ʕ´•ᴥ•`ʔ
Гарри просыпается уже после завтрака, но Луи в комнате нет, поэтому омега немного расстраивается, но затем видит записку, от которой на юном личике появляется улыбка.«Прости, мой маленький ангел, я бы с радостью остался с тобой, но мне нужно кое-что сделать. Я вернусь вечером. Веди себя хорошо. Люблю тебя, Хаз. — Твой Луи».
Заправив постель и переодевшись в своей комнате, Стайлс решает сделать для Томлинсона что-нибудь приятное, например, приготовить на ужин что-нибудь необычное. Спустившись вниз, кудрявый обнимает Джоанну, и она с улыбкой отвечает ему взаимностью. За эти пять месяцев она полюбила его, как родного сына, поэтому Джей более, чем счастлива, когда видит мальчика в хорошем настроении. — Доброе ут… день, — говорит подросток. — Прости, что я проспал завтрак. — Всё хорошо, милый. Как ты себя чувствуешь? Луи говорит, что вы нашли какой-то новый метод терапии, помогает? — Новый ме-?.. — сначала не понимает Гарри, но затем со смущением осознаёт, что Луи имел в виду. — Оу! Не знаю, кажется, да. Мы ещё со всем этим разбираемся, но я доверяю Луи, поэтому уверен, что мне это поможет. А ещё я бы хотел приготовить что-нибудь на ужин, что скажешь? — Скажу, что это хорошая идея, малыш. Но почему бы тебе не приготовить что-нибудь, вроде романтического ужина? Устрой свидание в домике на заднем дворе, я думаю, ты очень удивишь Луи. Стайлс задумчиво смотрит на неё, вспоминая о свечах, которые Луи покупал не так давно. Эта идея кажется ему хорошей, потому что они правда почти не были на свиданиях. Плюс ко всему, Гарри — подросток, пускай он и травмирован, он всё равно мечтает о романтике, о свиданиях, поцелуях и в целом о чём-то интимном. Именно поэтому мальчик решает поинтересоваться: — А что можно приготовить для него? Я не особенно хорошо готовлю сложные блюда… раньше я готовил что-то относительно простое. — О, сладкий, Луи оценит всё, что бы ты ни приготовил. Но я думаю, ему будет особенно приятно, если ты запечёшь куриное филе с помидорами и сыром. Лотти поможет тебе с каким-нибудь соусом, а Физзи — украсить домик. Я научу тебя готовить, не переживай, это не так сложно, как кажется. Я учила готовить всех своих детей, и ты не станешь исключением, мальчик мой. Они смеются, и Гарри благодарно улыбается ей. Он надеется, что Томмо оценит его старания и всё пройдёт, если не идеально, то хотя бы хорошо. Уже к семи часам Стайлс начинает нервничать, потому что Луи пишет о том, что уже подъезжает к дому. Конечно, уже всё готово: домик украшен свечами, к куриному филе мальчик приготовил пасту; Лотти помогла сделать вкусный сливочно-сметанный соус с небольшим количеством зелени и чеснока; мама дала бутылку красного полусладкого вина, хотя омега и сказал, что он не пьёт. Гарри также решил приодеться, чтобы создать ещё более романтическую обстановку, — надел тёмную, почти прозрачную блузку, а под неё чёрный топик, штаны, которые наиболее выгодно подчёркивают его фигуру. Физзи заплела ему милые косички, а пряди, которые не удалось вплести в них, зацепила красивыми заколками. «Он идёт!» — приходит ему сообщение от Шарлотты, а следом: «Удачи! Потом расскажешь, как всё прошло!». Едва он убирает телефон, как дверь в домик открывается, и Гарри видит удивлённого альфу. Секундой позже Томлинсон улыбается — сначала немного смущённо, а затем более открыто и влюблённо; Стайлс чувствует, что вот-вот упадёт от того, как прекрасно это выглядит. — Ты превосходно выглядишь. И… здесь так здорово… В честь чего это? — Захотел тебя порадовать… Тебе нравится? — Да, очень, — Луи подходит к нему с горящим от восторга взглядом, и Гарри едва ли не задерживает дыхание от волнения. — Ты самый лучший омега, я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя. Но, если ты скажешь, что не голоден, то я сломаю тебе палец.Sia — Angel by the wings
