«And on the race of life time passes by. Look, I sit back and I watch it, hands in my pockets, Waves come crashing over me but I just watch 'em, I just watch 'em. I'm under water but I feel like I'm on top of it. I'm at the bottom and I don't know what the problem is. I'm in a box, But I'm the one who locked me in, Suffocating and I'm running out of oxygen». © NF — Paralyzed.
Гарри будит мягкий поцелуй где-то между лопаток, и он невольно улыбается, когда чувствует руки Луи на своей талии и спине. Томлинсон так приятно чувствуется, что омеге совсем не хочется покидать постель, он хочет провести со своим альфой немного больше времени: целовать его, обнимать и чувствовать, как сильно старший любит его. — Я знаю, что ты уже не спишь, сладкий, — оставляя поцелуй за ухом мальчика, шепчет Луи. — Твой отец приехал, хочешь встретить его? Стайлс сводит брови к переносице, поворачивается к возлюбленному и внимательно смотрит на него, словно ожидает, когда Томмо повторит сказанное, но затем переспрашивает: — Папа? Папа здесь? — Да, я видел из окна, как он подъехал на машине. Идём, нам нужно умыться. Скоро завтрак. Улыбнувшись, Гарри смотрит на кольцо Луи, красующееся на его собственном пальце, и говорит: — Уверен, что папа будет рад за нас. И моя мама была бы тоже… Альфа слабо улыбается, надеясь подбодрить своего жениха, и немного нависает над ним, убирая кудряшки с его лица и отвечая: — Твоя мама живёт в твоём сердце, детка. Она счастлива, если счастлив ты сам. Я люблю тебя, и я никому не позволю причинить тебе боль, слышишь? — Я тоже люблю тебя, Лу. Сразу после водных процедур Стайлс бежит вниз по лестнице, чтобы поскорее обнять папу, и как только оказывается рядом с ним, прыгает на него с объятиями. Смеясь, Десмонд обнимает сына, слегка приподнимая его и не веря своему счастью: Гарри жив и здоров, он сейчас здесь. Отстранившись от мальчика, Стайлс-старший слегка сжимает его плечи, целуя в лоб и говоря о том, как успел соскучиться за всё это время. Именно в этот момент кудрявый замечает около дивана большой чемодан и сумку, поэтому с радостью спрашивает: — Ты приехал насовсем? Ты больше никуда не уедешь? — Да, милый, я больше тебя не оставлю. Господи, как ты подрос за эти два месяца! Совсем взрослый уже… Их прерывает Джоанна, которая зовёт всех на завтрак, поэтому Гарри не сразу замечает Луи, подошедшего к ним. Дес здоровается и с ним тоже, и они все проходят в столовую, где уже накрыто на стол. Через пару минут за большим столом сидят абсолютно все Томлинсоны и Кристал, и Стайлс представляет им своего отца, когда Фелисите внезапно давится соком, заметив на его пальце кольцо своего брата, а затем его замечают все остальные, и за столом становится очень тихо. — Эмм, — решает объяснить Луи, — мы помолвлены. Гарри сказал мне «да» вчера ночью. — Правда? — удивляются родители обоих парней, и щёки кудрявого покрываются румянцем под столь внимательными взглядами взрослых. — Да, это так, — тихо отвечает Гарри. — Потому что у вас с Луи будет ребёночек, да? — спрашивает Фиби, и Шарлотта закрывает ей рот рукой, тихо отчитывая за такие вопросы. — Нет, просто… мы любим друг друга и поэтому… — объясняет Стайлс. — Ну, так это отлично! — поддерживает их Десмонд. — Благословляю ваш брак, дети. Марк согласно кивает, а Джоанна предлагает всем тост за молодожёнов, и Гарри никогда не чувствовал этого интересного ощущения в груди. Словно это начало чего-то поистине прекрасного и невероятного. После завтрака омега идёт помогать отцу разбирать вещи, а Луи остаётся в столовой, чтобы помочь маме с посудой. В этом доме много горничных, но Томлинсоны довольно приземлённые люди и любят сами наводить порядок после себя. Но им не особенно нравится вытирать пыль и всякое такое. В комнате Десмонда очень уютно и