Леди Грейнджер

      Гермиона сидит в Большом зале. Она размышляет, уже долгое время. Она не чувствует себя виноватой…до конца. Она смотрит в тарелку и понимает, что неосознанно рисовала круги по йогурту. В одном месте круг утолщался, и если приглядеться и включить воображение, можно было представить, что это знак Уробороса. Она чувствует себя заторможенной, впрочем, та апатия, которая была весь месяц, отступила. Вместо этого появилось какое-то легкое чувство вины и грусть.       Профессор ей нравилась.       МакГонагалл на следующее утро обнаружила у себя письмо, в котором говорилось, что мисс Лэндгдон мертва. Ей пришлось поверить в это, так как Констанция действительно не выходила на связь. Гриффиндорцы и Гермиона ничего не рассказали, Малфой, как видно, тоже. Директор уже сказала о неожиданной и таинственной гибели профессора ЗОТИ за завтраком. Она даже объявила день траура, а Гермиона опять вспомнила, что Констанция закрыла ее собой.       Тот старейший, единственный, кто снизошел до разговора со смертными, подошел к ним и представился как Маро. Он поблагодарил их за визит и сказал, что теперь они квиты. Он был абсолютно спокоен, в отличие от Клауса, который не остыл даже после смерти убийцы сестры. Он был словно раненный зверь: сидел на коленях у тела и смотрел на лицо Констанции. Со знанием того, что его сестра жива, но далеко — было легче. А теперь все.       Маро дал своим воинам приказание отступить и даже не попытался отомстить за урон, причиненный Гарри и Гермионой. И Малфоем.       Драко садится рядом. Она все еще смотрит в тарелку, подперев голову рукой, поэтому не видит, кто сел. Но чувствует. Что-то неуловимое, оно заставляет ее желудок сжаться. Они смотрят друг на друга, и Гермиона секунду думает, что хочет поцеловать его. Она видит, как его глаза проясняются от обиды, что была многие недели.       — Прости, — говорит она. — За все. Такого не должно было быть в этом году. Это мирный год.       — Я бы поцеловал тебя сейчас, — отвечает Драко. — Но, думаю, наш договор еще в силе, и мы никому не говорим.       — До собрания еще двадцать минут, — хрипло произносит Гермиона, чувствуя забытое чувство счастья и успокоения.       Директор решила устроить сбор всех учеников, чтобы она могла объявить какую-то новость. Сказать какие-нибудь слова, которые, конечно, замотивируют бороться в это непростое время.       Через несколько минут они выходят из Большого зала, даже не пытаясь как-то рассчитать время, чтобы не выглядело так, словно они вместе. Драко хватает ее за руку и дергает в первую попавшуюся нишу. Гермиона не возражает, с удовольствием сдаваясь. Когда они наконец соприкасаются губами, ей кажется, что происходит взрыв. Она думает, что сейчас заплачет, но этого не происходит, поэтому она выливает свои эмоции в поцелуй. Она судорожно зарывается руками в его волосы: они все такие же, как она помнит. Она прислоняет его к себе, боясь отпустить, и вдыхает его запах. Драко держит ее за шею, одной рукой поднимается к затылку, погружая пальцы в ее кудри.       — О, Мерлин, — шепчет он, а у Гермионы сносит от этого шепота голову. Как давно этого не было.       У нее словно забрали весь кислород; до этого момента она не подозревала, что так сильно нуждалась в нем. Они целуются до исступления, и Гермионе начинает казаться, что она сумасшедшая. Но отпустить его все равно сложно.       Наконец Драко отстраняется. Он смотрит на нее очень внимательно, будто впитывает, пополняет запас за то время, что они были в ссоре. Ему хочется что-то сказать: Гермиона видит, как он делает вдох, чуть приоткрывает рот, продолжая неотрывно разглядывать ее. Он вздыхает и, вместо слов, мягко касается ее губами. Он передает ей свои чувства — те, которые не может выразить словами. Она обнимает его за талию, и вдруг он шипит.       — Что такое? — тут же спрашивает она.       — Наверное, ударился в той бойне, — он пожимает плечами.       — Покажи, — Гермиона хмурится, потому что Малфой не упомянул об этом.       — Да ладно, небольшой синяк, — отмахивается он и усмехается.       Гермиона изучающе глядит на него и рукой приподнимает его свитер.       — Грейнджер, — Драко закатывает глаза и отводит ее руку. — Я же говорю, я не смертельно ранен.       — Пока они навели на меня иллюзию, ты был там один. Они могли сделать все, что угодно, — возражает Гермиона.       — Я не принцесса, которую надо спасать, — недовольно произносит Драко. — Я же был подстраховкой, помнишь? — он подмигивает.       — Драко, хватит, — твердо говорит Гермиона. — Если они ничего не сделали, то хорошо, а если да… — я помогу тебе.       Малфой думает пару секунд и застывает, чего ей достаточно. Она поднимает ткань и наклоняет голову. На бледной коже ярко виден синяк, начало которого скрыто за брюками. Он идет вверх, по ребрам, и окружает большую повязку почти на боку. Гермиона бросает взгляд на Драко, который внимательно наблюдает за процессом, берет палочку и медленно убирает повязку. Она закусывает губу, видя глубокую царапину.       — Кто наложил тебе повязку? — спрашивает наконец она.       — Джинерва. Она была недалеко от меня. Если честно, я думал, она попытается убить меня, но… — он с улыбкой покачал головой.       — Как так получилось? — Гермиона применяет несколько заклинаний и создает чистые бинты. Рана не кровит, что уже хорошо.       — Та вампирша кинула меня на дерево, — буднично говорит Драко. — Я проехался животом по стволу и наткнулся на…острый сук.       — Слава Дьяволу, Клаус ее убил, — со вздохом произносит Гермиона и опускает свитер на место. Она опять смотрит на Малфоя и легко проводит пальцами по его волосам, укладывая в более послушную прическу.       — У нас скоро собрание, — тихо говорит Драко, но не отстраняется и кладет руки ей на талию.       — Я знаю, — она кивает. — Как думаешь, кто будет вести ЗОТИ теперь?       — МакГонагалл подыщет кого-нибудь. Уверен, что новый профессор уже едет сюда.       — Мы оставили тело там, — Гермиона смотрит перед собой и вздыхает.       — Эй, — он дожидается, чтобы она перевела взгляд на него. — Клаус не дал бы нам его забрать. И что бы ты сделала с трупом?       — Не знаю. Наверное…похоронила бы. Она ведь спасла меня, Драко, — Гермиона кладет свои ладони ему на лицо. Кажется, она стала слишком чувствительной. — Я думала об этом, об этом поступке…       — Я это понял. Я пытался выловить тебя вчера, но ты закрылась в комнате и посвятила время самобичеванию.       — Я…нет, — она хмурится. — Просто мне хотелось отдохнуть от этого всего. Констанция многое мне рассказала.       — Например, про то, что ты умеешь управлять стихиями? — предполагает Драко.       — Я лишь нашла у нее книгу. Я расскажу тебе, — обещает она. — Но чуть позже.       Они слышат какие-то звуки, которые свидетельствует о том, что собрание началось.       — Директор нас убьет.       — Да, — Гермиона аккуратно выглядывает в коридор, а потом быстро выходит из ниши. — Я пойду первая.       — Грейнджер.       — Да? — она оборачивается.       — Когда этот маскарад кончится? — спрашивает Малфой, глядя на нее из тени. Гермиона сразу понимает, о чем он.       — Пусть это все немного уляжется. Я не готова пока отвечать на все вопросы, — честно отвечает она. Ее внезапно окликивают.       — Гермиона! Я думала, ты не придешь на обед.       — Дафна? Ты же уехала домой на каникулы.       — Решила вернуться, потому что узнала про профессора, — Дафна берет ее под руку. — Это ужасно. Как ты?       Гермиона опять думает. Она может и дальше молчать про Лэндгдон, но это станет известно. Рано или поздно. Дафне никогда не нравилось, когда от нее что-то скрывали; если она узнает, что это продолжалось длительное время, да и знало несколько гриффиндорцев, она ужасно обидится. Но с другой стороны, как сказать об этом? Это же не просто признаться, что состоишь в отношениях. Хотя… Гермиона поворачивается и опять смотрит в нишу. Ей кажется, что Малфой делает то же самое.       Можно ведь начать по кусочкам, верно?       — Дафна, я должна тебе кое-что рассказать, — произносит Гермиона, не отводя взгляда от ниши. Она пытается подать Драко импульс, чтобы он вышел.       — Что? — Дафна перестает искать в сумке расческу и с любопытством смотрит на подругу.       — Обещай, что не будешь злиться.       — Так, — тянет Дафна. — Очень мило. Что ты уже натворила?       — У меня есть парень, — Гермиона чуть повышает голос.       — Что? — Дафна удивленно на нее смотрит. — Как?.. Когда? Кто?       — Прости, что не рассказывала, просто мы подумали, что пока сохраним это в тайне. И от друзей тоже, — она решает умолчать о Блейзе, иначе скандала не избежать. — Мы были в ссоре, так что…я думала, что рассказывать и не придется, но…в общем, сохраняй спокойствие.       — Это Кристофер? — оживленно спрашивает Дафна. — Я ведь тебе говорила, что…       — Вообще-то Кристофер нравится твоей сестре, блондиночка, — ленивый голос влезает в их разговор неожиданно, и Дафна вздрагивает. — И она ему. Сомневаюсь, что Грейнджер в его вкусе.       Гермиона закатывает глаза.       — Малфой, — тон Дафны становится недовольным. — Понятия не имею, как ты тут оказался, но иди, куда шел.       — Да нет, я как раз по адресу, — невозмутимо отвечает Драко. — Ты очень противоречивая, знаешь ли.       — Чего? — Дафна фыркает.       — Не хочу, чтобы потом на Хогвартс обрушилось цунами, — устало отвечает Гермиона. Она подходит к нему, всматривается в его глаза сверху вниз и поворачивается к Гринграсс, стоящей с непонимающим выражением лица. — Спокойствие, помнишь?       Дафна чуть наклоняет голову набок и расширяет глаза.       — Я… — она прикладывает пальцы ко рту. — То есть вы… — она обводит их другой рукой, — вы — вместе?       — Ага, — удовлетворенно отвечает Драко и приобнимает Гермиону за талию, растягивая губы в улыбке. Она становится шире, когда он видит эмоции Дафны.       — Вы же…вы же…враги, — мямлит она, теряя абсолютно все свое красноречие.       — Так получилось, — пожимает плечами Гермиона. И хотя ей очень не нравится, что Драко провоцирует Дафну этим обнимаением, она не может отстраниться первая. Она слишком скучала по его прикосновениям.       — Как?! — восклицает она. — Случайно? Нет уж, дорогая, это невозможно сделать случайно! Так что объясни, как парень, которого ты презирала все семь лет, вдруг стал твоим молодым человеком?       — Да знаешь, решили мы тр…       Гермиона резко тыкает локтем ему в живот, отчего Малфой сгибается.       — Грейнджер! — сипит он.       — Приятно осознавать, что хоть какие-то вещи не меняются, — довольно произносит Дафна.       — Я сама не знаю, как так получилось. Просто…судьба?       — Ты не веришь в судьбу, — замечает Гринграсс.       — Я не верю в гадания, — возражает Гермиона. — А это…все может быть.       — Ладно тебе, Гринграсс, тебе ли не знать, что бывает, как влюбляешься в кого-нибудь, — фыркает Драко.       — Ах да, просто не привыкла, что «Малфой», — она делает вид, что держит что-то пальцами, — и «любовь», — подставляет рядом вторую руку, — стоят в одном предложении.       — Мы опоздали на собрание на пятнадцать минут, — вставляет Гермиона, но вряд ли они обращают на это внимание. Впрочем, ей самой сейчас это не так важно. Они с Малфоем лишь один раз говорили о чувствах, кроме ненависти. Когда они решили начать отношения, то громкие слова и объяснения были лишними. И наверное, Гермиона не возражала, однако услышать от Драко Малфоя признание в любви — пусть и не напрямую — было волнительно.       — Ладно, Грейнджер, я не собираюсь слушать всю эту дребедень от МакГонагалл, так что пойду в спальню, — прерывает Малфой Дафну.       — Да и пожалуйста! — громко отвечает Гринграсс. — Никто не будет расстра…       — Будет, — опять перебивает Драко и подмигивает ей, глядя на Гермиону. Она не замечает этого: ей опять кажется, что это все слишком нормально, как не может быть у них. — Гермиона, — вдруг зовет он, и она поворачивает голову. Ее глаза выглядят огромными, и из-за того, что он загораживает свет, радужка становится глубоко коричневой, как чай, с чернотой по краю.       — Да?       Драко замечает веснушки на ее носу и щеках, длинные ресницы (которым он когда-то сделал комплимент), ссадину на нижней губе, прядь, завивающуюся прямо у лица. Он не понимает, как раньше этого не видел. Он, конечно, знал, что Грейнджер кудрявая и, видимо, много проводит времени на солнце, раз у нее столько веснушек; он также часто видел, как она кусает эту губу — и он тоже, — но так было впервые.       Он не мог с точностью определить, что это. Наверное, бабочки в животе — это выражение он постоянно слышал от Пэнси и Нотта, когда тот упоминал о Гринграсс. Но, как и полагается скептику, он в это не верил.       Аромат жасмина обволакивает пространство рядом с ней, захватывая и его. Драко прислоняется к ее губам, стараясь распробовать все, что не успел во время прошлого поцелуя. Жасмин попадает в нос, и он с жадностью понимает, что готов буквально съесть ее.       «Ненормальный».       Он все еще помнит, что перед ними стоит ее чертова подруга, и они вообще в коридоре, поэтому сдерживается, но ему нужно ее попробовать до потери пульса. Нужно опять услышать стоны, увидеть бордово-карие глаза — нужно все.       Малфой обнимает ее — немного неуклюже, — загораживает от всего мира; чувствует ее пальцы в своих волосах и предупредительно сжимает ее плечо, чувствуя тяжесть внизу живота.       — Драко, — сдавленно бормочет она. — Драко, остановись… — она отстраняется сама, и правильно делает, потому что он на это не способен. — Встретимся после собрания. Хоть один староста должен быть, — она на всякий случай делает шаг в сторону и смотрит на Дафну. — Пошли?       — Охренеть, — отвечает она, в ее глазах шок. — Просто…охренеть, — она переводит взгляд на Малфоя, а потом на Грейнджер, чьи губы опухли и покраснели. — Малфой, ты почти сожрал мою подругу.       — Пойдем, Дафна, — с усмешкой говорит Гермиона и берет ее под руку.       — Нет, Гермиона, я серьезно! Каково быть почти съеденной?       Гермиона смеется.       — Тебе ли не знать. Думаешь, тебя Блейз так не… — она замолкает, — съедает?       — Вот! — восклицает Гринграсс. — Ты послушай! Уже говоришь, как он!       Гермиона качает головой и закатывает глаза. Они быстро пробираются в Большой зал, стараясь не привлекать к себе внимания.       — …Знаю, вам, возможно, страшно, но пока мы держимся друг за друга, все будет в порядке. И сейчас я говорю про все факультеты. Мы — Хогвартс, одна школа. Мы должны защищать своих, несмотря на вражду в прошлом, — МакГонагалл, наверное, сама не верит в то, что говорит. Однако все, кроме семикурсников, внимают ее словам. Они хотят успокоить самих себя, и, слыша такие слова из уст мудрого и взрослого человека, им становится легче. В конце концов, они только дети.       Гермиона смотрит на свои ногти, которые каким-то образом выжили в битве. Не все, конечно, и лак (теперь голубой) где-то облез. Ей повезло, что сами ногти не обломались. Она смотрит перед собой и замечает Луну. Она внимательно слушает директора, и ее совершенно не смущает, что все это чертовски глупо.       Почему она продолжает верить? — задается вопросом Гермиона. У Луны была не самая счастливая судьба, однако она все время улыбается, в то время как Гермиона не может даже подойти к ней.       — …Можете быть свободны. Послезавтра будет бал по случаю Рождества, вам нужно готовиться, — МакГонагалл улыбается и словно наконец вспоминает, что перед ней всего лишь студенты. Бóльшая часть еще даже не выпускники.       Все тянутся к выходу, но Гермиона, напротив, решает поговорить с директором.       — Директор МакГонагалл, я хотела спросить по поводу профессора Лэндгдон, — Гермиона серьезно смотрит на нее.       — Мисс Грейнджер, что я Вам могу еще рассказать? Я сама толком ничего не знаю, — МакГонагалл трет лицо.       — Как…как Вы узнали? Вы нашли ее?       — Нет, — директриса качает головой. — Мне прислали письмо.       — И Вы поверили?       — Профессор Лэндгдон не отвечает на наши письма. Она пропала, мисс Грейнджер. — МакГонагалл сочувственно смотрит на Гермиону, не догадываясь, что та знает, куда именно пропала Констанция.       — Да, конечно, — Гермиона отступает, прекрасно понимая, что Лэндгдон не воскреснет из мертвых. — Спасибо, я пойду, — и она присоединяется к толпе студентов, выходящих из зала.

