Кошачий Падишах

      Максу нравились его личные покои. Решительно нравились. Пол и стены здесь были выло жены керамической плиткой, украшенной орнаментами столь затейливыми, что от их многообразия почти рябило в глазах. Роскошные ковры и тяжёлые, лениво колыхавшиеся на сквозняке драпировки винно-красного цвета предохраняли просторный зал от сырости, а скрытые в нишах камины наполняли теплом и приглушенным светом, в рыжих отблесках которого можно было разглядеть теснившиеся вдоль стен диванчики.       Пламя свечей, в беспорядке рассредоточенных по помещению, погружало покои в полумрак, акцентируя внимание на огромной накрытой газовым балдахином кровати, стоявшей в геометрическом центре просторных покоев. Она была так плотно застелена шёлковыми простынями, что походила на одну громадную груду покрывал, а её габариты позволяли не только разместиться на ней Повелителю и трём его наложницам, но и оставляли им пространство для манёвра во время оргий, проходивших здесь каждую ночь.       Откинувшись на спину и широко раскинув все четыре конечности Макс возлежал на ней подобно падишаху из арабских сказок. Глас Салангана Хамки, его наместники на землях Зелирии и, с некоторых пор, законный правитель Теократии Умари, был полностью обнажён. Отблески пламени играли на его поцелованном солнцем торсе, очерчивая рельеф проступавших под золотисто-коричневой кожей мускулов. Тело Макса представляло собой живое оружие и одновременно эротическим символ. Воплощение девичьих грёз.       Широкие плечи, мускулистые руки, грудь колесом, шесть каноничных кубиков на прессе и, конечно же самая важная часть мужского тела, обладавшая весьма солидным, если не сказать большего – королевским размером. Скуластое лицо парня, полускрытое свешивавшимися на лоб, чёрными волосами, оставалось красивым, но, при этом, не выглядело миловидным. Не было в нём ни капли слащавости, лишь строгость и острота, свойственные высеченным в камне ликам героев Великой Отечественной Войны. Только выражение лица противоречило образу и было очень пошлым и самодовольным. Как у кота, позарившегося на банку сметаны.       Лежа сейчас здесь Макс отчётливо понимал – вот так, раньше, и жили султаны. В прочем, прочувствовать последнее юноше помогала не столько обстановка, сколько внимание со стороны трёх юных дев, вившихся вокруг него подобно пчёлам, вокруг цветка.       Пусть Макса и нельзя было назвать невероятным красавчиком, от которого невозможно отвести глаз, но все трое смотрели на него с любовью и обожанием. И соперничали друг с другом за внимание Повелителя, делая всё возможное, чтобы поймать на себе взгляд его больших глаз среднерусского, голубовато-серого оттенка, и ощутить обжигающее прикосновение упругих губ на коже.       Драгоценные украшения давно были сняты, а роскошные шёлковые одежды, окутывавшие стройные тела подобно газовой дымке облаков, стекли на пол, отброшенные своими хозяйками за не надобностью. Все три девушки предстали перед своим Повелителем во всём блеске своей наготы, и воистину не было в Теократии Умари трёх других женщин, столь же прекрасных как наложницы Макса.       По левую руку от Повелителя возлежала его любимица – Лика. Дикая, но симпатичная умари с нежно-розовыми, как лепестки сакуры, волосами, едва доходившими до плеч, ярко-зелёными глазами и по-кошачьи гибким, атлетичным телом охотницы. Не смотря на кажущуюся стройность в ней не было ни намёка на утончённость или изысканность, столь высоко ценимых аристократами. Её тело было худым и жилистым – одни кожа и мышцы, как у дикой кошки. При этом спортивность девичьей фигуры удивительным образом сочеталась с женственностью. Молодая и упругая грудь умари вызывающе выдавалась вперёд, выделяясь на фоне худого, до очерченных рёбер, торса, тем самым привлекая внимание и интерес своего Повелителя, не отводившего взгляд от своего сокровища.       Глядя на лежавшую рядом девушку, Макс даже не пытался подавить желание коснуться её и провести ладонью по загорелой – полуголой по солнцепёку-то ходить – коже, оставлявшей лишь тончайший намёк на линию бикини. Нежно сжать в ладонях округлые груди или положить их на бёдра, плавно переходящие в стройные ноги. Лика, впрочем, была совсем не против, и приветствовала каждое его прикосновение довольной улыбкой, которая, в сочетании с приятными чертами лица выглядела просто обворожительной.       С правого боку пристроилась вторая жена Макса – Эйка и, по-совместительству, единственный человек в его насквозь-кошачьем гареме. Спорить с лучшими представительницами расы умари в красоте было ох как не просто, но эта девушка с волосами цвета закатного пламени ничуть не уступала двум другим любовницам Повелителя. Её отточенное тренировками, юное тело, находившееся на пике физических возможностей, являло собой скульптурное совершенство, одновременно воплощая женственную сторону человечности. Объёмная грудь с ярко-розовыми сосками, тонкая талия, соблазнительные бёдра – она была красива, словно картина.       