ʕ´•ᴥ•`ʔ
До конца августа остаётся не так уж и много времени — две недели, когда Гарри решает поехать по магазинам и купить всё необходимое для учёбы. Марк и Джоанна открыли счёт на его имя в банке, и Гарри узнал, что его отец тоже сделал это, поэтому, когда ему на карту пришла немаленькая сумма, он едва не упал, сразу звоня папе. — Ты с ума сошёл? — сразу спрашивает Стайлс, как только мужчина принимает вызов. — Откуда столько денег? — Это деньги с твоего счёта, который я открыл, когда ты был маленьким, — просто отвечает Десмонд, пока на заднем плане что-то шумит. — Я не хочу, чтобы ты думал, будто я забывал о тебе хотя бы на один день, Хаз. Ты — самое дорогое, что осталось у меня в жизни. И я не хочу, чтобы ты считал, что это не так, малыш. Я собираюсь переехать в следующем месяце, уже смотрю дома и… Гарри, я пойму, если ты откажешься, но я бы хотел, чтобы мы стали настоящей семьёй, понимаешь? Ты переедешь ко мне? — Оу, ого, я не ожидал… Чёрт, пап, я так рад, что ты хочешь этого. Но мне нужно обсудить всё с Луи, не хочу, чтобы он думал, будто я собираюсь сбегать от него, понимаешь? Но я правда очень-очень счастлив, что ты хочешь, чтобы мы жили вместе, я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, малыш. Ну, как ты там? Готовишься к университетской жизни? Гарри тихо смеётся, падая на свою кровать и смотря в потолок, начиная рассказывать обо всех своих волнениях по поводу учёбы. Ему невероятно сильно нравится учиться, это правда, но сама суть в том, что он идёт в совершенно новое учебное заведение, где он не будет знать никого, кроме Луи. И мистера Коуэлла, который повлиял на то, чтобы он смог поступить в его университет. У Стайлса в голове так много мыслей, которыми он хочет поделиться с папой, а тот внимательно слушает, иногда вставляя успокаивающие фразы по типу: «Гарри, ты большой молодец, ты со всем справишься»;«Я помогу тебе, если ты будешь в этом нуждаться»;
«Конечно, ты сможешь найти себе друзей, малыш»;
«Ты вовсе не скучный, солнышко, ты самый начитанный омега, которого я когда-либо встречал, если не учитывать твою маму»;
«У тебя всегда будет возможность встретиться с Луи»;«Конечно, ты сможешь совмещать учёбу, отношения и терапию»;
«Хочешь, я могу прислать тебе варианты домов, которые я рассматриваю?» — конечно, Гарри невероятно этого хочет.
— Я люблю тебя, — говорит Стайлс, улыбаясь, как самая настоящая Барби. — А я люблю тебя, сынок. Я вышлю тебе кое-какие варианты, когда освобожусь, хорошо? — Конечно, спасибо! Едва Гарри успевает завершить вызов, как замечает Луи, стоящего в дверях с немного хмурым выражением лица. Ох, и как давно он здесь стоит? — Лу, всё хорошо? — осторожно интересуется мальчик, откладывая телефон в сторону. — С кем ты говорил? — С папой… Всё хорошо? — ещё более взволнованно спрашивает Стайлс, наблюдая за тем, как Томмо подходит к нему. — О чём вы говорили? — Луи, что происходит? — не понимает младший, начиная остерегаться того, что тот обиделся на него из-за чего-то. — Мы просто говорили про университет, терапию и всякое такое… Лу, всё хорошо. Ты не веришь мне? Вот, смотри, — Гарри показывает последний вызов, который длился чуть больше часа. — Видишь? «Па-па». Томлинсон глубоко вздыхает, ощущая волну стыда, которая накрывает его с головой. Что ещё он мог подумать, услышав, что его омега говорит кому-то о своей любви? Но это не отменяет того, что теперь альфе невероятно стыдно за все подозрения и ревность, которая засела так глубоко внутри него. И Гарри понимает это, поэтому подходит к нему, обнимая и помечая альфу своим запахом, что омеги делают крайне редко, из-за чего Луи чувствует, как тёплое ощущение разливается