Они могут свести с ума

Чуть ли не с самого восхода солнца на рынке стоял неимоверный гам. Торгаши драли глотки, перекрикивая друг друга, дабы покупатель услышал только их и только у них купил товар. Кричали и покупатели, ну как же без этого. И суета стояла словно в муравейнике. Заклинатель в белых одеждах и с повязкой, скрывающей глаза, двигался между рядами прилавков, прислушиваясь где чего продают. Он периодически запахивал своё ханьфу, полы которого ветер разносил по разным сторонам, ибо оно было очёнь лёгкое. Этот человек не хотел, чтобы посторонние пялились на его выпирающий живот, поэтому даже не касался его в людных местах. Он не хотел, чтобы его сглазили. И без того на него народ оглядывался, ведь не каждый день можно увидеть слепца, да ещё и такого красивого. А по поводу внешнего вида, то с началом его интересного положения молодой человек стал хорошеть на глазах. Волосы стали ещё прекраснее, гуще и блестящее. Кожа также обрела какой-то неземной тон. А фигура… фигура беременного мужчины – это отдельный вид искусства. А ещё энергетика. Какая же от него исходила энергетика! Она притягивала так, что у окружающих сносило крышу. Богиня! Просто самая настоящая богиня. Только вот мужчины, имевшие неосторожность слишком откровенно пялиться на этого заклинателя, рисковали всем. Причём, в буквальном смысле. А уж если они осмеливались подойти, желая познакомиться, или в худшем случае, отпустить какую-нибудь непристойность, то можно было сто процентов прощаться с жизнью, причём, забирать её будут очень медленно и крайне мучительно. – Хозяин, у тебя есть молодая картошка? – тихо спросил Сяо Синчень у стоящего за одним из прилавков мужчины. – А ты что, слепой? Не видишь? Вон, всё перед тобой лежит, бери! – грубо ответил торгаш. А заклинатель, ну что он может сделать? Только грустно улыбнуться, потому что сказать-то и нечего. И ведь так было всегда с того момента, как он отдал свои глаза другу. Люди поистине злые существа. Они могут пнуть слепца, могут бросить в него чем-нибудь, зная что в ответ им ничего не будет, так как их «жертва» попросту знать не знает, с кого спрашивать. А на рынке, так вообще. Ему запросто могли подсунуть испорченный товар. Сколько раз вот так ему приходилось трапезничать на ужин или обед гнилой капустой, позеленевшей или проросшей картошкой, а то и похуже. Но это было раньше. Сейчас за его спиной тенью стоит тот, кто порвёт любого за своего даочжана и кто не даст его обмануть, оскорбить или пнуть. – А хочешь, ты тоже сейчас слепым станешь? – пара безумных глаз уставилась на торгаша. Мужчина ничего не понял, но дико испугался этого взгляда. Тот человек показался ему самым настоящим безумцем, который явно шутить не станет, а если ему вдруг и вздумается показать свой юмор, то он будет чересчур жестоким и болезненным для собеседника. Из ниоткуда этот человек с сумасшедшими глазами достал кинжал, который «совершенно случайно» опустил на кисть руки продавца. Только тот даже вскрикнуть от боли не смог – слова застряли в его горле. Более того, он даже не шевелился, просто стоял и смотрел на эту пару очень уж странных молодых людей. – Зачем ты это делаешь? – спросил заклинатель в белых одеждах у своего спутника так тихо, что только он один мог услышать его вопрос. – Не пытайся перевоспитать меня, Сяо Синчень. Никому не дозволено так обращаться с моим гэгэ! – зло прорычал этот псих. – Ты ненормальный! – выдохнул заклинатель и двинулся прочь. – Угу, опять ко мне претензии? – он наспех напихал корзинку картошкой и, кинув продавцу пару монет, двинулся следом за своим спутником. – Нет. Мы просто пришли к твоей любимой кондитерской лавке, Сюэ Ян. Иди, возьми себе конфет и захвати мне