просторно, поэтому между ним и Гарри нет никакой неловкости, когда они начинают разговаривать обо всём, что происходит. Кудрявый сидит на кровати, складывая вещи папы в более аккуратные стопочки, нежели те, что получились, когда тот собирал чемоданы. Там вообще стопок не было, отец просто понапихал свою одежду так, как получилось. — Ты очень напоминаешь мне свою маму, — смотря на него, говорит Дес. — Однажды мы собирались в поход с Марком и ещё парой знакомых. Она точно также сидела на кровати и складывала вещи в сумку… Это было хорошее время, хотя в ту ночь, когда мы спали в палатке, было очень холодно. Но я помню, что нам не спалось, и мы выбрались, чтобы посидеть у костра. Настолько красивого рассвета я ещё никогда не видел… — Это так романтично, — с мягкой улыбкой отвечает Гарри. — Мы с мамой тоже были в походе. Я тогда впервые в жизни жарил маршмеллоу, и у меня совершенно ничего из этого не получилось, поэтому мне их жарила мама. А потом мы собирали ягоды и грибы, чтобы после приготовить из этого что-нибудь, когда вернёмся домой. Это было так здорово… Кудрявый улыбается более грустно, потому что папа навряд ли знает, что произошло на самом деле. Это сложно — решить, стоит ли говорить ему об этом, потому что Гарри был там, и он не предотвратил случившегося. Что, если родной папа станет обвинять его в смерти мамы? Заметив печаль на лице сына, Десмонд садится рядом и обнимает его, шепча, что всё будет хорошо, что мама наблюдает за ним с небес и гордится им так же, как им гордится отец. — Нет, нет, пап, ты не понимаешь, — тихо произносит Гарри, отстраняясь от него. — Это Майкл… это он убил её. Детективы Барлоу и Гудман рассказали, что на самом деле маму избили и столкнули с лестницы, она сломала шею и… Это произошло из-за меня. Я был там, и я не остановил Майкла! Это всё моя вина… — Что? Нет-нет-нет, малыш, это не так. Ты ни в чём не виноват, всё хорошо, слышишь? Ты был ребёнком, ты ничего не мог сделать. Всё хорошо, мой маленький. Всё хорошо. Гарри вытирает слёзы, тихо спрашивая, не винит ли его папа в том, что произошло, и тот обнимает его, говоря, что он никогда не стал бы злиться на своего мальчика. Через несколько минут Десмонд говорит, что сам разберёт свои вещи, а кудрявого просит пойти прогуляться. Выйдя из комнаты, Стайлс видит Луи, который, кажется, всё это время не решался зайти, но на его лице застыло волнение. — Всё хорошо, правда, — тихо говорит Гарри, обнимая своего альфу и вдыхая его природный аромат. — Наше свидание всё ещё в силе? — Да, конечно. Просто… если ты хочешь, мы можем перенести его или… — Нет. Я приду. Всё хорошо. Правда. Можно я и Кристал пойдём погулять? Думаю, нам с ней полезно бывать на свежем воздухе, учитывая всё то, что произошло. — Конечно, только, пожалуйста, оставайтесь рядом с домом. Хочу видеть тебя и знать, что ты в порядке. Ты сможешь увидеть меня на балконе мансарды, если что. Оставив мягкий поцелуй на губах возлюбленного, Гарри отправляется на поиски подруги. Найти её оказывается не так сложно — она снова сидит у бассейна, смотря на воду с каким-то грустным выражением лица. Поэтому Стайлс интересуется: — Всё хорошо? — Не знаю, просто… родители должны уже скоро приехать и… думаю, они убьют меня за то, что произошло с домом и… Прости, что нагружаю тебя. — Что? Нет-нет, что ты? Всё хорошо, правда. Вообще-то я думал позвать тебя прогуляться. Лотти сказала, что здесь красивый сад, особенно осенью, так что… Можем пройтись и поговорить, что скажешь?ʕ´•ᴥ•`ʔ
