/Flashback/.
— Позволишь помочь? — Набоков, в свойственной ему манере, уселся на край стола и улыбнулся. Но, встретившись с сердитым взглядом, поспешил добавить. — Мою-то смерть ты инсценировала. — Что за сбои в работе клонов? — угрюмо спросила она. Он легкомысленно махнул рукой и тихо засмеялся: — Ну, Дазай же принял меня за меня. — Но я-то тебя знаю. Эйми, пролистывая предоставленные Осборном бумаги, пыталась сосредоточиться и на делах Агентства, и на разговоре с Набоковым одновременно. — Поэтому сожгла? — как-то грустно уточнил он. — Не говори, что обиделся. Эйми смотреть на него не стала и наклонила голову ещё ниже, пряча улыбку. — Я бы посмеялся, если бы ты стала меня спасать. Ты бы стала? — Пожалуй, — помедлив, спокойно ответила она. — Твоё безразличие разбивает моё сердце. — Интересно, как бы на эти слова отреагировала твоя жена. Театр — и только. Эйми, устало выдыхая, поднялась и пошла в сторону двери. Владимир уже очень хорошо знал, что на кухне чайник скоро закипит, что Руйко, пригревшись у окна, скоро снова спихнёт горшок, что Эйми сейчас улыбается. Пусть слабо и не очень естественно, но улыбается искренне. — Твой брат — отвратительный человек, — задумчиво сказал он вслед. — Но даже так, тебя он любит. Эйми остановилась и покачала головой. — Ошибаешься. Он слишком умён, чтобы любить кого-то. — А ты, значит, глупа? — Верно. И любит кого-то — так, как ей нельзя, как ей не положено.***
— Чтобы что-то получить, надо что-то отдать, — доедая кусок выданного ему торта, вдруг философски заявил Набоков. Эйми, делая глоток чая, стрельнула глазами в его сторону, откинулась на стуле и скрестила руки на груди. Набоков часто вёл себя неоднозначно, странно, даже провакационно. Но он всегда был на её стороне. — Чего ты хочешь? — Исчадие ада. Отдай мне свою способность. Она засмеялась, и Набоков почувствовал в этом смехе угрозу. И, что действительно пугало, в первый раз после их встречи угроза исходила от неё. Эйми Ямада знала, что Бледное пламя требовало жертвы, если клон повторял внешность не Набокова, а кого-либо из его окружения. Знала, что платой этой могла быть кровь, драгоценность, рука или нога, даже жизнь — способность сама решала принимать плату или нет. — Думаю, договоримся проще. Он не успел среагировать, а Эйми уже прижимала острие кинжала к его шее. — Как думаешь, Владимир Набоков, твоя жизнь — достаточная плата? Он сглотнул. — Пожалуй. — Так забирай её. И не вздумай пытаться обмануть меня снова. И сам Владимир, и Бледное пламя жертву приняли. И, увидев перед глазами свою жизнь, Набоков решил задуматься о том, что Эйми Ямада остаётся мафиози, поэтому и расслабляться не стоит. — Хорошо. Нам обоим надо постараться, если хотим выжить. — Если? — саркастично уточнила Эйми. — Хорошо: нам надо постараться, чтобы выжить. Эйми кивнула и снова села за стол. — А тебе нужно ещё и не попасться. Он выдохнул. Их дружба вызывала множество вопросов и, казалось бы, была невозможной, ни на чём не основанной и ничем не обоснованной. Но она была. А Набоков и Ямада отчаянно за неё держались. — И всё же ты странная. Хочешь, добавлю правды в жизнь? И, не дождавшись отказа, он заговорил: — Дазай хотя бы просто бил Акутагаву — парнишка верил, что он полное ничтожество, не более. А ты сделала так, что если Гин умрёт, то будет чувствовать себя виноватой. Кто из вас больший садист? — Если садизмом ты называешь попытку вырастить из человека человека, то я. А может, так было правильно и задумано кем-то с самого начала./End flashback/.