Хорошо развитые, благодаря физической активности, мускулы проступали под идеально-гладкой кожей, с которой красноватое сияние свечей стёрло все следы аристократической бледности. Золотисто-рыжий огонь не особо длинных волос был укрощен и связан в два коротких хвостика над висками, придававших Эйке по-детский озорной вид. Пара коротких прядей и выстриженная по линии бровей чёлка обрамляли миленькое личико, украшенное по лисьи хитрой ухмылкой. Его овальная форма и мягко скруглённые черты, сильно отличавшиеся от остроты и резкости, свойственной лицам умари, придавали рыжеволосой особый шарм. Но изюминкой её внешности были, конечно же большие, гетерохромные глаза. Правый – ярко-зелёным, словно листва, а левым – голубой, цвета летнего неба в ясный полдень. Контраст между ними словно отражал две грани личности Эйки, с трудом уживавшиеся друг с другом.       Экзальтированная представительница дворянского сословия, раздражающая всех вокруг одним только своим присутствие с одной стороны, и натренированная, методичная и хладнокровная убийца – с другой. Бисексуалка, без памяти влюблённая в Лику и, одновременно, испытывающая сильные чувства к самому Максу. Выросшая, чтобы стать грозой умари, но примкнувшая к Теократии.       В образе Эйки было ещё много противоречий, однако они не делали её менее привлекательной и, уж тем более, менее желанной для Макса. И сейчас, когда она лежала рядом с ним на животе, одной рукой скользя по кубикам на его животе, а второй поглаживая по щеке, он волей-неволей обращал на неё внимание. Скользил взглядом по изгибам сладострастного тела, особое внимание обращая на скрещенные в лодыжках стройные ноги, которые рыжая согнула в коленях, легкомысленно задрав вверх, и мягкой груди, то и дело прижимавшейся к его торсу. Отвердевшие до каменного состояния соски скользили по мужской коже, пробуждая желание.       Макс взял бы её первой сегодня, если бы не вмешалась ещё одна его наложница – Ласса, вольготно расположившаяся на его бёдрах. Из всех троих именно она, обладала самой, пожалуй, впечатляющей внешностью. Даже на фоне других умари, эта девушка выделялась ростом и статью, а я её красота вызывала молчаливое восхищение. Густые и блестящие волосы лентами розовато-лилового шелка стекали по спине и, опускаясь до поясницы, окутывали тело роскошным плащом. В отличие от Лики, вынужденной бороться за существование в глуши, Ласса жила в роскоши, а потому и фигура у неё была более женственной. Почти что идеальной.       Изящная шея, покатые плечи, полная грудь с крупными, бледно-розовыми сосочками, плоский, но не мускулистый живот, округлые бёдра, длинные, ровные ноги, роскошный лиловый хвост – не девушка, а воплощённая мечта. Совершенство. Вот только это было совершенство мраморной статуи, холодного изваяния. Матовая бледность не знавшей загара кожи многократно усиливала это впечатление. Как, впрочем, и скуластое лицо девушки, точёное изящество которого подчёркивало не только аристократическое происхождение своей обладательницы, но и бесконечную отстранённость. Эмоции не оставили и следа на её безукоризненном лике.       Ярко-зелёные глаза Лассы смотрели из-под тёмных ресниц со свойственной благородным уверенностью в своём превосходстве, а улыбка, игравшая на тонких, бледно-розовых губах околдовывала и манила, обещая все мыслимые удовольствия. Высокомерная Верховная Жрица Теократии Умари удивительно легко вжилась в роль ласковой жены Макса, оставаясь, при этом, ещё и страстной любовницей. Её эротические навыки вызвали бы жгучую зависть даже у проститутки. Ласса была Жрицей Любви и Богиней Секса.       Вот и сейчас она с легкостью соблазнила Макса на оральный секс, отодвинув назад в очереди двух своих извечных конкуренток.       — Повелитель, угостите свою кошечку молочком? – услышав эти слова черноволосый не смог сдержать охватившее его желание, объявив, что первой этой ночью будет Ласса. Лика недовольно нахмурилась, а Эйка обиженно надула губки, всем своим видом показывая, насколько оскорблена. После всех ласк, которые они уже ему подарили, девочки явно рассчитывали на иное решение, но спорить, разумеется, не посмели. Слово Повелителя было для его жён законом и в постели и вне её, и не подлежало обсуждению.       Отодвинувшись от девушек Макс поднялся и встал на колени, глядя на Лассу сверху вниз. Ему нравилось нависать над ней, подчёркивая своё доминирующее положение, возвышаться и смотреть сверху вниз. А чтобы не облегчать ушастой задачу он толкнул её на кровать, заставив откинуться на спину. Сосать из такого положения было не очень-то удобно, но не для умари с лиловыми волосами. Сладко улыбнувшись Повелителю, она приподнялась, опираясь о кровать локтем правой руки, а пальцами левой скользя по его бедру. Умелое поглаживание заставило отвердевший член Макса отреагировать и угрожающе дёрнуться в её сторону.       