Солнце двух кланов

Гора Муси ничуть не изменилась с тех пор: такой же густой лес, чья листва почти не пропускает солнечный свет, да вот только теперь голоса птиц и зверей явно не были редкостью. Горный ручей все так же нес свои воды, вызывая поток воспоминаний о давно случившемся здесь. Тогда Вэй Усянь никогда не думал, что когда— нибудь сам добровольно придет сюда, но для задуманного тот черный меч подходил идеально. Свет факелов охватил воды подземного водоема, которые сейчас казались совсем черными. Чем ближе к водоему, тем сильнее Вэй Усянь ощущал темную энергию, исходящую от него: вода и все, что в ней находилось, веками впитывали в себя кровь, боль, отчаяние, злобу и смерть тех, кто попадался монстру. Идеальное сочетание. — Лили ты уверена что у тебя получится , — спросил Вэй Усянь, обратившись к сестре . Та кивнула. Темная энергия вихрем окружила Лили, несколько ее нитей, словно из любопытства, потянулись к Вэй Ину и Цзян Чэну , но замерли, подчиняясь давнему приказу никогда не трогать их, и отступили, вновь втянувшись в клубок теней, вьющихся рядом с Лили . Она сосредоточилась на черном мече, похороненном под толщей воды. Темная ци скользнула в озеро, лишь взметнулись в стороны черные волны. Лили требовательно протянула руку вперёд, уже ощущая, как энергетика меча переплетается с темной ци, изменяя форму, вылепляя то, что хотелось. Несколько долгих мгновений, длящихся как сама вечность – и в ладони лежала печать. Все стихло: клубящиеся тени исчезли, слившись с тенью самой Лили но ощущение присутствия темной ци было огромным, словно ей был пропитан сам воздух. **** — Вот уж не думал, что перенос золотого ядра от меня к нему даст такой эффект, — произнес Вэй Ин. — И только односторонний, хотя кто знает, может, и я со временем смогу чувствовать его. — Об этом мы можем узнать только через несколько лет, — сказал Вэнь Нин . Вечером Вэй Ин возжелал помыться; бадью с теплой водой принесли в покои, Лили приходилось при этом присутствовать – Вэй Ину было еще тяжело самостоятельно забираться и выбираться из воды. Обычно с ним был Цзян Чэн или Вэнь Нин , но первого сегодня его задержали дела второй был в лазарете лечил раненых . Лили отвлеклась пока приготовлением теплого масла для тела, растираниями же занимался только Цзян Чэн, к радости её , Вэй Ин же со стоном блаженства отмокал. — Ши, — Вэй Ин закончил мыться, но тон был таким игривым, что Лили тут же насторожилась . — Помоги мне выбраться. Она привычно подала руку, тут же отводя взгляд. Повернуться её не заставит даже смех! её вдруг обняли за шею, прижимаясь. — Вэй Ин! – пришлось перехватить его за талию и аккуратно поставить на пол, тут же подавая полотенце. — Все хорошо, просто поскользнулся, а вот ты теперь намокла . Снимай верхние одежды и отдавай слугам. Все равно пора ложиться спать. —Сниму но у себя сказала Лили уходя к себе. Из коридора Вэй Ин успел услышать —ты так к Шиди подойди и скажи интересно какая у него реакция будит . Вэй Усянь шел первым, поднимая погибших и вливая их в свою армию. Тех, кто пытался остановить их продвижение, ждала не самая лучшая участь: стать разорванными своими же бывшими соратниками, убитыми и тут же поднятыми темной ци, идущими вперед, не зная ни усталости, ни пощады. Они первые принимали на себя основной удар, сметая противника, и заклинателям теперь был открыт безопасный путь. Он знал, что из Облачных Глубин идут заклинатели клана Лань, к которым присоединился и орден Ланьлин Цзинь. Похоже, что Цзинь Гуаншань все— таки решил не оставаться в стороне, да и в последнее время орден пионов как— то уж слишком удачен оказался в ведении войны – информация об вэньских псах, их рейдах, отрядах и передвижениях была всецело в руках главы клана. В том, что Цзинь Гуаншань ищет свою выгоду в происходящем, никто не смел усомниться. Адепты клана Не также присутствовали в рядах заклинателей, молчаливые, суровые и беспощадные. Эти точно ни перед чем не остановятся, стараясь исполнить приказ Не Минцзюэ. Среди них