***
Гин, ворвавшись в здание Мафии тут же наткнулась на кого-то из Чёрных ящериц — не заметила и рванула дальше. Куда бежала отлично знала и понимала: к брату — точно нет, он бы помочь не смог; к Дазаю — нельзя, Эйми Ямада пряталась именно от него и из-за него; оставалась Озаки-сан. Проносясь по коридорам вихрем, Гин не думала ни о чём. Вставал перед глазами только образ Футабы Цусимы — Эйми Ямады. Таких похожих и таких разных. — Озаки-сан! Она не постучалась и в кабинете не заметила никого, кроме сидящей на диване Коё. Упав к её ногам, она на одном выдохе произнесла единственную фразу и вновь замолчала. — Ямада-сан жива. Женщина вздрогнула и быстро, по инерции, наклонилась к Гин, беря её за локти. Глаза непроизвольно, как-то сами по себе, поднялись на замершего Чую. — Что? — Накахара медленно поднялся, подходя к Акутагаве сзади. — Гин, что происходит? Ты очнулась? Она задыхалась от волнения и всё не вставала, не обращая внимания на настойчивые попытки Коё поднять её. Посмотрев на Чую с ужасом, она вдруг поняла, какую сделала глупость. Но назад дороги не было. — Не знаю, ничего не знаю. Она поймала меня — совсем другая, я не узнала. И заперла. Она с каким-то мальчиком и мужчиной. Сказала, что я в коме лежу. Не понимаю. Совсем не понимаю. Но это точно Ямада-сан. Я клянусь. — Успокойся, — Коё всё же подняла её с пола и посадила на диван. — Выдохни и объясни спокойно. Чуя сзади кивнул головой. — Не говорите боссу, — зашептала она. — Накахара-сан, не говорите боссу. Он убьёт её, по-настоящему, снова убьёт. И Чуя, почувствовав, как участился пульс, понял, что ни за что на свете не выдаст этой тайны. Всё сказанное Гин так и осталось за закрытыми дверями комнаты — и было в этом что-то таинственное, что-то мрачное, что-то такое, во что не верилось. — Я не позволю, — твёрдо произнес Чуя. — Начинай, пожалуйста./Flashback/.
Анго поднял голову и на всякий случай обернулся на Муракосо. — Какими судьбами? Эйми, проследив его взгляд, презрительно фыркнула. Девушка за его спиной даже на грамм опасности не представляла. Ну, для неё так точно. Ямада бесцеремонно уселась напротив и закинула ногу на ногу. — Анго-кун, давно не виделись. Не поможешь? Он нахмурился и жестом остановил достающую катану Муракосо. — Что вам надо? — По некоторым обстоятельствам, я планирую покинуть Мафию, — она скосила глаза, но так и не дождавшись видимой реакции, продолжила. — Проблем не будет, не переживай. Все увидят мою смерть своими глазами. Эйми сверкнула глазами, улыбаясь привычной для Анго улыбкой Мори-сана. — Футаба Цусима нуждается в поддержке со стороны Отдела по делам одарённых. Вернее сказать, документика, в котом она значится подчинённой уважаемого Сакагучи Анго-сана. — Что, простите? — Не горячись, — он продолжала улыбаться. — Ты должен хорошо понимать, что ни ты, ни кто-либо из правительственных эсперов не ровня мне. Он цыкнул. Эйми Ямада с момента своего появления в преступном мире стала одним из самых могущественных эсперов страны. Конкуренцию ей могли составить разве что Ищейки. Потому что даже Чуя Накахара (вопреки убеждениям большинства мафиози) по мнению Анго был гораздо слабее госпожи Ямады. Хотя тут можно было и поспорить. Сравнивать эсперов вообще было трудно: сила физичиская и особенности дара, интеллектуальные способности, связи, характер — всё оказывало огромное влияние на человека. Впрочем вновь думать об этом сейчас было не к месту — Эйми контролировала ситуацию и поступала по своему разумению. И она могла себе это позволить. — Не забывай, Анго-кун, у меня на тебя зуб наточен давно. Сакагучи впервые видел невозмутимую, спокойную Эйми Ямаду такой. За относительно короткий срок, она стала слишком опытным манипулятором. И само её нахождение здесь, в этом кабинете, рядом с ним, утомляло Анго. Он выдохнул, достал бумагу и быстро-быстро начал что-то писать. — На оформление официальных документов уйдет некоторое время. Пока возьмите это. — Власть выше законов, — протянула девушка, обмахиваясь бумажкой. — А к господину Танеде направишь?/End flashback/.