Утро. Вэй Ин встаёт с постели, потирая ладонями глаза. На кровати никого кроме него не оказалось, видимо, Лань Чжань уже ушёл в главный зал помогать брату. И, конечно же, Вэй Усянь был этим недоволен, хоть и понимал, что им вообще не стоит сейчас расслабляться, особенно после того, как он узнал, что их враг помнит прошлое. Однако всё же ему не хотелось, чтобы его возлюбленный после возращения сразу же начал работать. Усянь волновался за него так же, как и Ванцзи за него, когда ему, Вэй Усяню, приходилось использовать тёмную энергию. Его Ханьгуан-цзюнь не железный, ему тоже нужен отдых, хотя бы на один день. Им обоим стоило бы набраться сил, ведь дальше, магистр тёмных сил чувствовал, им придётся не сладко, хуже, чем до этого.
Они вернулись вместе с Сюэ Яном только вчера вечером, почти близко к отбою в Облачных Глубинах. Мальчика поселили в комнате для учеников, которая находилась довольно далеко от цзиньши. И, честно говоря, тот был явно не рад этому факту. Потому что мало того, что ему приходится жить рядом с незнакомыми детьми, от которых он понятия не имел, что ожидать, так ещё родительские покои находились так далеко! Сюэ Чэнмэй за несколько месяцев, прожитых вместе с Лань Ванцзи и Вэй Усянем, успел сильно привязаться к своим приёмным отцам, особенно к Вэй Ину. Они были очень похожи, поэтому было логичным то, что он сильнее привязался к нему, а не к Второму Нефриту ордена Гусу Лань. Однако и Ханьгуан-цзюнь ему нравился, несмотря на то, что тот почти не проявлял никаких эмоций и выглядел так, будто он просто статуя, а не человек. Он чувствовал к нему симпатию и уважение. Вот только иногда правильность этого божества его подбешивала, но, лишь стоило увидеть заботу в его сторону или в сторону Вэй Усяня, сразу же забывал об этом раздражающем факте. О нём никто никогда не заботился, а это подкупало. Возможно, если он проживёт с ними ещё парочку лет, то и вовсе сможет забыть о суровой жизни на улице и окончательно полюбить эту странную парочку, которая его приютила.
Сейчас же парень спит в своей кровати, видя сны, его, как и Вэй Ина, запретили будить раньше девяти часов, что, несомненно, радует, потому что вставать в пять утра он был не намерен совсем. Вообще, когда он увидел вчера вечером рядом с входом огромную стену правил, он чуть не свалился от ужаса. Три тысячи с лишним правил! Да, он знал, что в Гусу есть много правил, но не столько же! Здесь можно дышать хотя бы? Сюэ Ян был просто уверен, что там найдётся правило, запрещающее громко дышать. Когда он пришёл в себя, уже находясь в своих покоях, А-Ян хотел сбежать от этого страшного места сначала, но потом вспомнил своих заботливых родителей и передумал. Всё же где он найдёт ещё таких людей, которые захотели бы принять его в свою семью и дарить ему свою любовь и заботу? Больше нигде. Таких идиотов только двое. И оба они до ужаса беспокоились друг о друге и о нём. В памяти было свежо то, как нервничал Лань Ванцзи за Вэй Усяня после того, как он понял, что в их стороне не было ничего, а это значило, что вся опасность находилась в том направлении, куда пошёл супруг Ханьгуан-цзюня; как Лань Чжань ухаживал за заболевшим простудой мужем; как Вэй Ин пытался заставить отдохнуть возлюбленного, боясь, что тот сильно перетруждается, ухаживая за ним; как они оба не забывали о Сюэ Яне, отдавая своё тепло даже будучи уставшими, и ставили превыше собственной безопасности его жизнь. Видя и чувствуя всё это, он был, кажется, счастлив? Сюэ Чэнмэй впервые сталкивался со счастьем, но он был, действительно, рад находиться в этой странной, но по-своему прекрасной семье. Настоящей семье, которой у него не было все его четырнадцать лет.