Любая другая девушка непременно отстранилась бы при виде столь агрессивного поведения, но Ласса лишь усмехнулась, с готовностью взяв в рот свой «приз». Эта хвостатая относилась к сосанию его королевского как к священнодейству и обладала самой впечатляющей техникой минета. Оральные ласки в её исполнении можно было считать произведением искусства. Нет, Лика тоже много чего умела, а Эйка компенсировала недостаток опыта энтузиазмом, но с Лассой им было не сравниться. Её умение доставлять удовольствие казалось сверхъестественным! Стоило Максу оказаться в её обволакивающем и жарком рту, как он – взрослый парень и элитный боец, прошедший через горячие точки, – застонал словно девственник, впервые ощутивший запретную ласку женских губ.       Мир перед его глазами поблёк, растворяясь в белёсой дымке удовольствия. Голова приятно закружилась, а колени дрогнули. Чтобы не потерять равновесие ему пришлось опереться рукой о колено Лассы. Обеспечивая полный себе «доступ к устройству» она полулежала на спине, согнув ноги в коленях и закинув одну поверх другой, тем самым служа Повелителю опорой. Как и все умари, Верховная Жрица была удивительно гибкой. Она не только с лёгкостью принимала немыслимые позы, но и могла оставаться в них сколь угодно долго без какого-либо труда. Если бы Макс мог мыслить здраво он восхитился бы способностями своей наложницы.       Но он не мог. Наслаждение застлало его мысли, равно как и взор. Чтобы хоть как-то справиться с ним и не опозориться в первые же несколько минут, юноша шумно втянул носом воздух, сконцентрировавшись на сердцебиении. На тренировках его учили, что это самый простой способ восстановить контроль над телом, вот только не очень-то он помогал. Рот Лассы был похож на пылесос, и противостоять ему не было никакой возможности. Макс чувствовал, что взорвётся и совершенно ничего не мог с этим поделать.       Однако Ласса не стала спешить с доведением его до пика удовольствия. В её планы не входило заканчивать веселье так быстро и отдавать Повелителя двум другим наложницам. Поэтому она почти сразу сменила тактику, перейдя к более осторожным ласкам. После столь агрессивной атаки на его член, лёгкое скольжение языка по контуру головки казалось едва ощутимым и Макс облегчённо вздохнул, благодаря любимую за короткую передышку. Слишком короткую, надо отметить, потому как уже через минуту щекочущие прикосновения кошачьего языка стали более интенсивными и приблизили парня к краю, не позволив достигнуть его.       Издав ещё один мучительный стон Макс открыл глаза и взглянул на свою наложницу. Уже порядком возбудившаяся Ласса выглядела как никогда красивой и величественной. Он не знал, каким образом ей удаётся не терять царственного достоинства даже лёжа на кровати с его членом во рту, но умари удавалось сочетать не сочетаемое и быть шлюхой, оставаясь при этом ещё и жрицей.       Она всё ещё сопротивлялась Голосу Салангана. И пусть теперь это происходило только в постели, он всё равно не должен был спускать подобного. Эта мысль придала Максу сил и он, справившись с вышедшим из-под контроля телом, положил руку на затылок Лассы, намереваясь взять контроль. В таком положении он мог оттрахать её рот просто двигая бёдрами, и умари ничего бы не смогла с этим поделать. Точнее он думал, что не смогла бы, потому что как только его пальцы коснулись чувствительного места между кошачьими ушками, окрашенными в тот же лиловый цвет, что и волосы, Ласса издала мурлыкающий стон. Вибрация из кошачьего горла волную удовольствия прошлась сквозь его член, заставив блаженно закатить глаза. Макс снова оказался на грани оргазма.       Но не достиг его – ни в этот, ни в следующий раз. Кошкодевушка умело удерживала его на краю, используя для этого самые изощрённые техники. То заглатывала его член целиком, позволяя его кончику упираться себе в горло, то просто скользила губами вокруг вторгающегося в её рот гостя, словно желая попробовать на вкус каждый его сантиметр. Вибрации от её стонов и мурлыканья пробегали по всей длине стержня, усиливая удовольствие. Иногда его становилось столько, что Макс порывался отстраниться, но Ласса не позволяла. Её руки теперь цепко лежали на его бёдрах, препятствуя движению. Она не хотела, чтобы Повелитель уходил.       Его тело наполнилось удовольствием, а колени ослабели настолько, что начали подкашиваться. Член яростно пульсировал в кошачьем рту, готовясь взорваться. Видя это, Ласса хихикнула и приятно ущипнув его за задницу, уже без какого либо сопротивления уронила на кровать – как раз рядом со стонущей в сладострастии Ликой. Теперь уже он лежал на спине, а красавица с лиловыми волосами возвышалась над ним, опираясь о покрывало локтями и коленями. Её сиськи пружинисто прижимались к ногам Макса, а ладони скользили по животу и груди. Хвост раскачивался из стороны в сторону, треугольные ушки были напряжены. С лица не сходила победоносная улыбка, отражавшаяся в изумрудных глазах. Умари победила. Максу нечего было противопоставить ей.        