***

      — Ну, Гермиона, какое платье ты наденешь? — поинтересовалась Дафна, сидя у зеркала с расческой в руках.       — Куда? — Гермиона посмотрела на нее, мыслями все еще находясь с Малфоем.       — Так, — Дафна быстро подсела к ней на кровать. — Давай, выкладывай. Ты обещала рассказать.       — Дафна, ну что я могу тебе сказать. Это же не зависело от меня.       — Напротив, — возразила Гринграсс. — Ты сама решила в него влюбиться. Хотя я и не понимаю, как это получилось.       — Ничего я не решала, — фыркнула Грейнджер. — Просто мы стали старостами, а потом этот артефакт и Лэндгдон.       — А что она?        — У нее не было указа перемещать нас, — ответила Гермиона. — Но…она решила сделать это.       — Что? — Дафна ударила по матрасу рукой. — Мне, конечно, повезло, но ты то сидела с Малфоем!       Гермиона выразительно посмотрела на нее.       — Так вот из-за кого вы вместе!       — Дафна, — Гермиона подняла брови. — Она может и столкнула нас, но… — она запнулась. Дафна была права, но только потому, что профессор думала, что Драко — это второй избранный. Она решила, что если у них будет романтическая связь, то все будет гораздо проще. Однако она немного просчиталась и решила ничего не менять. Наверное, она поняла все гораздо раньше них самих. Гермиона помнила ее последние слова, и с каждым днем они обретали все больший смысл.       — Гермиона, вы же не выносили друг друга, — как-то жалостливо произнесла Дафна.        — Ну да, — Гермиона достала из сумки пачку сигарет и зажигалку. Подожгла и затянулась. Теперь сигареты ассоциируются у нее с утратой. Она начинает дымить как паровоз, когда кого-то теряет. — Но что я могу сделать, Дафна? — она выпустила дым.       — Например, бросить курить, — предложила Дафна, нахмурившись. — Хотя твои сигареты пахнут очень даже ничего. Откуда ты их берешь?       — Это ваниль, — сказала Гермиона. — В Лондоне. Маггловском, — добавила она.       — Что? Но как ты туда попадаешь? — непонимающе спросила Дафна и подвинулась ближе. В этот же момент дверь открылась, и в комнату вошла Паркинсон. Она окинула их равнодушным взглядом и прошла к своей кровати. Гермиона внимательно посмотрела на нее: Пэнси достала что-то из сумки, села на кровать и задернула полог. Дафна, тоже наблюдавшая за ней, фыркнула.       — Какая важность, — пробормотала она.       — Это она мне и посоветовала, — ответила Гермиона. — Но в любом случае, я туда уже не попаду. Так что…наверное, придется учиться делать сигареты самой.       — Что ж, это интересно, — оживилась Дафна. Она решила не расспрашивать подругу о подробностях при постороннем. — Тогда я буду твои менеджером. Или нет, лучше разработаю тебе рекламу.       — Мне сорок процентов, Грейнджер, — раздалось из-под полога. Они замерли и медленно посмотрели на кровать Пэнси.       — С чего вдруг, Паркинсон? — резко спросила Дафна.       — Я основоположник. — Шторки раздвинулись, являя Пэнси, над которой летала книга. — Если бы не я, Грейнджер бы не узнала об этих сигаретах.       — Но не ты их придумала, — заметила Гринграсс. — Так что давай, — она взмахнула палочкой, закрывая Паркинсон пологом.       — Гринграсс, ты совсем уже? — раздраженно проговорила Пэнси и раскрыла его. Встала, подошла к кровати, взяла сигарету Гермионы и сделала затяжку. Затем отдала обратно и с довольным выражением лица выдохнула дым на Дафну.       — Паркинсон! — Дафна закашлялась.       — Скажи спасибо, что это не обычный табак, — с усмешкой сказала Пэнси и направилась к двери. Гермиона улыбнулась и посмотрела на Паркинсон.       — Как мило с твоей стороны, — произнесла она.       — Обращайся, — бросила Пэнси и открыла дверь.       — Ну спасибо, помогла так помогла, — фыркнула Дафна, но Гермиона кивнула головой вперед. Гринграсс обернулась. Волосы Паркинсон сзади стали полностью розовыми, передние пряди остались черными, так что она не должна была заметить скоро.       Спустя долгие годы жизни с Пэнси Гермиона успела узнать некоторые факты о ней. И один из самых популярных был тот, что она ненавидела розовый цвет. На первом курсе она не один раз им об этом напоминала. Он вызывал у Пэнси прямо-таки отторжение, видимо, ассоциируясь с чем-то неприятным. Она также напомнила им об этом, когда они решили покрасить ее постельное белье в розовый в отместку на какой-то ее выпад. Крик, кажется, слышал весь Хогвартс. Поэтому всем троим пришлось заключить договор не трогать вещи, не портить и не красить их. И они действительно не нарушали его, потому что иначе эта война приняла бы невероятный оборот.       — Идеально, — удовлетворенно сказала Дафна и вытянулась на кровати. — Мы не нарушили соглашение и отомстили за ее…дуновение ванили, — Дафна поморщилась.       — Ну они же не воняют, — со смешком проговорила Гермиона.       — И что? Если бы я захотела понюхать ваниль, я бы купила себе ее цветок, — Дафна потянулась, залезая руками под подушку. — Ой, что это? — она села и вытащила сложенный листок бумаги.       — Ничего, — Гермиона аккуратно забрала листок из ее рук. — Просто латынь.       — Латынь?       — Да, я решила начать ее учить.       — Да что ты? Ну-ка, скажи что-нибудь.       — Ну, — Гермиона задумалась. Она начала лихорадочно рыться в памяти и искать названия костей человека. У мамы в комнате стояло много книг, связанных с медициной, и Гермиона несколько лет назад решила выучить какие-то термины, когда хотела стать колдомедиком. Конечно, что-то забылось, но в голове должно остаться хоть что-то. — Ос фронтале, карпус, скапула*.       — Вау. И что это значит? — поинтересовалась Дафна.       — «Как дела?».       — Гермиона, я не дура, вообще-то, — напомнила Дафна.       — Ладно, — сдалась Грейнджер. — Это не латынь, — она посмотрела на подругу, размышляя показывать ей или нет. — Это рисунок.       — О, теперь ты еще и рисуешь, — Дафна скрестила руки на груди. — Даже интересно.       — Да не мой. Мне его нарисовали, — Гермиона развернула листок, передавая Дафне.       — Вау, — повторила она. — У этого человека явно талант. Кто он?       — Малфой.       — Да ладно? — она с недоверием на нее посмотрела.       — В начале года я говорила об этом, — заметила Гермиона. — О том, что он умеет рисовать.       