Леди Грейнджер

      — Гермиона! Гермиона, подожди! — Рон догнал ее и выдохнул. — Быстро же ты ходишь.       Гермиона хмыкнула.       — Привычка, — она пожала плечами. — Ты что-то хотел?       — Да. То есть…это правда? — Рон посмотрел в ее глаза, и Грейнджер почувствовала, как ее желудок сделал кульбит. Кажется, у нее началась паранойя, но так просто такие слова не говорят.       — Что именно? — спросила она.       — Гарри рассказал мне, — пояснил он, и у нее расширились глаза. Она схватила его под локоть и потащила подальше от коридора, где было полно студентов. Они свернули за угол, и Гермиона быстро наложила чары заглушки.       — Что?       — Про стихии, вампиров, Лэндгдон…избранных, — Рон обвел взглядом кирпичную стену. — В общем, все, как я понял.       — И про Малфоя? — недовольно спросила она.       — А что с ним?       — Слава Дьяволу, — пробормотала Гермиона. — Ничего. Просто…все как обычно.       — Что ж, мне изначально казалось, что с профессором что-то не так.       — Не показывай ей, что знаешь, — предупредила она. — Если она поймет это…я не знаю, что она сделает. Но вряд ли что-то хорошее.       — Это Хогвартс, — фыркнул Рон. — Это защищенное место…       — Нет, — нетерпеливо перебила она. — Глупо в это верить, Рон. Так было до войны. Так было, когда мы только поступили. Но не сейчас. Если честно, я даже не знаю, где может быть безопасно. Враги могут проникнуть куда-угодно. На Парвати и Блейза уже напали.       — Разве это была не Лэндгдон? — он нахмурился. — Она же вампир. Правда, я не очень понял, как она может колдовать.       — Она вампир лишь наполовину. Если честно, такого нет нигде, поэтому даже я не могу с точностью объяснить, как это получилось. И нет, за этим стоит не она. Но на Парвати и правда напал другой вампир, который каким-то образом пробрался в школу, — Гермиона нахмурилась. — Но нечисть не может сюда пробраться, так что…тупик.       — Получается, это был такой же вампир, как Лэндгдон, — заключил Рон.       Гермиона удивленно на него посмотрела.       — С чего ты это взял?       — Это вампир, у которого есть магия. Если это не Лэндгдон, значит, кто-то похожий на нее, — объяснил он.       — Это да. Я тоже так считаю. И сначала я думала, что это второй избранный. Но мы должны были родиться примерно в одно время, так что это отпадает. К тому же она отреагировала очень…странно. Слишком зло.       — Она знает его, — предположил Рон.       — Да. Но она утаивает это от меня, — Гермиона закатила глаза. — У них, видимо, плохие отношения.       — Что она тебе вообще рассказывает?       — Мало что. Конечно, если брать всю информацию, то я знаю много, но по большей части это из-за того, что я слишком любопытная, — она усмехнулась. — Всю дополнительную я должна вытаскивать из нее клещами.       — Что такое «клещами»? — спросил Рон.       — Инструмент такой. Не важно, — отмахнулась она. — Суть в том, что она говорит, что еще не время. Или это не мое дело. И меня это раздражает.       Рон вдруг нахмурился, глядя на Гермиону.       — У вас с Малфоем точно все в порядке? — спросил он.       — В смысле? Да. А что?       — У тебя синяки на шее. Это не он…ну, знаешь, душил? — он посерьезнел.       Гермиона расширила глаза и схватилась за шею. Видимо, чары начали слабеть. В принципе, это было ожидаемо, потому что они были слабыми. Подсознательно она понимала, что они быстро сойдут и покажут всем пару отметин красно-синего оттенка. Разумеется, можно было свести их магией, но ей почему-то не хотелось так делать. Пусть даже этого никто не увидит (ну, не должны), но она будет знать, что они есть. И кому они принадлежат.       Завтра был Хэллоуин, а она так и не купила себе наряд, в котором должна была пойти. Да она даже не придумала, кем она будет. Первокурсникам было легче: они напяливали на себя шляпу с платьем и брали метлу — вот тебе и ведьма. Другие наклеивали на себя шерсть, и получался оборотень. Нет, наверное, Гермиона могла сделать так и сейчас — все-таки от чужого мнения она никогда не была зависима, что бы там ни говорил Малфой. Однако она не могла быть уверена, что ее не упекут в больницу Святого Мунго.       После того…инцидента с теплицами Малфой окончательно снял с себя цепь и повесил на крючок рядом с кроватью. Он изводил ее постоянно, внимательно наблюдая за ее реакцией, чтобы потом сделать так снова. У него было несколько сахарных перьев, которые очень нравились Гермионе, но, конечно, он и не вздумал делиться. Кажется, Драко смекнул, что то, что он сидит перед ней, действует ей на нервы. Поэтому решил делать так ежедневно.       Действительно, почему бы и нет? Он специально приходил в кабинет очень рано, чтобы занять первую или вторую парту; остальные ряды он занимал кем-то по типу Гойла. Блейзу, разумеется, не очень нравилось сидеть так близко к учителю, но Малфой что-то делал с ним, поэтому он соглашался. Иначе Гермиона не могла объяснить почему Забини принимает участие в миссии «Выведи Гермиону Грейнджер из себя».       На этом все веселье не заканчивалось. Во-первых, весь урок он сидел полу боком. Малфой либо разворачивался к Блейзу так, чтобы Гермиона видела его профиль, либо вальяжно устраивался на стуле, который был чуть повернут, слушая учителя. Во-вторых, он постоянно трогал свои волосы: то откинуть прядь, то почесать макушку; и шею: он запрокидывал голову немного назад, показывая всем кадык (в первую очередь, конечно, Гермионе), проводил по ней рукой, как бы почесывая. Всячески наклонял голову и оттягивал галстук. Со стороны это выглядело очень даже естественно. Все так или иначе за все время урока копошатся, чешутся, наклоняются, некоторые едят. Малфой также не обошел последних. Его любимым занятием стало посасывание сахарного пера. Причем он его именно полизывал, перекатывал во рту, а потом облизывал блестящие от сахара губы. Не хватало только причмокивания. Гермиону это выводило из колеи, вызывая тянущее ощущение внизу живота и скопление слюны во рту.       Когда она стремглав вылетала из кабинета, он любил ловить ее, внезапно дергая и утаскивая в какую-нибудь нишу.       — У тебя слюнки уже текут, Грейнджер, — говорил он, ухмыляясь, и вовлекал ее в сладкий поцелуй. Именно сладкий, потому что у него был вкус сахара, которым он щедро делился с ней. От этого она, кстати, не возражала.       Так что вместо того, чтобы готовиться к празднику, Гермиона зажималась с Драко Малфоем. Она даже не вникала в это, потому что ей совсем не нужны были эти размышления и расчеты.       — Нет, — протянула Гермиона. — Конечно, нет. Так…галстук перетянула.       Рон поднял одну бровь.       — Ты что же, повеситься хотела? — с усмешкой произнес он, показывая, что не верит в ее слова.       — Да, — она кивнула. — Я поняла, что жизнь слишком сложна, — она показательно грустно вздохнула, на что Рон хохотнул.       — Ладно, Гермиона, я понял, — он поднял руки перед собой. — У тебя появился парень.       — Что? Нет! — Она нахмурилась. — И вообще, почему Гарри сказал тебе сам? Он же хотел сделать это со мной.       — Ну, я нашел его книжку, — спокойно сказал Рон. Гермиона удивленно на него посмотрела. — Про всякие стихии. Там еще был кусок пергамента с заметками Гарри. Я спросил — он ответил.       — Ладно. Он даже облегчил мне задачу, — пробормотала Гермиона. — Что ж, я надеюсь, ты понимаешь, что это тайна?       — Гермиона, я вовлечен во всякие тайны и заговоры с первого курса, — он прищурился.       — Да. Точно. В общем, если все в порядке, я пойду.       — Ага. Хорошо. Встретимся на уроках. Ты, кстати, идешь на Хэллоуин?       — Да. Кого ты пригласил?       — Лаванду, — Рон вздохнул. — Будто у меня был выбор, — он грустно улыбнулся.       — Я думала, вы встречаетесь, — Гермиона посмотрела на него.       — Да, так и есть. Просто, — он прикрыл глаза, — она…не так восхищает меня, как раньше.       — Ты влюблен в другую, — тихо подсказала Гермиона.       — Наверное, — Рон почесал голову, начиная краснеть. — Но неважно. Она все равно не может быть со мной.       — Почему? Неужели магглорожденная? — Гермиона усмехнулась.       — Так было бы легче. А тут меня самого вряд ли примет ее сторона.       — Но какая разница, что скажут другие? Вы же вместе образуете защитный шар, который не дает каким-либо насмешкам задеть вас.       — Так я то не боюсь. Я независим от чужих мыслей. Теперь нет. Я Герой Войны, черт возьми, — он улыбнулся. — А она…она думает, что она как пятно. На моей идеально чистой биографии.       Гермиона нахмурилась. Надо же, как повторяется история. Видимо, это кто-то из слизеринок. Но кто будет жертвовать своими чувствами, чтобы не запятнать репутацию любимого человека? Кто сможет откинуть все свои принципы, вбивавшиеся с рождения, и полюбить так называемого предателя крови? Наверное, под это описание подходили все, но в то же время никто. Все слизеринцы были разгромлены, как внутри, так и снаружи, войной. Они защищали свое до последней капли. Они пережили боль — кто-то меньше, кто-то больше, — и их отличие от других было в том, что им нельзя было ее испытывать. Остальные факультеты боролись за свет, а те, кто занимал серые или черные оттенки, должны были стоять молча. Поэтому они защищали тех, кого любили так, как могли. Даже причиняя тем боль. Но молча.       «Малфой».       Гермиона не поняла, как это слово появилось у нее в мыслях, но оно тут же ярко засветилось, привлекая внимание. Ей нужен был Малфой. Она не знала, зачем. Что она с ним сделает. Что скажет. Просто сейчас ей было необходимо почувствовать его запах, его прикосновения, жар его тела и холод рук.       — Мне… — сипло начала Гермиона, — мне нужно идти. Я…скоро увидимся.       Рон моргнул и кивнул ей, но она этого уже не видела, потому что унеслась в коридоры. Теперь Гермиона наоборот не была бы против, если бы Малфой дернул ее в какую-нибудь тень, но он, видимо, сидел в кабинете. Как обычно на первой парте. Ну нет, если она зайдет на урок, то уже не сможет ничего сделать, а сидеть полтора часа, видя его перед собой, она не сможет. Это как дразнить хищника.       Гермиона встала около кабинета, в котором у нее должен был начаться урок через десять минут. Дверь была приоткрыта, и внутри царил небольшой хаос. Драко и правда уже сидел там, переговариваясь о чем-то с Кристофером.       — Эй, парень, — обратилась она к какому-то пуффендуйцу. — Не мог бы ты мне помочь?       — С чем? — он настороженно на нее посмотрел.       — Спрятать тело, — съязвила Гермиона, но быстро исправилась, видя, как парень побледнел. — Шучу. Попроси Драко Малфоя выйти. Скажи, что его зовут… — она задумалась. — По поводу Гамлета. Он поймет.       Пуффендуец нахмурился, раздумывая над просьбой.       — Пожалуйста, — взмолилась Гермиона.       Его лицо смягчилось, он кивнул. Он зашел в кабинет, а Гермиона отошла от кабинета, делая вид, что очень занята разглядыванием пейзажа за окном.       — Гамлета? Вот это ты придумала, Грейнджер.       — Зато никто точно не поймет, — она пожала плечами, но не повернулась.       — Что ты хотела? Пообсуждать Шекспира? — он хохотнул. Гермиона почувствовала, как Малфой подошел и встал сзади. Даже простое его присутствие за спиной успокаивало.       — Нет. Так, просто. Вдруг подумала, что тебе, наверное, надоело сидеть весь перерыв в кабинете.       — Заботишься обо мне. Как мило, — он усмехнулся, и Гермиона ощутила его дыхание на волосах.       — Ничуть. Как раз о себе, чтобы ты потом не разминал шею, руки и губы на уроке.       — О нет, губы я предпочитаю разминать до или после.       Гермиона повернулась, проницательно глядя в серые глаза. В них танцевал смех. Она чуть улыбнулась и быстро окинула взглядом коридор. Он был пуст, но точно ненадолго, потому что студенты продолжали подходить на урок.       — Смотри, не перекачай, — тихо произнесла она.       — Думаю, я переживу, — они словно играли. Кто быстрее сдастся или скажет что-то, что раскроет их настоящее отношение друг к другу. Гермиона усмехнулась и, привстав на носочки, легко поцеловала его. Как только Малфой попытался перехватить инициативу и углубить поцелуй, она отстранилась.       — Не переживешь, — она закусила нижнюю губу, растянула рот в улыбке и быстро исчезла за дверью. Ей было этого достаточно. Она успела вдохнуть его запах, почувствовать его вкус и теперь словно переложила часть своего груза на его плечи.

