Леди Грейнджер

      — Что ты наденешь на Хэллоуин? — спросила Дафна, когда они шли на Травологию.       — Не знаю, — отстраненно ответила Гермиона. На этот раз, однако, ее мысли были забиты не костром, стихиями и профессором Лэндгдон. Они были забиты Малфоем. Малфоймалфоймалфой. Он был повсюду. Серьезно, она раньше не замечала его так часто. На завтраке, обеде и ужине, — но с этим-то она хотя бы успела смириться, как и с его постоянным запахом (что за духи? Такие стойкие). Затем на занятиях, причем Малфой обычно был тихим — что уже звучит нелепо — и занимался своими делами, но она все равно его замечала. Особенно, если садилась не за первую парту.       Один раз Малфой с Блейзом опоздали, поэтому им пришлось сесть за третью парту. Третью. Тогда как она сидела на четвертой. И что ж, это было пыткой. Гермиона даже не могла описать, что именно ее мучило, просто на нее словно опять подействовала та игра и опять появилось то задание: «Поцеловать первого, кто зайдет в комнату». Какое совпадение, что первым в класс при опоздании влетел Малфой. Не то чтобы у нее начало колоть губы или руки, просто, пялясь на его светлую макушку, Гермионе приходили в голову совершенно странные мысли, по типу: а какие у него волосы на ощупь? Боится ли он щекоток?       И ладно бы все дело было в этом. Она бы спокойно могла садиться за первые парты до скончания времен. Теперь все было запутано, и она никак не могла понять, что происходит с ее сердцем, которое будто неприятно сжималось, когда она проходила рядом с ним. Просто…все другое, по идее, должно было наоборот воодушевлять, возносить и запускать бабочек в живот. Никак не боль. Но если, конечно, это то, о чем она думала. Хотя Гермиона предпочла бы, чтобы это не было тем, о чем она…       — Астория? Что насчет тебя?       — Наверное, я выпью оборотное и стану тобой, — жестко ответила Астория. — Такими…ведьмами, — выплюнула она, — только в Хэллоуин и становятся, — и она ускорила шаг, отдаляясь от сестры.       — Две недели прошло, — застонала Дафна. — Ну что опять?       — Это было довольно…некрасиво, — произнесла Гермиона, глядя в землю. — Он ведь ей нравился.       — Я же хотела как лучше, — возразила Дафна. — Кристофер…он… Мерлин, ему восемнадцать, Гермиона!       — Тебе тоже, — заметила она.       — А ей шестнадцать и…       — Да, и он ее развратит и тому подобное. Я слышала это уже много раз, — Гермиона закатила глаза. За эти дни Дафна успела надоесть, особенно, когда поняла, что Астория не собирается ее прощать.       — Мерлин, все, — она тряхнула головой. — Лучше скажи, что с тобой такое?       — Все нормально, — Гермионе всегда нравилось это слово. По своей сути у него было нейтральное значение, поэтому его было достаточно, чтобы описать свое состояние. И совершенно неважно, что под «нормально» могла скрываться другая эмоция.       — У тебя настроение идет скачками? — продолжала Дафна. — Неделя хорошее, неделя — все плохо?       — Никак не могу влиться в учебный год, — скорее это Малфой идет скачками. Его настроение непонятно, и хуже всего, что оно, похоже, начало влиять на нее. Тогда, две недели назад, когда он «просто констатировал факт» — тем самым почти доведя Гермиону до шока, — она пошла за ним. И он довел ее до самых Подземелий, где они расстались. Расстались. Ну да, конечно. Они живут в одном месте, у них один вход в общежитие, однако он все же подождал пару минут после того, как она зашла.       Гермиона хотела что-то сказать. Когда они стояли одни, в такой знакомой темноте, освещаемой лишь факелами. Малфой стоял расслабленно, и она впервые видела его настолько расслабленным перед ней. Возможно, потому что за несколько минут до этого она просмотрела его воспоминания. Взгляд на войну с другой стороны. И теперь эта свобода опьяняла. Он понимал, что больше не нужно никого убивать, не нужно продумывать ходы, строить планы. И кажется, только сейчас Гермиона осознала это в полной мере. Как смешно. Она поняла, что война закончилась, через Драко Малфоя.       