мелькнул даже Не Хуайсан, решивший не оставаться в стороне при такой ситуации, хотя его как потенциального главу клана и наследника брата должны были оставить в безопасном месте, иначе же – орден Цинхэ Не будет обезглавлен полностью. Среди адептов ордена Юньмэн Цзян был и Вэнь Нин . Изначально Цзян Чэн хотел оставить его в Пристани Лотоса, а не тащить его с собой туда, где всякий из клана Вэнь мог опознать, несмотря на то, что сейчас уж Вэнь Нин мало бы похож на себя прежнего, однако тот упрямо настоял на своем. Выругавшись, Цзян Чэн просто махнул рукой: Вэнь Нин сам все делает так, чтобы рухнула их история, которую они с огромным трудом создали и в которую поверило достаточное количество людей. Если же Вэнь Нина опознают – то затем ордену Цзян может прилететь обвинение в укрытии преступников и предательстве. В итоге Цзян Чэн решил оставить Вэнь Нина в лагере, не пустив к самому штурму, обосновав свое решение тем, что его помощь как целителя будет гораздо нужнее, чем как лучника. С этим пришлось согласиться: после атаки на Безночный город будет много раненых и погибших, хоть и армия мертвых примет основной удар на себя. К сожалению, Вэнь Нин мало чем мог помочь, он несколько раз бывал в цитадели клана Солнца, но все, что знал об городе – рассказал Цзян Чэну: какие улицы ведут к центральной площади, по каким можно быстрее срезать путь, где могут расставить ловушки и устроить засады. Информация эта могла значительно пригодиться, Цзян Чэн не хотел рисковать своими бойцами. И нужно будет обговорить план штурма с остальными главами кланов – решено было остановиться неподалеку и соединить союзную армию. Атаку и дальнейшее продвижение всегда разрабатывал Не Минцзюэ, но он наверняка делился идеями с тем же Лань Сичэнем, который теперь вместо него повел бойцов на резиденцию солнечного клана. Цзян Чэн нашел Вэй Ина в отдалении от его умертвий; Старейшина Илин был один, сидя на стволе поваленного дерева. Он крутил в руках свою флейту, словно задумавшись о чем— то, и лишь оклик Цзян Чэна вернул его в реальность. — Прости, отвлекся, — улыбнулся Вэй Ин, осторожно поднимаясь на ноги. — Там уже начали собираться остальные? — Да, — кивнул Цзян Чэн. — Тебе тоже стоит там быть, раз лютые мертвецы идут первыми. — Ты тоже не ожидал, что теперь Лань Сичэнь возьмет на себя командование? — спросил Вэй Ин. — Но, по крайней мере, он хоть сдерживает клан Цзинь и недовольных ими бродячих заклинателей, — заметил Цзян Чэн. — Лань Сичэнь умеет говорить и убеждать в своих словах, поэтому за ним и идут. Он так жаждет освободить Не Минцзюэ или отомстить за него… — Слишком уж сильное рвение, но за близких друзей и не такое можно сделать, а они знакомы уже давно, еще с тех пор, как сам Не Минцзюэ учился в Облачных Глубинах, — ответил Вэй Ин. — Как думаешь, что будет дальше? — Дальше? — Да. После того, как закончится этот день? — Мы победим, — твердо и уверенно ответил ему Цзян Чэн. — Разнесем ко всем демонам этот город, убьем Вэнь Жоханя и вернемся домой. — Мне бы твою уверенность… — вздохнул Вэй Ин. — Что тебя так тревожит?! — не выдержав, воскликнул Цзян Чэн. — Я ведь чувствую твою тревогу и подавленность! Это так все— таки действует темная ци или дело в чем— то другом?! — Успокойся, — Вэй Ин обнял его. — Я просто обеспокоен тем, что нам придется трудно, но даже так я тебя не оставлю, никогда. Поверь, есть у меня кое— какая идея, что совершенно не придется по вкусу вэньским псам. — Ты никогда не сдаешься, — Цзян Чэн слышал, как бьется сейчас чужое сердце. — Но почему я могу ощущать тебя? Ведь раньше такого не было никогда! — Может… это после того храма? — Вэй Ин наугад назвал причину. — Это объясняется тем, что там мы признались друг другу в чувствах. Вэй Ин не собирался рассказывать сейчас правду. Ни о том, что их связь сформирована из— за пересадки золотого ядра, ни о том, что же на самом деле он задумал исполнить в Безночном городе. — Это такой намек, что мне пора вести тебя во второй храм? — ухмыльнулся Цзян Чэн, но с