Альфа тихо смеётся, говоря, что он ел только утром со всей семьёй, а потом не было на это времени, и (раз уж он сам затронул эту тему) омега с интересом спросил, где тот был. Но старший лишь мягко улыбается, говоря, что ему нужно было помочь кое с чем Лиаму, поэтому мальчик больше не задаёт вопросов, накладывая возлюбленному покушать. Честно говоря, видя своё обожаемое блюдо, Томмо с восхищением смотрит на Стайлса, понимая, насколько сильно любит этого омегу. А затем он замечает вино и удивлённо спрашивает: — Разве ты не говорил, что не пьёшь? — Оу, это ма-… Джоанна дала. Мне было очень неловко отказываться. — Сладкий, во-первых, если ты хочешь называть её мамой, то всё в порядке, ты часть нашей семьи, и меня это ни капли не смущает. Хотя, возможно, мы троюродные или четвероюродные братья, но это неважно, Хаз. Мы истинные друг друга, и это главное. Мама очень любит тебя, и она счастлива, что может называть тебя сыном, это тоже очень важно для меня и всей семьи. Во-вторых, ты мог бы взять сок, если не будешь пить вино. Этот вечер должен быть приятным для нас обоих, верно? Гарри застенчиво кивает, а затем неуверенно говорит: — Знаешь, для меня последние несколько месяцев действительно были приятными. После тех четырёх лет ты и твоя семья — это что-то поистине невероятное для меня, потому что… Рядом с Джей я чувствую, что моя мама рядом, чувствую, что меня любят и… я тоже очень люблю её, понимаешь? — Луи кивает, продолжая слушать его и поглаживая по руке, чтобы немного успокоить и подбодрить мальчика. — У меня никогда не было сестёр, а тут у меня появилось сразу четыре. И я привязался к ним, Лотти и Физзи понимают меня, с ними можно поговорить обо всём подряд, посмотреть ванильные фильмы и всё такое… Фиби и Дейзи тоже очень интересные, с ними здорово играть в настольные игры. Марк тоже очень заботливый и внимательный. До того, как я познакомился с моим папой, я понятия не имел о том, каким должен быть отец, а Марк показал это. И у меня никогда раньше не было такого любящего и заботливого альфы, как ты. Поэтому я просто в восторге от того, что имею сейчас, мне чертовски повезло, что ты мой истинный. Хотя я иногда и боюсь, что ты можешь быть жесток со мной, я доверяю тебе. — Ох, darling*, мы все тоже очень любим тебя. Я никогда бы не стал жестоким по отношению к тебе. Мне всегда очень стыдно, когда я повышаю на тебя голос, правда. Но иногда я не понимаю, почему ты не можешь сразу говорить мне о своих проблемах. Если ты не хочешь, чтобы я «решал их за тебя», то я могу хотя бы дать тебе совет. Для меня это очень важно — знать, что я могу облегчить твою жизнь.*Darling — «дорогой» (англ.). Я буду иногда заменять русские слова на английские, потому что мне не нравится то, как звучит русский вариант. Да, именно.