Сад и вправду оказывается очень красивым. В самом его центре расположен не очень большой фонтан, окружённый милыми лавочками и красивыми скульптурами ангелов, немного поодаль находится мраморная беседка, а чуть дальше — зона для пикника: гриль, и стол для пикника. Всё это хорошо гармонирует в сочетании с жёлто-оранжевой и всё ещё зелёной сентябрьской листвой. Гарри и Кристал садятся на одну из лавочек, и девушка не может перестать говорить о том, как боится, что родители четвертуют её за дом и за то, во что она вляпалась в первый же учебный день. — Я уверен, что они волнуются за тебя куда больше, чем за дом, — говорит Стайлс, взяв подругу за руку. — Знаешь, ты и твоя семья можете побыть здесь, пока всё не закончится. Марк не хочет, чтобы с тобой что-то случилось, потому что ты тоже можешь быть под угрозой из-за того, что общаешься со мной. — Господи, как от такого милого парня может быть столько проблем? — шутит Лоуренс, и они тихо смеются. Родители Кристал приезжают ближе к обеду, и это две красивые женщины, одна из них — альфа, а другая — омега. Они подбегают к дочери, крепко обнимая её и целуя в щеки и в лоб. Гарри стоит немного в стороне, наблюдая за всем происходящим, пока девушка наконец-то не выпутывается из объятий родителей и не представляет их: — Гарри, это мои мамы — Ингрид и Кейт Лоуренс. Мамы, это Гарри — мой друг-однокурсник. — Так это на тебя охотится этот псих? — уточняет Ингрид, явно альфа. — Ингрид! — Кейт легонько толкает её в плечо. — Очень приятно познакомиться, но, может быть, нам кто-нибудь объяснит, что произошло? — Конечно, — вдруг отвечает Марк. — Пройдёмте в дом, я и моя жена обязательно всё объясним за чашечкой чая. Также мы договоримся о возмещении убытков, конечно же. Когда взрослые уходят, Кристал неловко смотрит им вслед, и Гарри обнимает её, чтобы она расслабилась. Они гуляют вплоть до обеда, а затем возвращаются в дом, где взрослые общаются в гостиной, а Томлинсоны ждут Гарри и Кристал в столовой. Оказывается, все родители сумели подружиться и наелись перед самым обедом, как настоящие дети, поэтому столовая невольно оказалась в распоряжении детей и Луи. Томмо садится рядом с Гарри, ставя перед ним его любимый кофе и этим самым вынуждая его улыбнуться. Альфе сложно передать словами, насколько он счастлив, что омега согласился стать его мужем, поэтому старается радовать его разными мелочами. А тот факт, что на пальце мальчика красуется его кольцо, вынуждает парня глупо улыбаться. Казалось бы, такая глупость, но так греет душу… — А вы уже думаете о том, когда хотите сыграть свадьбу? Я имею в виду, если это всё закончится в этом месяце… — интересуется Кристал. — Честно говоря, я не думал об этом. Я очень хочу стать твоим мужем, — взглянув на Томлинсона, отвечает Стайлс. — Но я не уверен, что есть смысл так торопиться, учитывая… то, о чём мы уже говорили. — Да, конечно, — Луи мягко улыбается ему, прежде чем скрыть это за кружкой кофе. — В любом случае вам не о чем беспокоиться, мы обязательно пригласим вас на свадьбу. — Чур, я помогаю Гарри с подготовкой! — быстро проговаривает Фелисите, и Шарлотта оскорблённо ахает, смотря на сестру, как на изверга. Оказывается, они уже всё распланировали, и это вызывает у Гарри смех, потому что ещё очень рано говорить о свадьбе. И тем не менее Луи наклоняется к его уху, чтобы шепнуть: — Я ещё не видел тебя в платье, что скажешь? — Ну уж нет, мистер Томлинсон, даже не мечтай об этом. — Мне нравится, как звучит «Гарри Томлинсон», — с этими словами Томмо оставляет поцелуй за ухом возлюбленного, и кудрявый стеснительно улыбается. Они продолжают ворковать и нежиться друг с другом, пока Кристал не напоминает им, что близняшки всё ещё дети, и им двоим рано видеть «кино для взрослых» за обеденным столом. И, честно говоря, Гарри становится очень стыдно от мысли, что они едва не занялись любовью на глазах девушек, а Луи нахально улыбается и, взглянув на Фиби и Дейзи, прикладывает палец к губам, как бы договариваясь с сёстрами, что это останется в секрете. Лотти странно смотрит на Стайлса, и тот решает