***

      — Дай угадаю: ты вампир?       — Это было бы слишком очевидно, — Гермиона фыркнула и взяла одежду, которую собиралась надеть на бал. Она лежала в специальном чехле, что не давало Дафне увидеть ее. После уроков она словно ветер залетела в магазин в Хогсмиде и купила первые попавшиеся вещи. Уже идя обратно в замок, у нее в голове сложился образ.       — А с кем ты идешь? — спросила Дафна, нанося на губы помаду.       — Боюсь, тебе это не понравится, — с улыбкой сказала Грейнджер.       — Мне уже страшно. Кто он?       — Это будет сюрприз, — Гермиона усмехнулась и зашла в ванную. Она сняла с себя халат и достала из чехла одежду. Надев все на себя, Гермиона взглянула в зеркало: небольшое кружево проходило по верху лифа и дальше тонкой тканью облегало грудь. Косточки под ней подчеркивали ее и делали больше. Красивый полупрозрачный принт спускался по животу и заканчивался внизу кнопками, боди было на бретельках, поэтому Гермиона накинула на плечи черный пиджак. Черные брюки выделяли талию и стройные ноги. Она быстро надела лодочки на маленьком каблуке и вышла из комнаты.       Дафна повернулась, показывая Гермионе синие и фиолетовые блестки на лице, сверху которых были нарисованы белые точки. По зоне декольте и шее проходили созвездия.       — Вот это да. Какая ты красивая! — Гринграсс улыбнулась. — Если бы я была парнем, у меня бы…       — Спасибо! — перебила ее Гермиона.       Дафна рассмеялась.       — Это правда, — она пожала плечами.       — Ты стала звездой? — Гермиона подняла одну бровь и села на кровать, призывая к себе зеркало и косметичку.       — Что-то типа того. Созвездие. Ты знала, что в мифологии существовала нимфа по имени Дафна?       — Кажется, она была речной нимфой, — произнесла Гермиона, нанося на веки темные тени.       — Все равно у нее есть место на небе, — фыркнула Дафна. — А кто же ты?       — Демон, — Гермиона взмахнула палочкой, и на ее голове появились рога. — Я решила не заморачиваться. Ты выглядишь восхитительно, кстати.       — Спасибо, — она улыбнулась и встала с пуфика. — Что насчет костюма?       На ней было синее платье. Полукруглый вырез выгодно показывал зону декольте; ткань, обтягивающая верхнюю часть тела, была вся в белых блестках, потом переходила в юбку, которая спускалась до колен. Длинные рукава выделяли бледность кожи и изящество рук.       — Вау, — Гермиона улыбнулась и подошла к подруге. — Уверена, Блейз будет в восторге.       — Мы с тобой обе просто великолепны! — воскликнула Дафна и взмахнула палочкой. Последняя прядь волос закрутилась в локон и опустилась на спину.       — Не могу не согласиться, — Гермиона нанесла немного бордовой помады на губы и растушевала ее, делая эффект более естественным. Она быстро заплела волосы в косу и применила заклинание, чтобы голова не болела от стягивания кожи.       Вдруг дверь их комнаты распахнулась. Пэнси окинула девушек равнодушным взглядом и зашла внутрь. На ней было золотое платье, короткие волосы волнами обрамляли лицо. На них был оттенок зеленого, что подчеркивало ее глаза. Пэнси подошла к своему шкафу и достала оттуда пару золотых браслетов и колец.       — Ты решила стать… — Дафна прищурила глаза, пытаясь отгадать. — Змеей?       — Почти. Медуза Горгона, — ответила Паркинсон и магией добавила своим туфлям золотые нити, обвивающие голень.       — О. У нее вместо волос змеи, — заметила Дафна.       — Я знаю, — Пэнси хмуро посмотрела на них. — Но до превращения она была прекрасной девушкой.       — Это ты на себя намекаешь? — спросила Гермиона, кладя палочку во внутренний карман пиджака. Ей не хотелось тащить с собой сумку.       — Да, — резко ответила Паркинсон. — Я же не говорю, что ты выглядишь как шлюха, Грейнджер, вот и ты заткнись.       — Что? — Гермиона нахмурилась. — Шлюху я здесь вижу только одну, и это не мы с Дафной.       — А Гринграсс выглядит как чокнутая Лавгуд, — едко произнесла Пэнси.       — Не трогай Луну, Паркинсон, — предупредила Гермиона и тряхнула головой.       — Ах, ну да, конечно. Как я могла забыть, — Пэнси повернулась к ним с улыбкой. — Ты же любишь окружать себя фриками.       — А ты окружаешь себя мудаками, — бросила Дафна, дергая Гермиону. — Не знаю, что лучше. Так называемые фрики искренне любят нашу личность. А не наше тело, — она улыбнулась. — Пойдем, Гермиона.       — Чувствую, что превращение в Горгону произойдет гораздо раньше, — пробормотала Грейнджер.       — Да она такой родилась, — Дафна закатила глаза. — До начала осталось пятнадцать минут, а вы еще с Малфоем должны встретиться.       — Зачем? — Гермиона неосознанно подняла руку к шее. Разумеется, ей пришлось их свести. Как бы не жалко ей было это делать, она не могла так рисковать. Любые чары красоты теряли свою силу через несколько часов.       — Вы вместе танцуете первый танец, — Дафна посмотрела на нее. — А Блейз с Уизли открывают бал, — буркнула она.       — У Джинни есть парень, — напомнила Гермиона. — Так что спокойно.       — Ну да, у нее же проблемы с доверием, — фыркнула Дафна. — Ты это заметила в теплицах, помнишь?       — Ну конечно, — пробормотала Грейнджер, когда они вышли из общежития. Они договорились встретиться со своими парами перед портретом, чтобы была бóльшая интрига. Ну, как с парами. Дафна должна была встретиться с Блейзом, а Гермиона с Драко, ведь с ним она должна была танцевать (ну что за несправедливость). Кристофер должен был встретить ее в самом Большом зале.       — А вот и они! Вы просто прекрасны, девушки! — Блейз вышел из тени и, с улыбкой подходя к Дафне, поцеловал ее. Малфой, облокотившись к стене, проскользил по Гермионе взглядом снизу вверх. Он чуть улыбнулся и ленивой походкой подошел к ней.       — Грейнджер, — он чуть наклонил голову.       — Малфой, — она усмехнулась. — Кто же ты?       На Драко была надета обычная черная мантия, однако кисти его рук были покрыты синеватой чешуей. На скулах и шее также была чешуя, уши стали как у эльфа — чуть заостренные, — а один глаз оранжевым. Причем он был именно огненным, что так резко диссонировало с родным серым цветом второго глаза. Он был красив в этом облике — нельзя было этого не признать. Его природная бледность отлично вписывалась, делая вид еще более неземным.       — Дракон, — просто ответил Малфой.       — Надо же, — она подняла бровь. — Необычный выбор, — Драко прямо-таки заморочился, потому что в прошлых годах он мог максимум быть приведением, просто одевшись во все белое.       — Согласен, — чинно произнес он. — А кто же ты? Демоница?       — Угадал, — Гермиона улыбнулась. — Это было несложно.       — Что ж, мои дорогие, нам пора! — Блейз, вдоволь «поздоровавшись» с Дафной, одернул мантию. Он, напротив, решил не придумывать что-то очень виртуозное и стал вампиром. Правда теперь для Гермионы это существо приобрело другой смысл. Ей было интересно, нарядиться ли профессор Лэндгдон в костюм. Ей даже стараться не надо. Просто показать себя в натуральном виде. — Постарайтесь не убить друг друга, — добавил он, когда они подошли к Большому залу. Гермиона закатила глаза. К ним подбежала Джинни, за ней шли остальные старосты.       — Так. Все готовы? — она возбужденно осмотрела всех присутствующих. На ней было ярко оранжевое платье, с удлиненной юбкой сзади. Волосы были заплетены в две косы с двумя красными лентами. — Лев, — ответила она на немой вопрос Гермионы и, наверное, всех. — Я не знала, как мне одеться, — она пожала плечами.       — Ты очень…яркая, — сказала Грейнджер и улыбнулась.       — И оранжевая, — Блейз усмехнулся. Джинни подняла одну бровь и посмотрела на него.       — Идем, — она протянула ему руку, промолчав.       — Тебя могут обвинить в сексизме, — шепнула ей Гермиона. — Так что не надо, — Джинни удивленно на нее посмотрела, но Забини уже тянул ее к дверям. Дафна послала ему воздушный поцелуй и проскользнула в зал к другим студентам.       — Ну, Грейнджер, — Драко взял ее под руку. — Ты готова? У меня в расписании правда не указано, что тебя пора бесить… И я решил сделать исключение, — он поднял указательный палец вверх, — но только на один день.       — Как великодушно с твоей стороны, Малфой, — Гермиона опять улыбнулась. Сегодня определенно был хороший день, раз она так часто улыбалась.       — Я знаю, — он наклонил голову в сторону. — Наверное, костюм был сложный, — Драко притворно вдохнул. В это время директриса произнесла небольшую поздравительную речь, и двери распахнулись, призывая старост к открытию праздника.       — Мне бы в голову никогда не пришло сделать что-то подобное, — тихо сказала Гермиона, кивая на него. — Зато у меня красивые рога.       Малфой усмехнулся, и они пошли вслед за Блейзом и Джинни.       — Ты сейчас признала, что я, оказывается, умею делать что-то нормальное? — пробормотал он, когда они остановились на середине зала для танца.       — Я не говорила, что ты хорошо это сделал. Я лишь сказала, что ты здорово это придумал, — отметила Гермиона, кладя руки на позицию.       — Это одно и то же, — лениво сказал он.       — Ничего подобного, — она чуть нахмурилась.       — Не хмурься, — пробормотал Драко.       — Что? — Гермиона на него посмотрела. Они танцевали то, что их тела запомнили на репетициях. Повторяли все связки и движения, чувствуя лишь прикосновения к коже друг друга.       Драко усмехнулся.       — Ничего.       — Малфой. Не надо, — попросила она, кончиком пальца, который лежал на его плече, поворачивая его лицо к себе.       — Что?       — Не…делай так. Не делай крутых поворотов.       — Я думал, тебе нравятся сложные задачки, — он проницательно взглянул ей в глаза, и музыка кончилась. Драко поклонился ей и, прежде чем она успела ответить, отошел к столикам.       — Наконец-то! Мы теперь свободны, — Блейз облокотился на ее плечо. — Что, Драко сбежал?       — Не смог вытерпеть моих настойчивых расспросов о том, когда мы сыграем свадьбу, — ответила Гермиона, глядя на Малфоя. К нему подошла Пэнси, с улыбкой что-то сказала и дала свой стакан. — Да ладно, Блейз, — со стоном произнесла она.       — Что такое? — он потащил ее к Дафне, Агнес, Майлзу и еще нескольким ребятам.       — Ты протащил алкоголь?       — Не только он, между прочим, — важно заметил Майлз.       — Мы все посодействовали, — хохотнул Кассиус и ткнул Майлза в бок.       — Вам не кажется, что вы становитесь алкоголиками? — проворчала Гермиона.       — О, да подумаешь! — Дафна приобняла ее сзади за плечи. — Они разогреваются, — она подмигнула. — В гостиной будет продолжение. Деканы не зайдут к нам сегодня, так что оторвутся все.       — Уверена, вы подготовились основательно, — с усмешкой сказала Гермиона и оглянулась. Малфой стоял у стены, рядом с ним находилась Паркинсон. Она что-то радостно рассказывала ему.       — Гермиона? Вот ты где.       — Что ты тут делаешь? — Дафна смерила Кристофера ледяным взглядом.       — Я говорила про сюрприз, — напомнила Гермиона и подошла к Сэлвину. — Прости, Кристофер, но меня так быстро утащили, что я не успела тебя найти.       — Гермиона, — Дафна подняла одну бровь, — какого?..       — Потанцуем? — Кристофер предложил руку Грейнджер, которую она быстро приняла.       — Ты спас меня, — она улыбнулась, когда они отошли от остальных.       — Уже второй раз, — он подмигнул ей.       — Да, — она тряхнула головой. — Я теперь дважды твоя должница, — Гермиона улыбнулась.       — Что ж, спасешь мне как-нибудь жизнь… — он вытянул губы вперед и моргнул.       Она засмеялась.       — Пока это не актуально. Все преступники решили взять отпуск.       — У них активность приходит волнами. Сейчас вот отлив.       — Я знаю, что нельзя смеяться над этим, но… — Гермиона хихикнула.       — Любишь черный юмор? — Кристофер понизил голос и поиграл бровями, заставляя ее опять улыбаться.       — Дьявол, нет! — она откинула голову назад. Они спокойно покачивались в танце, никуда не торопясь и не следуя специальным комбинациям. Гермионе было хорошо с ним. Тепло. Но это чувство никак нельзя было сравнить с тем, что она испытывала с Малфоем. Даже простой танец у них оканчивался спором.       Она посмотрела в угол зала и встретилась взглядом с серым и оранжевым глазами. Малфой смотрел на нее, держа в руке пустой бокал. Его губы были плотно сжаты, а чешуя чуть поблескивала из-за свечей. Она вдруг вспомнила его последнюю фразу. Тогда Блейз ее отвлек и не дал полностью соединить весь пазл в голове. Она никогда не говорила ему про сложные задачки. Разумеется, он мог предположить это сам, если бы она не думала об этом. Сейчас, наверное, был наилучший момент, чтобы прояснить это. Слишком часто ей казалось, что Драко мог читать ее мысли.       Видимо, она переменилась в лице, потому что Малфой нахмурился.       — Мне нужно отойти на пару минут. Я быстро, — сказала Гермиона Кристоферу и направилась к выходу. Когда она проходила мимо Драко, то задержала на нем взгляд, надеясь, что он понял. Она вышла в коридор, делая вдох и понимая, как в зале было душно. Гермиона отошла подальше, специально, чтобы никто им не помешал.       — Скоро это начнет становиться подозрительным, — протянул Драко, отчего она чуть не дернулась.       — Тебе же плевать на общественное мнение, — поддела его Гермиона.       — Пойдем, — он прошел мимо нее и кивнул вперед. Она подняла брови.       — Куда?       — Увидишь, — он направился вперед.       — Малфой! Мы должны быть в зале, — Гермиона стояла, не зная, что ей делать.       — Ничего. Думаю, они проживут без нас пару часов, — Драко повернулся к ней на секунду, усмехнулся и пошел дальше. Гермиона закатила глаза, догоняя его.       — Куда ты меня ведешь? — спросила она.       — Нам нужно на Астрономическую башню, — негромко сказал он.       — Зачем?       — Мерлин, Грейнджер, ты можешь помолчать? — он цокнул и начал водить по стене рукой, ища быстрый проход.       — Что ты…       — Грейнджер.       Гермиона опять закатила глаза и сложила руки на груди. Драко надавил на кирпич и перед ними предстал тайный ход. Крученная лестница уходила далеко вверх. Гермиона подняла голову и остановилась, изумленная.       — Ну? Мы еще подняться должны, — Малфой вздохнул и начал идти.       — Малфой, мы же час подниматься будем! — воскликнула Гермиона и подошла к нему.       — Нет, где-то минут восемь, — невозмутимо ответил он.       — О нет, я такое не выдержу. — Гермиона осмотрелась. — Здесь должна быть какая-нибудь кнопочка или метла, хотя бы.       — Всегда хотел ее сюда принести, но всегда забывал, — саркастично протянул Драко.       — Значит… — она нахмурилась, — значит, давай я ее призову.       — Давай, Грейнджер, я в тебя верю! — крикнул Драко. Он уже был достаточно высоко, поэтому Гермионе пришлось его нагонять быстрыми шагами. Какое-то время они шли молча, слушая только тяжелое дыхание друг друга.       — Что означала твоя последняя фраза? — вдруг спросила она.       — Какая?       — Про сложную задачу.       — Ты ко всем моим словам будешь прикапываться?       — Нет, — смутилась она, — она просто была странной.       — Почему это?       — На каком мы сейчас этаже? — Гермиона взглянула на стену, но не нашла на ней никаких опознавательных знаков.       — На шестом, я полагаю.       — И дойдем мы до?..       — До восьмого, — в его голосе послышалось раздражение.       — Ты читаешь мои мысли, Малфой? Драко остановился на мгновение, но потом опять продолжил путь. Несмотря на то, что его колени начали ныть, ему нужно было добраться на самый вверх.       — С чего такой вывод?       — На это указывает множество факторов.       — Каких?       — Это не важно.       — А, по-моему, наоборот. Это должны быть очень сильные аргументы, чтобы обвинить в…       — Боже, Малфой, — она потерла лицо, — я знаю, что ты это делал.       — Нет, — беспечно отозвался он, ступая на каменную площадку. Он прошел вперед, к двери, открыл ее и вышел на восьмой этаж. Гермиона проследовала за ним.       — Тогда, когда была проблема с дымом, — серьезно начала она, — я подумала о том, что случилось с девочкой. Я думала, что у нее могут быть ожоги, обмораживание, другие травмы. Ты засмеялся. Потом мы поссорились, и я подумала, что ты сумасшедший. Ты сказал, что уже давно. Когда я сидела на завтраке, я почувствовала, что кто-то пытается пролезть в мою голову. И опять же — это был ты.       — Да больно нужны мне твои мысли, — Драко усмехнулся и засунул руки в карманы.       — Малфой, — Гермиона на него посмотрела. — У меня очень сильные барьеры. Я окклюмент. Как?       — Правда? Если честно, не очень похоже. Я не знаю, что с твоими барьерами, Грейнджер, но твои мысли… Их, видимо, слишком много. Они вываливаются на меня, я погружаюсь в них. И не специально.       — Но это невозможно. Такое может происходить, если барьеров нет и если произошло сильное эмоциональное потрясение. Но я могу сдерживать свои эмоции…       — Когда умер мой отец, я слышал, как ты думала, что же мне такое сказать. Я чувствовал твои метания, неловкость, жалость. Я даже не пытался пролезть к тебе. Ты будто сама дала мне право заглянуть в твою голову.       — Даже если опустить то, что это так не работает, я этого не делала.       — Поверь, Грейнджер, я умею себя контролировать, в отличие от тебя.       — На что ты намекаешь? Это врожденный навык…       — Грейнджер, — протянул он, — у тебя эмоции, как у ребенка. Не только эмоции, вся магия в целом. Она хаотична, беспорядочна, сумбурна. Даже если ты показываешь другое, даже если ты колдуешь вроде бы нормально, это можно увидеть по твоим движениям. В первые мгновения, перед тем как выпустить заклинание, по тебе будто проноситься ток. Не знаю, видят ли это другие. Думаю, нет. Но я, который смог заглянуть внутрь тебя, который смог анализировать, воспринимаю все по-другому.       — Я тебе не подопытная мышка, — прошипела Гермиона. — И никто не просил тебя оставаться дальше в моей голове. Так ты же рыскаешь там, ищешь эти свои аналогии! Для тебя я…сгусток энергии?! Неуравновешенная истеричка, похожая на твою тетку?!       — Нет, ты очень спокойная! Ты начинаешь додумывать себе всякие ненормальные мысли! Мои мысли. Ты не знаешь, кем я вижу тебя, как к тебе отношусь, но почему-то заранее стараешься сделать меня плохим! А себя ангелом, это уже понятно.       — Не смей! Не смей так говорить! — воскликнула она, зло стреляя глазами. — Хватит уже говорить, что я ангел. Я не свет, я не добро, достаточно!       — А то, что? — он ухмыльнулся и облокотился на стену. — Что ты сделаешь? Ударишь, как на третьем курсе или, может, нашлешь на меня парочку проклятий, как на Нотта?       Гермиона сжала кулаки. В голове у нее промелькнула идея, и она расслабилась.       — Нет, конечно, — спокойно сказала она и подошла к нему ближе. — Мне не сравниться с твоими знаниями, — она добровольно согласилась с тем, что он умнее ее, но все жертвы окупятся потом. — Твой отец, наверное, часами учил тебя? — Гермиона наклонилась к его лицу. Драко сжал челюсти, и вся его веселость улетучилась. — Или, возможно, Волдеморт — ох, прости, ты ведь называл его «мой Лорд». М-м, или, может быть, твоя тетка? — она показательно задумалась. Драко не шевелился, просто застыл, словно камень. Будто любое действие могло разрушить его шаткое равновесие. — Интересно, тебе передалось ее сумасшествие?       — Грейнджер, заткнись, — процедил он, не смотря на нее.       — Почему? — она выпятила нижнюю губу вперед. — Не нравится? Странно, — она отвернулась. С ее стороны было крайне необдуманно это делать, ведь Малфой мог напасть со спины, но Гермионе нравилось рисковать. — Я думала, тебе нравится, когда говорят о твоей семье. В первые года ты вообще не затыкался. Мне кажется, я знала всех твоих родственников до пятого калена.       — Заткнись сейчас же или я…       — Что? — она повернулась к нему. — Опять шею мне сожмешь? — Драко склонил голову на бок, будто что-то обдумывая. — Или…       — Ничего. Я никогда не причинял тебе вред, в отличие от тебя, поэтому ты ничего не можешь сейчас сказать, — он опять оказался в выигрышной позиции.       — Не строй из себя святого, Малфой, — фыркнула Гермиона.       — Кажется, я это уже слышал, — он притворно задумался и начал подходить к ней.       — Какая-то часть твоей личности была создана твоими родителями и их…странным воспитанием. Но бóльшую часть ты создал сам. И хочу тебе сказать: ты ужасно справился. Ты грубый, мерзкий, невоспитанный, подлый, нахальный…       — Красивый, умный, хитрый, обаятельный…       — И это все перечеркивается твоими худшими чертами!       — То есть ты сейчас признала, что я красивый?       — Что? Нет!       — Ты сама считаешь себя девочкой с идеальным характером. Конечно, твои родители не заставляли тебя принимать множество действий, которые ты не хотела делать, но ты все равно не безупречна. Ты хамоватая, бестактная, дерзкая девчонка!       — Повторяешься!       — Ну разумеется, твои родители с тебя просто пылинки сдували! «Чтобы у нашей деточки задница не отморозилась, а то люди могут быть такими холодными!», — он притворно всплеснул руками, изображая кудахчущую над своим отпрыском леди. Гермиона мигом ощетинилась, как делала всегда, когда разговор касался ее семьи.       — Мои родители меня просто любили, — прошипела она, подходя к нему. Она была похожа на змею, готовящуюся сделать резкий прыжок, который станет последним для жертвы. — А твоим ты нужен был лишь для продолжения рода! — в ней говорила обида и злость; она старалась ударить посильней, чтобы его сердце треснуло и разлетелось на тысячу осколков. И ей это удалось. Его глаза расширились, а брови сошлись к переносице. Гермиона даже не знала, что эти два действия можно выполнить одновременно.       — Стерва, — прорычал он. — Какая же ты сука, — уголок ее рта дернулся. — Как же ты меня раздражаешь, как же я тебя ненавижу. Знаешь, возможно, я даже могу применить к тебе Круцио, — прошептал он. — Ты…ты просто… — он поднес руку ко рту и сжал в кулак. В мире аристократов это было правдой. Наследники были нужны лишь для продолжения рода; конечно, родители любили их — в большинстве случаев, — но иногда их рожали насильно, и потом родители не желали иметь что-то общее с детьми. Наверное, Драко знал, что любим и желанен, но она могла посеять сомнение у него в душе. В любом случае она не должна была это говорить.       — Прости, — тихо сказала Гермиона. — Я сказала…глупость, — она могла и не извиняться, сделать вид, что ей все равно. Но дело было в том, что ей не было все равно. На его чувства. Эмоции. Действия. Уже давно.       — Грейнджер, ты сумасшедшая, — выдохнул Драко, сжимая переносицу. — И ты всегда говоришь глупости.       — Ничего подобного, — фыркнула она.       — Учти, Грейнджер, — он серьезно посмотрел ей в глаза. — Если еще раз хоть заикнешься об этом, я могу и не сдержаться.       — Малфой, — протянула Гермиона. — Ты слишком часто угрожаешь меня убить.       — Как и ты, — парировал он.       — Если не думать о том, что я могу донести по поводу покушения…       — Тогда я, идя в Азкабан, заберу еще и твои мозги, потому что они, кажется, достались не тому человеку.       — Твой юмор на высоте, — Гермиона закатила глаза.       — Никто не говорил, что я шучу, — заметил он, складывая руки на груди.       — Это становится предсказуемым. Слово о твоей семье — смерть, слово о твоих моральных качествах, а точнее об их отсутствии — смерть.       Он хмыкнул.       — Заткнись, Грейнджер, — с издевкой проговорил Драко.       — Иначе — дай угадаю — ты меня прикончишь? — Гермиона подняла одну бровь.       — Нет, — медленно сказал он. Он посмотрел на нее в упор, и Гермиона увидела, как хитрые искорки появились и пропали у него в глазах. — Иначе, — он сделал паузу, — я тебя поцелую.       Гермиона чуть нахмурилась, осмысляя то, что Малфой сказал. Они не говорили об этом. Никогда. Просто предпочитали делать вид, что ничего не было. Или, что это в порядке вещей. Ей казалось, что это уже ее обычные действия. Вроде как пойти на завтрак, потом на Травологию, поцеловаться с Малфоем, пойти на обед. Но им нужно было поговорить об этом. Хотя бы понять, почему они это сделали, — даже находясь в трезвом уме и светлом рассудке.       Это был блеф. Очевидный и простой. Она не сомневалась в этом. Поэтому приняла самое невозмутимое выражение лица.       — Твой отец козел.       И прежде, чем ее сомнения успели вернуться из странствий, его руки обвились вокруг нее, как пару недель назад во время исполнения задания на вечеринке. На нее нахлынула растерянность, и она почувствовала, что сдается. Он целовал ее жадно, неистово, словно изголодавшись по дозе. Они переплелись языками в борьбе, в которой он одерживал явную победу, и прислонились к стене. Точнее прислонилась Гермиона, а Драко вдавливался в нее, кажется, пытаясь слиться с ней в одной целое. Впрочем, она не была против.       — Сейчас…не здесь, — у нее явно не получалось хорошо складывать мысли при возбуждении. — Здесь может кто-то пройти, — она не понимала, как сказала это. Язык не хотел слушаться, особенно, когда был захвачен в плен малфоевского рта. Мысли разбегались в голове, а тело было мягким и податливым. Теперь Гермиона понимала слова Дафны, которая рассказывала про свой первый раз. Она говорила, что тело действует на инстинктах, если ты привязана к своему партнеру в эмоциональном плане, то все ощущения усиливаются, в одну сплошную эйфорию. Смотря на нее, выглядевшую так, будто она вспоминала свою первую пробу мороженого, Гермиона невольно ей завидовала.       Вдруг Драко перестал ее целовать и посмотрел на нее, отчего Гермиона открыла глаза.       Его зрачки были расширены, а глаза приняли свой родной оттенок и потемнели, еще больше напоминая бушующее Северное море. Хотя теперь Гермиона дала бы им определение смерча. Серый вихрь, сносящий и пожирающий все, что оказывалось на его пути. В том числе и Гермиону. Он схватил ее, засосал внутрь, в себя, и, кажется, не планировал выпускать. Но ей не было страшно. Она падала вниз, словно Алиса в кроличью нору, и ей нравилось. Так чертовски нравилось, что становилось жутко.       