frank sinatra — jingle bells
Суматоха, царящая вокруг, сносит голову. Гарри стряхивает снег со своего старенького чёрного пальто, когда вбегает в магазин. Он едва смог закрыть кондитерскую раньше времени, потому что заказов было бесчисленное множество. И, честно говоря, Гарри даже не знает, как миссис Браун будет справляться со всем этим. Звон колокольчиков, кажется, раздаётся уже у Гарри в голове. Он обожает Рождество, правда, но люди сходят с ума. Всегда и везде. Даже в маленьком Холмс-Чапл! Какая-то женщина толкает его, выбегая из магазина. Гарри даже не успевает разглядеть её, качая головой. До праздника остаётся ещё два дня, и его мама, Энн, хотела, как обычно, посидеть в семейном кругу. Джемма возвращается домой завтра, и Гарри не может дождаться, чтобы увидеть её снова. — Хэй, Гарри, как дела? — звонкий голос Найла раздаётся где-то совсем близко, и Гарри оборачивается. Он улыбается, стуча ботинками, чтобы сбросить снег. Найл глядит на него из-за прилавка, складывая покупки старика Мартина, школьного учителя. — Там так намело, да? — Привет, Найл, — Гарри кивает, подходя чуть ближе. — Добрый вечер, сэр, — он улыбается мужчине, и тот приветствует его взмахом кисти, спешно забирая продукты. — Ну и погодка! Не помню, когда в последний раз было так много снега! — Точно, — Найл ухмыляется, глядя в окно. — Я думал, твоя мама уже успела закупиться. — Ага, — Гарри перекидывает шарф назад. — Она просила купить фасоль. Джемма обожает фасоль, — он закатывает глаза, однако в том жесте нет никакого раздражения, и Найл посмеивается. — Что ж, народ немного схлынул, — он выдыхает. — Мне надо торопиться, Джерри скоро подменит меня. Гарри кивает и шагает мимо прилавков, чтобы больше не отвлекать друга. Он крутит в голове название дурацкой фасоли, когда задерживается у стеллажа с шоколадками. Он думает о том, чтобы купить одну плитку, но затем мотает головой, мысленно отговаривая себя от этой идеи. Прошмыгнув мимо постоянно докучающей расспросами мисс Батчелор, Гарри минует макароны и спустя несколько шагов наконец оказывается напротив стеллажа с Heinz. Выдохнув, он оглядывает его сверху вниз в поисках лучшей баночки. Взяв одну, Гарри начинает вертеть её в руке, представляя лицо сестры, которая всегда так смешно уплетает фасоль в томатном соусе на каждое Рождество. Он прижимает банку к груди и затем берёт ещё одну, когда кто-то окликает его.sia — everyday is christmas
— Гарри? На мгновение, на одно крохотное мгновение сердце Гарри перестаёт биться. Он поворачивает голову слишком резко, совершенно забывая о том, что нужно дышать. Его глаза словно застилает странная пелена, а всё его тело пробирает мелкая дрожь. Он думает, что может ошибаться, что разум просто играет с ним злую шутку. Но когда он видит человека перед собой, то всё становится на свои места. Время может изменить его, но эти глаза Гарри узнал бы даже сквозь столетия. — Привет, — его голос тихий и мягкий, не такой звонкий и задиристый, как раньше, каким Гарри его запомнил. Гарри не отвечает и просто стоит там, обнявшись с банками фасоли, не в силах выдавить из себя и слова. Он не может поверить, что Луи настоящий и что тот на самом деле стоит прямо перед ним. — Что ты здесь делаешь? — в конце концов спрашивает он, и это выходит намного грубее, чем он ожидал, так что Луи открывает рот, но, кажется, не находит слов для ответа. Гарри хлопает глазами, прочищая горло. — В смысле, не знал, что ты вернулся. Он отводит глаза, начиная разглядывать стеллаж с банками, возвращая одну из них на место, делая вид, словно она ему не подошла. Взгляд Гарри бегает по банкам фасоли, пока краем глаза парень видит, как мнется Луи рядом с ним. Гарри замечает корзинку у него в руках. Просто невероятно. — Да, я хотел сделать маме сюрприз, — его голос перестаёт быть таким уверенным. Он тоже откашливается и разглядывает свои ботинки, будто швы на них очень занимательны. — Попросил девочек не говорить ей. — Очень мило, — бурчит Гарри, бросая на парня быстрый взгляд. Он изменился. Теперь Луи выглядит старше, и с тех пор, как Гарри перестал следить за ним в соцсетях, лицо Луи стало ещё более выразительным: его скулы стали ещё острее, а морщинок у глаз немного прибавилось. Теперь от того подростка, каким он уехал отсюда четыре года назад, почти ничего не осталось. Лишь тот же самый оттенок глаз. Глаз, в которые Гарри теперь боится заглянуть. Гарри не хочет думать о прошлом, но воспоминания словно лавиной накрывают его с головой, и Гарри кажется, что