Дафна посмотрела на нее удивленно, но ничего не сказала.       — А насчет платья: я не знаю, — перевела Гермиона тему. — Какое у тебя?       — О, я сейчас покажу, — Дафна положила рисунок на кровать и оживленно подскочила к шкафу. Она достала оттуда чехол, который исчез взмахом палочки, и на обозрение предстало длинное черное платье с воздушными рукавами. Весь лиф был расшит стразами.       — Очень красивое, — восхищенно произнесла Гермиона. — Блейзу повезло, — она подмигнула.       — Согласна. Мы выбрали с мамой, еще на осенних каникулах. А что же хочешь ты?       — Ну, что-то не очень помпезное, — сказала Гермиона. У нее уже были кое-какие идеи в голове, но она никак не могла найти то, что полностью бы подходило под ее задумку. — Можно сказать, простое. Но элегантное и стильное. Хочу зеленое. И длинное. Но нигде такого не вижу.       — Предоставь это мне, дорогуша, — важно сказала Дафна. — Я уверена, что у меня безупречный вкус.       — Я тоже в этом уверена, но у тебя всегда стразы, — с усмешкой проговорила Гермиона. — А я их не хочу.       — Принято. Никаких страз. Я попробую что-нибудь отыскать, потому что одна ты не справишься. До бала один день.       — Как-то не до этого было, — Гермиона посмотрела на ногти.       — Ну, конечно. Какие тут платья? — Дафна подняла брови.       — Ха-ха, — Гермиона закатила глаза. — Может, прогуляемся? Мне надоело тут сидеть. Заодно сдашь со мной книгу в библиотеку.       — Пошли. Но я не понимаю, зачем тебе такие странные книги. Ладно еще что-то интересное, но, — Дафна посмотрела на обложку, — «Контроль себя»? Ты же окклюмент. Зачем тебе это?       — Поддерживать навыки, — Гермиона пожала плечами.       Констанция говорила, что стихиями управляют обычно вдвоем, потому что иначе они могут поглотить волшебника; они завладеют его сознанием, заставят испытывать другие эмоции. Гермиона не верила, пока не познакомилась с Клаусом. Он был один, и он был невероятно силен. Она должна была уметь вызывать их сама, без каких-либо последствий. И раз ее знаний в окклюменции не хватало, пришлось прибегнуть к другим источникам.       — Ты едешь на каникулы домой? — спросила Дафна.       — Нет, — Грейнджер покачала головой. — Останусь тут, — Дафна понимающе кивнула. — А ты?       — Да. И Блейз тоже. Хотя у тебя, конечно, будет, с кем…поиграть, — она подмигнула.       — Дафна!..       — Гермиона! — она дернулась и повернулась на звук. К ней шел Джимми.       — М-м, привет.       — Не хочешь сходить со мной в кафе мадам Паддифут? — спросил он, ничуть не смущаясь Дафны, которая стояла с непонятным выражением лица.       — Чего? — Гринграсс громко хохотнула.       — Слушай, прости, Джимми, но я не очень люблю зиму. И выходить на улицу зимой тоже не люблю. К тому же это кафе… — Гермиона задумалась, — немного для другого контингента.       — В каком смысле? — он сделал шаг к ней. Джимми был симпатичным: высоким, темноволосым, с черными глазами, он был неглупым, но Гермиона ничего не чувствовала к нему, и вряд ли когда-нибудь такое бы случилось.       — В смысле я не могу, — она дружелюбно улыбнулась и заправила локон у лица за ухо. Когда она опускала руку внизу, Джимми поймал ее своей. Гермиона чуть сдвинула брови.       — Хорошо. Может тогда проводить тебя до библиотеки?       Рядом Дафна прыснула в кулак.       — Эм…воздержусь, — она вытащила свою руку, все еще непонимающе смотря на Пикса. Он никогда не трогал ее, обычно просто довольствуясь простым разговором. Неужели сейчас он решил перейти к активным действиям?       — Странно. А почему нет то?       Гермиона обернулась.       — Малфой? — Он выглядел сердито. Скорее даже яростно. Руки были засунуты в карманы, а взгляд из-под опущенных бровей пронизывал Джимми насквозь. Тот лишь выпрямился и настороженно на него посмотрел. — Джимми, прости, тебе, наверное, пора.       — Нет. Все нормально, — он сделал шаг вперед, закрывая ее своим телом.       — А, нормально, — едко проговорил Малфой. — Прелестно, не так ли?       — Джимми, договорим позже, — настойчиво произнесла Гермиона.       — Я…       — Да вали уже, храбрый Гриффиндор, — влезла Дафна и чуть подтолкнула его. Однако это движение не разозлило его, видимо, из слизеринцев ему не нравился только Малфой.       — А ты не с ним? — поинтересовался Драко.       — Малфой, что с тобой?       Он цокнул и быстрым шагом пошел вперед. Гермиона, закатив глаза, посмотрела на Дафну и последовала за ним. Драко распахнул дверь в первый попавшийся кабинет и влетел в него. Она, входя за ним, наложила заглушку.       — Ну. Может, теперь объяснишь?       — А может, наоборот?       — Малфой, что происходит?       — Какой-то гриффиндурец вьется вокруг тебя, словно ты — золотой фонтан! — громко сказал Драко, размахивая руками. — Действительно, что происходит?       — Дьявол, Малфой! — воскликнула Гермиона. — Что за чушь!       — Это не чушь! — яростно возразил он. — Или хочешь сказать, что он видит в тебе только друга?       — Нет, возможно, я ему симпатична…       — Вот именно!       — Но это не моя вина! — немного удивленно ответила она. — Я же тебе ничего не говорю, когда тебя глазами раздевает почти каждая девушка!       — Не замечал такого, — фыркнул он. — Да и какая разница? Я не обращаю на них внимания, Грейнджер.       — Да! И я доверяю тебе, поэтому, когда ты сказал, что между тобой и Паркинсон не было ничего серьезного, — я поверила.       — У Паркинсон, очевидно, есть парень! — отрезал Малфой, словно это было железное оправдание. — К тому же это очень видно. Я ей не интересен, она мне — тоже.       — Ты сам себе противоречишь, Малфой!       — Я говорю факты!       — Драко, неужели ты не доверяешь мне? — Гермиона расширила глаза. — Мне не нравится Джимми.       — Я доверяю тебе! Но этот…мальчишка… — он прищелкнул языком. — У него планы, очень грандиозные, причем.       — И что? Если ты мой парень и влюблена я в тебя, какая разница, что за планы у шестикурсника с Гриффиндора?       — Я… — он замолчал, ища аргументы. Его брови были нахмурены, а кулаки сжаты. Злость все не исчезала.       — Драко, — мягко сказала Гермиона и подошла к нему. — Я понимаю, ты ревнуешь, но…       — Грейнджер, он гриффиндорец, — перебил он.       — И что? — озадаченно произнесла она.       — Он помогал в войне, был на правильной стороне. Если поставить нас рядом, общество выберет его. Да даже если он нападет, все выберут его.       — Какая мне разница, что скажет общество?! — взорвалась Гермиона. — Малфой, очнись, — она взяла его за подбородок. — Ты считаешь…       — Я не считаю, что ты мне изменяешь или изменишь в будущем, — перебил Драко, отстраняя ее руку. Он вдруг стал таким усталым, словно осознание своих слов высосало из него силы. — Просто… — он запнулся, подбирая слова. — Он лучше.       — Так, — она потерла переносицу. — Все. Я не собираюсь это больше обсуждать. Поговорим, когда ты придешь в себя, — она грозно посмотрела на него, сдвинув брови.       — Грейнджер, — Драко поднял бровь. — Я уже в себе…       — Нет! — крикнула она. — Ты не в себе! Все, Малфой, я закончила, — она подхватила сумку и приблизилась к двери, потирая виски.       — А я — нет! — серьезно вставил он.       Гермиона еще раз обожгла его взглядом, развернулась и вылетела из комнаты, заставив Малфоя фыркнуть.       — Он не закончил. Какой ужас! Окончательно мозги съехали, — бормотала себе под нос Гермиона. Она смотрела под ноги, ловя свой каждый возмущенный шаг. Поэтому, когда она наткнулась на кого-то, разозлилась совсем чуть-чуть. — Можно смотреть!..       — О, а я тебя ищу.       — Джимми, — мрачно произнесла она, но Пикса это не смутило.       — Я тут подумал…       — Прекрасно, но мне пора, — оборвала она, обходя его как можно быстрее.       — Не хочешь быть моей парой на балу? — спросил он вдогонку.       Гермиона замерла. Повернулась и воззрилась на гриффиндорцы.       — Парой? — переспросила она.       — Ага.       Она посмотрела за спину Джимми, где был кабинет, в котором, наверное, остался Малфой.       Нет. Это некрасиво. Она же не маленькая девочка, которая хочет отомстить мальчику, ударившему ее лопаткой. Если она это сделает, то пожалеет, очень скоро. К тому же это будет выглядеть странно, если она сначала объясняла, что Джимми ей никто, а потом пойдет с ним на бал.       — Нет. Я занята, — быстро проговорила она, не давая себе шанса на раздумья.       — Но, может…       — Нет, Джимми, — твердо сказала Гермиона. — У меня есть парень.       Он хотел сказать что-то еще, но, видимо, что-то в ее голосе остановило его.       — Ладно. Я понял, — он грустно улыбнулся и свернул в какой-то коридор, оставляя Грейнджер осознавать, что она только что сделала. Она опять развернулась быстро пошла куда-то, лишь бы подальше от кабинета с Малфоем. Библиотека была отложена.       Уроки уже кончились, и в воздухе вовсю витало Рождество. Весь замок был украшен, а в Большом зале стояла огромная елка, до самого потолка. Блейз тоже успел похвастаться своей елкой в Башне Старост, правда потом пришла Джинни и сказала, что это она ее нарядила.       Гермионе нравилось Рождество, даже несмотря на то что оно было зимой. В детстве она обожала подарки, которые подкладывал Санта Клаус — отец под оборотным — и пудинг, который настаивался год, чтобы полностью пропитаться. Обычно пудинг приносила им бабушка со стороны матери, потому что у нее был холодный ящик (Гермиона не помнила, как он назывался), но потом, когда она умерла, мама решила готовить его сама. Эльфам приходилось на время оставлять свою кухню, но все равно быть рядом, чтобы в нужный момент поместить пудинг под заклинание холода.       Но теперь мама умерла. И по логике пришла ее очередь готовить, только мама не успела научить ее, а рецепт куда-то затерялся. Не то чтобы для волшебников это была проблема, просто Гермиона не особо видела нужду готовить его. Все равно атмосфера уже не та.       Гермиона взглянула на часы и решила пойти на обед — больше все равно было делать нечего. Дафна и Блейз постоянно пропадали; это, конечно, не было неожиданностью — все-таки Блейз долгое время был в больнице, откуда Дафну постоянно гоняли, — но они будто растворялись. Гермиона не совсем понимала, куда они деваются, учитывая то, что Выручай-комната часто была свободна, а Джинни занимала Башню с Гарри. Почему-то все вдруг решили, что сейчас самое лучше время для милования. Даже страшно было подумать, что будет четырнадцатого февраля.       Гермиона уже шла к своему столу, как взгляд вдруг упал на стол Когтеврана. Там очень быстро узналась Луна в компании Ургхарта. Грейнджер вдруг стало стыдно — она уже давно видела их вместе, но так и не спросила ни о чем. Слишком много думала о себе. Она резко переменила траекторию и подошла к Луне.       — Привет.       — Гермиона? — Луна повернулась к ней. — Давно я с тобой не говорила. Как дела?       — Да, прости, Луна, — Грейнджер села рядом с ней и взяла ее руку, не обращая внимания на проницательный взгляд Ургхарта. Он, наверное, подумал, что она пришла все им испортить. — Я так погрузилась в себя, что забыла про остальных.       — Ничего, — она добродушно улыбнулась. — Я понимаю. Как ты переживаешь смерть профессора? Надеюсь, Драко тебе помогает.       Гермиона подняла брови, даже на лице Ургхарта промелькнуло удивление.       — Я… — она окинула его взглядом и наклонилась ближе. — Я в порядке. Но…откуда ты знаешь?       — Про смерть?       — Нет, — нетерпеливо ответила Гермиона. — Про Малфоя.       — Оу, я думала, многие уже догадались, — непонимающе произнесла Луна и оглянулась.       — Неужели так все понятно? — разочарованно спросила Гермиона.       — Тот, кто наблюдает, видит все, — Лавгуд пожала плечами. — В ваших взглядах, жестах, разговорах, даже когда вы спорите, столько любви и нежности.       — Ч-что? — Грейнджер нахмурилась. — Но это же просто действия. Как…как можно понять что-то такое?       — Ты уже привыкла, — объяснила Луна. — Ты думаешь, что Драко смотрит так на всех, а ты следишь за каждым его жестом из обычного любопытства, но это не так.       — Но такого же нет у Блейза и Дафны, например, — заметила Гермиона. — Или у Гарри с Джинни.       — Есть, — спокойно возразила Луна. — Они вместе уже долгое время, поэтому их страсть не такая заметная. Ну и ты тоже привыкла видеть их такими. Гарри вообще не любит демонстрировать чувства на публику и часто может показаться, что они с Джинни — друзья, — добавила она.