Она чуть опустила голову вниз, смотря на Малфоя чуть исподлобья, чтобы погрузиться в него еще глубже. В ее глазах будто появился какой-то жар. Вполне возможно, что это было последствием факела, но Драко не особо об этом задумывался. Из-за такого положения головы, ее взгляд казался загадочным и более глубоким. Она напоминала ему маленькую дьяволицу, что поднялась из ада. Ее волосы, которые в начале вечера были заплетены в косу, сейчас растрепались. Отдельные пряди обрамляли лицо, завиваясь у шеи. Она облизнула губы, не обращая внимания ни на что, в том числе и на то, как Малфой проследил за этим действием взглядом. Ее рот был чуть припухшим и покрасневшим, из-за слюны он блестел, наталкивая Драко совершенно на другие мысли.       Он опять врезался в ее губы. Жестко, не так как до этого, но Гермиона не обратила на это внимания. Она положила руку ему на затылок, чуть путаясь пальцами в мягких волосах, и приблизила к себе так, чтобы он не отстранился. Вторую руку она положила ему на скулу, большим пальцем поглаживая щеку. Она делала это скорее неосознанно, потому что сейчас организм самостоятельно мог только вырабатывать эстроген*. Однако Драко заметил это. В этом жесте было слишком много нежности и невинности, совершенно не подходящей под такой момент. Так обычно гладила его мама и редко — отец, когда не мог выразить гордость словами. Что ж, теперь он не выразит ее никак.       Драко сжал ее талию, наматывая другой рукой ее косу себе на руку.       — Грейнджер… — хрипло начал он, — Грейнджер, не думай сейчас. — Гермиона чуть шевельнула пальцами на его затылке, давая понять, что услышала его. Хотя, возможно, смысл слов дошел до нее позже. Драко зажмурился: «Место, где можно переспать с Грейнджер». Может быть, это плохая формулировка, особенно для Выручай-комнаты, но на большее его мозг был не способен. Он повторил просьбу несколько раз, пока в стене, наконец, не выросла дверь. Он удивится этому позже.       Драко приподнял Гермиону за ягодицы, чувствуя, как ее ноги, словно лианы, обвили его торс. Не то чтобы он был против. Она была естественной. Все ее действия так подходили его телу. Он прислонил ее к двери, не желая отрываться от ее губ и нашаривая ручку вслепую. Поворот, щелчок, и они ввалились внутрь.       — Ковер… — промычала Грейнджер, и Малфой тут же почувствовал ворс, который был узнаваем, даже через ботинки. Ему срочно нужна была кровать. Желательно большая. Очень. Как у него дома. Но ковер пусть останется.       Он ощутил колебания воздуха и понял, что комната исполнила его желания. Он бросил Гермиону на кровать, и она глубоко вздохнула, будто все это время была под водой. Гермиона села, осматриваясь кругом и чувствуя себя немного дезориентированной. Она поправила ворот пиджака, достала палочку и взмахнула ею. Рога на ее голове начали растворяться. Драко последовал ее примеру, возвращая коже и ушам человеческий облик. Чары на глазу должны были исчезнуть уже давно, потому что он их не обновлял.       Малфой сбросил ботинки, давая ногам насладиться мягкостью ковра. Затем начал расстегивать рубашку, в то время как Гермиона, оглядев его, сняла пиджак. Его челюсть упала к ковру. Только он успел отойти от того, что эта…кофта была очень откровенна, как Грейнджер подбросила ему новый сюрприз. Она была на бретельках.       — Ты ограбила секс-шоп? — пробормотал Драко, благодаря Мерлина за то, что не надел галстук.       Гермиона усмехнулась и встала, продолжая расстегивать пуговицы его рубашки. Она делала это спокойно, смотря в его глаза и стараясь не прикасаться к его коже.       — Хочешь узнать, что еще я утащила? — спросила она и облизнула губы. Его глаза потемнели еще больше, и смерч стал ураганом, который сносил на своем пути абсолютно все. Без остатка.       — Не советую дразнить меня, — предупредил Драко, снимая рубашку и давая ей упасть на ковер, который покрывал все пространство пола. Гермиона потянула его за собой, и он послушно пошел, не обращая внимания на смешинки, которые появились в ее глазах.       — А то что, укусишь? — поинтересовалась она, садясь на кровать и двигаясь назад. Малфой на четвереньках пополз на нее.       — Ага, — подтвердил он, хватая ее за ногу. Она коротко вскрикнула и рассмеялась. Он дернул ее на себя, устраиваясь на локтях сверху, и поймал ее глаза.       — К любому зверю можно найти подход, — прошептала она. Ее глаза закатились, потому что Драко припал к ее шее. Кусая и целуя, он спустился к сонной артерии, языком чувствуя скорость ее пульса. Он вспомнил момент, когда впервые почувствовал быстрый ритм стенок сосудов. Тогда он даже не представлял, что будет целовать это место, не думая, что потом здесь будет красно-бордовая отметина.       «Должно быть, гриффиндорцы начнут завидовать. Они-то красными стать не могут».       Он завел руки за спину, пытаясь нащупать застежку, но пальцы наткнулись лишь на литую ткань. Он мысленно чертыхнулся и начал стягивать лямки с плеч.       Гермиона развела ноги, обхватывая его поясницу. Драко сделал поступательное движение, соприкасаясь с ней своим возбуждением, и она отрывисто выдохнула. Она не думала, что совершает ошибку — она вообще старалась не думать в этот момент. Посыпать голову пеплом она успеет всегда. От клитора волнами шло желание, доставая до всех ее клеток и мышц. Ей необходимо было прикосновение.       — Блять, Грейнджер, — хрипло проговорил Драко. — Ты была без лифчика.       — Это одежда не допускает ношения белья, — ответила Гермиона, выгибаясь, потому что теперь соски тоже начали болеть. — Но трусики на мне есть, — предупредила она, слыша разочарованный вздох.       Впрочем, эту часть белья он сохранит себе на память. Он сжал ее грудь руками, чувствуя, как удовольствие проходит по его мышцам, распространяясь от рук. Драко вобрал сосок в рот, рукой щипая другой. Гермиона издала тихий стон удовольствия с облегчением. Она осторожно прижала его голову к своей груди, второй рукой сминая простынь. Малфой переключился на вторую грудь, впадая в блаженство. Черт, ее грудь теперь его самое любимое блюдо. Она была мягкой и вкусной, и хорошо смотрелась в его руках. Он и не знал, что у него фетиш на женскую грудь.       Он заскользил рукой вниз, расстегивая ее штаны и ощущая влагу на следующей ткани. Он приподнял ее вверх, обнаруживая еще один слой.       — Что за нахер? — хрипло произнес он.       — Это боди, — Гермиона приподняла таз, снимая брюки с ягодиц, а затем, чуть разведя ноги, расстегнула две кнопки. Драко завороженно проследил за этими действиями, делая себе пометку, что хочет увидеть, как она себя ласкает.       