поинтересоваться: — А где Найл? — Он сказал, что приедет с Лиамом ближе к вечеру, — отвечает девушка. — Мне кажется, что он избегает меня из-за того, что мне теперь восемнадцать и… возможно, я скоро встречу своего альфу. Думаю, он не хочет, чтобы нам обоим потом было больно расставаться. — А почему ты просто не поговоришь с ним об этом? Возможно, у него просто много дел или что-то вроде того, — предполагает Лоуренс. — У меня никогда не было отношений, но я не думаю, что это сложно — поговорить со своим любимым человеком о том, что важно для тебя. Если ты видишь, что он отстраняется от тебя, то это стоит обсудить. — Да, но я просто не знаю, как начать говорить об этом. Что, если он просто скажет, что я ему на фиг не сдалась? — грустно проговаривает Лотти, смотря в тарелку с макаронами и сыром. — В таком случае я сломаю ему челюсть, чтобы он никогда в жизни больше не смог говорить и ел через трубочку, — хмурясь, отвечает Луи, и Гарри толкает его, чтобы тот понял, что ему не нравится эта идея. — Что, Гарри? Я тоже не сторонник насилия, но если кто-то делает больно члену моей семьи, я делаю этому человеку ещё больнее. И если ты правда хочешь стать моим мужем, то ты должен это знать. — Если ты правда хочешь, чтобы я стал твоим мужем, то ты никогда не причинишь боль тем, кто мне дорог, — протестует подросток. — Их отношения — это их отношения. Я уверен, что у Найла есть объяснения. Лотти, просто поговори с ним, ладно? Шарлотта кивает, пока Томмо закатывает глаза, искренне не понимая, почему его омега такой. «Такой» в хорошем смысле, конечно же, но то, как он защищает того, кто может в любую минуту разбить сердце его подруги, мягко сказать, раздражает Луи. Ему вовсе не хочется причинять Хорану боль, но, если тот хоть слово не так скажет в сторону Лотти, то Луи определённо точно не станет противиться желанию хорошенько избить лучшего друга. Тем не менее он решает прислушаться к возлюбленному, просто чтобы не ссориться с ним. Вечером, когда наступает нужное время, Гарри заканчивает собираться, и Кристал с Шарлоттой, которые всё это время помогали ему выбирать наряд, буквально благословляют его на это свидание. Фыркнув на все их шутки а-ля «не будь слишком доступным», Стайлс направляется в мансарду, уже предвкушая то, что будет происходить. Во-первых, они, конечно же, поужинают, потому что ради свидания они пропустили вечерний приём пищи. Во-вторых, днём, после обеда, Томлинсон обещал какое-то секретное времяпровождение. Поэтому кудрявый идёт к нему, совершенно не представляя, чем они будут заниматься, хотя в голове много догадок из разряда «посмотрим фильм» или «поговорим по душам» — в общем, ничего нового. Но Луи явно затеял нечто более интересное, потому что иначе он бы сказал, чем хочет заняться. В любом случае, омега уже заходит в мансарду и замирает на месте, потому что свет приглушён, и помещение оказывается в приятном полумраке. На стенах висят милые одноцветные гирлянды, а с потолка свисают красивые светильники, которые и создают это невероятное освещение. Мансарда очень большая и разделена на несколько комнат, как рассказала Лотти около часа назад, и Гарри не терпится побывать во всех них. Из состояния восхищения его выводит Луи, вышедший из какой-то комнаты. — Ты взял кофту? — интересуется Томмо, и когда кудрявый демонстрирует её, альфа улыбается. — Идём, я приготовил ужин, надеюсь, что тебе понравится. — Мне нравится всё, что ты делаешь, Лу, — он хочет поцеловать его, но парень с мягкой улыбкой отстраняется, не позволяя сделать это. — Оставим это напоследок? У нас целая ночь впереди, милый. — Ночь? — удивляется Стайлс, и Томлинсон берёт его за руку, ведя в ту комнату, из которой вышел. Это оказывается столовая с небольшой зоной под кухню, а также под отдых. — Надеюсь, что