И когда они стояли друг напротив друга: она, напряженная, ищущая слова, и он, спокойный и невозмутимый, — произошло нечто странное. Драко протянул ей что-то. И это действие разрушило всю скованность и неудобство этого момента — по крайней мере для нее. Гермиона сделала вдох и взяла вещь из его рук. Это был конверт. И сначала она подумала, что там ничего нет, потому что он был очень легкий, но потом ее пальцы нащупали какую-то грань. Там лежал листок, сложенный пополам.       Гермиона, кажется, прошептала ему «спасибо», а может, он понял это по ее лицу, и быстро прошмыгнула за портрет. Оказавшись в спальне, она залезла в кровать и задернула полог, наложив заклинание. Она наколдовала светящийся шар радом с собой и поднесла к нему конверт. Он был даже не запечатанный — видимо, Малфой не сильно заботился о защите. Гермиона нахмурилась, потому что заметила надпись в правом нижнем углу: «Когда больно».       — И что, черт возьми, это должно значить? — громкий голос Дафны заставил ее вздрогнуть.       — Что?       — Я беременна!       — Что?! — Гермиона ошарашенно посмотрела на нее.       — Шутка. Я всего лишь проверяю насколько ты еще здесь. А то все время улетаешь, — Гермиона моргнула и закусила губу.       — Я здесь.       — Отлично, тогда выкладывай, что произошло, — Дафна пристально на нее посмотрела. Гермиона встретилась с ней взглядом, активно размышляя. Конечно, ей не помешал бы советчик, в частности потому что она все еще не знала, что делать с таким…подарком. Что Малфой подразумевал под такой фразой? И Мерлин, почему она все еще не посмотрела, что там?!       — Ничего, — но нет. Малфой слишком сильно портил нервы им обеим, в основном, конечно, Гермионе, а она потом всем остальным. К тому же сначала ей нужно было разобраться самой.       — Гермиона, — Дафна нахмурилась.       — Нет, я просто думала о наряде, — Грейнджер улыбнулась. — В чем пойдете вы с Блейзом?       — Мы решили не говорить друг другу, — ответила Дафна. — Но если он придет в каком-нибудь костюме летающей мыши, то я его убью.       — Неужели тебе не нравятся мышки, милая? — Блейз незаметно возник сзади и начал щекотать Дафну за бока. Она вскрикнула и засмеялась.       — Нет. Перестань… Мерлин, Блейз! — он приобнял ее за талию, все еще периодически щипая за живот.       — Гермиона, как дела? — спросил он.       — Все прекрасно, Блейз, — она показала ему большой палец и незаметно обернулась по сторонам. Услышав голос Забини, Гермиона тут же подготовила себя ко встрече с его другом, но его нигде не было видно. Да что уж, он даже не чувствовался. — А что, Малфой решил поспать вместо урока? — как можно небрежнее спросила она.       — Он остался у Лэндгдон после урока, — ответил он. — Ты забыла?       — Да-да, теперь помню, — она рассеянно улыбнулась, в то время как ее прошибла какая-то эмоция между страхом и злостью. Профессор Лэндгдон имеет много причуд, но в них не входит посвящение другого студента в мир стихий, вампиров и одаренных. Она сама сказала, что ошиблась — Малфой не входит никуда, куда он мог бы входить. Что у них другая связь, что бы это не значило. Зачем ей надо было оставлять его?       Магия в какой-то степени управляема эмоциями, стихии же зависят от этого еще больше. Если Малфой оказывает на нее такое странное влияние, от которого все ее эмоции перемешиваются… и теряются в хаосе, значит, с ним нужно что-то делать. Гермиона нахмурилась, потому что ей больше не приходило никаких идей в голову. Что профессор может сделать с Малфоем? Гермиону волновало не столько то, что она может повлиять на него, используя физическое воздействие — насилие, — а скорее то, что Констанция попросит его сделать что-то с ней. Как-то устаканить ее. Подчинить ее разум, ведь для клана вампиров это будет значительно удобнее.       — У него, кажется, появился вопрос по поводу иллюзий.       Гермиона остановилась, глядя на Блейза.       — Вопрос? — переспросила она.       — Да, — он пожал плечами. — А что, ты уже его смерть продумала? — он хохотнул.       «Ты близок, Блейз. Очень близок».       — Иллюзий? Но мы прошли их уже давно.       — Он спрашивал про технику. Потому что его, видите ли, учили по-другому, — Блейз фыркнул.       Техника. Конечно. Его ведь учила Нарцисса, а не учитель-вампир.       — Какая разница, как накладывать иллюзию? Важен результат, — заметила Дафна, зевая. Погода начала портиться, и небо с самого утра было заволочено тучами. Дождя не было, хотя Гермионе он бы не помешал, потому что такая странная погода, когда влажность витает в воздухе, и стрекозы должны опуститься ближе к земле (но в Хогвартсе такое вряд ли случится, потому что этим насекомым тут не место) — ощущается как большой шар, который растягивается, чтобы потом, наконец, лопнуть. И это лопанье будто дает новый глоток, очищает все, что скопилось за время растяжения.

***

      — Драко? Ты идешь? — крикнул Блейз, стоя у двери кабинета.       — Я позже догоню, — ответил Малфой, складывая вещи. — Идите без меня. Мне нужно спросить по поводу иллюзий у профессора.       — Ладно. У нас Травология, если что, — Блейз отступил, хотя скорее всего не поверил в этот бред со стороны друга. Он быстрым шагом нагнал Монтегю и Уоррингтона.       — Что же Вас интересует, мистер Малфой? — поинтересовалась Констанция, обходя свой стол и прислоняясь к нему поясницей.       — Что? — Драко, погруженный в свои мысли, моргнул. — Да нет, ничего. Я…все вопросы отпали, в общем, — не говорить же ему, что это было лишь прикрытие. Он и так не доверял этой женщине. Она вообще должна была быть счастлива, что он не рассказал директору о ее выходках. Иногда Драко казалось, что Грейнджер с ней заодно. Ее тяга к справедливости была как-то приостановлена, и она была какой-то слишком равнодушной.       — Никогда не видела на Вашем лице столько эмоций, — протянула профессор Лэндгдон.       — Что? — опять спросил Драко.       — О ком же Вы думаете? — продолжала она, чуть улыбаясь.       Малфой прищурился и наклонил голову, пытаясь понять на что намекает профессор, но тут же отбросил это занятие.       — Ладно. Знаете, мне пора, — он направился в сторону двери, проверяя свои окклюменционные блоки. Они всегда стояли прочно, но рядом с этой дамочкой проверить еще раз никогда не будет лишним. Даже Волдеморт не вызывал у него столько сомнений и подозрений. У того все и так было понятно. Он, разумеется, не шел прямо, как гриффиндорцы, но его мотивация и планы были, кажется, ясны всем. Даже если он хотел это скрыть.       — Насколько тебе промыли мозги, что ты не видишь то, что у тебя перед носом? — раздался голос Констанции. Драко остановился и медленно повернулся, расширяя глаза.       — Что? — с максимальной издевкой проговорил он.       — Ты же знаешь, что у всех есть ауры? — профессор оттолкнулась от стола и обошла его опять, что-то ища в ящиках. — Так называемое биополе, душа.       Малфой посмотрел в пол, понимая, что Лэндгдон начинает сходить с ума.       — Мне кажется, Вам стоит поговорить об этом с профессором Трелони, — вежливо произнес он, делая шаг назад.       — Тебе кажется, — Констанция невозмутимо посмотрела на него, держа какую-то книгу в руках. — Ауры не всегда возможно увидеть. Но они чувствуется. Никогда не замечал за собой этого?       — Нет, — со вздохом ответил Драко, осматривая кабинет и придумывая новую отмазку. — Мне надо…       — Как магический отпечаток, — перебила профессор, и у нее в руке оказался небольшой шарик. В нем клубился светлый мутноватый дымок.       — Вы украли шар Трелони? — не сдержался Драко.       Констанция подняла бровь.       — Как думаешь, чья это аура?       Малфой прыснул в кулак.       — Извините, я…это просто… — он сделал вдох, сжимая переносицу.       — Ее обладатель не знает о ней. Вероятно, даже не верит в ее существование. И если бы я показала ей это, она бы повела себя так же, как ты. Однако посмотри, — она вытянула руку, и на шар упал солнечный свет.       — Так это еще и девушка. Тогда бы поверила. Все девушки верят в такую чепуху, — он закатил глаза.       — Не все, — возразила она.       — Не знаю таких, — сказал Драко и сложил руки на груди.       — Знаешь, — она усмехнулась. — Кстати об этом. Протяни руку.       — Зачем?       — Боишься? — профессор посмотрела на него исподлобья.       Малфой закатил глаза, прекрасно понимая, что это провокация.       — Да пожалуйста, — он вытянул руку вперед. Профессор Лэндгдон взмахнула палочкой, что-то прошептав, и наполнение шара тонкой струйкой вытянулось наружу. Оно осталось висеть в воздухе, а потом начало принимать форму кисти. Определено женской. Рука чуть пошевелила пальцами и опустилась Драко на ладонь, как бы пытаясь взять, но тут же растворяясь. Малфой резко прижал руку к груди, настороженно смотря в воздух. — Что это было?       — Видишь? — спокойно произнесла Констанция. — Даже если ее разум этого не понял, ее душа уже тянется к тебе.       Какая-то догадка промелькнула у него в голове, и, кажется, весь ужас и осознание происходящего отразились у него на лице, так как профессор ухмыльнулась.       — Чья это…душа? — тихо спросил Драко.       — Что ж, — она пожала плечами, — пойми это сам.       — Как Вы это сделали, черт возьми? — Драко нахмурился. — Вы делаете такие вещи, которые — я уверен — нельзя делать в школе. К тому же примешивая детей. Вы не боитесь, что я Вас сдам? — он прищурился и подступил к ней, смотря сверху вниз.       — Я ничего не делала, — Констанция невинно улыбнулась.       — То есть библиотека — это ничего? — прошипел Малфой, взмахивая палочкой и захлопывая дверь. Профессор сама полезла к нему, так что пусть теперь пожимает плоды. — Не понимаю Ваших планов, но не лезьте. Никуда.       — Послушай, мальчик, — медленно сказала Констанция, — я видела свет, когда ты еще не родился.       — Волдеморт тоже. Однако это не значит, что он заслуживает чего-то кроме презрения, — процедил Драко.       — Разговор окончен, — сказала она, после небольшой паузы. — До свидания.       — Просто не трогайте меня, — бросил Драко, подходя к двери. — Приебывайтесь лучше к Грейнджер, — пробормотал он себе под нос, выходя из кабинета. Профессор Лэндгдон, сидящая за своим столом, подняла глаза, улыбаясь.       Драко завернул за угол. Видимо, на профессора что-то нашло, и она начала превращаться в гадалку. Она серьезно думала, что если покажет ему чью-то руку, он тут же пойдет искать свою суженную? Мерлин, она сама в начале года преподавала им заклинание иллюзии. Это было очень похоже.       Он поставил сумку на подоконник и начал рыться в поисках блокнота. Краем глазом он заметил на руке что-то темное и сразу же посмотрел на предплечье.       «Черт».       Метка начала проступать, выделяясь на бледной коже. Нужно было обновить чары. Драко взмахнул палочкой, проговаривая заклинание и наблюдая, как татуировка начала скрываться. Не то чтобы у него был комплекс по этому поводу. Спустя какое-то количество попыток выведения метки с руки, он понял, что это невозможно. Поэтому придумал выход — прятать ее под магией. К тому же Драко не был уверен, что большинство смогли бы так спокойно смотреть на нее. Из Хогвартса метку получило не так-то много студентов, и все они не акцентировали на ней внимание. Все-таки прошло не так много времени с окончания войны, чтобы все раны затянулись так быстро. И его тоже.       Драко сел на подоконник, смотря на теплицы, в которых сейчас шел урок. До Хэллоуина осталось несколько дней, а он до сих пор не пригласил Пэнси. Конечно, это была всего лишь формальность, потому что они оба и так знали, что идут вдвоем, но не зря же его растили как джентльмена.       Именно поэтому ты тогда проводил Грейнджер.       Ну почему именно сейчас надо было вспоминать об этом?       