Отодвинув трусики в сторону, он начал поглаживать клитор, медленно и с чувством, с восторгом чувствуя, как она извивается, и влаги становится больше. Он оторвался от соска, который начал постепенно принимать фиолетовый оттенок, и осмотрел ее тело. Кружевная майка поясом обвивала ее талию, что совершенно ему не нравилось. Малфой невербально призвал палочку и разрезал ткань пополам.       — Малфой! — Грейнджер дернулась и широко раскрыла глаза, потому что Драко сделал круговое движение по клитору. — Она…она…это Шанель, — сбивчиво проговорила она.       — Да хоть шинель, — промурлыкал Драко и поцеловал ее в живот. — Я куплю тебе хоть пять таких, если будешь носить их каждый день.       — Идиот, — со стоном в голосе сказала Гермиона, зарываясь в его волосы. Малфой еще раз взмахнул палочкой, и ее штаны улетели куда-то в другой конец комнаты. Он втиснул колено меж ее ног, фиксируя ее руки за головой. На секунду их взгляды пересеклись, а потом он втянул ее в поцелуй.       Грейнджер высвободилась и начала расстегивать ремень на его штанах, и получалось у нее очень неплохо, учитывая то, что никогда раньше она это не делала. Разобравшись с застежкой, она потянула его брюки вниз, помогая себе ногами. Он опустил одну руку, снимая с нее трусики. Они оба приподнялись, на мгновение остановились, а потом последние атрибуты одежды исчезли с их тел. Гермиона прислонила его за голову к себе, и они переплелись языками. Драко сделал пару круговых движений на клиторе, а потом, размазав смазку, медленно ввел в нее один палец.       — Малфой… — она отстранилась, собирая мысли в кучу, чтобы сформулировать предложение. Она должна ему сказать. Он опять поцеловал ее, двигая пальцем внутри. Она была такая мокрая. — Нет, Малфой, подожди…       — Ну нет, Грейнджер. У тебя было время передумать, — прорычал он, скользя головкой по половым губам.       — Я не передумать, — задохнулась она. — Я сказать…       — Что еще можно говорить? — он подвел член ко входу, и начал погружать внутрь лишь головку. Гермиона выгнулась дугой и сжала ладони в кулаки.       — Предупредить, если хочешь, — просипела она, впиваясь ногтями в его плечи.       Драко остановился и изогнул бровь. Ее поведение было…не таким, как у всех. Обычно девушки наоборот старались как можно скорее перейти к процессу, дабы показать себя во всей красе.       — Только аккуратно, ладно? — попросила Гермиона. Он кивнул, особо не понимая, почему она говорит ему эти слова. Это совсем не вязалось со страстным началом.       Он медленно начал погружаться в нее, наблюдая за ее лицом. Слишком узко. Вдруг понимание вспыхнуло у него в голове. Она, черт возьми, девственница.       Охренеть.       Получается, он первый?       Он посмотрел на Гермиону, которая немного сморщила лицо. Боль была вполне терпимой, но не сказать, что приятной. Ее просто нужно было переждать. Она чуть поддалась вперед, давая ему сигнал к продолжению.       Драко продолжил размеренно двигаться, целуя ее шею и зону декольте.       — Ладно, Грейнджер, — тихо сказал он, — все будет хорошо. Потерпи, ладно?       Гермиона сдавила ногами его бока и кивнула. Чтобы облегчить ей ощущения, он начал массировать клитор, чувствуя, как ее влагалище начинает расслабляться.       — Расслабься, Грейнджер, — она замотала головой, и Малфою показалось, что сердце падает вниз. Ей больно? — Тебе больно? — повторил он свои мысли.       Она опять закачала головой.       — Я хочу, чтобы ты назвал меня… — из ее горла вырвался стон, и Драко почувствовал наслаждение от этого звука. Это был первый громкий стон удовольствия, который он услышал. — По имени. Назови меня по имени, — она открыла глаза, внимательно глядя на него. Ее ресницы были слегка влажными.       — Грейнджер, — рыкнул он. — Много на себя берешь.       — Я думаю в самый раз, — прошептала она, — Драко.       — Грейнджер, — Малфой оскалился, игнорируя импульсы удовлетворения, пробежавшие по телу. — Гермиона, — он резко припал к ее груди и сильно зажал сосок зубами, отчего она вскрикнула.       — Драко… — она застонала, когда он начал двигаться чуть быстрее, но все же не на полную силу, чтобы не сделать ей больно.       — Гермиона, — он цокнул и схватил ее за запястье. — Смотри на меня, — приказал он. Гермиона перевела взгляд на него. Малфой поднес ее руку к своему рту и, ухмыльнувшись, укусил ее. Грейнджер взвизгнула и изогнулась дугой, начав неосознанно тереться об его палец на клиторе. — Приказываю здесь только я, мотылек.       Гермиона застонала.       — Я не мотылек, — сказала она.       — А кто? Летишь на свет, не боясь обжечься, — горячо прошептал он ей на ухо, в ответ услышав хныканье. — Пришло время падать во тьму.       Он начал двигаться быстрее, неистовее, пытаясь скорее попасть в Нирвану. Рукой он стал ласкать ее грудь, чувствуя, что долго не продержится. Гермиона извивалась под ним, скрестив лодыжке у него на пояснице. Теперь он ее слышал. Она наклонила его голову к себе, жадно припадая к его шее. Драко почувствовал, как низ живота напрягся. Ну нет, сначала должна упасть она.       Гермиона почувствовала, что время начало заканчиваться. Будто кто-то завел таймер, который вот-вот должен был прозвенеть. И с этим звонком она упадет в пропасть.       От клитора начали распространятся иголочки, и она напрягла пальцы ног, потому что большая часть пошла туда. Одной рукой она сжала простынь, второй Малфоя, который продолжал делать последние фрикции. Гермиона закусила губу, закинув голову назад. По телу начала распространятся нега, отдавая ее в руки удовольствию и исступлению. У нее было такое ощущение, что кровать стала как желе, и она сейчас провалиться внутрь. Вдруг она почувствовала что-то теплое и жидкое внутри себя, а потом чьи-то губы накрыли ее.       Рядом прогнулась кровать, и Драко тяжело выдохнул, чувствуя, как все мышцы расслабляются. Было слишком хорошо. Словно существовал раствор чувств, который был обогащен ощущениями, проникающими от сосков, через кожу, и нервными окончаниями в душу, в область духа. И эти новые очаги напряжения как бы сообщают раствору чувств движение, заставляют его течь в определенном направлении — к абсолютно неизведанной сфере любви.       — Пиздец, Грейнджер, — тихо сказал он. Он не уточнял, что именно он имеет в виду, потому что это и так было понятно. Они уже скатились в пропасть. Их обоих засосал смерч в свой водоворот.