он задыхается. Он закрывает глаза, чтобы сморгнуть противные картинки. Не то чтобы Гарри всё ещё ненавидит Луи, нет, вероятно, он смог забыть о нём. Конечно же это ложь, но приятнее думать, что это на самом деле так. Гарри знает Луи с того самого дня, когда он, одиннадцатилетний, ворчал возле своего дома, потому что не хотел переносить коробки. Их семья переехала из Донкастера, и Луи никого не знал здесь, так что Гарри решил взять на себя роль рыцаря и познакомился с ним первым. Гарри стал его лучшим другом и в своих глупых детских мечтах полагал, что останется таким навсегда. Они росли вместе, узнавали этот мир вместе. Гарри познакомил Луи с Найлом, а затем они познакомились с Лиамом. Они всегда были лучшей командой. Они взрослели, и их мечты также менялись. Луи всегда говорил о том, что он мечтает уехать учиться и жить в Лондон. У него были великие планы на собственное будущее, и проблема Гарри была в том, что он никогда не был настолько же уверенным в себе и своих силах. Он всегда соглашался со всеми идеями Луи, потому что считал, что тот всегда знает, что делает. Время шло, и, когда они закончили школу, Гарри был в ужасе. Каждую ночь его преследовал самый страшный кошмар, потому что Луи отправил документы в несколько университетов Лондона, а Гарри врал ему. Он обманул его, сказав, что тоже подал документы. Правда была в том, что Гарри ничего не подавал. Он никогда не хотел уезжать, ему нравился их маленький город, нравилась кондитерская, в которой он подрабатывал, и хотел остаться там работать на полную ставку. Он не хотел покидать это место, не хотел расставаться с семьей, но мечты Луи были иными. Когда Луи узнал, что его приняли, он был невероятно счастливым, и Гарри никогда не видел его таким прежде. Когда Луи узнал, что Гарри солгал ему и что тот на самом деле не хочет уезжать, он был таким разгневанным, каким Гарри никогда не мог его представить. Они ругались около сорока минут, а затем Гарри просто ушёл. Они больше не общались после того, как Луи покинул город. Гарри каждый день проверял фейсбук Луи, чтобы следить за каждой фотографией, если тот вдруг что-то выложит. А затем он просто перестал. Они так и не написали друг другу, но знали, что в конце концов оба обрели то, о чём мечтали. Гарри просто ждал, что Луи приедет на Рождество и они помирятся. Прошло четыре года, но Луи так и не вернулся. — Я думал, твоя семья снова поедет к тебе в Лондон, как в прошлом году, — негромко говорит Гарри, останавливая выбор на одной из баночек. Он набирается смелости, чтобы повернуться и взглянуть на Луи. — Нет, — тот пожимает плечами. Гарри буквально чувствует эту ужасную неловкость, повисшую между ними. Гарри думает о том, как жаль, что Найл не видел, что Луи зашёл в магазин, иначе тот бы сразу предупредил его. — Хотел наконец приехать домой. Гарри ничего не отвечает, лишь кивает, как болванчик. Опустив взгляд в пол, он тихонько вздыхает, не зная, что сказать. В итоге Луи всё же нарушает тишину. — Я заходил к тебе, кстати, — вдруг говорит он, и Гарри резко вскидывает голову. Луи натянуто улыбается. — Повидался с твоей мамой. Она сказала, что ты ещё на работе. Я пригласил вас к нам на Рождество. Сердце Гарри пропускает удар. — О, это очень мило с твоей стороны, но у нас были планы, так что мы… — Она согласилась, — выпаливает Луи, перебивая его, и Гарри стоит там, часто моргая. Его мама согласилась? Да как она могла?! — Оу, — всё, что он может издать. — Что ж, — отвернувшись, он опускает взгляд на корзинку Луи, и его желудок немного сжимается. Он видит, что в корзинке Луи уже лежит несколько банок с фасолью в томате и крем для пудинга, который готовит мама Луи на каждое Рождество и который так любит Гарри. — Ладно, — кое-как произносит он. В его горле стоит огромный ком, мешающий дышать. — Тогда увидимся? — негромко спрашивает Луи, и Гарри может только кивнуть. Томлинсон стоит ещё несколько секунд, глядя на него, а затем уходит, скрываясь за стеллажами. Гарри не двигается несколько мгновений, прежде чем ставит фасоль обратно и почти бегом покидает магазин.⛄️⛄️⛄️
sia — candy cane lane