— Я понимаю, просто… с некоторыми вещами я могу справиться сам. А насчёт вина… я хочу попробовать его. Луи разливает вино по бокалам, и они приступают к трапезе. И тот факт, что Томмо нравится то, что Стайлс приготовил, делает вечер ещё более приятным. Они мило беседуют о том, о сём, шутят и флиртуют, хотя кудрявый делает это достаточно неумело и наивно, но альфе это нравится. К концу вечера их губы соединяются в сотом поцелуе, поэтому щечки омеги покрываются румянцем, и он отстраняется, почувствовав ладонь старшего на своём бедре. — Всё было очень вкусно, детка, — тихо произносит Томлинсон. — Спасибо за этот вечер. — Я рад, что тебе понравилось. А ты… хочешь пойти ко мне в комнату? — Ох, сладкий. Конечно. Но ты уверен, что всё в порядке? — Да, просто я хочу стать твоим, понимаешь? Я боюсь, что никогда не стану твоим… — Ты станешь, Хаз. Ты уже мой, только мой. Этого никто не изменит, ты мой. — Луи, я хочу метку, хочу, чтобы все знали, что я занят. Я… я хочу метку прямо сейчас, понимаешь? Альфа тяжело вздыхает, взвешивая все эгоистичные «за» и «против», аргументированные тем, что жизнь Гарри может очень измениться, и ему это может не понравиться. Но аргументы «за» берут верх, потому что в глазах омеги читается отчаяние и желание. Желание омеги — закон для альфы. Тем более, когда они истинная пара. Поэтому Луи нежно целует его в губы, а затем, отстранившись, спрашивает: — Идём в мою комнату? — Стайлс взволнованно качает головой, шепча: «В мою». Они решают прибрать следующим утром, но сейчас выходят из домика, держась за руки и воркуя, как самые настоящие голубки. Тихо пробравшись в дом, парни стараются не привлекать к себе внимания, быстро поднимаясь по лестнице и вскоре целуясь у двери Гарри. Уже в комнате Стайлс чувствует волнение, зарождающееся в самом низу живота, которое постепенно растекается по всему телу: животу, грудной клетке, конечностям. И в конечном итоге добирается до головы, потому что Луи запускает пальцы в его кудри и немного оттягивает их, и мальчик отстраняется от него, чтобы посмотреть ему в глаза. «Что же ты со мной делаешь?» — буквально одновременно думают они перед тем, как вновь поцеловаться и медленно направиться к постели. И лишь когда спина Гарри касается мягкой поверхности, он взволнованно отстраняется от альфы, нависающего над ним, но тот тихо успокаивает его: — Тс-с-с, расслабься, всё хорошо. Тебе понравится, я сделаю всё для того, чтобы тебе понравилось. Если что-то будет не так, то просто скажи мне, ладно? — Я не боюсь, но мне точно не будет больно? — уточняет Стайлс, наблюдая за тем, как Томлинсон осторожно поглаживает пальцами животик под его блузкой. — Помнишь, чем мы занимались последние несколько раз? — щёчки подростка заливаются румянцем, и он кивает, потому что такое сложно забыть. — Тебе же не было больно, верно? В этот раз тоже не будет, если ты позволишь мне сделать для этого всё необходимое. — Хорошо, — взволнованно отвечает кудрявый, но, когда старший парень целует его в шею, вновь отстраняет его от себя: — Можно я буду сверху? — Детка. — С ноткой отчаяния в голосе отзывается Луи, но затем говорит уже спокойнее: — Сейчас будет удобнее, если ты побудешь снизу. Потом ты полностью будешь контролировать процесс, когда будешь готов, хорошо? — Хорошо. Прости, я просто так волнуюсь… Томмо успокаивает его несколькими нежными почти целомудренными поцелуями, продолжая расстёгивать его блузку, желая поскорее добраться до обнажённой части тела Гарри. Проходит не очень много времени, когда они оба остаются только в нижнем белье, а альфа вдруг вспоминает об одной из главных вещей. — У тебя есть защита? — спрашивает он, привстав, чтобы осмотреть подоконник. — Откуда бы? — усмехается омега, проводя ладонями по груди и плечам истинного. — Мы не можем без?.. — Нет, — сводя брови к переносице, перебивает его Луи, и мальчик дует губки, не понимая, почему его перебили. — Ты иногда задаёшь такие странные вопросы, что я подумываю оплатить тебе курсы