you wanna cum in?

«просим вас не покидать ваши жилища с наступлением темноты. правительство не несёт ответственности за сохранение вашей жизни после закрытия главных ворот. надеемся встретиться с вами завтрашним утром». чимин смотрит на закатное небо, осознавая, что осталось всего пять минут. ежедневное предупреждение уже закончилось, и сзади послышался гул закрываемых ворот. механизмы трещат и ржавыми шестерёнками двигаются друг к другу. — всего на пару минут опоздаю, — бормочет себе под нос, нанося на холст новый мазок. цвет облаков невероятный, когда сквозь них просвечивает солнце, окрашивая в яркий оранжевый. — в воротах есть маленькая дверь, так что не будет никакой проблемы в том, чтобы пустить меня, — он снова подымает глаза на горизонт. — солнце даже не успеет полностью зайти. он держит холст в одной руке, а коробку с кистями и красками в другой. брама перед ним гигантская, похожа на бронированную защиту при атомной войне. только от кого защищаться? столько лет они боятся выходить за пределы стен с наступлением темноты, но кто может объяснить, от чего они прячутся? — простите, мы не можем вас пропустить. комендантский час, не имеем права открывать ворота. это слишком опасно для жителей города. — но служебная дверь... — паника начинает подкатывать к горлу. — простите, мы ничем не можем вам помочь, — маленький экран гаснет вместе с искрой надежды внутри чимина. солнце опустилось за горизонт и через пять минут всё будет в кромешной тьме.