тебе нравится карбонара в сливках. А это курица в кисло-сладком соусе, — кивая на интересное блюдо, говорит Луи и усаживает мальчика за стол. — В холодильнике черничный чизкейк… я правда не знаю… — Хей, это всё просто великолепно пахнет, Лу. Мне очень нравится, правда. Это «Цезарь»? — показывая на салат, интересуется Гарри, и старший кивает, открывая вино, поэтому Стайлс решает пошутить: — Хочешь меня напоить? — А нужно? Просто в прошлый раз тебе, кажется, понравилось, и я подумал, что это поможет мне сгладить вечер, если тебе не очень понравится то, что я приготовил. — Ох, Лу, ты такой глупый, конечно, мне понравится. На самом деле, я умираю с голоду. Луи разливает вино по бокалам, позволяя омеге положить блюда им обоим в тарелки. Затем, когда Томлинсон садится напротив него, Гарри немного краснеет, потому что он правда не может поверить, что этот невероятно приятный и привлекательный мужчина — его мужчина. — За тебя, сладкий, — мягко произносит альфа, и омега вдруг что-то мурлычет. Испугавшись самого себя, Стайлс прикрывает рот рукой, смотря на Томмо так, словно вот-вот провалится сквозь землю. Но Луи лишь удивлённо смотрит на него, потому что это был всего лишь тост. Неужели Гарри правда настолько хорошо с ним? — О, Хаз, ты такой очаровательный! — с любовью во взгляде говорит старший. — Обожаю, когда ты издаёшь этот звук, правда. — Я… что? Обожаешь? Я, что, уже?.. Боже, мне так стыдно… — Нет-нет, сладкий, — спешит успокоить его альфа. — Это прекрасно, здесь нет ничего постыдного. Омеги так выражают свои эмоции, это вполне нормально, хотя вы очень редко мурлыкаете. — Я не знал, что могу так… — признаётся мальчик. — Что? Я думал, что ты контролируешь это, — удивляется Луи, смотря на него поражённым взглядом. — Ты правда не знал? В плане… ты же не спал, когда мурлыкал мне вчера. — Я не… я не знал, что я делал это. Я просто был в таком странном состоянии… знаешь, в таком, когда ты приятно вымотан, но притом ты пребываешь в таком… блаженстве? — Это то, что ты чувствуешь рядом со мной сейчас? Гарри лишь загадочно улыбается, поднося бокал к своими губам и делая глоток. Луи делает то же самое, не сводя взгляда со своего возлюбленного.ʕ´•ᴥ•`ʔ
— Чем мы займёмся теперь? — интересуется кудрявый, плюхаясь на подушки в зоне отдыха. — Я хотел предложить тебе сыграть со мной в «Я через…», что скажешь? — предлагает альфа, заканчивая прибираться. — А что нужно делать? Вытерев руки о полотенце, Луи подходит к Гарри, устраиваясь рядом и начиная объяснять суть игры. Её нельзя назвать скучной, хотя всё, что нужно делать, — рассказывать, где ты хочешь оказаться через какой-то определенный период времени. Например, через неделю Луи будет в комнате с Гарри, и они будут смотреть какой-нибудь глупый фильм. Выслушав его, омега соглашается, хотя не очень чётко представляет, где окажется через пару дней или месяцев. — Хорошо. Начинай первый, — говорит Стайлс, внимательно смотря на него. — Давай начнём с полугода? Это будет февраль. Думаю я буду дома, отмечать с тобой в постели твоё девятнадцатилетие. А ты? — Очевидно, то же самое, — фыркает мальчик. — Но на самом деле я думаю, что в феврале я буду дома с отцом играть в какую-нибудь настольную игру или готовиться к сессии. Они продолжают играть, передразнивая друг друга, когда доходят до того момента, когда Гарри исполняется 25. И теперь омега понимает, что ему придётся говорить. Но неужели Луи пытается узнать, хочет ли он детей? Это порождает внутри мальчика непонятное волнение, потому что он правда очень плохо себе представляет, каково это — быть родителем. — Через семь лет я… работаю над дизайном какого-нибудь сайта в нашей с тобой гостиной, — они понарошку купили дом несколько лет назад. — А ты сидишь рядом с книгой или журналом, что-то бормоча себе