***

      — Гермиона, у нас сегодня вечеринка! — сказал Блейз, кладя руки ей на плечи. — По случаю Рождества, — уточнил он сразу.       Гермиона отложила книгу.       — В Рождество вы тоже будете пить, — заметила она.       — Я знаю.       — Таков план, — добавил Кассиус Уоррингтон, вставая рядом.       — Знаете, вы так говорите, словно вам что-то нужно, — Гермиона прищурилась.       — Не мне, — сказал Блейз, — ему.       — Пока наши старосты будут заняты вечеринкой, я хочу сходить в Ванну Старост с Флорой, — произнес Кассиус.       — Удачи вам, — Гермиона опять раскрыла книгу.       — Да ты не поняла. Я же не староста, так что не знаю пароля и ходить по коридорам мне нельзя, к тому же директор, кажется, наняла второго смотрителя.       — Ты слизеринец, Уоррингтон, — сказала Гермиона, не поднимая глаз. — Ты серьезно думаешь, что я поверю в эту брехню, что ты боишься попасться смотрителю?       — Но ты знаешь ходы, которые не знают другие, — прошептал Кассиус, наклонившись к Гермионе.       — А ты их не знаешь? — поинтересовалась она и подняла бровь, повернув голову. Их с Кассиусом носы почти касались друг друга, но никого в гостиной это не волновало. Все уже привыкли к близким разговорам.       — Я никогда не интересовался, к тому же я уверен, что ты ходишь туда не одна.       — С чего такие выводы? — Гермиона насмешливо улыбнулась.       — Чутье, — Уоррингтон пожал плечами и выпрямился. — Ну так что?       — Почему ты не можешь сказать ему сам, Блейз? — она посмотрела на друга. — Или тебе уже не доверяют такую ценную информацию?       — Уизлетта осталась недовольна, когда встретила половину нашего факультета, выходящего из Ванной, и наложила на меня какое-то заклинание, которое нашлет на меня какой-то сглаз, если я кому-то скажу пароль, — закатив глаза, ответил Блейз.       — И ты ей поверил?       — Нет. Но после того, как я сказал пароль Гойлу, все мое тело чесалось целый день, а на следующий эта рыжая ведьма навела на меня Летучемышиный сглаз и поменяла пароль. Так что больше на меня не рассчитывайте. Самоуправство какое-то, — пробормотал он.       — Дьявол, Блейз, — Гермиона засмеялась. — Джинни просто гений!       — Я предлагал тебе попросить Драко, — заметил Блейз Кассиусу, со скрещенными руками на груди. — Ты можешь уговаривать ее очень долго.       — Ничего, — отмахнулся Кассиус. — К Драко я не подойду, пока он кого-нибудь не трахнет. Или не убьет.       — В смысле? — Гермиона чуть нахмурилась.       — Он уже второй день ходит, как готовый убийца, — объяснил Блейз.       — Даже Сатана смотрит приятней, — кивнул Кассиус.       — А, — Грейнджер изобразила понятливую мину. — Ну ничего. Ему иногда полезно.       — Что полезно? — возмутился Кассиус. — Ему, может, и плохо, но пепелит то он нас. Упаси Мерлин.       Гермиона повернулась за взглядом Уоррингтона и увидела Малфоя, стоящего прямо у двери в общежитие мальчиков. Вид у него и правда был грозный: уголки губ опущены, волосы в беспорядке, как если бы он постоянно проводил по ним рукой. Он холодно смотрел на них, пытаясь покрыть инеем, однако, конечно, на слизеринцах это не сработало. Разве что Кассиус дернулся, будто ему стало холодно, и отошел к Флоре. Гермиона выжидающе подняла бровь и отвернулась, показывая, что первая подходить не собирается.       — Где будет вечеринка? — спросила она.       — В Башне Старост. Уизли я уже попросил.       — И она согласилась? — Гермиона с недоверием посмотрела на него.       — Ну да, с условием, что завтра я сваливаю, и там будет вечеринка Гриффиндора.       — А вы неплохо сработались.       — Я всегда знал, что она единственная нормальная из своей семейки, — невозмутимо произнес Блейз и сел на подлокотник кресла. — Вы помирились.       — Нет.       — Это был не вопрос.       — Мы опять поругались, — раздраженно сказала Гермиона. — Так что ты не прав.       — Моргана, за что мне это? — он посмотрел наверх с жалостливым выражением лица. — Когда вы успели? Я за вами не успеваю.       — Ну…мы помирились.       — Как? Неужели ты наконец решила, что он остыл?       — Нет. В общем, само как-то, — уклончиво сказала она. — А потом опять поругались.       — Что на этот раз?       — Его мозг. А точнее, его отсутствие, — прошипела Гермиона.       — Виноват, значит, он.       Гермиона хмыкнула, не давая внятного ответа.       — Что ж, у вас есть вечер, чтобы помириться, — сказал Блейз и встал. — Потому что завтра уже бал. И вы должны быть вместе.       — О боже, Блейз, промывай мозги лучше ему, — отмахнулась она.       — Ну я же еще хочу жить.       Гермиона закатила глаза.       — Я пойду в библиотеку.       — Зачем? — протянул Блейз. — Сейчас же каникулы.       — Некоторым нравится читать просто так, представь себе, — съехидничала Гермиона.