Все, что он мог сейчас делать, это лежать и трястись, в ожидании возможности опорожнить содержимое яичек прямо ей в рот. Вот только такой возможность всё никак не представлялось. Ласса по прежнему не спешила дарить Повелителю желанное освобождение, и, продолжая обрабатывая его промежность своим сладким ротиком, искусно удерживала на краю. Заставляла мучиться от непрерывного, непрекращающегося удовольствия, которое то почти угасало, то становилось нестерпимым, но никогда не прекращалось полностью и не приводило к финалу. Если подобное состояние и можно было сравнить с чем-либо, то только с пыткой.       Пытаясь помочь себе, Макс повернул голову, бросив взгляд в сторону Лики и Эйки, самозабвенно предававшихся лесбийским утехам. Рыжеволосая чертовка влюбилась в красавицу у мари с первого взгляда и давно мечтала затащить её в постель, чему так активно сопротивлялась поначалу. Излишне прямолинейные признания Эйки и её напор смущали и отталкивали Лику, заставляя сторониться безумной ассасинши. После случая на озере, когда они трое попали под действие афродизиака, выделяемого медузами, и устроили на его берегу разнузданную оргию их отношения изменились. Эйка осознала подавленные чувства к Максу, а Лика...       ...что же, Лика избавилась от предвзятости в отношении спутницы и взглянула на неё другими глазами. Ну а беседы с Лассой, обучавшей подруг любовным искусствам умари, окончательно растопили лёд между двумя девушками, позволив им реализовать свою любовь. Теперь эти двое с удовольствием проводили время вместе, экспериментируя во всех возможных позах.       Сейчас, например, Эйка одаривала оральными ласками Лику, которая находилась в столь же отчаянном положении, что и он. Искажённое удовольствием лицо умари, обрамлённое растрёпанными, разметавшимися по подушке, розовыми волосами весьма красноречиво говорило переизбытке приятных ощущений. Что и говорить, работать ртом ассасинша умела – у её партнёрши только что искры из глаз не летели, когда она оприходовала её своим языком. Макс помнил, как самодовольно выглядела Лика, когда лицо Эйки скрылось между её согнутых в коленях и разведённых ног, считая что доминирует над красавицей с волосами цвета пламени.       Однако её мнение очень быстро изменилось, когда та захватила губами чувствительный бугорок между её ногами и принялась мягко посасывать его, одновременно погружая два пальца между покрытыми смазкой губами. Нежные поглаживания в сочетании с движениями языка, лихорадочно притиравшегося к её клитору, быстро возбудили умари. Тело начало предательски реагировать на ласку. Эйка точно знала, как задобрить клитор другой девушки самыми дразнящими способами, стимулируя эту кнопку радости самым разрушительным образом. Вскоре Лика уже стонала в голос. Её сосочки превратились в затвердевшие бутоны, стройное тело выгнулось на кровати, безошибочно демонстрируя желания и одновременно давай Эйке полный доступ к своей мокрой щёлочке.       Это было в самом начале вечера. Теперь же прекрасная умари пребывала в бреду восторга, отвечая на сводящие с ума ласки любовницы. Её ресницы трепетали, тело изгибалось и дёргалось, а влагалище горело от желания достичь сладостной кульминации.       К сожалению пронаблюдать за этим, наверняка волнующим зрелищем, Макс не смог. Заметив, что он оторвал от неё свой взгляд, засмотревшись на постельные игры двух других наложниц, Ласса усилила всасывание его жесткого стержня, заставив парня стонать. И чем громче он стонал, тем сильнее становилось всасывание, причиняя удовольствие, которое было почти неотличимо от боли.       Взгляд Макса, с жадностью поглощавший сцену жаркого лесбийского секса, зафиксировался на Лассе, зелёные глаза которой сверкали зло и порочно. Столь откровенное отсутствие внимание с его стороны в один из интимнейших из моментов близости явно возмутило её, и теперь она собиралась наказать любимого Повелителя удовольствием, которое тот вряд ли смог бы вынести.       Её рот продолжал обрабатывать пульсирующий стержень, а тёплые ладони двигались вверх и вниз по животу, усиливая наслаждение. Она знала, что он приближается к пику страсти и в этот раз не только не пыталась остановить назревавшую внизу живота удовольствию, но и пыталась помочь ему по мере возможностей. В какой-то момент пальцы на ногах Макса судорожно поджались, а тело мучительно выгнулось в преддверии обильного излияния. Ещё один лучший в жизни минет в исполнении Лассы.       