— Всё ещё не верю, что ты сделала это! — ругается Гарри, мотая головой. Его трясёт изнутри, хотя он одет в невероятно теплый пушистый свитер со снеговиком, который так любит его мама, и огромный пуховик. — Перестань, детка, — Энн лишь закатывает глаза, и Джемма улыбается, шагая рядом с ней. Она горделиво несёт в руках лаймовый пирог, который сделала сама этим утром. — Правда, Гарри, не веди себя, как ребенок, сколько уже прошло? Четыре года? Тебе пора поговорить с ним! — Я сам знаю, что делать, — недовольно ворчит он, чувствуя, как подкашиваются его ноги, когда они входят в небольшой дворик Томлинсонов. Их дом, как всегда, ярко украшен. Подсветка под крышей тянется по всему её периметру, во дворе стоит забавный Санта, размахивающий ручкой, а на двери висит красивый венок. Его ноги окончательно становятся ватными, когда Джемма весело стучит в дверь. На секунду в глазах Гарри темнеет, прежде чем в его сознание снова врывается свет, когда дверь открывается. — Привет! — Фиби мгновенно начинает сиять, когда видит их на пороге, и она вешается на шею Энн, стискивая её в объятиях. — Приветик! — она чмокает Джемму в щёку, а затем встаёт на носочки, чтобы обнять Гарри тоже. — Входите! Внутри негромко играет рождественская песня, и тут всё тоже сияет от развешанных по дому гирлянд. — Давай, я возьму, — Фиби забирает их одежду, помогая раздеться и повесить её, когда Дейзи и Лотти выходят в коридор. — Привет! — они обе широко улыбаются, обнимаясь с Джеммой. Гарри стоит там, пока его мама стягивает шарф, и, забрав у Джеммы пирог, шагает в сторону кухни, откуда доносится голос Джей. На долю секунды у Гарри в груди разливается странное тепло, словно он вернулся в детство, когда их семьи отмечали каждое Рождество вместе, собираясь за одним огромным столом, то в доме Луи, то в доме Гарри. В конце концов Гарри сбрасывает с себя груз страха и, набрав воздуха, идёт по коридору, смотря на старые фотографии. Он останавливается на минуту, чтобы разглядеть их старое с Луи фото, где они дурачатся с водой летом на заднем дворе. Громкий мамин смех возвращает его в реальность, так что Гарри следует на голос. Когда он входит на кухню, его разум словно отключается. Тело отказывается его слушать, потому что зрелище перед ним заставляет его лёгкие сжиматься. Он видит свою маму, смеющуюся над чем-то вместе с Джоанной. Фелисити машет ему, а затем вытирает руки о полотенце, пока Луи рядом с ней пытается снять печенье с противня. Они выглядят так, словно Гарри вернулся на четыре года назад. Словно всё было по-старому и его жизнь никогда не менялась. Луи не сразу замечает его, и это даёт Гарри несколько секунд, чтобы разглядеть парня. Он вырос таким невероятно красивым, и у Гарри щемит сердце. Его мягкая чёлка свисает ему на лоб, пока он смеётся над собственной неуклюжестью. И, лишь когда последняя печенька с забавными глазками оказывается на тарелке, Луи поднимает голову. Он широко улыбается, замечая Гарри. И тот видит на Луи такой же дурацкий рождественский свитер с огромной мордой оленя в центре, на месте носа которого висит небольшой красный помпончик. Гарри неуклюже поднимает ладонь, чтобы махнуть ему в приветствии, и Луи улыбается чуть шире. — Давай скорее, — Физзи шлёпает его по руке, забирая противень. Луи отряхивает руки и поворачивается, чтобы помочь маме поставить индейку в духовку. Эта праздничная суматоха всё больше укутывает Гарри в теплоту, возвращая его в почти забытые им времена, когда он был по-настоящему счастлив. Он подходит ближе, чтобы спросить, нужна ли им помощь, когда Физзи, расправившись с печеньем, наконец покидает кухонный островок, чтобы втянуть Гарри в крепкие объятия. — Так рада видеть тебя! — весело говорит она, хватая его за руку. — Идём, я покажу тебе ёлку! Не успев толком среагировать, Гарри оказывается утянутым с кухни. Он быстро оборачивается, чтобы бросить взгляд на Луи, но тот всё ещё занят индейкой. Отвернувшись, Стайлс послушно шагает за девушкой. — Мы принесли подарки вообще-то, — смущённо говорит он, заставляя Физзи обернуться. Её и без того большие глаза округляются от радости. — О, Гарри, это так мило!sia — snowflake
Следующие полчаса она помогает ему красиво уложить под ёлкой все подарки, что они принесли с мамой и Джеммой. Затем Лотти заставляет всех красиво сесть, чтобы она могла сделать эти смешные рождественские фотографии, после чего Джемма и Физзи снова уходят на кухню. Гарри наконец освобождается от внимания девочек и успевает сбежать, но, когда он всё-таки добирается до кухни, Луи там уже нет. Гарри думает, что так даже лучше. В конце концов Энн и Джей выгоняют его с кухни. Джемма и Физзи начинают накрывать на стол, но тоже отказываются от помощи Гарри. Лотти и близняшки играют в снежки во дворе, так что Гарри не придумывает ничего лучше, чем побродить по дому. Поднявшись на второй этаж, он ходит по коридору, проверяя, изменилось ли что-нибудь