Теперь я сделаю всё правильно

Спустя пять часов они прибыли в Гусу. Возле причала стоял красный паланкин, около него собрались люди, которые должны были понести его, когда Усянь сядет туда. Вэй Ин вышел из лодки и сел в паланкин. Внутри всё было красным : на сиденье лежали подушки киноварного оттенка с различными иероглифами золотого или черного цвета. Ткани, скрывающие всего Вэй Усяня, были мягкими на ощупь, но очень прочными, не были слишком вычурными, какими были на свадьбах Цзиней, но смотрелись богато и роскошно. В общем, видя только один этот паланкин, можно сказать, что постарались для их бракосочетания с Ванцзи на славу. В принципе, что ещё можно было ожидать от Цзэу-цзюня, если женится его любимый младший брат? Разве что того, что он решит переплюнуть Цзиней в роскоши и красоте свадебной церемонии. И он, черт возьми, это сделал! Когда паланкин почти добрался до резиденции ордена Гусу Лань, раздался звук взрывающихся петард, а небо озарили тысячи фейерверков разных цветов, в основном красных, голубых и фиолетовых. Это было прекраснейшим зрелищем, которое видели Облачные Глубины, оно поражало своим великолепием, хотя больше этого удивляло то, что в этой обители трёх тысяч правил разрешили устроить такой шум. Это надо же, они нарушили собственное правило, высеченное на стене послушания, ради их бракосочетания! Бывший старейшина Илин был до глубины души поражён этим так сильно, что даже не заметил, как они уже подошли к воротам, проходя обряд с костром, несущий благополучие жизни. Паланкин остановился лишь тогда, когда они дошли до главного зала, около которого их ждал один из старейшин Лань Син. Это был добродушный старичок, проживший множество лет в браке с любимой и являющийся самым старшим в семье. Он был братом отца Цинхэ-цзюня и Лань Цижэня. О нём кроме этих двух данных и ещё того, что он умер до его воскрешения, Вэй Ин ничего не знал. В прочем он многих старейшин из Гусу не знал, и об этом старике бы тоже не узнал, если бы не Лань Ванцзи, который однажды упомянул о нём. Лань Син поприветствовал его и пожелал благополучия и удачи в браке. После этого Вэй Усянь с помощью Яньли и замужней девушки из Юньмэна покинул паланкин, который уже поставили на землю. Ему преподнесли блюдо, на котором были нужные для совершения следующего обряда атрибуты и талисманы для невесты. Следом какая-то женщина дала ему кусочек сахара и сопроводила к храму предков. Рядом стояли их семьи и его Лань Чжань. В тот момент, когда он его увидел, Усянь просто застыл на месте - Лань Ванцзи был просто шикарен. Пусть А-Ин и видел уже дважды Ханьгуан-цзюня в свадебных одеждах, сердце темного заклинателя замирать от такого зрелища не перестанет никогда. Да и каждое бракосочетание ханьфу и прическа его любимого всегда меняется, делая его любой по счёту раз по-новому безупречным и красивым. Сейчас одеяния возлюбленного были с узорами плывущих облаков золотой окраски, волосы собраны не как обычно, а наполовину в хвост, закрепленный подаренной в день признания заколкой в виде грушевых цветов, оставляя остальную часть волос каскадом лежать на плечах и груди. Также на лбу как всегда красуется лобная лента с клановым узором, но ткань её красного цвета. Продолжить путь он может лишь тогда, когда Лань Цижэнь громко кашляет в знак того, что он слишком засмотрелся и ему стоит уже дойти до места, а не стоять столбом. Только вдвоём они заходят в храм предков и совершают обряд поклонения : сначала поклонились небу и земле, потом табличкам Мадам Юй, Госпожи Лань, Цзян Фэнмяня и Цинхэ-цзюня и самым последним друг другу. Совершив поклоны, Усянь наливает в чаши, перевязанные алой лентой, чай, потому что вино Ланям категорически запрещено, даёт в руки одну из них своему супругу и делает пару глотков, а после меняется чашами с Лань Чжанем. Далее они встают с колен, берут