Если бы Макса попросили описать свои чувства, он вряд ли оказался бы в состоянии сделать это. Единственное, что он мог бы сказать – ощущение её ангельских губ, полирующих его стержень было божественным. И оно усиливалось с каждой проходящей секундой. Ласса всё быстрее двигала головой, её губы плотно сжимались, обёртывая член, а язык двигался хлестая и облизывая пульсирующее мясо. Смешанная с предэякулятом слюна капала с его члена и её губ, заливая постель, но они не обращали на это внимания. Оба – и Повелитель Теократии и его Верховная Жрица сосредоточились на доведении его до кульминации и достигли её.       Напрягшееся тело Макса сжалось в тугой узел, бёдра дёрнулись вверх, пронзая рот Лассы до основания, и напряжение вырвалось наружу. Он закричал, ощущая как горячая и тугая струя семени бьёт из его стержня в жадный, всасывающий рот. Раз, другой, третий. Его оргазм никак не угасал. Тело пульсировало нестерпимым блаженством, сжигающим остатки мыслей подобно белому пламени. Макс кричал бы имя Лассы сейчас, если бы помнил его, но проблема заключалась в том, что он не помнил. Поэтому из его рта вырвался лишь бессмысленный крик, выражающий сырые, первобытные эмоции, подавляющими из которых была похоть.       Извиваясь в муках разрывающего разум удовольствия юноша увидел, как Лика кончает одновременно с ним, доведённая до предела не знающей милосердия Эйкой. Рыжая стервочка мучила несчастную подругу ничуть не меньше, чем Ласса его, заставляя признаваться себе в любви. Отвергаемая поначалу огневолосая ассасинша была очень голодна до таких вот признаний. А больше всего она любила, когда любимая выкрикивала их на пике удовольствия, дорога к которому никогда не бывала быстрой и лёгкой.       Сегодня Лике тоже пришлось многое вытерпеть, чтобы освободиться из плена страсти, однако сейчас всё было уже позади. Указательный и средний пальцы Эйки глубоко вонзились в самый центр её женственности и, проникнув во влажные складки, отыскали «кнопку переключения». Настойчивые надавливания на неё в сочетании непрекращающимися прикосновениями губ, целующими пучок чрезвычайно чувствительных нервов на входе сделали своё дело. Лика взвыла, содрогаясь в охватившем её, наверняка пламенном, оргазме. В какой-то момент их взгляды встретились и Макс с Ликой разделили свои переживания на двоих...       — Спасибо, дорогой. Я всё проглотила, – откуда-то издалека раздался довольный, можно было даже сказать сытый голос Лассы и Макс, на какое-то время потерявшийся в ощущениях понял, что лежит на спине, обнимая прижавшуюся к нему, обессиленную Лику.       Оба они дышали как после изнурительной пробежки и находились в весьма расслабленном состоянии. Ласса же отстранилась, демонстративно облизывая губы, испачканные клейкой жидкость. Мигом оказавшаяся рядом с ней Эйка возмущённо воскликнула:       — Эй! А нам? – будучи от природы девушкой жадной, она не привыкла оставаться обделённой. Ласса же не любила делиться.       Коса нашла на камень и две голые красавицы сцепились в молчаливом противоборстве, впившись друг в друга взглядами. Сейчас обе они стояли на коленях, возвышаясь над поверженными Максом и Ликой и почти соприкасались объёмистыми грудями.       — А вы сами себе добудьте, – мелодично рассмеялась умари с лиловыми волосами, демонстративно проглатывая остатки семени.       — Ну нет! Так не пойдёт! – Эйка стремительным движением опытного ассасина придвинулась ближе и впилась в губы Лассы поцелуем, пытаясь высосать из его рта остатки семени. Максу оставалось лишь самодовольно ухмыльнуться при виде того, как две его наложницы сражаются за его драгоценную биологическую жидкость. Впрочем, цель того поцелуя быстро оказалась забыта.       Обе девушки и так уже не хило возбудились, одаривая оральными ласками их с Ликой и теперь хотели получить что-то и для себя. Не прошло и минуты как они, не прерывая поцелуя, повалились на постель сливаясь в страстном объятии. Юноше было настолько интересно посмотреть, чем же они там заняты, что он преодолел слабость и, кряхтя как сатирик, приподнялся на локте.       Сцена, открывшаяся его глазам, поражала своей порочностью – человеческая девушка и умари расположились на груде покрывал в позиции 69 и вылизывали сладкие местечки друг друга, смачно причмокивая и постанывая при этом. Верховная Жрица, много лет правившая Теократией Умари и ассасинша, обученная этих самых умари ликвидировать – они не могли уступить друг другу.       Наблюдая за их продолжающейся баталией Макс почувствовал прикосновение женских пальчиков, скользящих вниз по его груди. Взгляд в сторону лики подтвердил его догадку – розоволасая уже восстановилась после секса с Эйкой и теперь жаждала его мужского внимания. Когда он повернул голову и посмотрел на неё, в зелёных глазах отразилось беспокойство и не уверенность, однако они сразу исчезли, стоило Максу кивнуть, разрешая «доступ к устройству». Пальцы Лики добрались до его мягкого члена.       Первые несколько прикосновений были не особо приятными – член всё ещё оставался чувствительным после акта интенсивного сосания, но благодаря нежной настойчивости умари дискомфорт быстро начал проходить, сменяясь первыми нотками удовольствия.       