полового воспитания. — На Netflix? — удивляется омега и, видя недоумевающий взгляд возлюбленного, невинно улыбается, поняв, каким глупым выставляет себя перед ним. — Да, наверное, стоит. — Подожди меня, хорошо? Я только схожу за презервативами. Пока Луи нет, Гарри снимает с себя топик, ласково поглаживая соски и думая о том, насколько бы Томлинсону понравился пирсинг в них, поэтому он не сразу обнаруживает, что альфа уже вернулся в комнату. Но даже это не останавливает его, потому что ему хочется хотя бы немного побыть соблазнительным и открытым, а не запуганным и замкнутым. Он доверяет Луи и хочет, чтобы Томмо видел это, хочет, чтобы он знал, что Стайлс не боится его. Когда старший вновь нависает над ним, припадая губами к соскам, мальчик возбуждённо выдыхает, обнимая его и разводя ноги чуть шире. Проведя языком по горошине сосочка, альфа опускает ладонь на промежность омеги, и тот вздрагивает от приятной неожиданности, прикусывая губу от волнения и нетерпения. Ему впервые в жизни правда хочется, чтобы кто-то занялся с ним сексом, и это кажется неправильным ровно до тех пор, пока это не касается Луи. Ладонь возлюбленного оказывается чуть ниже, и он улыбается, почувствовав влажную ткань под пальцами. — Даже не представляешь, насколько мне льстит тот факт, что ты начинаешь течь подо мной быстрее, чем раньше. Щёки Гарри покрываются багровым румянцем, и парень невольно пытается свести колени, но это не выходит сделать из-за Луи, находящегося между ними, поэтому он просто выразительно смотрит ему в глаза. — Перестань смущать меня. — Потому что ты начинаешь течь ещё обильнее? — на ухо уточняет Томлинсон, и Стайлс готов поклясться чем угодно, что этот альфа убьёт его своей наглостью. — Хватит говорить о том, как теку я, когда ты делаешь это тоже, — нежно обхватив ладонью член возлюбленного сквозь влажные боксеры, говорит Гарри. С улыбкой толкнувшись в руку подростка, альфа мимолётно целует его в подбородок, чтобы начать опускаться ниже и ниже, оставляя за собой всё новые поцелуи: в шею, в ключицы, в грудь, в животик, — ровно до тех пор, пока не равняется с его пахом. Подцепив пальцами резинку трусиков Гарри, он нежно, но уверенно стягивает их не в состоянии сдержать улыбку из-за того, как омега взволнованно сжимает и разжимает плед. — Расслабься, я ещё ничего не делаю. Перевернёшься на животик? — Зачем? — начиная выполнять просьбу, интересуется мальчик. — Воспользуемся некоторыми твоими игрушками. Что скажешь? Где они? — Под кроватью, — тихо проговаривает Стайлс, стараясь как можно более незаметно вызвать трение между кроватью и своим возбуждением, за что получает несильный шлепок по ягодицам. — Ай! Мы договаривались, что ты не будешь бить меня! — Я не бью тебя, — парирует Луи, доставая коробку. — Я могу отшлёпать тебя, если ты плохо себя ведёшь, но я же не собираюсь переходить границы дозволенного, ладно? — Нет, не смей шлёпать меня, — недовольно просит мальчик. — Это больно. — Это не больно, — спорит Томмо. — Хаз, я люблю тебя, я бы не сделал тебе больно. Я умею контролировать свою силу. — Да, но… — Не спорь, мы ещё поговорим об этом позже, хорошо? Я докажу, что это максимум не очень приятно, но не больно. А сейчас привстань немного, нужно подложить подушку. — Когда Луи устраивает то, в каком положении оказывается его истинный, он целует его между лопаток и демонстрирует одну из пробок среднего размера. — Пробовал вставлять её? — Д-да. Но я пробовал и четвёртую тоже, — стеснительно признаётся Гарри. С восхищением посмотрев на него, Луи