***

— кто у нас здесь такой сладкий? — чимин ёжится, забиваясь дальше в угол. незнакомый голос, низкий и хриплый, вызывает одновременно и незнакомое покалывание внизу живота, и болезненный ком в горле. — маленький, я тебя чувствую, нет смысла прятаться. твой запах сводит меня с ума. глупый человек, разве тебе не говорили бежать домой, как только солнце начинает касаться горизонта? разве не предупреждали, что за воротами страшные монстры? — чимину сводит спазмом горло. он не может ни закричать, ни сказать что-либо. и двинуться тоже, хотя бы попытаться убежать. он закрывает глаза и только судорожно выдыхает. это конец. губы дрожат, когда он с трудом размыкает их. — про... прошу, не делай мне больно, — а голос скачет по тональностям. — отруби голову, зарежь, отрави, только не причиняй боль. я боюсь боли. я просто, просто хочу умереть быстро. где-то рядом раздаётся заливистый смех. — какой забавный. дрожишь, как щенок в грозу, — щебечет незнакомец. шаги становятся отчётливее, пока не слышатся в десятке сантиметров от ног чимина. язык камнем липнет к полости рта. — посмотри своему страху в глаза. зачем мне делать тебе больно, если намного веселее делать приятно? — чимин интуитивно ощущает, что глаза существа сверкают диким огнём, а язык скользит между зубов. — разве не интереснее оставить тебя в живых и смотреть на то, как ты мучаешься от того, что жаждешь моих прикосновений? как теряешь всю гордость, умоляя об удовольствии, которое я могу тебе дать? как ненавидишь себя, из раза в раз идя у меня на поводу? — чимин с ужасом сжимается с каждым сказанным словом, жмуря глаза до звёзд. — не будь трусишкой. давай же, посмотри на меня. чимин неконтролируемо распахивает глаза, пытается закрыть их через силу, но организм будто сам по себе безоговорочно подчиняется чужим словам, не взирая на волю хозяина. он пытается отвести взгляд в сторону или вниз, на себя, чтобы не видеть существо перед собой, но не может сопротивляться. брови складываются домиком, а пухлые губы приоткрываются от удивления. он видит перед собой парня, самого обычного, с чёрными кудрявыми волосами, в чёрной футболке и штанах. руки расслабленно повисают на карманах большими пальцами, вся его поза кажется свободной, но когда чимин возвращается обратно к лицу, сердце начинает тревожно ускорять темп. черты лица, правильные и изначально, наверняка, доброжелательные, искажаются хищной ухмылкой. — ты не... не такой, каким я те-тебя представлял, — выдавливает чимин осипшим голосом. он всё ещё смотрит затравленно. — не такой страшный? уверен в этом? — скалится незнакомец, и из-за широких плеч вдруг появляются чёрные, в цвет всей его ауры, щупальца. чимин в ужасе бегает по ним глазами, горло сковывает немым криком, когда тот оголяет дёсна, и ровные клыки начинают увеличиваться в длине, становясь ощутимо опасными. чимин почти теряет сознание, замечая, как одно из щупалец тянется к нему, чёрной змеёй оплетаясь вокруг талии, и тянет к себе, поднимая с земли. чимину кажется, будто он пушинка. его с такой лёгкостью ставят на ноги, помогая удержать равновесие; щупальце гладкое и упругое, скользкое благодаря отсутствию неровностей. он сглатывает, с боязливым любопытством касаясь отростка пальцами. незнакомец смотрит на него довольно, заворачивая щупальце в спираль и обратно, покачивает им в воздухе, а затем делает несколько шагов к человеку, подталкивая щупальцем к себе. — как тебя зовут? — чимин смотрит снизу вверх, холодный ветер пробирается под свитер, а затем чувствует, как вокруг торса оплетаются несколько чёрных отростков. парень ни на секунду не меняет выражение лица, будто не его рук дело. — чимин. — миленькое имя, — хмыкает. щупальца залезают под тонкий свитер, кончиками оглаживая кожу, щекочут собой чувствительные участки. у чимина перехватывает дыхание от того, насколько это... приятно? можно ли так назвать то, что он чувствует? разве слово «приятно» может характеризовать последствие физических воздействий такого рода? чимин не слышал о таком, но волны тепла и мурашек по всему телу продолжают увеличиваться в размерах. — а... — запинается он, мгновенно забывая о том, что хотел узнать. он заканчивает тихим стоном, округляя от неожиданности глаза – одно из щупалец скользнуло по соску, притираясь скользкой поверхностью о чувствительную бусину. по телу проходит дрожь, и... чимину страшно. что с ним не так? он неправильный, он не должен так реагировать на прикосновения. — оу, тебе нравится, когда я делаю так, — щупальце надавливает сильнее на потвердевший сосок, раздражает его собой, вызывая приятные покалывания по всему телу. в паху что-то начинает пульсировать. чимин с ужасом осознаёт, что это. его член, раньше поднимавшийся лишь по утрам и пару раз спонтанно в течение дня, что являлось нормой согласно предписанным правилам, теперь стал твёрдым от чужих прикосновений. чимина накажут за это, он грязный и испорченный, ему нужно получить прощение семьи и священника. — н-нет, не правда. я не причастен к этому, я не хотел, — оправдывается он, начиная задыхаться. — ш-ш, успокойся, — мурлычет черноволосый, его голос бархатный и расслабляющий, под него чимин действительно начинает дышать ровно, возвращая в норму сердечный ритм. — ты не хотел этого, но твоё тело жаждет внимания и прикосновений. ты достаточно взрослый мальчик, чтобы знать, с чем это связано, — чимин кусает губу, качая головой, брови невольно сходятся к переносице. а затем он чувствует движение одного из щупалец в области паха. — что... что ты делаешь? — охает чимин, ноги подгибаются от ощущений, становясь совсем ватными. чёрный отросток обвивается вокруг выпуклости в классических штанах, сдавливая его сильнее. ноги совсем слабеют, и единственное, что поддерживает – множество щупальцев вокруг торса и бёдер. чимин откидывает голову назад, закрывая глаза, кусает язык, чтобы сдержать рвущиеся наружу звуки, но выходит только хуже. он скулит, невольно подаваясь бёдрами к отростку. — всего лишь показываю тебе, что такое удовольствие, — хихикает парень, с искренним любопытством касаясь подушечкой указательного пальца чужой щеки. мягкая на ощупь, гладкая, немного пухлая, как у ещё не до конца вышедшего из подросткового возраста ребёнка. она точно такая же по ощущениям, как у него самого, и это вызывает такой детский восторг и восхищение. — мне не нужно это, — на выдохе произносит чимин, начиная дрожать, от чего пугается до того, что сердце уходит в пятки. а после протяжно стонет, красиво так, заслушаться можно. черноволосый впервые слышит такой голос, даже дышать перестаёт на секунду. а после на классических брюках появляется мокрое пятно, а в трусах становится липко и неприятно. чимину хочется разрыдаться. он только что сделал что-то совершенно аморальное, совершил грех, за который нужно будет отвечать. но ему это понравилось. он никогда не найдёт пару, потому что нарушил столько правил лишь за одну ночь. на шее оставят пожизненную печать. кто захочет такого, некрасиво клеймённого, пристыженного? — нужно, — спокойно отвечает незнакомец, будто никогда не видел чего-то более обыденного. — многое нужно, но ты этого не знаешь и пока боишься признать. я буду ждать тебя завтра здесь, — щупальца ослабляют хватку, придерживая опускающегося от слабости на землю человека. — не оставляй меня, — вдруг говорит он, смотря пустым взглядом, а затем поднимает глаза вверх, смотря умоляюще. — меня убьют без тебя. черноволосый улыбается, встряхивая кудрями. — я не могу оставить на тебе свои следы, потому что у тебя могут возникнуть проблемы, но я могу оставить на тебе свой запах, — он задумчиво потирает подбородок, а затем один из отростков взмывает вверх, изгибаясь. чимин уже не боится, только устало следит за движением в воздухе. щупальце останавливается в нескольких сантиметрах от его лица, сгибаясь у кончика, будто безглазая змея, а затем легко стукается «головой» о лоб чимина и рывком возвращается обратно за плечи хозяину, прячась. черноволосый закатывает глаза, цыкая, а чимин невольно улыбается. немного, но и этого хватает, чтобы улыбку заметили. — как я тебя отыщу? — позови. меня зовут тэхён, — он улыбается странной квадратной улыбкой, оголяя всё ещё длинные клыки. — но можешь называть меня так, как тебе нравится. я всё равно помню твой очаровательный голос и сладкий запах, я не смогу не отыскать тебя. чимин улыбается, несмотря на чувство мерзкого удушья и страха. тэхён уходит, а чимин всю ночь проводит под стеной, думая о том, как ему следует поступить.