другие чаши, разливая традиционный чай, и каждый угощает родственников своего возлюбленного. Когда все церемонии соблюдены, Цзэу-цзюнь приглашает всех в место, где будет проводиться банкет. И украшено оно также богато, как и паланкин : везде висят красные фонари, алые ткани с эмблемами обоих кланов, лепестки винного цвета усыпаны по полу, столы покрыты самой дорогой тканью, а на них самих расставлены различные блюда, половина из которых является традиционной едой из Юньмэна, а половина праздничной едой без добавления перца вообще, и (О, Небеса!) кувшины с Улыбкой Императора. И, конечно же, последнее было очень зря дано жителям Облачных Глубин, потому что один их драгоценный Второй Нефрит может натворить таких дел, что годами не разгребешь. Именно поэтому, увидев своё любимое вино, он строго-настрого наказал мужу даже не притрагиваться к нему, аргументировав это тем, что « Я не хочу, чтобы мой собственный муж не помнил нашей первой брачной ночи!». Однако если супруга он от этого уберег, то его брата нет. И из-за этой оплошности через пятнадцать минут после начала банкета им предстал веселый и гиперактивный Лань Сичэнь, которого позже Вэй Усянь сплавил своему шиди. И тот с раздраженным вздохом принял эту ношу, висящую у него на руке и зовущую искать приключения на свою задницу. Конечно же, он собирался сразу же отказать Лань Хуаню, но, взглянув в орехового цвета глаза, которые смотрели на него с мольбой, сдался и оттащил свою пьяную проблему на тренировочное поле. Там он заставил Цзэу-цзюня пройтись по всем возможным техникам и устроил бой на мечах, трижды из пяти проиграв своему противнику. И в последний из них раз Сичэнь ловко перехватил запястья противника, резко притянул к себе, одной рукой захватил подбородок Цзян Ваньиня и поцеловал прямо в губы. Всё это произошло так быстро, что опомниться Саньду-шеншоу успел только через минуту. Вот только, что делать в этой ситуации и с чувствами, одолевавшими в этот момент, он не знал. Тепло разливалось по его телу, а сердце колотилось как бешенное. Что с ним такое? Он мог только догадываться. Не может же быть такое, что он такой же обрезанный рукав, как и его шисюн? Над этим вопросом он решил подумать потом, полностью отдаваясь чувствам, которые просто требовали выхода наружу и которых он по непонятным причинам слушается. Он отвечает и видит довольную улыбку Цзэу-цзюня, заставившего его покраснеть и поперхнуться воздухом, которого с каждой секундой всё меньше и меньше. Наконец-таки ему дают вдохнуть. Спустя две минуты до него окончательно доходит всё произошедшее, и если с Лань Сичэнем всё понятно, он пьян, то, что касается его, Ваньиня? Зачем и почему он вообще ответил на этот пьяный поцелуй? Неужели...Неужели он влюбился в главу ордена Лань? Да, нет! Быть такого не может! Или может? И пока он решал этот вопрос у себя в голове, его губы вновь захватили горячим поцелуем, который окончательно расставил всё по полочкам в его мозгу. Да, ему нравился Лань Хуань. Определенно да. Но чувствовал ли глава ордена Лань то же самое? Он не знал. И ответ на его вопрос пугал Ваньиня, однако он твердо решил спросить об этом завтра уже трезвого Сичэня, полностью отдаваясь властным губам. И пока главы орденов Лань и Цзян были заняты друг другом, а остальные гости развлекались Улыбкой Императора и хмельным Лань Цижэнем (Это просто уморительное зрелище! Вэй Усянь от смеха чуть ли по полу не катался), новобрачные успешно скрылись ото всех и направились прямиком в цзиньши, украшенную перед входом талисманом с символом удачи. Внутри снова всё было облачено в красные оттенки и где-то висели символики благополучия, радости, богатства и опять же удачи в браке. Но ярче всего выделялись столик перед кроватью и она сама, они отливали бордовым цветом, а не обычным ярко-красным или винным. И Усянь невольно залюбовался