А-Ин встал с кровати и начал делать утренние процедуры, после он пошёл прямиком в главный зал, чтобы заставить супруга всё же отдохнуть и чтобы разузнать что-нибудь интересное у Лань Сичэня, которого он долгое время уже не видел. В зале, как он и ожидал, Усянь застал Двух Нефритов за работой, они что-то тщательно рассматривали, увлёкшись настолько, что даже не заметили, как Вэй Ин зашёл в помещение. На это он лишь слегка надул губы, словно обижаясь, и громко произнёс:
-Цзэу-цзюнь, Ханьгуан-цзюнь, чем вы это так увлечены, что даже не слышите чужих шагов? Думаю, битва бы здесь началась, вы бы не заметили этого. Так что? Расскажите мне, что такого у вас интересного?
-Господин Вэй, рад вас видеть. Присаживайтесь рядом с нами. Будете чаю?
-Был бы не против.
-Зачем вы пришли?
-Забрать супруга домой и узнать у вас что-нибудь новенького. Зачем же мне ещё приходить? Разве что ещё лишь для помощи. Даже могу согласиться на то, чтобы поработать вместо Лань Чжаня, только бы вы его отпустили отдохнуть. Мы недавно вернулись, а он снова за работой. Знаете ли, мне совершенно не нравится то, что он себя изводит.
-Вэй Ин, мне не нужен сейчас отдых, я в порядке, — с тяжёлым вздохом сказал Ванцзи.
-Твои мешки под глазами так не думают. Ты за три дня пути проспал всего девять часов. Гэгэ, ты должен поспать ещё хотя бы часов пять-шесть. И да, куда вы смотрели, глава ордена Лань, когда пускали своего брата сюда? По нему же видно, что он уставший, пусть и всеми силами этого не показывает!
-Я пытался, господин Вэй. Он не захотел идти в цзиньши, уверяя меня, что с ним всё хорошо. Он слишком упрямый. И я очень надеялся, что вы придёте и заберёте его домой. Видимо, мои надежды оправдались, раз вы здесь в данный момент отчитываете меня. Верните его в цзиньши и уложите в постель, — ответил Лань Хуань и добавил для своего диди, — Ванцзи, я сам справлюсь. Не беспокойся. В любом случае господин Вэй или дядя помогут мне, не стоит об этом волноваться. Иди, поспи немного, сон тебе не повредит.
-Но, брат…
-Никаких но! Живо! Господин Вэй, отведите уже его домой, иначе он опять начнёт отпираться.
-Конечно, сейчас же. Пошли, гэгэ.
Вэй Усянь увёл своего мужа из главного зала, потащив его прямиком в цзиньши. Тот даже не сопротивлялся, понимая, что уже не сможет переубедить Вэй Ина, ведь сам глава ордена дал своё разрешение на отдых. Честно говоря, тем, что его заставили отстраниться от дел, он был недоволен, потому что считал, что после того, что они узнали, им следовало бы усердно трудиться и придумывать план, который бы помог им хоть немного в деле с демоном. Ванцзи был намерен найти решение этой проблемы, но, увы, его любимые люди мешали ему в этом, беспокоясь о нём. Он собирался после помощи брату отправиться сразу же в библиотеку, чтобы поискать хоть какую-то полезную информацию о демонах, которой было на самом деле очень мало. Однако теперь ему приходится ложиться в постель и засыпать. Да, Лань Чжань и вправду проспал за трое суток только девять часов и немного устал, но так беспокоиться из-за этого не стоило, он сильный заклинатель и может продержаться без сна почти четверо суток. Хотя Лань Ванцзи солгал бы, если бы сказал, что эта забота ему совсем не нравится. Нравится, конечно, просто сейчас, по его мнению, это было совсем не нужно. Но был ли у него выбор, когда ему буквально приказали отдохнуть? Думаю, ответ очевиден. Он не мог ослушаться приказа главы собственного ордена — это было против правил. Поэтому в данный момент Ханьгуан-цзюнь лежал на постели с закрытыми глазами, ощущая, как рука возлюбленного перебирает его волосы, иногда полностью зарываясь пальцами и массируя кожу головы, для того чтобы он расслабился и заснул. И это сработало, через десять минут сознание Второго Нефрита ордена Гусу Лань окунулось в царство снов.