здесь с тех пор, как он был тут в последний раз. Однако всё по-прежнему: на стенах висят всё те же фото, а на полочках стоят всё те же ароматические свечи. Он нахмуривается, слыша приглушенный голос за стеной, и прислушивается. Понимая, что голос идёт из старой комнаты Луи, Гарри потихоньку подкрадывается к ней. Он не хочет подслушивать, но Луи действительно там, говорит с кем-то по телефону. Очевидно, судя по его заразительному смеху, он принимает поздравления. Гарри вздыхает, зажмуривая глаза. Он качает головой, не понимая, когда всё стало таким глупым. Он стал таким глупым. Развернувшись, он суёт руки в карманы своих джинсов и собирается вернуться вниз, когда дверь за его спиной открывается. Гарри оборачивается, и удивлённый Луи поднимает голову. Он улыбается несколько секунд, а затем уголки его губ опускаются. Они просто стоят, глупо глядя друг на друга. — Привет, — наконец тихо говорит Луи, пряча телефон в задний карман. — Привет, — так же тихо отвечает Гарри. Он думает о том, должен ли он оправдываться за то, что стоял здесь и, очевидно, подслушивал, но в конце концов просто вздыхает. — Мы так и не говорили сегодня, так что, — он мнётся, отводя глаза, — с Днём рождения, — Гарри почти шепчет последнюю фразу, но замечает, что Луи мягко улыбается. — Спасибо, — говорит он, с искренней благодарностью глядя на Гарри, и тот начинает нервничать ещё больше. Всё становится более неловким, когда Луи спрашивает: — Хочешь зайти? — он указывает себе за спину, и Гарри заглядывает в его комнату. Он машинально кивает, сам не зная, зачем вообще Луи предложил это и зачем он сам согласился. Когда они оба входят в комнату Луи, у Гарри по спине проходит холодок. Его живот снова скручивает от волнения, и он прячет потеющие ладони, скрещивая руки на груди. Он оглядывается вокруг, и его словно отбрасывает в прошлое. Снова. Комната украшена рождественскими гирляндами из шаров, лампочками и веточками вечнозелёных растений. Вероятно, дело рук близняшек, которые никогда не знают меру, когда дело касается украшения дома. Тем не менее здесь всё ещё тепло и уютно, и Гарри стоит, продолжая мяться на месте. Луи подходит к кровати, усаживаясь на край. Он упирается локтями в колени и складывает руки в замок, чуть наклоняясь вперёд. Он не смотрит на Гарри, когда говорит. — Так непривычно быть здесь, знаешь. Когда я только зашёл, я почти забыл, каково это: чувствовать себя дома. Но затем я лёг на кровать и всё словно встало на свои места, — он поднимает голову, чтобы с грустной улыбкой взглянуть на Гарри. Но тот продолжает стоять с каменным лицом. В его горле огромный ком, и Гарри не думает, что сможет вообще заговорить. — Так странно, — Луи мотает головой. — В это время я бы уже был наполовину пьян, а затем бы пошёл на Трафальгарскую площадь, а после оказался бы где-то в клубе, — он пожимает плечами. У Гарри сжимается сердце. Он хмурится, не желая представлять, как каждое Рождество Луи веселится там, в Лондоне, позабыв обо всех на свете. — Я рад быть здесь сегодня, — вдруг говорит он, и, когда Гарри снова смотрит на него, на лице Луи красуется улыбка, но в его глазах словно плещется океан печали. Гарри вздыхает, потому что это всё невыносимо. Этого всего так много и сразу, и Гарри просто не знает, как справляться со всеми эмоциями, бушующими внутри него. Выдохнув, он всё же сдвигается с места и осторожно присаживается на кровать рядом с Луи. Они молчат довольно долго. Крики и смех девочек слышны со двора, а запах индейки постепенно растекается по дому. — Помнишь, как ты разбил это окно? — вдруг говорит Луи, улыбаясь, и Гарри поднимает голову. Он смотрит в окно в комнате Луи, которое он на самом деле однажды разбил, когда они с Луи решили сыграть в бейсбол. — Я думал, что сначала твоя мама прикончит меня, а затем и моя мама, а затем мне придётся работать в шахте, чтобы заплатить за это окно, — на выдохе отвечает Гарри, и Луи заливается смехом. Он смеётся громко и заразительно, закрывая рот рукой, и это заставляет Гарри улыбнуться. Он смотрит на Луи, улыбаясь всё шире, глядя, как морщинки собираются вокруг глаз парня. — Ты изменился, — вдруг говорит он, и Луи замолкает. Он смотрит Гарри в глаза, но затем усмехается. — Да, ты тоже, — он поднимает руку, чтобы щёлкнуть пальцем одну из торчащих кудрей Гарри. — Твои волосы стали другими. Гарри поднимает руки, чтобы закрыть голову и защитить свои волосы, но Луи только посмеивается над ним. Он вздыхает, и, перекинув ноги через Гарри, чуть не задев его, Луи разваливается на кровати. Он смотрит на удивлённого Гарри, а затем двигается на другую половину, освобождая место, и складывает руки под головой. Гарри медлит несколько секунд, раздумывая, но затем всё-таки ложится рядом, соединяя руки на животе. Он глядит в потолок, вспоминая, как засыпал на этой кровати десятки раз, лежа вот так и слушая голос Луи, рассказывающего безумные истории.lewis capaldi — before you go