такой цветной цзиньши, отличающейся от их обычной, однако долго смотреть на неё он не стал, сразу же сел на постель, взяв чаши с чаем( Вино Ланям противопоказано!), чтобы побыстрее закончить последнюю церемонию перед первой брачной ночью. Ванцзи аккуратно снял с него вуаль и отложил в сторону, отпив чаю одновременно со своим любимым. Наконец ,избавившись от всех церемоний, Ханьгуан-цзюнь мог насладиться видом бывшего старейшины Илин. А-Сянь был поистене прекрасен, в принципе для Лань Ванцзи он всегда был красивым, но сегодня как-то по-особенному, как-то по-новому. И оторвать взгляд от такого возлюбленного он был не в силах, даже казалось, что ему ничего больше и не надо, кроме как смотреть на супруга в свадебных одеждах, и он бы действительно продолжил просто пялиться, если бы Вэй Усянь не подал бы голос: -Гэгэ, я так неотразим, что ты не можешь оторвать от меня глаз? -Да. -Л-Лань Чжань! Я же просил предупреждать!- немного смутившись от такой откровенности, запричитал Усянь и уткнулся лицом в плечо своего мужа. -Мгм. Вэй Ин, посмотри мне в глаза. И бывший старейшина Илин подчиняется, смотрит в расплавленное золото и видит там безграничную любовь, нежность и ни с чем несравнимое счастье. Чувствует, как его нежно целуют. По телу разливается тепло, а кожа покрывается мурашками от того, какой чувственный поцелуй дарит ему Лань Чжань. Он не лучше всех страстных поцелуев, которые ему отдавал любимый, но он какой-то особенный, важный, хотя любой поцелуй возлюбленного для него ценный. Вэй Усянь просто наслаждается тем, что делает его А-Чжань, Вэй Усянь просто отдает всего себя этому невообразимо прекрасному человеку. Он любит его и отдал ради него больше, чем собственное тело, он отдал ему свою душу. Когда поцелуй кончается, он еле может дышать не только от того, что им Ванцзи выбил весь воздух из легких, но и от того, что внутри него бушует ураган различных эмоций, которые он не может и не хочет подавлять рядом с мужем. В итоге, утонув в своих ощущениях, он не успевает наглотаться кислородом, как его губы снова накрывают губы супруга. В прочем Усянь не особо заботится о такой простой вещи, как воздух, поэтому просто отдается чувствам и доверяется полностью Лань Чжаню. Лань Ванцзи отрывается от губ любимого и плавно переходит на шею. Она пахнет лотосами и грейпфрутом, как и весь её обладатель. Ханьгуан-цзюнь проводит по беззащитной шее языком и чувствует, как тело под ним дрожит, а губы судорожно втягивают воздух. Удивительно, но одним из самых чувствительных мест А-Сяня была именно шея, это Ванцзи выяснил, когда они устроили марафон "каждого дня" перед отъездом Вэй Ина в Пристань Лотоса. Поэтому теперь пытался уделить ей как можно больше внимания. Прикусив слегка адамовое яблоко, он услышал еле сдерживаемый тихий стон. А А-Ин в это время был готов просто сгореть от желания, чтобы его драгоценный муж перестал медлить. Всё же, как бы сильно ему ни нравилось то, что творит с его шеей А-Чжань, больше он хотел более решительных действий, потому что ужасно изголодался за семь месяцев. Однако и одновременно он желает, чтобы это продолжилось подольше. В конце концов он не выдерживает, когда белые зубы касаются особо чувствительной части шеи, он просит сквозь стон: -Гэгэ, прошу, перестань дразнить. Если ты продолжишь терзать мою бедную шею, душа твоего мужа просто выйдет из тела. И сними с меня уже эти одежды! -Мгм. Ханьгуан-цзюнь слушается, слой за слоем снимает с любимого ненужную одежду и припадает к уже голому телу губами. Сначала он покрывает различными отметинами плечи и ключицы, потом целует грудь и терзает пальцами и ртом соски, которым было уделено также огромное внимание, из-за чего они покраснели и распухли. Следующими подвергаются ласкам торс и бедра. И когда Ванцзи опаляет дыханием пах, Вэй Ин быстро дергает за волосы Лань Чжаня к свои