в его груди и конечностях и доходит до самых кончиков пальцев. — Лу, я бы никогда не променял тебя на кого-то другого. Ты — всё, что мне нужно. Но мой папа — это мой папа, я люблю и его тоже. И он… он хочет перебраться поближе к нам. А ещё он хочет, чтобы я переехал к нему. — Оу, а ты хочешь этого? — обняв парня, уточняет Луи, наблюдая за тем, как кудрявый кивает и немного виновато смотрит на него. — Хорошо, всё в порядке. Мы же сможем гулять и ночевать вместе, верно? И мы будем видеться каждый день… — Ты расстроен, — замечает Гарри и прижимается к нему. — Пожалуйста, Лу, не расстраивайся. Мы же остаёмся парой, я же не уезжаю в Денвер… Лу, это не конец света, я всего лишь хочу узнать своего папу поближе. Ты можешь приходить, когда захочешь. Пожалуйста, не злись. — Я не злюсь. Просто я переживаю, что ты отвыкнешь от меня, что ты… вновь не подпустишь меня к себе. Гарри, ты очень дорог мне, пообещай, что ты не будешь бояться меня через две недели после переезда. — Я и сейчас тебя не боюсь, — сказав это, омега привстаёт на носочки и целует его, опуская ладони альфы на свои ягодицы, потому что в последние дни они и так достаточно там бывали. — Я не боюсь тебя, Лу. Ты не дал мне ни одного повода для того, чтобы я боялся тебя. Ты делаешь так много всего для того, чтобы мне стало лучше. И мне становится. Я больше не боюсь тебя, твоего отца, Найла, Лиама… Но мне, правда, нужна терапия, чтобы перестать бояться незнакомых альф, которые не желают мне зла. Потому что я, действительно, боюсь незнакомцев. Недавно в магазине я даже на кассу не пошёл, потому что там был альфа, и это так… мешает жить? Понимаешь? — Понимаю. Мы обязательно поработаем над этим. Кстати, я записал тебя на группы, ты свободен завтра? Они проходят три раза в неделю, но ты можешь посещать их через раз-два, как тебе удобнее. Они по понедельникам, средам и пятницам в семь вечера. Что ты думаешь? — Да, прекрасно! Спасибо. А это далеко? — Нет, минут пятнадцать на машине отсюда. Мы всегда можем записать тебя на другую, если вы с отцом будете жить далеко. — Не стоит, я постараюсь повлиять на то, чтобы мы жили где-нибудь поблизости. Луи с улыбкой проводит пальцами по его отросшим кудряшкам и слегка оттягивает их, вынуждая мальчика улыбнуться. Ему нравится то, как Томмо делает это, — нежно, осторожно, слегка сжимая у корней… Раньше Гарри бы попытался вырваться и забиться в самый дальний угол, чтобы избежать подобного. Если бы это был кто-то, кто не Луи. С ним такого бы не случилось, потому что это Луи, это его истинный альфа, который желает ему только хорошего, который старается сделать всё, чтобы ему стало лучше. Поэтому, когда альфа целует его, омега отвечает взаимностью и совсем не вздрагивает, когда Томлинсон уверенно подхватывает его и усаживает на стол. Единственное, что смущает Стайлса, — напор, с которым старший вылизывает его рот и прижимает к себе сильными руками. Мальчик отстраняется с поалевшими губами и щеками. — Всё в порядке? — оттягивая его волосы назад, чтобы парень запрокинул голову, спрашивает Луи. — Д-да, — с губ срывается стон, когда старший кладёт ладонь на его пах. — П-постой. — Стою, — переместив руку на его талию, отвечает Томмо. — Что ты делаешь? — Прости, я напугал тебя? — мальчик качает головой. — Просто ты очень притягательный, я не стал бы делать то… — Я знаю, — мягко перебивает его Гарри. — Я знаю. Я хочу тебя, правда, но мы можем поговорить о том, как сделать так, чтобы мне не было больно? Просто всё, чем мы занимались, мне понравилось, потому что это не было больно или неприятно. Но… сам секс — это больно. Майкл был очень жесток со мной и сейчас, когда я начинаю идти на