Они молчат. Эта тишина становится успокаивающей, и на какое-то мгновение Гарри даже представляет, что всё хорошо. Словно не было этих лет, которые отдалили их друг от друга. — Я скучал по тебе, — тихо говорит Луи, тяжело вздыхая. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Гарри, но тот продолжает пялиться в потолок. Его сердце стучит всё чаще. Он так хочет ответить: «я тоже», но его язык просто не позволяет ему этого. — Ты ни разу не написал мне, — вместо этого отвечает он. Гарри буквально может почувствовать, как Луи напрягается рядом с ним. — У тебя было четыре года, но ты ни разу не позвонил. — Ты тоже не сделал этого, — отвечает Луи, и Гарри резко поворачивает голову. Они оба хмурят брови, и Гарри фыркает. — Серьёзно, Луи? — недовольно спрашивает он. — Ты уехал из города, даже не попрощавшись со мной, а теперь спрашиваешь, почему я не позвонил тебе? Гарри отворачивается, и они снова молчат. — Я сожалею обо всём этом, — тихо вздохнув, шепчет Луи. — Правда. Мы потеряли столько времени только потому, что оба ужасные упрямцы, и мы оба это знаем. Но я был виноват, и я сожалею. Гарри снова молчит. Он знает, что Луи ждёт, пока он ответит, но слова просто не срываются с языка. Гарри крутит в голове тысячи вариантов ответа. Он представлял этот разговор так много раз, но теперь он просто не уверен в том, что именно должен говорить. — В любом случае, мы оба, очевидно, получили то, что делает нас счастливыми, — Гарри знает, что звучит грубо, но обида пожирает его изнутри, как бы он ни пытался избавиться от неё последние годы. — Да, ты получил работу своей мечты, очень рад за тебя, — фыркает Луи. — Мама сказала тебе? — спрашивает Гарри, но Луи мотает головой. — Лиам. Гарри стискивает пальцы в кулаке. Конечно, Лиам. Лиам, который тоже бросил их и уехал в проклятый Лондон. — Лиам, — повторяет за ним Гарри. — Точно. — Тебе не за что злиться на него. Он вылез из этого места и сейчас у него всё здорово. Мы помогли ему с квартирой, и он поладил с моими друзьями. — Рад слышать, что вы оба стали счастливыми. — Да, вероятно, так и есть, — он слышит, как Луи тоже злится, и Гарри кажется, что тот просто встанет и уйдёт, но Луи замолкает. Гарри думает, что ему предстоит уйти первым, когда Луи вдруг говорит чуть спокойнее: — Но просто, чтобы ты знал, это ты был тем, кто соврал мне, — он делает паузу, и Гарри не хочет отвечать. — Мы всегда мечтали убраться из этого места, но затем ты просто, — он вздыхает, — передумал. Гарри знает, что Луи, очевидно, собирался сказать совсем другое слово, и это выводит его из себя. Он выплёвывает ответ раньше, чем успевает подумать. — Это ты всегда мечтал. Не я. — Что? — Луи мгновенно приподнимается с места, заглядывая Гарри в лицо, но тот продолжает испепелять потолок взглядом. — Что, прости? Разве не ты был тем, кто лежал на этой самой кровати и соглашался, когда я говорил о том, что нам нужно переехать в Лондон? — Но это были твои идеи, Луи, твои мечты! — Гарри повышает голос, наконец повернувшись, чтобы взглянуть ему в глаза, игнорируя то, что его собственные щиплет от слёз. — Ты всегда думал о том, чего хотел бы ты сам! Ты никогда не спрашивал, чего хочу я! — Вот как? — голос Луи пропитан злобой, и он снова сдвигает брови. — Так тот Гарри, которого я знал, был лжецом? Что ж, тогда он звучал очень убедительно, когда говорил со мной о нашем будущем! — Ты сам выбрал своё будущее, — ворчит Гарри, отворачиваясь, и он думает, что из глаз Луи, наверное, вот-вот выстрелят два лазера, которые прожгут его насквозь. — Да, после того, как ты солгал мне! Ты не захотел ехать со мной, Гарри, и это не моя вина. Гарри молчит, потому что он так сильно хочет ответить ему, но правда обжигает ему горло, не позволяя себя раскрыть. Он продолжает смотреть в сторону, позволяя Луи изливать на него свой гнев. — Да, я бросил тебя, и я не стану оправдывать это, но ты солгал мне, Гарри. Мне! И я всё ещё не понимаю, почему, — Луи вздыхает, падая обратно на подушку. Они оба смотрят в потолок, и Гарри продолжает молчать. — Мы лежали здесь, и ты говорил, как классно