сладких булочек. А, ещё порошок какао-бобов. Я постою на улице. Тёмный заклинатель ревновал своего возлюбленного к каждому столбу и вот эти его словечки о том, что ты иди, а я тут один постою, без присмотра, его просто кошмарно злили. А вдруг кто-то пристанет за эти три минуты его отсутствия рядом? Вдруг опять какой-нибудь мудила решит, что может претендовать на эту конфетку и на их малыша? Но делать нечего. Ругаться с любимым и лишний раз трепать ему нервы Сюэ Ян не станет. Вообще, лишь с ним одним он был добрым, заботливым и ласковым. Да что там говорить! Они до сих пор не отбили три священных поклона в храме предков только потому, что Сяо Синчень сказал «не время». Якобы, после смерти супруга должно пройти какое-то время, и только потом вдовец может вновь вступить в брак. Тёмного заклинателя это конечно же возмутило. Он попытался что-то возразить, но на него цыкнули и поднимать этот вопрос ещё раз ему уже не хотелось. Нет, конечно хотелось, но раз любимый Синчень-гэ сказал «нет», значит нет. – Да, правда? Ну, спасибо. Опасения Сюэ Яна были не беспочвенны. Стоило ему выйти из палатки со сладостями, как он заметил, что «на его варенье уже слетелись мухи». Какой-то жирный, противный, но явно не бедный мужчина, уже стоял рядом с Синченем, пытаясь схватить его за руки. Он, естественно же, отстранялся и не позволял себя поймать, но и не предпринимал никаких попыток прогнать негодяя. – Просто я обалдел от Вашей красоты, друг-заклинатель. Я таких красивых мужчин на своём веку ещё не встречал. Может, Вы согласитесь отобедать со мной? Или же посидим в винной? Я хорошо заплачу за ночь. Да что ж такое-то, а? Хоть ты паранджу на него нацепи! Уже за наложницу приняли. – Простите, но я не по этой части. Тем более, увы, я несвободен. – Ничего страшного. Я тоже с радостью замуж позову. Ну, что, убить? Так люди сбегутся! Конечно, в другое б время Сюэ Ян не задавал бы себе такого глупого вопроса, а эта жирная свинья уже лежала бы на земле, захлёбываясь собственной кровью, но любимый человек не одобряет его повадки убивать всех налево и направо. Значит надо действовать другими методами. – Давай, гуляй отсюда! – Сюэ Чэнмэй резко схватил возлюбленного под руку и рванул на себя так, что тот врезался в его грудь. – А то шею сверну! Сказали же: несвободен. И вообще, тебя не смущает, что он беременный? Человеку нечего было сказать, он просто опешил от такой наглости. Хотя, кто тут ещё наглым был? – Пошли домой, я устал, – прижавшись к своему единственному родному человеку, словно котёнок к маме, попросил Синчень. – Пойдем! – сменив тон на более мягкий, ответил ему тёмный заклинатель, позволяя обхватить свою руку. – Запру тебя дома и фиг ты куда ещё мне выйдешь. Нечего тебе на людях делать, они недостойны того, чтобы смотреть на тебя, – и поцеловал любимого в лоб. – Я же тебе не собачка, чтоб меня дома запирать! Да и что я там один буду делать? – А кто сказал, что я не запрусь вместе с тобой? А чем заняться мы найдём, не переживай. Ты будешь просто сидеть и плести свои корзины, а я буду гладить твой живот. – Кстати о животе, – заклинатель резко ожил и взбодрился, – я пока ждал тебя у кондитерской, почувствовал что-то странное. Как будто меня мягко тронули изнутри, – молодой человек положил таки ладонь на свой округлый пузик. – О, вот опять! – А ну дай! – Сюэ Ян встал перед Сяо Синченем и так же устроил руку на его животе. – Не чувствую. – Вот здесь. Чуть левее пупка, – он осторожно перетянул кисть Чэнмэя и сверху накрыл его ладонь своими. – А теперь чувствую! – они оба улыбнулись друг другу. – Вот. И мне кажется, это девочка. – Значит, будет дочь. Красотой точно в маму пойдёт. – Главное, чтоб характером пошла не в тебя.