под нос… С этими словами Томлинсон нежно целует Стайлса в губы, отстраняясь почти сразу и смотря ему в глаза, чтобы убедиться, что Гарри не против. И он вовсе не против, но игра продолжается, а кудрявый неловко произносит: — Я беременен. Внутри альфы всё переворачивается от этой фразы, и он ошарашенно смотрит на подростка, не совсем понимая: это часть игры или он правда беременен. Несколько секунд он взволнованно смотрит на младшего, а тот не понимает, что происходит, пока Луи не спрашивает: — Ты… что? — Ну, через семь лет я буду вынашивать твоего малыша и… погоди, ты подумал, что я сейчас беременен? — Гарри начинает тихо смеяться, пока Томмо вздыхает от облегчения и откидывается спиной на подушки, закрывая лицо руками. — Ты правда испугался, что я беременен? Кудрявый всё ещё смеётся, когда забирается на бёдра своего истинного и старается поцеловать его в шею. Но вино, кажется, хорошенько огрело его по мозгам, потому что он не может успокоиться, хохоча и неразборчиво что-то говоря, пока Луи тщетно пытается не засмеяться вместе с ним. В конечном итоге они лежат в объятиях друг друга, тихо хихикая и говоря разные глупости, пока Томлинсон не вспоминает про чизкейк и остальную часть свидания. Поэтому он проводит пальцами по животику мальчика, целует его в кончик носа, интересуясь, хочет ли он попробовать десерт. — Конечно. А можно ещё вина? — отвечает Гарри, наблюдая за тем, как его мужчина поднимается на ноги и направляется к холодильнику. — Может быть, тебе уже хватит? — мягко уточняет альфа, и омега недовольно сводит брови к переносице, поднимаясь и подходя к нему. — Это пятый бокал, солнышко. — Ну и что? Оно вкусное, — беря в руки бутылку, говорит Стайлс и наливает себе полбокала, когда чувствует ладонь Томмо на своей пояснице. — Что не так, Лу? — Ничего, просто ты уже достаточно пьян, я волнуюсь за тебя. Не думаешь, что для второго раза это слишком много? — он оставляет поцелуй за его ушком, стараясь запретить своему мальчику пить более мягким способами, но тот тихо хнычет что-то и делает глоток. — Хаз, это последний, хорошо? — Почему? — Потому что ты не умеешь пить, детка. Ты сам говорил мне. Тебе пора остановиться, ты уже пьян. — Я не… — Что происходит? — нежно развернув его к себе, интересуется Луи, посмотрев ему в глаза. — Ничего, просто… Майкл на свободе и… я напуган, понимаешь? Я боюсь, что он снова что-то сделает. Ничего не происходит уже пару дней, и я чувствую, что это не просто так. Что, если всё происходящее — это то, что происходило все те четыре года? Он сначала причинял мне боль, а потом запирал в подвале на несколько дней. Что, если сейчас все мы в подвале? Что, если он изначально хотел, чтобы вы спрятали меня? Что, если для него это всё игра, а я — его добыча, которую он непременно поймает? — Я не позволю. Слышишь? Я не позволю ему сделать это. Идём на балкон? Поедим чизкейк, поговорим… Тебе нужен свежий воздух. Сентябрьский ветерок и вправду немного отрезвляет. Сейчас ещё не холодно, поэтому парни спокойно стоят в кофтах, наблюдая за тем, как потемневшее за эти четыре часа небо покрывается звёздами, а в саду гуляют Лотти и Найл. Наверное, это не удивительно, что девушку не загнали домой, потому что ей уже восемнадцать, а родители, вроде как, отходят ото всех этих ограничивающих традиций. Чизкейк оказывается очень вкусным, и Гарри понимает, что он и вправду пьян, потому что он опять голоден, а Луи с улыбкой наблюдает за тем, как его омега с наслаждением кушает угощение. — Я люблю тебя, милый, — убирая с уголка его губ остатки десерта, произносит Томлинсон, и Стайлс смущённо улыбается. — Я люблю тебя тоже. Слушай, может быть, погуляем? — Куда тебе гулять в таком состоянии? — тихо смеясь, отвечает Луи. — Лучше идём отдыхать. — Я хочу кушать… — Хорошо, идём.