Пробыв рядом со спящим мужем ещё минут двенадцать, Вэй Ин поцеловал того в щёку и отправился обратно в главный зал, чтобы узнать что-нибудь интересное у Цзэу-цзюня. Пусть они и путешествовали по миру в поисках злодея и слышали множество разных слухов и историй, всё же про дела главных орденов простые жители и мелкие кланы вряд ли могли слышать, а знать о них Вэй Усяню очень хотелось, особенно ему был интересен приговор Цзинь Гуанъяо и Цзинь Гуаншаня. Бывший старейшина Илин зашёл в зал и весело начал болтать, спрашивая про новости и выпивая чашку чая, так любезно предоставленную Лань Хуанем, который решил отвлечься ненадолго от кипы бумаг, рассказывая всё Усяню.
Оказывается, пять дней назад орден Ланьлин Цзинь решил возобновить помолвку между кланами Цзян и Цзинь. Видимо, павлин всё же понял, как замечательна шицзе А-Ина, и решил не проворонить свой шанс, предлагая вновь помолвку. Спустя два дня предложения глава ордена Цзян ответил положительно, разрешая эту помолвку, а буквально вчера утром была установлена дата благоприятного дня для свадьбы. А-Сянь был удивлён. Всё прошло как-то слишком быстро, даже быстрее их женитьбы с Лань Ванцзи. Нет, он, кончено, понимал желание Цзинь Цзысюаня поскорее сочетаться браком с таким прекрасным человеком, как Цзян Яньли, но всё же не так быстро это должно проходить! Хотя паниковать было рано, он же ещё не знал, на какой день была назначена свадьба, стоило спросить об этом, что он собственно и сделал. На двадцать второе апреля. Это было меньше, чем через полгода! Так скоро! Он совсем этого не ожидал, но всё же был безумно рад, особенно тому, что на этот раз он всё-таки побывает на свадьбе своей драгоценной шицзе.
Далее их разговор зашёл о Совете Кланов. Лань Сичэнь поведал ему о том, что мадам Цзинь действительно наказала отца и сына Цзинь, однако наказания у них были разные: Цзинь Гуаншаня отстранили от дел ордена, лишив титула главы, и заперли под домашний арест на четыре месяца; Цзинь Гуанъяо же наказали тремя ударами дисциплинарным кнутом и домашним арестом на три с половиной месяца, после которых он сможет вести политическую деятельность под надзором госпожи Цзинь и уже нынешнего главы клана Цзинь, законного сына Цзинь Гуаншаня, Цзинь Цзысюаня. Звучало это всё вроде бы справедливо, но что-то явно было не так. И это что-то — разрешение использования власти бастарду Гуаншаня. Кто в здравом уме оставит у власти помощника бывшего главы ордена, очень сильно провинившегося? Никто. Именно поэтому такое положение дел А-Сяня и настораживало. Он пытался думать логически. Госпожа Цзинь, которая терпеть не могла Мэн Яо в обеих жизнях, внезапно просит смягчить тому наказание, по просьбе Лань Хуаня, (А это она всё же сделала)не странная ли в таком случае вся эта ситуация? Более чем. Однако, если посмотреть с другой стороны, то это многое объясняет. И эта другая сторона — приказ нового главы ордена, Цзинь Цзысюаня, пожалевшего своего бедного и несчастного брата. Пусть Цзинь Цзысюань — павлин, такое чувство, как человеческое сострадание, — ему известно, а зная, как профессионально умеет давить на жалость Цзинь Гуанъяо, не мудрено, что тот поддался влиянию и решил помочь брату. При таком раскладе всё более чем ясно. Однако сейчас трогать пешки не стоит, ведь главная фигура всех бед сама ведёт их к себе, иногда играясь. Устранив главаря, пешки перестанут быть значимыми и сильно мешать. И Усянь был далеко не глуп, поэтому понимал, что Красный Король специально заводит в те места, которые он хотел показать, чтобы дать хоть какую-то подсказку о своей личности. Зачем он так делал, Вэй Ин не понимал. Может, он играется ими, имея при себе хороший план? Кто его знает.