выбранной темы не свернул. — Я серьезно, Вэй Ин. В чем же дело? — Так я тоже не шучу, — ответил ему Вэй Ин. — И кстати, про второй храм поговорим детальнее, когда вернемся домой? Цзян Чэн только фыркнул: он же видел, как Вэй Ин в сторону уводит разговор. Но от своего не собирался отступать и был намерен выяснить правду: он достаточно хорошо знал приемного брата, чтобы понять – тот скрывает какую— то тайну, и это даже без возможности ощущать его. Ничего не говоря в ответ, Вэй Ин только крепче прижался, тщательно пряча свои ощущения, не допуская того, чтобы Цзян Чэн еще что— то почувствовал. Это был весьма рискованный план, буквально на лезвии клинка. Если обман раскроется, то это обернется очень и очень большими проблемами для только что возродившегося ордена Юньмэн Цзян и убийством самого Вэй Ина. Его терпят тут только потому, что темные силы необходимы для уничтожения ордена Цишань Вэнь, но не более – для всех использование темного пути по— прежнему является запрещенным искусством, и едва все закончится, как взоры остальных кланов обернутся на него. Печать тоже сыграла свою роль в принятии этого решения: за время ее использования Вэй Ин убедился в том, что такую мощь ни в коем случае нельзя отдавать в чужие руки, да и зря вообще пришла мысль создавать артефакт. Его мощь и возможность активировать, не используя темную ци, привлечет многих, а печать уже видели. Как скоро в таком случае появятся мысли о том, чтобы столь могущественнейшая и опасная вещь была в более надежных руках? Никто не откажется от подобной доли власти и возможности устрашения или избавления от нежелательных лиц. Однако точку во всем этом нужно поставить действительно в самом финале, не подводя всех остальных, не подводя Цзян Чэна. — Идем, надо послушать, что там Лань Сичэнь предложит в качестве плана атаки, — Вэй Ин с неохотой отстранился. — Вместе, да? — Вместе. Ты – часть ордена Юньмэн Цзян и часть меня, — ответил ему Цзян Чэн. — Думаю, последнее пока не стоит открыто демонстрировать всем, — Вэй Ину не хотелось, чтобы об их чувствах знали посторонние. — Это может быть опасно. — Ладно, уговорил, но думаешь, пойдут слухи? — Всякое может быть. *** Вэй Ин в самом деле собирался следовать плану, составленному Лань Сичэнем, его все устраивало в большей степени. В конце концов, то, что задумал он, возможно лишь после того, как все закончится. Вэй Ин, крепко сжимая флейту, ощущал, что происходит сейчас с его умертвиями – они шли вперед, за ними следовали заклинатели союзной армии. В Безночном городе не было обычных людей, лишь бойцы— заклинатели клана Вэнь да те, кто был им подчинен. Бои шли на каждой улице, и благодаря рассказу Вэнь Нина отряд, который возглавлял Цзян Чэн, продвигался к площади быстрее прочих. Ветер доносил звуки боя, в которые вплетались мелодии ордена Гусу Лань. Вэй Ин только хмыкнул, узнавая яростную песню белой флейты— сяо, принадлежавшей Лань Сичэню – он сам идет в бой среди остальных адептов и заклинателей, не боясь ничего и никогоОн продолжил свой путь, выбирая наиболее удобное место, откуда можно будет потянуться ко всем восставшим мертвецам. Тигриная печать льдом обжигала пальцы, но Вэй Ин не собирался убирать ее. Используя сейчас артефакт, Вэй Ин убедился в лишний раз, что создал опасную вещь, а уж если печать попадает в чьи— нибудь еще руки… Решение пришло быстро и стало частью плана. Вряд ли кому— нибудь придет в голову ползать на коленях по земле, собирая осколки печати? Да и не хватит сил, чтобы восстановить или же скопировать его творение. Счет теперь пошел на мгновения. Боль, голова раскалывалась, но Не Минцзюэ упрямо заставил себя открыть глаза. Рана на голове кровоточила, кровь заливала глаза, но его он видел отлично – хозяина Безночного города. Вэнь Жохань смотрел на пленных, смотрел молча, со скучающим, надменным видом. Движение в стороне, ядовитые, резкие слова – этого человека, о чьем существовании хотелось бы забыть, он также узнал. Мэн Яо, предатель и убийца. Двое поплатились за свои