поправку, когда я провёл с тобой так много времени, я понимаю, что он многое делал неправильно и… Я много читал об этом, и я хочу попробовать. — Ты читал об этом? — удивляется Луи. — Ты серьёзно? Хаз, ты уверен, что ты готов к этому, а не делаешь это из-за давления или?.. — Да, Лу, я уверен. Просто… я думаю, что будет лучше сделать это перед группой, чем после. Потому что я не хочу вспоминать обо всём том, что было, а потом понимать, что я хочу снова сделать это. Просто скажи мне, что мне не будет больно, когда ты… — Хаз, сладкий, я постараюсь сделать всё, чтобы тебе не было больно, я обещаю, но я не могу быть уверенным в том, что это поможет. Очень многое зависит и от тебя тоже. Если в твоей голове есть какая-то моральная преграда для того, чтобы сделать это, то у нас ничего не получится. Ты должен преодолеть это. И я не думаю, что могу помочь. Хотя, если ты хочешь, то… у тебя никогда не было игрушек? Это помогло бы тебе понять, что секс может быть приятным. — Игрушки?.. оу, это… — мгновенно смутившись, бормочет Гарри. — Я никогда таким не… ох, ты хочешь, чтобы… — Хей, расслабься. Давай съездим в магазин, ты выберешь себе что-нибудь? Можем начать с чего-то небольшого, чтобы ты постепенно привыкал к размерам. Стайлса откровенно поражает то, с какой лёгкостью Томмо говорит обо всём этом, поэтому его щёки покрываются самым красным оттенком, на который они только способны. И Луи поднимает его лицо за подбородок, заботливо проводя пальцами по его щёчкам и убирая кудрявые пряди за ухо. — Я стесняюсь… Может быть, ты сам? — тихо предлагает Гарри, отводя взгляд. — Хаз, детка, посмотри на меня, — просит Томлинсон, обхватывая его лицо ладонями, чтобы хоть как-то наладить зрительный контакт. — В этом нет ничего постыдного, это то, чем занимаются очень многие. Но если ты хочешь, я могу сам выбрать для тебя всё, что тебе может понравиться. Ты можешь пробовать делать всё без меня, чтобы только ты мог контролировать процесс, слышишь? Тебе нужно преодолеть страхи, если ты правда хочешь заняться со мной любовью. Всё в твоих руках, Гарри. — Я не заслуживаю тебя, — уткнувшись носом в его шею, проговаривает Стайлс. — Мне так невероятно повезло с тобой, альфа… — Мне нравится, когда ты называешь меня так, — замечает Луи, нежно обнимая мальчика. — Ты прекрасный омега, Хаз. И никогда не смей думать, будто делаешь недостаточно для того, чтобы я любил тебя. Ты идеален для меня, как бы там ни было. Я очень сильно люблю тебя, детка, и я буду любить тебя до конца моей жизни. — А я всегда буду твоим омегой, и я всегда буду любить тебя за то, что ты есть. Спасибо, Лу.ʕ´•ᴥ•`ʔ
Поездка за канцелярией и прочим откладывается сама собой на следующий день. Гарри бегает из комнаты Луи в свою и обратно, потому что невероятно волнуется перед первой в жизни групповой терапией и не имеет ни малейшего представления о том, во что одеться. В какой-то момент Томлинсон устаёт от тысячного вопроса: «Эта футболка или эта кофта?», поэтому встаёт с кровати, откладывая ноутбук и направляясь в комнату мальчика, который за это утро не замолчал ни на минуту. — Прости, я просто так сильно волнуюсь. Хочу воспроизвести хорошее впечатление. Я не хочу выглядеть вызывающе, но и слишком вычурно выглядеть тоже не хочу. Нужно что-то повседневное, но тёплое. И… — Хаз, — затыкает его Томмо, потому что у него буквально болит голова из-за омеги. — Перестань так париться из-за всего. Это просто встреча людей, которые пережили то же самое, что и ты. Ты не обязан наряжаться, как ёбаная ёлка, ладно? Просто надень то, в чём тебе будет удобно. Никто не будет осуждать тебя, — какое-то время Гарри молчит, и это пугает Луи. — Я обидел