После заходит речь о главе ордена Цзян, который, оказывается, был всего несколько дней назад в Облачных Глубинах, для того чтобы увидеть брата. Хотя бывший старейшина Илин не был уверен, что Цзян Чэн находился тут только для этого. Что-то очень сильно ему подсказывало, что Ваньинь приехал в Гусу ради того, чтобы увидеть главу ордена Лань. В принципе Вэй Ин с самого начала их знакомства относился к брату мужа хорошо, поэтому ни сейчас, ни в прошлой жизни не был против их отношений, он был уверен, что так и должно было быть: он вместе с Лань Ванцзи, а шиди Усяня с Лань Сичэнем. Звучало как-то правильно, что ли. Пусть даже если это не было совсем нормально в их мире. Главное — он чувствовал всю правильность их отношений и отношений брата с Лань Хуанем.
Ещё чуть-чуть они поговорили про детство, и Вэй Усянь ушёл домой к мужу, всё ещё спящему. Магистр тёмного пути лишь усмехнулся, увидев эту картину, лёг рядом, обняв супруга со спины и целуя в шею, и счастливо выдохнул тому в мягкие пряди волос. Он, правда, очень сильно рад видеть своего самого любимого человека живым и здоровым, даже теперь: когда им в любой момент может угрожать опасность, когда какой-то чокнутый демон хочет навредить им. Здесь и сейчас вместе с мужем, вот так просто обнимая того, когда Лань Чжань спит, он счастлив. В этот раз всё лучше: почти все его близкие люди живы; у него двое приёмных сыновей, иногда кажущимися их родными с Лань Ванцзи (один перенимает привычки Ханьгуан-цзюня, другой же просто ведёт себя, как бывший старейшина Илин); шицзе скоро выйдет замуж и он сможет, наверное, увидеть её свадьбу; его брат счастлив и тоже через какое-то время сыграет свадьбу с Цзэу-цзюнем (он просто уверен в этом!); сам А-Ин находится в браке с самым прекрасным человеком во всём заклинательском мире, может любить и быть любимым. Единственное, что огорчало, — это то, что из-за отсутствия золотого ядра ему в любом случае придётся покинуть этот мир раньше А-Чжаня. В своём собственном теле он просто смертный, поэтому обрести бессмертие вместе с мужем, как он того хотел, у него ни за что не получится. Но долго думать об этом он не стал, пытаясь насладиться той жизнью, которую ему дали. Он должен быть благодарен уже за то, что его душа не уничтожилась и он смог изменить будущее, сохранив многим своим дорогим сердцу людям жизнь. Этого достаточно. А сколько он проживёт, не имеет значение. Главное — не дать умереть родным из-за игр какого-то демона. И ради этого он даже готов пожертвовать своей жизнью, всегда был готов.
Вэй Ин вдыхает запах супруга, его любимый запах, и позволяет на пару часов себе заснуть.
***
Просыпается Усянь в этот же день ближе к шести часам вечера. Ванцзи уже не спал, видимо, окончательно выспался.
-Ммм, гэгэ, как давно ты проснулся? Я успел что-то пропустить?
-Два часа назад. Минут десять назад я только пришёл от брата.
-Ты опять пошёл ему помогать? Гэгэ, он же дал тебе официальный день отдыха! Да и я немного ему помог, пока пил с ним чай и разговаривал о всяком.
-Помогал, но дело в другом.
-В чём же? Что-то срочное? Или про демона узнали что-нибудь?
-Нужно сходить на ночную охоту в одну деревню рядом с Цайи, недавно оттуда поступила жалоба о том, что участились случаи с пропажей людей в лесу напротив. Даже тела не найдены. Я попросил брата разрешить расследовать это дело. За две недели до нашего прибытия старшие адепты из нашего клана пытались найти что-нибудь стоящее, но не вышло. Однако люди всё равно до сих пор пропадают. Там определенно что-то есть.