Некоторое время Макс просто лежал, наблюдая как Эйка и Ласса лижут друг друга и позволяя Лике дрочить себя, но постепенно акценты его внимания сместились. Лесбийская сцена – уже вторая за этот вечер, потеряла изначальную привлекательность, а вот лежащая рядом девушка напротив – показалась настолько и желанной, что он практически бессознательно погладил её по лицу.       После столь приятного проигрыша Максу страстно хотелось взять реванш и Лика была тут как нельзя кстати. Когда он коснулся её щеки и потянул к себе, она с готовностью приняла его ласки. Выгнулась навстречу, подставляя обнажённое тело рукам своего Повелителя, одновременно заключая его в любящие, страстные объятья. Их руки задвигались, водя ладонями по нагревающейся от внутреннего жара коже, в бесконечных попытках выразить переполнявшую нежность, а губы соприкоснулись, начиная влажный любовный танец. Язык Лики скользнул в рот Макса, от чего у того перехватило дыхание. Её губы были сладкими, словно малина.       Из трёх девушек, составлявших гарем, Лика была ему ближе всех. Она была первой, кого он встретил на Зелирии не считая Хамки. Именно она была той, кто поверил, что странный чужак сможет что-то изменить в этом мире, сделав жизнь чуточку лучше.       Эйка присоединилась к ним уже позже и пусть Макс, в последствии, тоже принял её, разделив с ней не только ложе, но и любимую Лику, однако по-настоящему тесной духовной связи между ними так и не возникло. По-сути их с Эйкой объединяло только молчаливое родство двух опытных воинов, любовь к одной розоволосой умари и тяга ко всевозможным сексуальным экспериментам.       Что же касается Лассы, то его решение добавить к своему гарему было спонтанным. Изначально Макс не собирался делать этого, планируя оставить Верховную Жрицу на должности своего советника, но, увидев её увешанное золотыми украшениями полуголое тело, не смог сопротивляться желанию обладать им. Страсть вспыхнула в нём и затмила разум. О какой-либо близости между ним и Лассой не могло идти и речи – они едва знали друг друга, а разговаривали в основном, только о государственных и религиозных делах, что в Теократии было почти одним и тем же. Их связь была основана на страсти и политическом сотрудничестве.       Только Лика владела ключами от сердца Макса. И сейчас у них появилась возможность реализовать свои чувства друг к другу, воплотив их в форме физической страсти. Умари жаждала сделать всё самой, но у Макса были другие планы. Поэтому он просто перевернул её на спину, вжал в кровать и вошёл, чувствуя, как интенсивный жар её тела охватывает его, поглощая все мысли и чувства. Пальцы Лики вцепились в простыни, пока она стонала и фыркала, пытаясь приспособиться к ощущениям, бушующим в её теле. Макс не торопил её. Его бёдра двигались медленно, а член скользил плавно, то проникая вглубь, то почти выходя из неё       Взгляд парня не отрывался от лица умари, жадно вбирая каждый оттенок отражавшихся на нём чувств. Ему нравилось видеть, как её черты расслабляются, стоит ему отступить, и как напрягаются, реагируя на каждое новое вторжение. Постепенно толчки Макса становились всё более сильными и глубокими. С каждым разом он проникал всё глубже и глубже, входя сначала на треть, потом наполовину, на три четверти и вот, наконец, он оказался в ней целиком, войдя по самые яйца. Тугая толщина мужского члена заставила Лику вскрикнуть и изогнуться на кровати, обеспечивая ему идеальный угол для атаки. Вот и началась настоящая забава!       Макс ещё немного ускорил темп, двигаясь внутри неё с неослабевающим трением. Её сжимающиеся внутренние мышцы обеспечивали их обоих незабываемыми ощущениями. Юноша постанывал сквозь зубы, с трудом справляясь с вырывающимся из-под контроля телом, а более чувствительная в интимном плане Лика так и вовсе мяукала в голос, не в силах сдержать свои переживания.       В сравнении с двумя другими его наложницами она была восхитительно-покорна и принимала в себя всё, что он ей давал без остатка, даже не пытаясь сопротивляться. Для неё Макс был не только любимым мужчиной, но и Повелителем и едва ли не богом во плоти. И относилась она к нему соответственно. Это так заводило, что черноволосый разогнался ещё больше, прижимая возлюбленную к кровати. Его тело поднималось и опускалось, вонзая член в её плоть. Звуки секса заполнили комнату, Макс стонал и кряхтел, пока девушка, поймавшая его в ловушку своего тела, всё сильнее прижималась к нему, тесно обвивая руками и бёдрами.       Лика была уже на грани. Её пальцы рвали шёлковую простынь под ними, а пушистый хвост метался из стороны в сторону в хаотическом порыве энергии, иногда задевая его ноги. Её крики заполнили собой тишину просторной комнаты, когда она позволила себе в полной мере реализовать своё желание, достигнув той точки, за которой существовало лишь пламенеющее наслаждение...       