тебя? — Н-нет, просто… я раздражаю тебя? — расстроенно спрашивает Гарри. — Ты редко используешь мат при мне… — Прости. Прости, иди ко мне, — альфа раскрывает руки для объятий, и омега быстро прижимается к нему. — Просто сегодня ты такой шумный, это совсем не похоже на тебя. У меня немного болит голова, понимаешь? — Да. Прости меня, я не знаю… просто после того, как все узнали о том, что моего отчима посадили из-за того, что он сделал. Были люди, которые поддерживали меня через социальные сети, но были и те, кто писал, будто я шлюха, которая раздвигает перед всеми ноги, а потом сажает невинных за решётку для собственной выгоды. Это до сих пор продолжается, когда я выкладываю фото в Instagram или пишу что-то в Twitter. Я боюсь, что мне не поверят, скажут, что мне нужно внимание. — Чёрт, почему ты ничего мне не рассказываешь? — спрашивает Луи, смотря ему в глаза. — Хаз, в чём дело? Почему? — Потому что ты и так делаешь слишком многое для меня, я должен делать хоть что-то сам! Я не хочу, чтобы ты тратил на меня всё своё время. Ты проводишь со мной достаточно времени, но что насчёт твоих друзей, Луи? Ты почти не видишься с Лиамом, Найлом, с остальными своими друзьями. Тебе нужно быть с кем-то, помимо меня. Мы не должны быть привязаны друг к другу, как сиамские близнецы. У тебя должно быть время на что-то, кроме меня. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я не хочу, чтобы у тебя были друзья, Луи. Да, я сказал, что не хочу, чтобы ты общался с Даниэль, но это мои тараканы в голове. Общайся, если хочешь, я верю тебе, правда. Но мне неприятна мысль о том, что она хочет тебя, а она хочет, поверь мне. — Ангел. Ты ангел, Гарри, — Луи целует его в лоб. — Я провожу время с друзьями, когда у них есть время. У нас с ними всё хорошо, мы общаемся куда чаще, чем тебе кажется. А теперь надевай вот это, и поехали. У нас есть полчаса. Томлинсон протягивает ему персиковое худи и чёрные скинни. Когда альфа покидает комнату, Гарри смотрит на себя в зеркало и вздыхает. Ему хочется надеяться на то, что Луи комфортно проводить с ним так много времени, но иногда Томмо слишком задумчивый, и он мысленно находится где-то очень далеко. Это пугает, потому что Стайлс не хочет надоесть парню. И он немного боится, что старший увлёкся кем-то ещё. Одевшись, кудрявый выходит из комнаты, где его уже ждёт Луи, переписывающийся с кем-то. Когда они спускаются вниз, Джей интересуется у мальчика, как у него настроение, и тот чувствует приятное тепло, говоря, что всё хорошо. — Надеюсь, что на группе всё будет хорошо. Если захочешь поговорить, я всегда только «за». — Спасибо, я знаю, — нежно отвечает Гарри и чувствует какую-то недосказанность, поэтому робко добавляет: — мама. Луи отрывается от телефона, потеряв дар речи, а Джоанна счастливо улыбается. На её глазах появляются слёзы, и она крепко обнимает кудрявого, который тоже готов вот-вот расплакаться. Рядом с ней Стайлс чувствует, что его мама рядом, наблюдает за ним и радуется успехам. Энн была бы рада, что её сын пошёл на поправку и смог найти людей, с которыми чувствует себя счастливым. — Ну, езжайте, а то опоздаете. — Ага, — наконец-то произносит Луи, всё ещё обдумывая произошедшее. Как только они с Гарри оказываются в машине, он решает спросить: — Ты правда считаешь её своей мамой? Это многое значит для неё… — Да, она прекрасная мама для всех вас и… она относится ко мне точно так же, как к Лотти, Физзи и близняшкам. Она любит меня, и я чувствую то же самое к ней. И… ты не злишься? — Нет, почему я должен злиться? Просто я не ожидал, что ты назовёшь её так. Ну, поехали? Луи уезжает в магазин за «игрушками», и Гарри смущает мысль о том, что