-Хорошо. Тогда я пойду с тобой.
-Мгм. Завтра же отправимся.
***
На следующее утро супруги отправились в Шэцунь. Это место так назвали из-за большого количества змей, обитающих в нём, особенно много их выползало ранней весной. Что-то в этом названии напрягало Вэй Ина, однако ещё больше его напрягал пейзаж деревни, он был до боли знакомым. Но это не могло быть то самое место! У него даже название другое было! Нет, нет и нет! Это точно не могло быть оно! Тогда почему же он тогда так паникует? Почему так страшно за Лань Ванцзи? Из-за схожести места?
Через пару минут он понял, что они не схожи. Это, чёрт возьми, одно место! Как это стало понятно ему? Очень просто. Он вспомнил расположение Дайчжэлей и расположение Шэцунь. Они были одинаковы! Но сходить с ума было ещё рано. Может, он ошибся, верно? Он надеялся, что был не прав в своей догадке.
Убедился он в этом позже, когда встретился лицом к лицу со своим вторым страхом.
Они вдвоём обошли всю деревню, расспросили о пропажах людей, но ни один из них не смог рассказать ничего полезного. Только что-то вроде: "Даочжаны, лучше не ходите в лес! Он явно проклят. Даже вы, сиятельные господа, не сможете справиться с ним, если чудовище захочет напасть на вас. Мы уже так многих потеряли. Ушёл один в лес, и больше его и не видели. Нехорошее место, ой, какое нехорошее!".
Но, конечно же, такие предупреждения не были услышаны. После того, как никакой нужной информации Вансяни так и не смогли найти у местных жителей, они решили отправиться в сам лес. Как только Ванцзи и Усянь зашли в него, второй начал постоянно оглядываться, чего-то боясь. Вообще весь день Лань Чжань замечал напряжённое состояние супруга, хоть тот и пытался это скрыть, пару раз Лань Ванцзи спрашивал о том, что же того тревожит, но его А-Ин говорил лишь, что всё в порядке и Ванцзи не стоит беспокоиться за него. И, конечно же, он знал, что Вэй Ин врал, но, увы, сделать что-то, что могло бы унять тревогу возлюбленного, не зная её причины, не мог. Вот только сейчас А-Сянь был напряжён ещё больше, чем когда они находились в Шэцуне. Это было слишком заметно, поэтому Ханьгуан-цзюнь внезапно остановился и прижал тело любимого к себе, обнимая и говоря:
-Вэй Ин, если тебя что-то тревожит, ты можешь мне рассказать. Я не могу тебе помочь, не понимая, в чём причина.
-Я боюсь, что ты снова оставишь меня.
-Что?
-Это…это место, где ты умер на моих глазах. Та змея, возможно, обитает и сейчас здесь. Вдруг она опять убьёт тебя? Я боюсь, что всё вновь повторится. Я… Я не выдержу, если увижу ещё одну твою смерть, гэгэ.
