старшего брата." Поэтому, когда наступила ночь, он выбрал комнату со своим старшим братом. Подпрыгнул, как маленький ребенок, которым он должен был быть, а не какой-то ребенок, рожденный быть киллером, и вздохнул, когда почувствовал легкий запах карамели своего Еши. Когда абажур был выключен, Ламбо прижался к теплому старшему брату, всхлипнул и сказал: - Спокойной ночи, Тсуна-нии.