Томлинсон будет выбирать их, думая о нём. Но ему приходится перестать думать об этом, когда он заходит в просторное, но очень уютное кафе, где и будет проходить групповая терапия. Здесь много растений, которые прекрасно смотрятся на фоне бежевых, почти персиковых, стен и коричневого паркета. Также есть несколько книжных шкафов, стол с угощениями, а вместо стульев удобные кресла и не очень большие столики, которые обращены к центру… За кассой появляется милая женщина примерно того же возраста, что и миссис Грейсон, и Гарри чувствует себя немного глупо. — Здравствуй, — с улыбкой произносит она. — Меня зовут Татия, а тебя? — Гарри… Я на групповую терапию… — Отлично. Ты приехал немного рано, но ничего страшного. Осмотрись здесь, устраивайся там, где тебе удобнее. Ты первый раз на терапии? — Да, — кивнув, отвечает он. — А… вы? — Я психолог, милый. Колокольчик над входной дверью оповещает о новом посетителе-пациенте, и Гарри видит парня лет девятнадцати. Он одет в тёмную одежду, у него тёмные волосы длиной в несколько сантиметров, голубые глаза, родинки на щеке и веснушки на носу. Он выглядит очень привлекательным, если быть честными. — Привет, Калеб, — доброжелательно здоровается Татия, но парень лишь кивает и, окинув новенького странным взглядом, проходит мимо него. Наблюдая за тем, как парень по-хозяйски берёт с полки одну из книг и плюхается в одно из кресел, открывая её почти на середине, Стайлс невольно чувствует себя каким-то странным. Он словно находится не там, где должен. Заняв кресло рядом с незнакомцем, Гарри успевает заметить, что он читает «54 минуты» Нийкамп Марике*, что начинает подогревать интерес в кудрявом.*Нийкамп Марике, «54 минуты», описание: «Душный актовый зал. Скучная речь директора. Обычное начало учебного года в школе Оппортьюнити, штат Алабама, где редко происходит что-то интересное. Пока не гремит выстрел… Затем еще один и еще. Парень с ружьем, который отчаялся быть услышанным. Кто над ним смеялся? Кто предал? Кто мог ему помочь, но не стал? Они все здесь, в запертом актовом зале. Теперь их жизни зависят от эмоций сломленного подростка, который решил, что ему больше нечего терять».
— Интересно? — тихо спрашивает Гарри, смотря на Калеба. Тот сводит густые брови к переносице и поднимает на него взгляд, наполненный непониманием и… удивлением? — Я имею в виду книгу. Интересная? — А ты, вообще, кто? — Я Гарри Стайлс, а ты? — Калеб Монтгомери. А книга, вроде, интересная. Ещё вопросы, Г-а-р-р-и? Мальчик расстроенно качает головой, вжимаясь спиной в спинку кресла. Через пару минут кресла начинают занимать всё новые омеги от шестнадцати до двадцати пяти лет. И все они смотрят на Гарри с неким непониманием, сочувствием и даже страхом, что вызывает у него кучу вопросов. Наконец-то занятие начинается, и все начинают рассказывать о себе, своих проблемах и страхах. Вскоре очередь доходит до Калеба, который всё это время почти не отрывался от книги, разве что вставить пару слов о ситуации, в которую кто-то попал. Монтгомери закрывает книгу, откладывая её на столик и вновь смотря на Гарри, с которым они встречаются взглядами. — Мои дела… — начинает парень, прикусив щеку изнутри. — Думаю, почти все здесь знают, как мои дела. Психушка — не такое уж и прекрасное место, верно? Даже платная, — у Стайлса по коже бегут мурашки, потому что: «Психушка?». — После того, как ты пытаешься сначала спрыгнуть с крыши, а потом вскрываешь вены, никто особо не хочет гладить тебя по головке, и говорить о том, какой ты бедный мальчик. Но при этом никто не хочет помогать тебе оправиться после группового изнасилования. Мои родители — лицемерные уёбки, вот, как мои ёбаные