-Вэй Ин… Я…
Лань Ванцзи не успел договорить, потому что Усянь резко развернул его в другую сторону, вставая впереди, будто защищая от чего-то, а потом с каким-то животным страхом смотрел, крепко сжимая Чэньцин в руке, на появившуюся змею. Она была такой же, как А-Ин и говорил — чёрная и большого размера, однако глаза не светились красным, они имели светло-зелёный цвет, который был типичен для самых обычных змей. Намерения убить тоже не чувствовалось. Она просто стояла на месте и смотрела на них, как на идиотов. Видимо, в глазах змеи они так и выглядели. Постояв минут семь, она решила сжалиться над заклинателями, видя в очах Вэй Усяня боль и страх, и уползла, как можно дальше. После этого Вэй Ин крупно затрясся и ухватил пальцами в ткань ханьфу супруга, пытаясь совладать с панической атакой. Но, честно говоря, самому это делать получалось не очень хорошо, потому как почти сразу же перед ним предстала картина прошлого — мёртвое тело мужа, всё ещё истекающее кровью. Он напрочь забыл, что перенёсся в прошлое, изменив историю. Бывший старейшина Илин опустился коленями на землю, и по его лицу начали катиться слёзы. Ванцзи впервые видел, настолько слабого и разбитого мужа, который тихо просил не оставлять его. Ханьгуан-цзюнь был в ужасе от этого. Он и не мог представить, что одна его смерть могла сделать с возлюбленным такое. Что бы Вэй Ин не говорил, он был не в порядке. Всё это время был не в порядке. А Лань Чжань не увидел этого за пеленой счастья в родных глазах, не увидел ту боль, что скрывалась за тысячью печатей. И за это было очень стыдно, больше всего за всю свою жизнь. Не увидел, не сберёг, не смог защитить А-Сяня от собственного горя, на время утихшего. И чтобы хоть как-то помочь преодолеть эти панические атаки, Второй Нефрит ордена Гусу Лань присел рядом, обнял и начал говорить успокаивающие слова, покрывая всё лицо поцелуями. Это немного привело в чувства Усяня, он перестал так сильно дрожать, но крепко обхватил шею руками, обнимая и всё ещё плача и прося не уходить. Спустя какое-то время он уснул, не прекращая даже во сне, держать в своих объятиях Ханьгуан-цзюня. Ему необходим был рядом этот человек сейчас больше всего на свете. Всегда был необходим.
***
Вэй Усянь шёл, осматривая окрестности, по дороге уже очень долго. Он хотел найти постоялый двор, чтобы остаться наедине с вином после вчерашней ночной охоты. Было тяжело, и это было не только из-за снега, затрудняющему путь, сегодня день рождения его дорогого супруга, которого Вэй Ин потерял два с половиной года назад. Праздновать без именинника было больно и пусто. Но, чтобы почтить память умершего, ему нужно это сделать. Бывший старейшина Илин грустно улыбнулся , подумав о том, что будь здесь Лань Чжань, тот бы сказал, что ему не нужны никакие подарки, потому что он и так счастлив. Однако А-Чжаня здесь нет, он умер, оставил Усяня одного влачить бессмысленное существование. А-Ину больше некому сказать, что он всё равно подарит тому что-нибудь, некому вообще что-то дарить в этот день, потому что Лань Ванцзи умер, он мёртв. От подобных мыслей было больнее, чем когда его тело разрывали на кусочки собственные мертвецы. Хотелось заплакать или умереть. Вот только все слёзы уже выплаканы, а умереть он не может, А-Сянь уже пообещал мужу, что не покончит жизнь самоубийством.
Через минут тридцать Вэй Ин находит постоялый двор и заходит в него, видя милую женщину лет тридцати трёх. Она приветливо здоровается и говорит уже заученные наизусть фразы. Усянь лишь вымученно улыбается и просит одну комнату, семь кувшинов самого крепкого вина и пресную еду, которую терпеть не мог раньше. В данный момент ему всё равно, что есть, два с половиной года даже любимая еда была безвкусной для него. Только вкус супа из корня лотоса и свиных рёбрышек он чувствовал. Он напоминал о шицзе и Лань Чжане, которые готовили это блюдо лучше всех на свете, никто не сможет сравниться с ними в готовке этого супа. Никто и никогда. Но обычно А-Ин не заказывал его, потому что этот вкус вместе с воспоминаниями о дорогих людях резал по сердцу. Было больно, потому что он не мог их больше вернуть, вернуть сестру и собственного мужа.
Вэй Усянь пошёл в купленную на время комнату, он был подавлен так, что вообще ничего не хотел, кроме как напиться в хлам и заснуть, видя хотя бы во снах своих близких людей, которые оставили его. Вэй Ин терпеливо ждал свои кувшины с вином и смотрел в пустоту, глупо улыбнувшись, потому что внезапно вспомнил; как один раз они с мужем, целуясь и не только, сломали обеденный стол на каком-то постоялом дворе в Юньмэне; как тот пьяный игрался с его ладонями, иногда покрывая костяшки поцелуями; как Усянь сидел за столом в цзиньши на коленях любимого, поедая сладкое мороженое, и иногда давал попробовать его, отправляя ложку с лакомством в рот супруга и наслаждаясь этой идиллией. Сейчас такого не будет, он потерял мужа, потерял частичку своей души вместе с его смертью.