Она извивалась и оргазмировала под ним в течении нескольких минут, а Макс всё это время находился в ней, так и не кончив.       Стараясь особо не шевелиться он мучился от неудовлетворённости, ища а что отвлечься, а потому, когда с той стороны кровати, где развлекались девочки, раздался мучительный стон, он с готовность повернулся голову. Оказалось, что Ласса, по видимому насытившаяся оральными ласками теперь насиловала Эйку. Она была абсолютно доминантна и не упускала случая продемонстрировать своё превосходство над остальными наложницы. Так например Эйку она заставила лечь на бок и повернуться спиной, сильно согнув одну ногу в колене. Сама же пристроилась сзади и, прижалась грудью к спине рыженькой, сладко дышала в ушко, засовывая пальцы в промежность. Эйка стонала и выгибалась в объятьях, реагируя на грубоватое вторжение подруги, но вырываться не пробовала. А судя по гримасе удовольствия, исказившей красивое, веснушчатое личико, не больно то и желала.       Подобное происходило между ними уже не впервые. А Ласса так и вовсе демонстрировала недюжинную сноровку в вопросах однополой любви – её пальчики ловко орудовали между повлажневшими складками женской промежности, доставляя удовольствие.       «Ещё одна бисексуалка-насильница» – вздохнул про себя Макс, наблюдая за тем, с какой страстью Ласса сношала отдавшуюся ей подругу, лапая при этом, её тощее тельце. Её тонкая ладонь с длинными пальцами скользила по груди Эйки, оглаживая впалый животик и, то и дело, спускалась ниже, чтобы коснувшись запретной точки, подняться к лицу и всунуть испачканные смазкой пальцы в приоткрытый рот. Лассе нравилось заставлять любовницу сосать свои пальцы, или, скорее, трахать ими её рот на манер члена, что выглядело весьма возбуждающе, надо отметить. Эта девушка не только была несомненным лидером тройки но и, в отсутствии Повелителя, устраивала секс втроём, беря на себя активную роль в разнузданных лесбийских оргиях, которые так любили все умари.       — Не надо... не смотри на них, будь со мной, Макс, – простонала пришедшая в себя Лика, нежно беря его пальцами за подбородок и поворачивая к себе. Ревность и обида, всего на миг прозвучавшие в её голосе, заставили его испытать укол совести.       — Конечно, любимая... – широко улыбнулся парень, прижимаясь губами к её губам. Поцелуй вышел гораздо более долгим и горячим, чем все остальные и подействовал на них обоих как афродизиак. Благодаря ему они продолжить там где остановились.       На этот раз Макс не стал тратить время на то, чтобы как следует «разогнаться», и сразу начал с решительных и глубоких толчков, в каждый из которых вкладывал всю свою силу. Он трахал Лику жестко, проникая внутрь на максимально позволенную их телами глубину. Её хвост лупил по его телу, но приятная щекотка оставалась практически незамеченной им. Удовольствие от секса затмевало всё. Его кровь кипела, а член пульсировал так быстро, как будто готов был излиться немедленно. И всё же Макс заставил себя продержаться ещё несколько минут. Когда же терпеть и дальше стало невмоготу он втиснулся в Лику так глубоко, как смог, и, целуя в губы, излил свою любовь в неё, едва не потеряв сознание во вспышке оргазмического максимума, подобного Сверхновой.       Словно потерпевший крушение корабль он обессиленно скатился с Лики и вытянулся рядом с ней. Они оба задыхались после изнурительной гонки за наслаждением. Их лёгкие наполнялись кислородом одновременно, а сердца бились в унисон. Их тела настолько синхронизировались, что это казалось физически невозможным. С этой мыслью Макс и провалился в некое подобие сна...       ...когда он снова открыл глаза свечи уже погасли, а комната погрузилась в бархатную тьму, рассеиваемую лишь проблесками лунного света, серебрившего газовые занавеси на окнах. В комнате было так тихо, что Макс слышал спокойное дыхание трёх сладко дремлющих девушек. Лика спала, по-кошачьи свернувшись в клубок у него под боком. Эйка пристроилась позади неё и лапала во полусне, счастливо зарывшись лицом в разметавшиеся по подушке, розоватые волосы. На секс с ним эта любительница девушек сегодня явно настроена не была. А вот Ласса... Лассы нигде не было видно. Поначалу он даже подумал, что она ушла куда-то, пока он спал, но симпатичная кошечка обнаружилась ползущей по нему. Её зелёные глаза горели желанием, базовой потребностью даже.       Макс опустил взгляд и взглянул на свой безвольно лежащий пенис. За последние пару часов он потерял так много сил, что их не хватало даже для столь важного для любого человека органа. Но жрица, не смутившись, опустилась перед Повелителем на колени и стала ласково поглаживать унылый и безжизненный «хвостик», что-то тихо ему шепча. Удостоившись такого пристального внимания, тот сразу же встрепенулся и начал быстро расти, стремясь продемонстрировать всю свою мощь. Ощутив его крепость, Ласса переместилась наверх, и, оседлав своего господина, ввела источник сладострастия в себя. Потом наклонилась вперед, укрыв Макса раскаленным телом. Парню потребовалась вся его выдержка, чтобы не застонать в голос, разбудив дремлющих Лику и Эйку.       