яростные слова. Гнев в груди Не Минцзюэ придавал ему сил, а уж его драгоценная сабля в руках этого пса заставила встать на ноги. Пусть кровь снова залила глаза, во рту солоно, но его он утащит с собой! Из груди вырвался хриплый рык, но удар поверг его на спину, нога Мэн Яо придавила его к полу. — И это все, на что способен глава клана Не? Оглядись! Ты в плену, в Безночном городе, на коленях у ног самого Вэнь Жоханя. Сколько же ударов потребуется ему, чтобы сломать твою саблю подобно оружию вашего отца? В ответ он только сложил печать, призывая саблю; нужно встать! Драться! Он не собирается умирать стоя на коленях под насмешки предателей. Однако силы были неравны, у него почти не осталось ци, а скоро не останется и крови. Он сражается лишь за достойную смерть. Вэнь, что были рядом, умерли, располовиненные круговым ударом, все было залило теперь кровью врага. Не Минцзюэ снова поднял саблю; его тело вдруг рывком потащило к трону, но еще один пес умер в его руках, однако удар о ступени почти погасил свет в глазах. Вэнь Жохань так близко, но не поднять руку с оружием, а в груди пылает ярость, выжигающая остатки сил… Он и Мэн Яо почти по— дружески, так свободно обсуждают, что с ним сделать, как продлить агонию. Слишком молодое для главы клана лицо склоняется над ним… кровь заливает ему грудь, чужая кровь, Вэнь Жохань оседает на окровавленные плиты. Мэн Яо стоит над ними и убирает в ножны меч. — Прости меня, Не Минцзюэ! Ты должен понять, я злил тебя, чтобы придать сил! Я должен… Договорить он не успел, ибо глава клана Не поднялся на ноги. Он жаждал его крови за убитых соратников и весь этот обман. Мэн Яо спасался бегством, словно лань от тигра. Спас его лишь Лань Сичэнь, ворвавшийся к ним и поймавший Не Минцзюэ в объятья. Белоснежные одежды залило кровью, в нефритовых глазах был ужас – он крепко держал любимого, рвущегося прикончить того, кого считал предателем. Но Не Минцзюэ пришлось услышать слова своего гэгэ; от его голоса рука с саблей опустилась, он повис у него на руках, ощущая, как светлая энергия проникает в него, исцеляя, и как тревожно бьется сердце Лань Хуаня. Стал неважен прячущийся за белыми одеждами Мэн Яо. Он – жертва обстоятельств, идеальный шпион, позволивший им войти в город, он ведь спас его, главу клана Не! Спас… глаза окончательно закрылись, голос убаюкивал, гнев отступил, Бася перекочевала за пояс Лань Сичэня, и кровавый туман развеялся, окуная в мягкое светлое марево. Где— то раздался нечеловеческий крик. *** Вэй Ин крепко сжал в ладони Тигриную печать, не обращая внимания на боль и стараясь вытянуть из артефакта всю его энергию, до последней капли. Холод и боль переплелись, но он продолжал сжимать печать – до тех пор, пока поверхность артефакта не покрылась трещинками, а затем Тигриная печать разлетелась на осколки. Он закрыл глаза, потянувшись ко всем умертвиям, забирая их темную энергию, поглощая ее в себя. Всех, абсолютно всех, не оставляя ни одной капли… Вэй Ин прикусил себе губу: боль отрезвляла и не давала окончательно нырнуть в этот темный поток, сосредоточенный в его теле. Вэй Ин чувствовал себя словно сосуд, полный воды; ее так много, что еще пара капель – и все выплеснется без остатка. Еще немного… еще чуть— чуть… …Лань Чжань в этот раз вновь едва не порвал струны гуциня. Оставшуюся энергию он берег, предпочтя действовать мечом. Светлые одежды запачканы кровью и копотью от дыма, в этой части города все еще бушуют пожары. Второй нефрит клана Лань был с орденскими адептами, они продвигались вперед, окружая площадь перед дворцом, не пуская подмогу, пока заклинатели Цинхэ Не и Ланьлин Цзинь не ворвались в цитадель. Битва уже подходила к своему завершению, силы сражающихся были бы равны, но значимый перевес в сторону союзной армии принесли ожившие мертвецы, подвластные Вэй Ину. Рядом задергались два таких умертвия; их одежды, украшенные алым солнцем, давно были порваны и окровавлены, но своих прежних собратьев по ордену они не щадили. Лань Чжань, прищурившись, наблюдал