целует его в щечку, шепча слова похвалы, чем окончательно смущает подростка, вынуждая его спрятаться во вторую подушку. Значит, его нужно немного растянуть пальцами, и на этом почти вся подготовка к самому «интересному» закончится. «Почти», потому что есть ещё масса всего, что Томлинсон хочет сделать с ним сегодня. Смазав пальцы клубничным гелем, альфа целует парня в плечо, нежно потирая его текущий сфинктер, а затем проталкивая сразу два пальца, вызывая тем самым стон удовольствия. Гарри утыкается носом в подушку, боясь, что кто-нибудь услышит их, но Луи просит его не стесняться своих чувств, говоря: — Всё хорошо, Хаз. Пожалуйста, не сдерживайся, я хочу знать, что тебе нравится, а что — нет. Давай, детка, не бойся проявлять свои эмоции. Томмо разводит пальцы, чтобы растянуть истинного как можно лучше, и тот подаётся назад, на встречу действиям любимого альфы, издавая сладкий стон и немного выгибаясь в спине. Проходит совсем немного времени, когда Гарри оказывается растянут достаточно хорошо, но Луи не позволяет ему перевернуться, потому что он недостаточно хорошо возбудил его для того, чтобы поставить метку в самом конце их соития. Чтобы исправить это, он разводит ягодицы парня, проводя между ними языком и вынуждая младшего тихо заскулить от отчаяния, потому что его выдержка даёт трещину, и он вот-вот сорвётся, кончив раньше положенного. — Лу, Лу, пожалуйста, — омега едва ли не мечется по постели, пытаясь вынудить старшего сделать хоть что-то. — Что, уже невтерпёж? — Замолчи-замолчи-замолчи! — Гарри разворачивается к нему лицом, резко притягивая к себе для поцелуя, затем отстраняясь чуть ли не со слезами. — Просто сделай это, пожалуйста. Пожалуйста. — Хорошо, тише, тише, милый. Иди ко мне. Луи принимает немного более сидячее положение, спиной, под которую положил подушку, опираясь на спинку кровати и усаживая Стайлса на свои колени. Как он и обещал, весь контроль теперь в руках Гарри, поэтому мальчик немного растерянно моргает, не зная, что делать. «Да уж, а таким дерзким казался», — замечает Томмо, целуя его в ключицы. — Расслабься, хорошо? Больно быть не должно, — смазывая свою длину и наблюдая за тем, как омега стеснительно пытается ласкать себя, говорит альфа и легонько ударяет его по рукам. — Не трогай себя, хорошо? — Гарри неловко кивает, отмечая тот факт, что ему правда не нравится то, как Луи доминирует над ним. Точнее сказать, каким образом. Но он отбрасывает эту мысль куда подальше, потому что Томлинсон начинает входить в него, и это заставляет мальчика ахнуть из-за внезапно накатившей паники, что его вот-вот порвут. Но затем он открывает глаза, которые зажмурил, и понимает, что ничего плохого не случилось: альфа вошёл в него на всю длину, что оказалось очень приятно, между ягодиц нет никакого намёка на боль, разве что непривычная, но приятная заполненность, — ничего из того, чего Гарри так опасался. — Всё хорошо? — проводя тыльной стороной ладони по щеке истинного, спрашивает Томмо. — Ты испугался? — Я просто… с тобой всё совершенно не так, как… — Я знаю, детка. Не вспоминай, просто наслаждайся моментом, хорошо? Хочу, чтобы ты запомнил то, что происходит между нами, а не между тобой и тем уродом. И Луи абсолютно прав. Поэтому, когда они устанавливают темп, приятный обоим, Гарри полностью отдаётся возлюбленному: его губам и рукам, его словам и стонам, издавая их в ответ. Атмосфера между ними становится ещё более страстной со временем, и младший совсем не стесняется того, как громко он стонет и насколько глубоко его