будет наконец стать свободными и вместе покорять этот проклятый город, а теперь я узнаю, что ты никогда этого не хотел. Гарри чувствует себя, словно воздушный шарик, который надувают и надувают, и в конце концов он лопается. — Потому что мне было страшно! — выкрикивает он, поворачиваясь. Луи делает то же самое, выглядя раздражённым. — Мне тоже было страшно, я ехал туда совсем один, но страх не заставил меня просто отступиться от своей мечты, — сердито говорит он, и Гарри усмехается. — Да, но ты не боялся, что останешься один, — говорит он совсем тихо, и Луи смотрит на него. — Что? — переспрашивает он, но Гарри больше не может ничего сказать. Ему больно, и эта боль съедает его сердце. Но Луи больше не мучает его: он тяжело вздыхает и снова ложится. Гарри вдыхает, чувствуя, как нос закладывает, а глаза продолжает жечь. Он чувствует запах Луи, вся постель пахнет им, и он так хочет прикоснуться к нему, но всё его тело словно парализует. Луи снова вздыхает рядом с ним, словно выпуская всю свою злость, потому что в следующую секунду он говорит так тихо, что Гарри едва может услышать. — Если ты хочешь что-то сказать мне, Эйч, сейчас самое время, — его слова заставляют сердце Гарри заколотиться так сильно. Он чувствует, словно задыхается. Разум просит его продолжать молчать, но уставшее сердце умоляет его сказать правду. В конце концов сердце побеждает. Гарри закрывает глаза, раскрывая рот, чтобы вдохнуть. — Я хотел приехать к тебе той весной, — каждое слово режет его горло, словно лезвием, и он продолжает говорить, не открывая глаз. — Я собрал немного вещей и купил билет. Я даже не взял обратный. Картинки пробегают под его закрытыми веками. Он, как сейчас, помнит ту ночь, когда лежал с собранным рюкзаком, готовый на следующий день отправиться в Лондон. Он представлял, как отыщет Луи в его университете и каким удивлённым тот будет. Гарри помнит, как стучало его сердце в ту ночь, а затем он решил зайти на фейсбук, потому что не мог уснуть. Это были первые полгода после того, как Луи уехал, и Гарри просто не мог выносить ту скучную жизнь, лишённую громкого Луи Томлинсона. Он всё ещё злился, но хотел всё исправить. Тогда он следил за Луи в социальных сетях, следил за каждой фотографией, что тот выкладывал. — А потом я увидел то фото ночью, — еле проговаривает он и позволяет первой слезе скатиться по его щеке. Он вспоминает эту фотографию в профиле Луи, она всё ещё стоит перед глазами. Он чувствует, как Луи поворачивает голову, чувствует, что тот смотрит на него, и Гарри думает, что Луи понимает, о чём именно он говорит. Но открыть глаза оказывается слишком тяжело. Фотография не покидает его мысли, и Гарри стискивает собственный свитер в руках, снова переживая то ужасное забытое чувство. — Я даже не сдал свой билет, он всё ещё лежит в одной из книг, — шепчет он, потому что говорить становится всё сложнее. А затем он резко открывает глаза, делая вдох, чтобы выбросить наконец это фото из головы. То самое фото, которое Луи выложил весной, где он целуется с парнем с ужасным именем Рик. Он подписал его как «лучшая ночь», и с того момента Гарри перестал следить за фейсбуком Луи. Но затем дышать становится немного легче. Гарри смаргивает слёзы с ресниц, и они прокладывают новые дорожки на его щеках. Луи молчит, и теперь Гарри точно уверен, что он знает. Гарри думает: что бы он ни сказал дальше — всё кончено и навсегда испорчено. Говорить становится и впрямь легче, так что он снова моргает и смотрит в потолок. — Я хотел поехать с тобой, Луи, — тихо говорит он. — Я думал о том, как мы бы сняли квартиру и что это могло бы стать действительно классным временем, но, — он наконец поворачивается, чтобы увидеть Луи. Тот ничего не говорит, он лежит на боку, оперевшись на локоть, но его голова низко опущена. — Но затем я понял, что это время бы закончилось. Ты бы завел себе крутых университетских друзей, с которыми я бы вряд ли поладил. Ты бы ходил с ними в клубы, в которые я вряд ли бы пошёл. А затем, — он сглатывает ком и отворачивается, — нашёл кого-то, кто, очевидно, занял бы моё место в квартире. Гарри задерживает дыхание, а затем медленно выдыхает. Всё словно перестало иметь какой-то смысл. И всё, о чём он думает, — тот день, когда они устроили вечеринку в доме Найла, как только его родители уехали. О том, как они впервые напились до потери памяти. И как лишь одну вещь Гарри запомнил из событий той ночи: то, как Луи поцеловал его. Это было быстро и смазано, потому что Лиам сломал ногу, упав