за тем, как темная ци туманом покидает тела умертвий – вот теперь они окончательно мертвы и холодны. Лань Чжань видел, как темный туман сползается в одно место, но дорогу ему перегородили двое заклинателей, чудом пока выживших. Мелодия гуциня против огненной магии – исход столкновения был ясен, противники Лань Чжаня были ему не ровней. Закончив с ними, Лань Чжань направился дальше к своей цели, однако не смог сделать и десятка шагов: огромное количество темной ци, выплеснувшейся на улицы города, едва не сбило его с ног. Выброс почувствовали все, без малейшего исключения. Мощность вырвавшейся темной энергии бушевала и… рассеивалась. Силы ее хватало для того, чтобы разнести все в ближайшей округе, люди не пострадали лишь каким— то чудом, волей небожителей. Без лишних слов поняв, что же случилось, Лань Чжань кинулся вперед: он знал, что источником всего этого был Вэй Ин. Такое огромное количество темной ци невозможно удержать в человеческом теле, не хватит никаких сил, и… Он замер, не доходя до центра площади: там Цзян Чэн, стоя на коленях, осторожно прижимал к себе бессознательного Вэй Ина. Целителям было много работы, но двое человек сразу же подошли к Цзян Чэну. Он отмахнулся, когда спросили об его ранах, это может подождать. Однако главу ордена Цзян так просто не отпустили, оставляя для дальнейшей поддержки Вэй Ина духовной энергией. Кто— то уже сообщил и Вэнь Нину: он ворвался в шатер лекарей, сразу же кинувшись к Вэй Ину и Цзян Чэну. К этому моменту жизнь Вэй Ина уже была вне опасности, но это было единственной радостной новостью. Один из целителей, нахмурившись, произнес: — Золотое ядро господина Вэя… его нет! — Что? — Цзян Чэн поднял на него взгляд, и целитель повторил: — У господина Вэя отсутствует золотое ядро, это абсолютно точно. И темная ци – ее почти не осталось в его теле. Вэнь Нин вздрогнул, буквально ощущая, как смотрит на него сейчас Цзян Чэн, но не смел посмотреть в ответ и радовался, что господин Цзян сейчас ничего не спрашивает, но это только потому, что рядом кто— то есть. Разговора не миновать, это Вэнь Нин знал точно. — Я прослежу за всем, — Вэнь Нин все так же старался не смотреть на Цзян Чэна. — Если вы нужны ордену, то идите, господин Цзян. Молча кивнув, Цзян Чэн покинул шатер целителей, все еще волнуясь за состояние Вэй Ина. Неподалеку он заметил Лань Чжаня: тот тоже караулил, не собираясь уходить. Покосившись на второго нефрита клана Лань, Цзян Чэн сжал кулаки и направился к своим людям. Сейчас необходимо узнать количество потерь, решить, как поступить с пленными адептами Цишань Вэнь, и поискать еще выживших. Дел очень много, особенно для глав кланов. Вздохнув, Вэнь Нин снова переключил свое внимание на Вэй Ина – тот был очень слаб, лишь духовная энергия Цзян Чэна не дала ему погибнуть, когда произошел выплеск темной ци. Сейчас, без нее и золотого ядра, Вэй Ин был ничем не сильнее обычного человека. Что еще беспокоило Вэнь Нина – еще не полностью сросшиеся переломы, и когда в теле отсутствует темная ци, это может повлиять на процесс заживления. Пришлось опять делиться духовной энергией: Вэй Ин снова слабел, но все еще не сдавался смерти. Один из целителей, в желтых одеждах клана Ланьлин Цзинь, произнес: — Боюсь, что первый господин Вэй не сможет пережить эту ночь… — Он справится! — воскликнул Вэнь Нин . — А если вам не хочется тратить силы, или по другой причине, то займитесь остальными ранеными! — Молодой господин Вэй и в самом деле очень слаб, — подал голос второй целитель. — И отсутствие его золотого ядра исцелению не помогает. — Знаю, — Вэнь Нин смотрел на «брата», делясь с ним духовной силой. — Но он справится, я уверен. Спорить с молодым целителем не решились, зная, что он очень упрям и в самом деле не собирается так просто сдаваться, борясь за жизнь Старейшины Илин, несмотря на то, что темная энергия так сильно разрушила его тело. А многим ведь было бы лучше, если бы сейчас Вэй Усянь умер. Их оставили в покое, время от времени только поглядывая в ту