Неделю назад у него было хорошее настроение. И слишком много вдохновения, поэтому он растрачивал его направо и налево. Малфой спускался с Астрономической башни, когда увидел Грейнджер, выглядевшую весьма…странно. Он отметил, что она была на восьмом этаже и рядом с ее местоположением находилась Выручай-комната. Неужели у нее появились секреты?       То, что он решил довести ее до Подземелий ничего не значило. Они оба жили там, так что все равно бы дошли вместе. Хотя в таком случае, Драко мог и не предлагать этого. Он буквально чувствовал ее неловкость, и почему-то в тот момент ему захотелось прикоснуться к ней.       «Это уже какая-то мания».       Замечательно. Грейнджер еще и свела его с ума. Ну а что еще терять? Но он прекрасно понимал, что от этого будет хуже им обоим, поэтому остановил себя и протянул ей конверт, вместо этого. Сейчас Драко знал, что это был глупый поступок. Просто ужасно непродуманный и нелогичный. Он мог бы оставить конверт у себя, и Грейнджер бы, потоптавшись еще немного, вошла бы в гостиную с пустыми руками. Зачем он вообще написал эту фразу? Для интриги? Ему в общем-то было неважно, откроет ли она его сейчас или потом. Но, судя по тому, что Грейнджер вела себя как обычно, означало, что она все же ждет. Надо же. Может же быть послушной, когда захочет.       Теперь Драко ощущал что-то странное. Когда он уезжал в Хогвартс, а родители оставались дома, он скучал по ним, особенно в первые годы. Но не мог же он скучать по Грейнджер? К тому же она все время была рядом, и он видел ее почти каждый день.       — Мистер Малфой? У вас сейчас нет урока? — директор МакГонагалл внезапно появилась в коридоре и вопросительно подняла бровь.       — Меня задержала профессор Лэндгдон, — Драко перевел на нее взгляд и повесил сумку на плечо. — Но я сейчас туда пойду, — он кивнул и быстрым шагом направился к лестнице.       Драко быстро спустился по лестницам и вышел на улицу. Он остановился и запрокинул голову назад, делая вдох.       Наконец-то эта осенняя жара исчезла, давая природе возможность подготовиться к зиме. Ему нравилась зима. Она была светлой и холодной. Его отец часто говорил, что Малфои — дети зимы. И Драко понимал, почему. Все его предки были светлыми и бледными, и наверное, оденься он во все белое, то спокойно слился бы со снегом. Мама любила говорить, что он — это снежинка. Ей тоже по вкусу была больше холодная морозная погода, когда пот не катится по лицу и спине, когда нет возможности получить загар, превращая аристократичную бледность в покрасневшую и чуть золотистую кожу, к тому же покрытую веснушками. Драко крайне разозлил факт того, что его кожа, оказывается, тоже может покрываться этими точками. Всего лишь эльф в детстве не обновил вовремя чары, спасающие от солнца. Правда, потом мама сказала ему, что это все равно исчезнет и еще это означает, что его поцеловало солнце. Тогда он ходил невероятно гордый еще несколько недель.       Малфой зашел в теплицы, говоря профессору Стебль отмазку, которую она, как всегда, приняла. Он подошел к Блейзу, выглядевшему очень сосредоточенным. Он пересаживал какое-то растение с длинными щупальцами, которые пытались его побить.       — Что, ты уже успел обидеть цветок? — поинтересовался Драко и обвел взглядом помещение. Он нашел Гойла и приподнял брови — тот глупо моргнул и кивнул, беря еще одно растение и начиная пересаживать его для Малфоя.       — Драко, — Блейз взмахнул палочкой, и вокруг цветка вырос купол, который очень вовремя защитил его от щупальца. — Я уж думал, ты хочешь прогулять Травологию.       — Ты что? — протянул Малфой. — Как бы я смог?       — Действительно, — Блейз ухмыльнулся. — Ты уже определился с кем идешь на Хэллоуин?       — Зачем? — Драко фыркнул и бросил взгляд на Гойла. Вроде пока ничего не испортил. — Я иду с Пэнси.       — А она об этом знает? — поинтересовался Блейз и взял следующее растение.       — Э…Да? — Драко поднял бровь. — Мы всегда ходим вместе.       — Блейз! Оно хочет меня ударить! Как его успокоить? — Дафна с отвращением смотрела на цветок, который пытался достать ее щупальцами.       — Иммобулюс, — произнес Блейз.       — Нет, Блейз! — Гермиона посмотрела на Забини, нахмурившись. — Фините. Ты что делаешь?       — А что я должен был сделать? — Блейз поднял одну бровь. — Это его парализует.       — Вот именно! Можно было бы использовать заклинание для создания защитного купола, которое ты, кстати, применил пару минут назад. Это бы не навредило и не разозлило бы…       — Что ж, Грейнджер, мы все поняли это. Даже я, — Драко облизал нижнюю губу, царапая ее верхними зубами. Гермиона моргнула, глядя на него. — А я не слушал тебя.       — А я не заставляла тебя слушать меня, Малфой, — Гермиона дерзко приподняла подбородок и сложила руки на груди.       — Ты находишься в месте, где куча людей. И у каждого свои разговоры. Это же насколько занудной надо быть, что я услышал твои слова, хотя прислушивался к тому, сколько Гойл сожрал кексов.       — О. Подслушиваешь за своей свитой? — Гермиона усмехнулась.       — Он связан со мной, — Драко пожал плечами. — А я должен знать всю информацию про тех, кто знает какую-то про меня.       — Боишься, что он расскажет всем, что у тебя под подушкой колдография Гарри? — Гермиона хохотнула. — Или что ты спишь в чулках?       Дафна прыснула рядом. Блейз стоял с совершенно равнодушным лицом, будто не слышал ничего из их разговора. Он спокойно вырывал ямку в земле, готовый, если что, разминать друзей от драки.       — А ты откуда знаешь, Грейнджер? — Нотт лениво облокотился с другой стороны стола. Драко посмотрел на него, выгнув бровь, но Тео лишь загадочно ухмыльнулся. — Об этом знают только те, кто живут рядом с ним или видят его ночью, — Драко закатил глаза. Конечно, это был неплохой план, чтобы заткнуть Гермиону, но, с другой стороны, ему самому надо было унизиться.       — Что? — Гермиона широко раскрыла глаза. — Малфой, что же ты не сказал — я бы познакомила тебя с Гарри. Только Джинни будет ревновать.       — Ну, конечно, — Драко растянул губы в ухмылке. — Она же все замечает. Даже то, чего нет.       — Да, — Гермиона не отводила взгляда от его глаз. — Может, у нее проблемы с доверием? — она понизила голос и чуть наклонила голову. — Она не доверяет ни мне, ни ему.       — Но зачем тебе ее доверие, правда? — Драко посмотрел на ее губы, вдруг четко ощущая, что хочет ее поцеловать. И впервые это желание так четко высветилось у него в голове, не завуалировано и не от пьяных мыслей. Он сжал челюсти, понимая, что на них смотрит почти весь класс. Даже невозмутимый Блейз, со своей чертовой нейтральной стороной, отошел чуть назад, выходя из их зоны. Зоны, через которую словно тянулась невидимая нить, связывающую их еще с первого урока профессора Лэндгдон. Они стояли друг напротив друга, имея какие-то общие секреты, проблемы, отношения.       — Так, что тут происходит? — профессор Стебль засеменила к ним, держа в руках пальму. Вполне возможно, что это было не пальма, но Драко не особо хотел вникать в это. Он моргнул, чувствуя, как момент…разбился? Хотя нет, почему-то Малфой не мог утверждать это с точностью. Что-то внутри него говорило, что это еще не конец.       — Я все, — Гойл шмыгнул носом, протягивая Драко горшок. Он перевел на него взгляд и кивнул, забирая растение.       — Все всё сделали? — профессор внимательно всех осмотрела и направилась к другому концу стола.       — Разумеется, — произнес Блейз и взглянул на Гермиону. Она стояла так, будто ее ударили книгой по голове, при этом еще и сказав, что предсказания — реальны. Она немного растерянно закусила губу, оставаясь задумчивой.       — Грейнджер, — Малфой смотрел на Стебль, которая перекладывала какие-то цветки с одного места на другое. Гермиона перевела на него взгляд. — Насчет старостата.       — Что? — хрипло спросила она.       — По поводу расписаний, — уточнил он и кивнул на выход. — Я в прошлый раз…не рассчитал свое время, — Драко взглянул на нее. По ее эмоциям нельзя было сказать, что она поняла или удивлена. Она просто стояла.       — А. Что ж, — Гермиона посмотрела на Блейза. — Если что, мы вышли по очень важному делу.       — Гермиона, — Дафна создала колпак вокруг очередного растения и подняла брови, — каких расписаний? Вы можете обсуждать это только с Блейзом. И Уизли, но она не в счет.       — Ну, милая, пусть они решат между собой. Сначала, — Блейз кивнул и переплел с Дафной пальцы рук. — Потом просто скажите мне изменения. Если что.       — Ага, — пробормотал Драко, выходя из теплиц так, чтобы их никто не заметил. Гермиона пошла за ним.       — И что ты хотел поменять? — спросила она.       — Ты серьезно хочешь обсуждать это здесь? — Малфой поднял бровь, хотя она этого и не увидела.       — Малфой, — Гермиона остановилась, и до нее начала доходить вся суть происходящего. — Мы сейчас просто ушли с урока.       — Да.       — Мерлин! — она схватилась за голову. — Ты… Это все ты! — она цокнула, закатила глаза и собралась разворачиваться, как почувствовала руку на плече.       — Ну нет, Грейнджер. Идем, — Он схватил ее за предплечье и буквально потащил за деревья, скрываясь из зоны видимости теплиц и поляны, где мог проводить урок Хагрид.       — Малфой, — она выдернула руку, вопросительно глядя на него. — Что с тобой?       — А с тобой?       Что ж. Этого вопроса он точно не планировал. Но зато этот способ он знает просто прекрасно — заставить Грейнджер говорить.       — Со мной? Ничего, — она замолчала, уставившись на землю. Затем решительно посмотрела на него. — Раз уж мы здесь, — Гермиона оглянулась. — Что ты имел в виду? Не то чтобы я…ну, просто это непонятно. Что значит «когда больно»? Мерлин, я вроде трезвая, зачем я начала это говорить? — пробормотала она. — Ладно. Я применю к тебе Обливиэйт.       Драко изогнул бровь.       — В общем, я не понимаю тебя, Малфой. Правда. Как только мне кажется, что я начинаю видеть твои «внутренности», — Гермиона показала кавычки, — ты сразу делаешь крутой поворот. Прямо на градусов 180, знаешь. И я начинаю…не знаю, я путаюсь и… — она замолчала, успокаиваясь. Если она сейчас сболтнет лишнего, то ничего хорошего это не принесет. — Я всегда знала, что ты сложный, но каждый раз, когда я думаю, что ты…показал себя настоящего, оказывается, что есть что-то еще… Мерлин, я слишком много говорю. Это из-за того, что я мало спала — это…       Она не успела договорить, потому что Драко опять схватил ее за руки и дернул на себя, ловя ее губы своими. Гермиона дернулась и, кажется, впервые попыталась отстраниться, но он не позволил ей, притягивая за талию к себе. Он подтянул ее ближе, заставляя приподняться на носки. Левой рукой Малфой все еще сжимал ее запястья, но Гермиона, видимо, забыла про это, потому что ее руки расслабились, не пытаясь высвободиться.       Гермиона почувствовала, как Драко провел своим языком по ее нижней губе — той, которую она постоянно закусывала, — и нашел место, где образовалась небольшая ссадина. Он вобрал в рот часть ее губы, на что Гермиона издала всхлип. Высвободив руки, она запустила их в его волосы, потом опустила на шею. Она чуть приоткрыла рот, и Драко молниеносно скользнул внутрь своим языком. Он прикоснулся к месту под ее языком, отчего Гермиона судорожнее вцепилась в шиворот его мантии. Она обвела кончик его языка своим и всосала его верхнюю губу, прикусывая ее зубами.       Гермиона ощутила, что все бабочки, которые почему-то залетели в ее живот, когда они с Малфоем начали разговаривать, начали разлетаться. Было странно осознавать, что они говорили о том, чего другие не знали. Что они использовали какие-то свои слова, которые были понятны только им двоим.       Гермиона чуть улыбнулась. Она не соврала, когда сказала, что начинает путаться, потому что Драко — это один сплошной лабиринт. Но будь она проклята, если не найдет из него выход, ведь в конце победителю всегда полагается награда.       — Увидят… — Малфой тяжело дышал, глядя Гермионе в глаза. — Нас могут увидеть, Грейнджер.       — Плевать, — она дернула его на себя, сжимая его волосы. Они на секунду соприкоснулись губами, и Драко опять взял ее лицо в свои руки.       — Нет.       — Я думала, ты независим от чужого мнения, — тихо произнесла Гермиона и сделала шаг назад.       — Я нет, а ты — да, — Малфой приблизился, прижимаясь губами к ее шее. Грейнджер пискнула от неожиданности и облокотилась на ствол дерева, находившегося сзади. Драко втянул в себя бледную кожу, чуть розовее его, оставляя красноватую отметину. Затем переместился левее и приложил больше усилий, чтобы засос стал бордовым и большим, отчего Гермиона выгнулась и дрожащими руками схватила его за плечи.       — Клевета, — пробормотала она.       — Мне нечего терять, — прошептал он. — Я Пожиратель, а ты — Героиня Войны.       — Тебя оправдали.       — И что? — он усмехнулся. — Они всегда будут помнить на какой я был стороне.       — Я тоже. Но думаю, наши воспоминания будут отличаться.       Драко усмехнулся.       — Ты поставил мне засос, — утвердительно сказала Гермиона.       — Да.       — Зачем?       — Теперь ты знаешь, что мне плевать, кто что скажет. А еще теперь все будут думать, что ты — чья-то.       Гермиона прикрыла глаза, чуть улыбаясь.       — Я сейчас трезвая. Но я все равно скажу: ты ревнуешь.       — Ничего подобного, — фыркнул он. — К кому?       — К Гарри, Рону, Джимми…       — Джимми? — Малфой нахмурился.       — Львиный Казанова.       — Я понятия не имею, кто такой Казанова.       — Ты знаешь. Он слишком популярен, поэтому про него рассказали в магическом мире, аргументируя это тем, что он был сквибом или магглорожденным.       — Я считаю, что с этим нужно что-то делать, профессор! Половина моих карликовых пушистиков куда-то девается! — голос Хагрида раздался совсем близко, что заставило пару замереть.       — Нужно поставить ловушки. Думаю, я смогу с этим помочь.       — Это Лэндгдон, — одними губами прошептала Гермиона. Она все еще была прижата к дереву, а теперь Малфой буквально вжался в нее, чтобы их не заметили. Ее грудь судорожно сжималось от того, что Драко был слишком близко. Его брови были нахмурены, и на лбу залегла морщинка. Губы сжались в тонкую линию, и весь его вид говорил о сосредоточенности. Конечно, кроме растрепанных волос и расстегнутого воротника рубашки. Гермиона даже не помнила, когда успела это сделать.       Странно, что Малфой, с которым они в первый раз попали в сети Констанции, до сих пор не знал о ней.       — Можно расширить поле, — продолжала профессор. — Чтобы охватить бóльшую территорию. А то мало ли, кто тут гуляет.       — Она знает, — Гермиона прикрыла глаза.       — Нас не видно, — возразил Малфой. Он смотрел в отверстие между ветками, позволявшее ему наблюдать незаметно из-за большого количества листвы.       — Поверь, Малфой: она знает.       Он закатил глаза, продолжая свое занятие. Гермиона посмотрела в его глаза, которые теперь были направлены не на нее. Ободок был темнее, а в центре, от зрачка, расходился словно туман. Она подняла руку, видя, что его зрачок расширился, но он не отвел взгляда от учителей. Гермиона поднесла руку ко лбу Малфоя и провела пальцем, расправляя его. Его глаза резко посмотрели на нее.       — Не хмурься — морщины будут, — шепотом сказала она.       — А если отсюда посмотреть? — предложил Хагрид, и тяжелые шаги послышались близко.       — А Вы встаньте поближе, а то люди могут хорошо прятаться, когда захотят.       — К дереву, что ли?       — Да-да, — в голосе Констанции слышалась жизнерадостность, и Гермиона уже несколько раз успела ее проклясть. Она еще ближе дернула Драко на себя и прошептала то заклинание, которое однажды спасло их с Дафной. Она опять почувствовало сильное давление, и они с Малфоем стали невидимыми.       — Что за…       Гермиона притянула его лицо к своему, целуя. Она начала гладить его шею, поднимаясь к затылку и пропуская через пальцы короткие волосы.       — Да ну, кто за деревом-то прятаться будет? — возразил Хагрид. — Это же первое место. Не, грабители не такие глупые.