дела. А как твои дела, Гар-ри? Здорово быть изнасилованным и продолжать вонять альфой? — Калеб! — Татия хмурится. — Мы никого не осуждаем и не унижаем. Ещё раз, и я запрещу тебе брать книги. Монтгомери фыркает извинения и тупит взгляд в пол, пока до Гарри наконец-то доходит, почему все так косятся на него. — Ох, простите. Простите, я не думал, что… Это запах моего истинного, я уже так привык к нему, что забываю о том, что он не мой. Калеб, я не хотел задеть тебя или кого-то ещё. Правда, простите. — Всё хорошо, — отзывается Оливия — омега лет двадцати. — Калеб редко следит за языком. — Расскажешь о том, что с тобой случилось? — предлагает Татия. — Я попробую… — Гарри вкратце рассказывает о том, через что ему пришлось пройти, и внезапно обнаруживает, что ему не больно. Он так часто обсуждает это с миссис Грейсон, Луи и иногда с Лотти и Найлом, что ему уже совсем не больно вспоминать обо всём этом. Следующие полчаса проходят за чашкой кофе и обсуждением того, что волнует каждого из пришедших, и Стайлс чувствует себя на своём месте. Когда все спорят о том, почему омеги не могут одеваться так, как хотят, кудрявый чувствует, как Калеб легонько толкает своим коленом его собственное. Взглянув на него, Гарри вопросительно изгибает брови. — Куришь? — тихо спрашивает старший, наклонившись к нему. — Нет, — немного стеснительно отвечает мальчик и замечает удивлённую улыбку. — Ты странный, ты знаешь? Хочешь пойти попробовать? — Мой альфа… я не думаю, что он обрадуется, если я… — Твой альфа? Ты, что, его собственность? — ядовито интересуется Монтгомери. — Пай-ёбаный-мальчик. Последнее вынуждает Гарри нахмуриться, потому что он не пай-мальчик. Да и вообще, он хотел бы узнать каково это — курить. В этом же нет абсолютно ничего такого, Луи не из-за чего злиться, верно? Это всего лишь одна ничего не значащая сигарета. По крайней мере именно это говорит себе Стайлс, когда они выходят на улицу, и Калеб протягивает ему ментоловую сигарету. Подкурив младшему, Монтгомери показывает ему, как правильно курить, и у того получается сделать также лишь с третьего раза. И Гарри не нравится. Абсолютно не нравится. Поэтому он не понимает, почему это нравится Луи. Видимо занятие уже закончилось, потому что, когда парни возвращаются, все начинают расходиться, а через пару минут в кафе заходит Томлинсон, и Гарри невольно начинает нервничать, потому что альфа может почувствовать никотиновый запах. — Привет, ну как ты? — обняв его, интересуется Луи и стреляет в взглядом в сторону Калеба, который сидит в кресле, наблюдая за ними. — Всё хорошо, — улыбнувшись, отвечает Стайлс. — Познакомься, это Калеб Монтгомери, Калеб, это Луи. — Приятно познакомиться, — хором говорят они. — Поехали? — предлагает Томмо. — Конечно. Для начала Гарри и Калеб обмениваются номерами и соц. сетями, а затем Стайлс спешит за Луи. Уже в машине омега решает признаться: — Лу? Тут такое дело… — он тяжко вздыхает, не зная, как правильно сказать. Альфа хмурится, почувствовав запах, и строго спрашивает: — Ты курил? — Да, — мгновенно отвечает Гарри, чувствуя, как на душе становится немного легче, но, видя удивление на лице возлюбленного, быстро продолжает: — мне просто было интересно, не более, правда-правда. И мне не понравилось, это единичный случай. Я знал, что ты не одобришь, но я же не твоя кукла. Мне просто хотелось попробовать. Я попробовал, мне не понравилось. Честно. Несколько мгновений Луи выглядит очень озадаченным, потому что, во-первых, омега сразу сознался, во-вторых, всё то, что он сказал, звучит очень искренне и немного взволнованно. — Оу, ладно. Я понял, — наконец проговаривает Томлинсон. — Но ты мог попросить