сторону, где лишенный сил Старейшина Илин еще цеплялся за жизнь. Вэнь Нин чутко отметил, когда Вэй Ин задышал свободнее, кожа его перестала быть такой бледной. Кажется, все самое сложное уже миновало, и жизнь Вэй Ина не оборвется. Целитель отдал распоряжение адептам клана Цзян подыскать подходящее место, где их не побеспокоят излишним вниманием. Вэй Ина перенесли в отдельные покои. — Вэй Ин, держись, умоляю, — шептал Вэнь Нин , по своим записям старавшийся провести ритуал очищения. Он не боялся искажения ци – ядра— то не было, а вся светлая энергия, что была в крови, шла лишь на то, чтобы поддерживать тело на грани, и энергетические меридианы получили повреждение. Если их не получится восстановить… От усталости клонило в сон, вечерело; он зажег только один светильник с символом покоя и воскурил травы. Дыхание Вэй Усяня стало ровным и глубоким, он наконец спал. Лекарь был в одних нижних одеждах, в комнате было очень жарко, но так было нужно для лечения, и, к радости Вэнь Нина, это принесло плоды. Он сполз на пол у изножья постели, оперся спиной о стену и старался не заснуть, но потеря большого количества ци и стресс дали о себе знать: глаза слипались, светильник мерцал где— то у окна, не разгоняя наступающую темноту. Вэнь Нин едва не заорал, когда его сцапали за ногу; он дернулся, но в ответ на это его дернули и припечатали к полу за волосы – сверху навис Цзян Чэн. В глазах главы клана искрились молнии, он был зол и, низко склонившись, зашипел, но тихий его голос вызывал еще больше ужаса, чем крик: — Ты же знал, ты не мог не знать. Почему мне никто не сказал? — рывок прервали, придавив еще и ноги. Деваться некуда, страшная тайна вышла наружу, но как он может предать своего господина? Однако молчание затягивалось, и его больно дернули за волосы, напоминая, кто тут хозяин. — Я позволил быть тебя рядом с нами, доверял, и тут выясняется такой обман, ведь мне ты мог сообщить. Ты этим не предаешь его, ты избавил бы нас от проблем сейчас. Я не могу лишить тебя жизни, ты нужен А— Сяню, но тебя ждет наказание, запомни. И я все еще жду ответа. Это была длинная речь, впечатлившая несчастного Вэнь Нина, и, попросив прощения у бессознательного Вэй Ина, он решился: — когда вы были в плену, моя сестра… Цзян Чэн выпустил его волосы, но, не убирая колена с его ног, коснулся того места, где находилось золотое ядро. Внутри все застыло льдом. Нет, не от обмана Вэй Ина, а от осознания, на какие жертвы готов пойти любимый ради него. Уговоры Вэнь Цин, его слабость в дороге и то, как он его отослал… все сложилось, и захотелось завыть. — А— Чэн? — хрипло раздалось с ложа. Про целителя тут же забыли, Цзян Чэн метнулся к ложу; Вэй Ин явно пытался сесть, но не мог… это напугало, но он положил руки ему на плечи, заглядывая в глаза. — Я здесь, прости за шум. — Не вини во всем Вэнь Нина, я связал его клятвой, — Вэй Ин с трудом смог сжать пальцы, чтобы ухватиться за край ханьфу любимого. — Я сделал это ради тебя. — Сумасшедший! А если бы ты умер?! Ты принял решение за нас обоих! — Цзян Чэн не мог больше сдерживаться. — Потому что ты тогда был на грани, чтобы не сойти с ума, мы и так потеряли все, а я не мог потерять еще и тебя! — он смог поднять голос, опалив Цзян Чэна горячим дыханием лихорадочного больного. — Это было мое желание, я любил тебя уже тогда… всегда, — пальцы соскользнули с ткани. — Надеюсь, я достоин твоих жертв, но пожалуйста, думай о том, что мне ты нужнее собственной жизни! Отец, он тогда сказал, что любовь – это когда двое вместе. Я за тобой бы в царство смерти бы сошел и вступил бы в спор с судьями. Мир Вэй Ина расплывался, но он цеплялся за голос Цзян Чэна; его дорогая лисица узнал обман, но все это ради того, чтобы жить дальше, жить вместе. Но это произнести уже не было сил; он ощутил прохладные руки на животе и как смертельный жар покидает тело, его снова клонило в сон. Вэнь Нин , заметив, как трепещет огонь в светильнике, кинулся исполнять свои обязанности, даже не побоялся двинуть главу клана локтем.