Надо сказать Ласса не облегчала ему задачу, вонзая его как можно глубже внутрь себя. Во влажное тепло, обволакивавшее всепоглощающим жаром. Если рот этой девушки можно было сравнить с костром желания, то её женственность была бушующим адом похоти и страсти. Сама возможность оказаться внутри прекрасной умари была благословением и ни с чем несравнимым блаженством. Ласса испытывала сходные чувства от единение с ним. В момент проникновения её голова блаженно откинулась назад, взметнув густую волну лиловых волос, а с губ сорвался бесстыдный стон удовольствия, сменившийся серией тяжёлых, астматических вздохов.       Справившись с ощущениями, жрица начала двигаться и Максу не хватило слов, чтобы описать – насколько это было хорошо. Кровать приятно пружинила под ними во время каждого интенсивного толчка, а бёдра Лассы вращались и раскачивались из стороны в сторону. Отточенное изящество кошачьих движений обеспечивало интенсивную и непрекращающуюся стимуляцию. Член Макса растирался и поглаживался тугими, внутренними стенками, из-за чего каждое мгновение внутри было для него эротическим экстазом.       Ласса видела это по его реакции и наслаждалась каждым моментом своего верховенства В обычное время он был Голосом Салангана, а она подчинённой ему Верховной Жрицей, но сейчас она оказалась сверху во всех смыслах этого слова, диктуя позицию и скорость сношения. Это было неслыханно! Как наложница, Ласса должна была угождать Повелителю, а не трахать его в своё удовольствие, но она напрочь забыла об этом, думала только о себе. Макс, впрочем, не возражал – всё равно в его теле осталось не так много сил для активных действий. К тому же, учитывая сводящие с ума навыки умари, Макс сейчас вообще не думал об этом.       Закрыв глаза и раскинувшись на подушках он полностью сосредоточился на ощущениях, готовясь отдать Лассе остатки своего драгоценного семени, когда удовольствие оттенила лёгкая боль. Умари положила руки ему на грудь, а её когти впились в его кожу. Она не собиралась позволять ему кончать, самой при этом не достигнув пика. Впрочем, это вполне мог быть и просто способ выразить удовольствие. Видимо Ласса считала, что острые, высеребренные лаком когти царапающие кожу идеальными для этой цели.       Не желая оставаться в долгу Макс положил руки на бёдра умари, и сжал их, оставляя синяки на безупречной, цвета топлёных сливок коже. А когда она застонала от боли, на мгновение потеряв контроль, начал двигаться вместе с ней, но в обратном порядке. Он ускорялся, когда она замедлялась и вжимался в кровать, когда она приподнималась, чтобы затем вновь опуститься сверху и проткнуть себя. Через некоторое время устав лежать на одном месте руки парня отправились в путешествие по девичьему телу, оглаживая живот, бока и груди. На мгновение его пальцы спустились вниз – к набрякшей от удовольствия пуговке и, парой лёгких прикосновений сорвали с губ Лассы благодарный стон – переместились сначала на её спину, а потом на тугую, пухленькую задницу.       Не особо нежный шлепок привёл красавицу в неистовство. Её когти снова впились в грудь Макса, до крови поранив кожу, а бёдра начали раскачиваться взад и вперёд всё быстрее и быстрее. Прошло совсем немного времени, прежде чем парень почувствовал, как его член содрогается в её узких глубинах, расстреливая остатки «боезапаса». Финальный оргазм не был столь же интенсивным, как первые два, он просто стал тем волшебным аккордом, что завершил эту феерию страсти. Под веками Макса вновь полыхнуло белое пламя, удовольствие затопило мозг, а тело полностью расслабилось, растворяясь в сладкой посторгазменной неге.       Уже засыпая он почувствовал, как Ласса ложится рядом, укрывая их всех ворохом шёлковых покрывал и подумал, что следующей ночью обязательно возьмёт её сзади, разработав своим могучим королевским жезлом ту маленькую и тугую дырочку, которую она так оберегала под своим хвостиком. Просто веселья ради. Ну и чтобы слегка наказать за сегодняшнее самоуправство.       Ещё неплохо было бы не забыть отшлёпать Эйку за то, что манкировала** своими обязанностями наложницы, предпочитая развлекаться со своими подружками. Подобный проступок определённо заслуживал крепкой, вдумчивой порки, которую рыженькая так любила. Ну а после того, как её упругая станет достаточно горячей и красной, нагнуть в коленно-локтевой позиции и безжалостно оттрахать. Лику, в таком случае, можно будет заставить подлезть под них снизу и лизать любовницу. Страдающую от унижения и боли после анального секса Лассу он решил расположить позади себя – ласкать и гладить, продлевая его возбуждение.       Решив, что именно так и поступит, Макс блаженно вытянулся на кровати и погружаясь в сон. Он чувствовал себя Падишахом.