губам. Он прекрасно понимал, что собирался сделать его муж, именно поэтому и потянул на себя, чтобы отвлечь от этой затеи. Ведь если бы Лань Ванцзи сделал то, что собирался, он, разморенный от ласк, бы просто кончил через пару мгновений. Этого он не хотел. Ему хотелось подольше продлить удовольствие. И ,будто бы читая мысли своего супруга, А-Чжань больше не приближается к его паху, он дотягивается и берёт одной рукой масло с приятным запахом сандалового дерева, другой же поглаживает талию и бедра, притягивает его ближе к себе. Вэй Усянь в это время позволяет себя притянуть и внимательно смотрит за действиями любимого мужа, который наливает себе на пальцы светло-желтую густую жидкость. Прежде чем в него вставляют первый палец, бывший старейшина Илин недовольно замечает одну деталь, одновременно и возбуждающую, и раздражающую его, - его супруг всё ещё одет. Позже эта мысль забывается, потому что скользкий палец находит простату. Вэй Ину уже не до этого становится и потом, когда за одним пальцем следует второй, а за вторым третий. Они растягивают его внутри, чуть ли не постоянно ударяясь о место, которое заставляет Усяня стонать во весь голос. Эта сладкая пытка длится долго, но она нравится Вэй Усяню. И он думает, что, видимо, сегодня его решили основательно подготовить. Ещё пару минут его терзают пальцами внутри, а позже отодвигаются и снимают с себя красные с золотым узором одежды. Бывший старейшина Илин любуется великолепным телом Ханьгуан-цзюня, он может смотреть по тысяче раз на него и радоваться внутри тому, что на теле любимого больше нет ни ожога от тавра, ни шрамов от дисциплинарного кнута. Лань Ванцзи перед ним в данный момент - само совершенство. Впрочем таковым он был и во все другие времена. А-Чжань целует Вэй Ина и начинает понемножечку входить. Внутри Усяня тесно, жарко и приятно настолько, что он еле сдерживается, чтобы не войти сразу же до конца. Когда входит уже до упора, он даёт Вэй Усяню привыкнуть, тот жалобно стонет, прося начать наконец-таки двигаться, и он повинуется этой просьбе. Какое-то время Лань Чжань ещё пытается сдерживать себя, но срывается, слыша непрекращающиеся стоны и выкрики собственного имени. Ванцзи забывается и отдает всё, что может любимому этой ночью, всё до последней капли. Через какое-то время Вэй Ин издает протяжный долгий стон, изливается себе на живот и обмякает от недавнего оргазма в руках Лань Ванцзи. Тот отстает всего на пару минут и кончает прямо внутрь бывшего старейшины Илин. А-Чжань ложится рядом, не выходя из Вэй Усяня, и целует супруга в макушку, обнимая за талию. Так они лежат, наслаждаясь друг другом, полчаса.По прошествии этого времени под недовольный возглас А-Ина Ханьгуан-цзюнь выходит из любимого тела и идёт за заранее подготовленным тазом с водой, чтобы обтереть покрытого семенем на животе и между ног Вэй Ина. Он обходится с ним будто бы его новоиспеченный супруг стеклянный, а не состоит из крови и плоти. С одной стороны это немного раздражало темного заклинателя, а с другой такая забота и осторожность заставляла умиляться и влюбляться в этого мужчину ещё больше, хотя казалось больше и некуда. И чаще всего второе перевешивало первое. Поэтому, как только муж позаботился о них обоих и лег на кровать, накрывая одеялом, Вэй Усянь вовлек возлюбленного в долгий поцелуй и прижался всем телом, выражая своими действиями всю свою любовь к этому замечательному человеку. Оторвавшись от губ Ханьгуан-цзюня, Вэй Ин лёг на обнаженную грудь головой и под ровный ритм сердцебиения А-Чжаня заснул. В эту ночь было тихо и спокойно. Ничего особенного она не предвещала, как и последующие шесть таких же ночей. Но ровно через неделю мирная обычная семейная жизнь Вансяней прекратится, она наполнится тайнами и расследованиями о том, кто же пытается отобрать у бывшего старейшины Илин родных и любимых.