со стола, но наутро Луи этого не вспомнил. И Гарри всё бы отдал, чтобы забыть это тоже. — Кого-то, кто, очевидно, не был бы мной, — произносит он и закрывает глаза. Он знает, что всё уже не будет, как прежде, никогда. Луи ничего не говорит, и они снова погружаются в тишину. К удивлению Гарри, она становится комфортной. Крики снаружи смолкают, и Гарри думает, что скоро пора будет собираться за столом. — Может, если бы ты поехал со мной, ты бы знал, что я бы не искал кого-то другого. До него не сразу доходит, но слова заставляют Гарри нахмуриться. Он утирает слёзы ладонью и поворачивается, чтобы взглянуть на Луи. Ему уже всё равно, но… он просто хочет убедиться, что Луи правильно его понял. — Что? — глупо переспрашивает он, и это заставляет Луи вздохнуть. — Я расстался с Риком примерно через три месяца. Как и со всеми, кто пытался встречаться со мной за эти четыре года, — он поднимает на Гарри глаза из-под ресниц, и тот думает, что Луи ещё никогда не выглядел таким красивым. — И я всё ещё живу один в своей квартире, — он делает паузу, прищуриваясь. — Ну, иногда со мной живёт Зейн, потому что он не любит оставаться один у себя. Кстати, он бы понравился тебе, — на его губах проскальзывает грустная улыбка. Гарри не знает, что ответить, и просто мотает головой. Он отворачивается, глядя в окно. Его сердце снова падает куда-то в желудок. Разочарование стало его альтер-эго. — Ты ведь помнишь, что случилось той ночью, не так ли? — негромко спрашивает Луи, и сердце Гарри подскакивает к самому горлу. Он поворачивается так резко, что чуть не ломает себе шею. Вероятно, судя по его огромным глазам, Луи получает ответ. — Я так и думал, — он качает головой. — Так ты помнишь? — Гарри в ужасе смотрит на него, пока Луи не кивает. — Я… — он поднимает глаза, делая глубокий вдох. — Я понял, что ты помнишь, по тому, как ты вёл себя, — он морщит нос, и Гарри думает, что краснеет. — Ты был ужасно очевидным, а я просто, — вздыхает, — мы были ещё детьми, знаешь, и я просто напугался, и, — он снова вздыхает, запинаясь на каждом слове, — я решил, что лучше просто забыть об этом. Я не хотел, чтобы это испортило нашу дружбу. — Вот как? — Гарри хмурится. Он был тем, кто скрывал свои чувства столько лет, но теперь сам чувствует себя обманутым. — И теперь ты решил сказать мне? — Прости, Гарри, — он вздыхает. Снова. Кажется, им обоим не хватает кислорода. — Мы можем вечность винить друг друга в том, где мы оказались сейчас, но я просто… я хочу всё исправить, хорошо? Ты всегда будешь частью моей жизни, и я не смогу избавиться от тебя, даже если захочу, так что, — он смотрит на Гарри, и тот улыбается против собственной воли. — Я знаю, что стоило сделать это раньше, и я провёл четыре года без тебя, но это позволило мне стать немного умнее, ну, — он мотает головой, усмехаясь, — я так думаю. И я знаю, что нам придётся говорить об этом снова, и я буду в твоём полном распоряжении все рождественские каникулы, но сейчас я просто хочу провести время со своей семьёй. Он замолкает, глядя на Гарри, и на какую-то секунду Гарри успевает расстроиться, пока вдруг не понимает, что Луи имеет в виду. Он позвал его сегодня, потому что хочет провести этот день с семьёй. Гарри его семья тоже. Он чувствует, что грудь снова сдавливает от нехватки воздуха, но он не позволяет слезам снова вылезти наружу. Вместо этого он тянется вперёд, но Луи делает это раньше, и в итоге он просто заваливает Гарри на спину, крепко прижимаясь к нему. Выпутав руки, Гарри оборачивает их вокруг шеи Луи, обнимая его так сильно. Он смеётся, и одна предательская слеза всё же скатывается по щеке. Это не значит, что он совсем не злится на Луи, но сейчас он просто хочет отпустить это. Гарри прижимает его так крепко к себе, и он чувствует, как руки Луи сжимают его спину тоже. Они так близко, и Гарри снова чувствует себя живым. Запах Луи такой родной, что Гарри тонет в нём. Он слышит, как Луи смеётся куда-то между подушкой и его шеей, посылая вибрации по всему телу Гарри. — Так что… если вы закончили, — голос Лотти раздаётся в проходе незакрытой ими двери, и они отскакивают друг от друга, словно подростки. — Мама хочет сделать общую фотографию у ёлки. Она уходит, не скрывая довольной ухмылки. Гарри поворачивается к Луи, сидя на кровати, и тот смотрит на него с улыбкой. — Кто первый до ёлки, тот первым пробует пудинг! — Луи вскакивает с кровати, толкая Гарри, и тот кричит, пускаясь за ним вдогонку.⛄️⛄️⛄️
frank sinatra — let it snow! let it snow! let it snow!