меня, Хаз. Ты мог бы объяснить, что тебе просто очень это интересно, я же не изверг, я понимаю, что тебе хочется попробовать что-то новенькое… — Прости. — Да ладно, всё нормально. Кстати, я съездил в магазин. Посмотришь дома, ладно? Правда я не знал, какая смазка тебе понравится больше, поэтому купил со вкусом и ароматом клубники и без вкуса и запаха. А ещё я не удержался и купил тебе новое бельё. — Спасибо, — Гарри со смущённой улыбкой касается губами щеки старшего, и тот заводит машину. Им нужно съездить в магазин за принадлежностями для университета, а потом можно уже и домой.ʕ´•ᴥ•`ʔ
Дома Стайлс рассказывает Джоанне и девочкам о том, как прошло занятие, и они радуются тому, что ему понравилось там. После этого Гарри идёт в свою комнату, чтобы переодеться и немного поваляться в постели. Потом ему нужно будет разложить всё, что они купили в канцелярском, а также то, что для него выбрал Луи. Едва мальчик падает на кровать, как ему приходит сообщение от папы с несколькими фотографиями домов и краткими характеристиками каждого из них. Просмотрев их, Стайлс пишет, какой из них ему понравился больше всего. А затем ему приходит сообщение от Калеба: Калеб: «Приветик, пай-мальчик, как смотришь на то, чтобы пойти в клуб сегодня ночью?» Калеб: «Или твой альфа будет против?» Калеб: «Небось, влетело за курение, а?»Гарри: «Почему ты так взъелся на меня? Если я не курю, не гуляю и прочее, то это не значит, что я чем-то хуже тебя». Гарри: «Луи не контролирует меня, я делаю то, что хочу. Хочу курить — курю, хочу распивать алкоголь — распиваю». Гарри: «Но я не хочу».
Калеб: «Что же, очевидно, у нас не получится дружбы, сахарный мальчик. Надеюсь, твой альфа не изнасилует тебя, как твой ёбаный отчим».Гарри: «Не изнасилует, не волнуйся».
Калеб: «Тебя ведь никто и не насиловал, а?»Гарри: «А тебя?»
Калеб: «Грёбаная сука, был бы я альфой, я бы выебал тебя за такие слова».Гарри: «Почему ты такой жестокий?»
Калеб: «Жестокий? Потому что вот такой вот наш мир, сука. Либо ты, либо тебя».Гарри: «Ты не прав».
Калеб: «Раз ты так в этом уверен, посмотрим, что будет, когда твой альфа перестанет быть таким любящим». Гарри устало вздыхает, блокируя Монтгомери во всех социальных сетях, с разочарованием понимая, что этот парень и вправду болен на голову. С другой стороны Стайлс не может отрицать, что в одном тот всё-таки был немного прав — мир, в котором они живут, жесток, но лишь в некоторой мере. Жизнь не делится на чёрное и белое ровно точно так же, как и люди. У всех людей есть свои недостатки и «демоны» в голове, которые иногда вырываются наружу, и это нормально. Возможно, в Майкле тоже было что-то хорошее, но он предпочёл стать бессердечным насильником, но это уже другое дело. В Луи тоже есть что-то, чего Гарри ещё никогда не видел; что-то, что, вероятно, когда-то напугает его; но Томмо не переходит грань. Он не пытается нарочно сделать кому-то больно. Он вовсе не идеальный, но Стайлс правда любит его. Любит так, как никогда не смог бы полюбить никого другого, даже если бы не знал о том, что Луи — его истинный альфа, потому что… потому что это Луи — альфа, который спас его; альфа, который помог ему начать лечение; альфа, чья семья стала для Гарри семьёй… альфа, любовь к которому стала спасением для Гарри. Взглянув на Тео, который играет с шуршащими пакетами из-под канцелярии, Стайлс поднимается с постели, чтобы наконец-то разобрать покупки. Тетради, ручки и карандаши прекрасно помещаются на одну из полок книжного шкафа, и омега радуется этому, потому что ему не приходится переставлять всё с места на место. А затем он понимает, что пора посмотреть на то, что прикупил для него Томлинсон…