трахает парень, потому что всё на свете перестаёт иметь значение. Омега даже не сразу понимает, как оказывается на животе под альфой, который ласкает его член и целует в плечо, входя в него всё глубже с каждым разом и периодически задевая простату, чем вызывает довольные стоны-полукрики. Когда Томлинсон замечает пульсацию в ладони, Стайлс уже находится на седьмом небе от приятных ощущений и желания кончить, и Луи вонзается зубами в его шею как раз в тот момент, когда это происходит. С губ подростка сходит немного хнычущий стон, но он слишком вымотан и перевозбуждён, чтобы ощутить боль в полной мере. Через пару минут, когда пелена оргазма постепенно спадает, Гарри понимает, что Томмо всё ещё находится в нём, поэтому в недоумении пытается отстраниться, но лишь слегка болезненно стонет. — Какого чёрта? — не понимает он. — Это узел, — обнимая мальчика за талию, отвечает старший, поглаживая низ его животика. — Прости, одно из условий метки. — А я не?.. я не забеременею? — осторожно спрашивает Стайлс, обнимая одну из подушек и морщась от боли в шее. — Я использую хорошие презервативы, солнышко. Они рассчитаны на узел, так что выдержат и не порвутся. — Луи молчит несколько секунд, но затем решает поинтересоваться, хотя и звучит очень неуверенно: — А если бы это произошло? Я имею в виду, если бы ты забеременел от меня… ты бы… что бы ты сделал? — Что бы я сделал? — переспрашивает Гарри, понимая, что не знает ответа. — Если бы это произошло сейчас? — Томлинсон выдаёт тихое «Ага». — Я бы… чёрт, я правда не знаю. — Ты можешь сказать то, что считаешь правильным, я не жду чего-то определённого, мне просто очень интересна твоя позиция относительно ранней беременности. — Ох, это личное дело каждого. Но я не хочу детей до двадцати пяти, не знаю, не думал об этом. До того, как я встретил тебя, до того, как я переехал к тебе, я думал, что у меня никогда не будет детей, понимаешь? Да и как, учитывая моё тогдашнее отношение к сексу и альфам. — Беты могут оплодотворить омегу, — проводя пальцами по его спине, говорит Луи и целует его в плечо. — Я знаю. Но это… мне не приходило в голову встречаться с кем-либо, понимаешь? Ты — чёртово исключение из правил, — Томлинсон тихо смеётся. — Но я не думаю, что хочу забеременеть до двадцати пяти. Думаю, я бы сделал аборт, хотя мне и кажется это неправильным. В первый раз я не мог родить, потому что отцом был Майкл, я бы никогда не смог полюбить ребёнка, чей отец насиловал меня с четырнадцати лет. Но если бы я забеременел от тебя, то я бы сделал аборт из-за неподходящего времени. Я хочу выучиться, хочу пойти работать и пожить немного для себя… А ты? — Что я? — Ты бы хотел, чтобы я оставил ребёнка? — Это зависит не от меня, love. Неважно, чего я хочу, если ты хочешь чего-то другого. — Хей, нет, это неправда, — спорит подросток. — Для меня важно, чего ты хочешь. Очень важно. — Я не уверен, что вижу себя в роли отца в ближайшее время. Возможно, когда-нибудь в будущем… Что насчёт твоей метки? Она сильно болит? — Нет, почти не болит. А ещё мне было очень хорошо, а что насчёт тебя? — Всё было восхитительно, — шепчет Луи и проводит языком по его мочке уха, заставляя посмеяться. — Я люблю тебя, сладкий. — А я люблю тебя, Лу… Они разговаривают до тех пор, пока не спадает узел, а затем Гарри начинает клонить в сон, и он засыпает, прижавшись к своему истинному альфе. Это самый добрый и заботливый парень в его жизни, и Стайлсу кажется, что он вот-вот растечётся в лужу из розовых блёсток из-за такой нежности со стороны Луи.