Совсем скоро на Холмс-Чапл опускается вечер, превращая улицу в сказку. Дома сияют огоньками всевозможных цветов. Снежинки кружат в воздухе, мягко опускаясь на землю. Луи разжигает камин в гостиной, и Гарри видит, как тот что-то прячет в один из сапожков. Он улыбается, качая головой. — Поставь это на тот край, — говорит Джоанна, передавая Гарри салатницу. Девочки расставляют последние блюда, и Луи подвигает соседний стул, молча приглашая Гарри сесть рядом с ним. Тот бросает взгляд на Физзи, которая просто меняется с ним местами, ничего не говоря. Дейзи помогает Джемме заплести волосы, а затем они все наконец садятся за стол. Когда Джей передает Луи нож, чтобы он мог разрезать праздничную индейку, Гарри чувствует странную гордость. Они стали такими взрослыми. Стол полон еды, и Гарри думает, что их мамы на самом деле перестарались. В итоге он кладёт себе немного запечённого картофеля и хлеба, украшенного зеленью. Постепенно комната заполняется голосами: они не перестают делиться друг с другом историями, и девочки снова и снова просят Луи рассказать им больше о Лондоне. Они шутят о королеве и дворце, а затем Джемма немного рассказывает о своей работе. Это чувствуется так по-домашнему, и Гарри думает, что Луи прав, потому что они все словно одна большая семья. Он любит это. Когда время близится к одиннадцати, Джей и Энн ставят на стол сладости и открывают красное вино. Гарри помогает сделать для Джеммы глинтвейн. Близняшкам всё же удаётся выпросить у мамы открыть один из подарков сегодня. Гарри сидит в большом кресле, Луи сидит на диване рядом с сёстрами, и они не перестают переглядываться. В конце концов Лотти делает музыку громче, заставляя Фелисити потанцевать с ней. Они утягивают Луи за собой, и тот смешно перебирает ногами, осторожно попивая эль. Гарри посмеивается над ними. Он тоже пьёт их любимый эль с мякотью печёных яблок и пряностями. Энн и Джей уходят смотреть рождественские передачи, оставляя детей танцевать. Стоит Гарри добраться до печенья, Луи выхватывает одно прямо из его рук, и они снова дурачатся. Гарри пытается вырвать своё печенье, которое Луи почти удалось надкусить. В итоге Гарри не находит ничего лучше, как подуть на него. Он громко смеется, когда Луи застывает, зажмурив глаза, потому что всё его лицо и волосы оказываются усыпаны сахарной пудрой. — Прости! — весело кричит Гарри, смеясь, но они оба знают, что он на самом деле ни капли не сожалеет.sia — underneath the mistletoe
Они вместе пробуют рождественский пудинг, и, по традиции, прежде чем отломить кусочек, загадывают желание. Гарри смотрит прямо Луи в глаза, когда загадывает своё, а затем с улыбкой жуёт. Гарри теряет счёт времени где-то между ABBA и Элвисом Пресли, а затем они снова дурачатся, бегая по гостиной. — Попался! — в конце концов Луи настигает его, прижимая к косяку арки, в проёме между коридором и гостиной, в которой уже никого не осталось. Гарри смеётся и размахивает руками, но в итоге Луи всё равно размазывает крем по его носу, и Гарри раздосадованно стонет. — Ненавижу тебя, — шипит он, стирая крем с лица и облизывая пальцы. Он тыкает одним из них Луи в живот, прямо в глаз его дурацкого оленя. Они смеются ещё несколько секунд, восстанавливая дыхание. Осторожно подняв голову, Гарри заглядывает Луи в глаза, и тот смотрит на него в ответ. Он всё ещё мягко улыбается, и у Гарри скручивает все внутренности. Он чувствует, как снова становится тяжело дышать, и они пялятся друг на друга слишком долго, так что Гарри запрокидывает голову, чтобы отвести взгляд. Он думает о том, чтобы выпутаться, но что-то привлекает его внимание, заставляя нахмуриться. Его сердце на мгновение переворачивается, и Луи тоже поднимает голову. Гарри всё ещё смотрит вверх, даже когда Луи снова опускает взгляд. Гарри глядит на омелу, аккуратно прикреплённую прямо над ними, и он наконец моргает, думая, что ему стоит уйти. В этот самый момент Луи тянется вперёд, чтобы поцеловать его, и Гарри замирает, переставая дышать. Луи закрывает глаза, чуть наклоняя голову, и Гарри на миг забывает, что делать. В конце концов он приходит в себя и осторожно кладёт руки на шею Луи, всё ещё перепачканный в креме. Он медленно закрывает глаза, позволяя Луи целовать свои губы. Это чувствуется так странно, словно кто-то раньше времени запустил фейерверк прямо в груди у Гарри. Луи кладёт руки на его талию, чтобы обнять, и Гарри невольно улыбается в поцелуй, пытаясь расслабиться. Время теряет смысл, так что Гарри просто отпускает всё плохое, что было в его сердце, и тепло, словно тягучий мёд, приятно разливается внутри него. — Ты ведь не сделаешь вид, что не помнишь этого, снова? — со смешком спрашивает Гарри, когда Луи отстраняется, и тот мотает головой, стыдливо опуская глаза. — Нет, — он прислоняется лбом ко лбу Гарри, закрывая глаза. — Обещаю. Гарри продолжает стоять там, боясь шевельнуться, и они просто обнимаются в темноте, освещаемые лишь переливающимися огоньками гирлянд. У Гарри снова сжимается сердце, когда Луи тихо спрашивает: — Я знаю, что тебе нужно куда больше времени, но, может, ты захочешь приехать ко мне в Лондон? — в его голосе столько страха, так что Гарри даже чувствует себя немного виноватым. — Хотя бы на несколько дней? — когда он открывает глаза, чтобы посмотреть на Гарри, в них столько паники. Гарри невольно улыбается. Он кусает губу, прищуриваясь. — Только если ты не пропустишь больше ни одного Рождества, — говорит он, морща нос, и Луи смеётся. — Идёт, — он наклоняется, чтобы поцеловать Гарри в щёку, и кто-то на улице запускает настоящий фейерверк.