В комнату заходит та самая женщина, которую он встречал на входе в постоялый двор. Она как-то странно улыбается и кладёт три кувшина рядом, следом заходит вторая, занося уже четыре. Девушка уходит, оставляя их с хозяйкой этого места.
-Вы что-то хотели спросить? - говорит Усянь, натянуто улыбаясь.
-Господин, вы так напряжены. Может, нагреть для вас бочку? - говорит она, приближаясь вплотную и положив руки на плечи того. От этого Вэй Ина передёргивает, ему впервые противно, но он, будто бы не замечая в свою сторону домогательств, отвечает:
-Спасибо, но лучше не стоит. Всё же у вас много других посетителей, им нужнее меня. Я в случае чего могу и сам справиться.
-Ох, но всё же, господин, я настаиваю! Вы, наверное, ужасно устали! - она проходится руками по груди, и тут Вэй Ин не выдерживает, скидывая её руки с себя и гневно говоря:
-УЙДИТЕ УЖЕ ОТСЮДА! И не трогайте меня! Кто вам вообще это позволил начать делать? Прочь!
Та пугается и убегает из комнаты, закрывая за собой дверь. А-Сянь ударяет кулаком стол, злясь на себя и эту падшую женщину. Через пару минут его настроение меняется и он утыкается лицом в колени, моля прощения у мужа за то, что позволил из-за своей вежливости вообще прикоснуться к себе. Он чувствует, что ужасно поступил, позволив хотя бы на секунду тронуть своё тело чужому человеку. Он принадлежит душой и телом только своему любимому гэгэ, только ему.
Совесть грызёт изнутри. Она кричит :"Что супруг умер, так думаешь, что можешь позволять запятнать своё тело кому угодно, да, Вэй Усянь? Так ты чтишь его память в его собственный день рождения?"
Хочется сказать, что нет, это совсем не так, хочется оправдать себя своей же совести, которая знает его лучше него самого. Или это не совесть? Может, просто он сошёл с ума?
Голоса не стихают, и он решает заглушить их алкоголем, выпивая первый кувшин. Идёт второй, третий, четвёртый, пятый. Он забывает всё, кроме образа мужа и навязчивой мысли о самоубийстве. Тянется за Суйбянем, но вместо этого в руки попадает Бичэнь, который он носит с собой с самого начала путешествия. А-Ин смотрит на ледяное, чистое лезвие и не решается его запятнать своей кровью, откладывает меч супруга в сторону, целуя рукоять и пуская одну слезу, скатившуюся по щеке. Минуту спустя пьяный мозг находит Суйбянь, Вэй Ин режет по венам, видя, как катится на пол кровь. Больно, и надо бы прекратить, но он не может, никак не получается. Он слишком устал бороться со своими психическими расстройствами, пора хотя бы раз дать им волю. Ещё пару глубоких порезов и он валится на пол, закрывая глаза.
***
Бывший старейшина Илин вскакивает с кровати, смотрит по сторонам и видит рядом с собой любимого, только что проснувшегося.
-Вэй Ин? Ты как?
Ему не отвечают, только кидаются в объятия и шепчут мольбы о прощении и о том, как сильно он скучал и как сильно того любит. Сердце радуется при виде живого Лань Чжаня. Воспоминания постепенно возвращаются. Он поменял прошлое, изменил будущее.От осознания этого он счастливо улыбается и кладёт голову на плечо возлюбленного. Он не позволит умереть супругу в этой жизни, защитит любым способом. Только бы не видеть этого ужаса, только бы с Чжань-Чжанем всё было хорошо. Если демон решит навредить его мужу, то пусть заранее готовиться снова умереть. В этом случае душа Красного Короля будет стёрта с лица земли.