***

      — Ладно, смотри. Напротив двери Башни Старост есть картина. Ты должен попросить у девушки на ней открыть тебе проход. Вежливо, иначе она тебя пошлет. Она должна немного убрать шлейф своего платья, и через ход ты попадешь к Ванне старост. К ней. Зайти ты должен будешь сам. Пароль «Эним электи сант».       — Понял. Спасибо, Грейнджер, — Кассиус улыбнулся и быстро вышел в коридор под руку с Флорой.       Гермиона хмыкнула и подошла к Дафне, стоявшей у высокого стола, на котором были закуски.       — Привет, — Гермиона взяла тарталетку с чем-то определенно вкусным и положила себе в рот.       — В них вишня, — хмуро сказала Дафна. Гермиона расширила глаза, потом закатила их и продолжила пережевывать.       — Нельзя было сразу сказать? — недовольно спросила она, проглотив. Во рту теперь чувствовалась вкус ягоды. Там, кажется, была еще и малина, поэтому все было не совсем ужасно. — Я же не люблю вишню.       — Ты могла взять с черникой, — парировала Дафна. — Они с синим кремом, — она кивнула на столик.       — Удача была близка, — сказала Гермиона и взяла другую тарталетку. — Что ты такая хмурая? — она положила ее в рот.       — Я шла на ужин, торопилась, и из одного кабинета, заброшенного, который мы с Блейзом тоже используем, выходили Кристофер с Асторией.       — Оу, — промычала Гермиона. — И что ты сделала?       — Ничего, но…теперь я думаю, что надо сделать.       Гермиона проследила за ее взглядом и увидела Асторию, разговаривавшую со своими подругами. Кристофер стоял рядом с Ургхартом на почтительном расстоянии, облокотившись на стену, и не сводил с нее глаз.       — Дафна, да ладно тебе. У них чувства друг к другу, — Гермиона посмотрела на подругу и повернула ее за плечи к себе. — Кристофер нигде не облажался, поверь ему.       — Не могу, — Дафна скрестила руки на груди. — Он странный. Еще в клубе он мне таким показался. Что чистокровному делать среди магглов?       — Я не знаю. Но я же там оказалась. И ты тоже. У него нет предрассудков. К тому же ты сама знаешь, что бесполезно отталкивать их. Они из упрямства будут сходиться снова и снова. Ты только причинишь им боль.       — Им же нравится играть в любовь, — фыркнула Дафна. — А любовь приносит боль.       — Девушки, здравствуйте, — Блейз обнял их сзади за плечи. — Милая, ты сейчас просверлишь в Кристофере дырку. Вам с Драко нужно посоревноваться.       На Гермиону уставилось две пары глаз. Дафна смотрела, потому что услышала имя Малфоя, а Блейз — с намеком на примирение.       — Ой, какие вы… — проговорил он, маша рукой. — Гермиона, вина? Или коктейль? — он поиграл бровями. — У меня получаются лучшие.       — Не сомневаюсь.       — Мне тот, где есть ананас, — попросила Дафна, высвободилась из-под его рук и пошла к сестре.       — Зря, — сказала Гермиона.       — Согласен. Ну так какой тебе?       — Ну, давай что-нибудь интересное. Откуда ты вообще возьмешь ананас?       — Да как-то покупал, знаешь. Об этом не беспокойся, — и он взлетел вверх по лестнице в свою комнату.       Гермиона подошла к Кристоферу, наблюдавшему за ссорой между сестрами Гринграсс.       — Это бесполезно, — сказала она.       — Да, похоже, — безнадежно произнес он, но его лицо не выглядело опечаленным.       — Просто поддерживай ее. Дафна не успокоится, так что вы бы лучше сыграли в спектакль, — Гермиона выразительно на него взглянула.       — Мы его и не заканчивали. Как она поняла?       — Увидела вас, — кратко сказала Гермиона.       — Почему ты за меня? — спросил Кристофер. Его глаза, кажется, стали темнее. — Она же твоя подруга.       — Да, но я не согласна с ее выводами, — Гермиона достала из кармана сигареты. Разумеется, она чувствовала вину. У нее было ощущение, что она предает Дафну, но Гермиона не могла притвориться, что все нормально. Влезать в отношения нельзя никому, пока нет угрозы. Дафна же видела ее везде. Она затянулась.       — Не боишься, что она разозлится, когда узнает?       — Если узнает, — поправила Гермиона. — Конечно, она разозлится. Она будет в бешенстве, но мы очень долго знаем друг друга.       — Питье подано, — Блейз протянул ей бокал, довольно улыбаясь.       — Спасибо, — Гермиона скептически на него посмотрела и сделала глоток. — Вкусно.       — У меня все вкусно, — важно произнес Блейз.       Кристофер прыснул в кулак, а Гермиона закатила глаза.       — Музыка интересная. Вы же поставили заглушки?       Блейз фыркнул.       — Конечно. За кого ты меня принимаешь?       — Ты так лихо пьешь, — заметил Кристофер. — Не боишься вырубиться через двадцать минут?       — А что в нем?       — Ну, сиропы, сок и водка, — перечислил Блейз.       — Водка? Замечательно.       — А с чем еще я могу все это смешать, — он развел руками. — Она не пьянеет, — обратился он к Сэлвину.       — Повезло.       — Возьми, — Гермиона дала пустой стакан удивленному Блейзу и сделала затяжку.       — Так, подожди, сигареты добавят, — предупредил Забини, пытаясь забрать ее из рук Грейнджер.       — Да, Гермиона, ты сейчас поплывешь, — заключил Кристофер.       Она рассмеялась.       — Не-а, — она выдохнула дым им в лица и направилась к Дафне. — Хватит, подруга, оставь сестру в покое, — она схватила ее за предплечье и вытащила в середину комнаты, на которой был импровизированный танцпол. — Лучше потанцуем.       — Гермиона, что с тобой? — Дафна нахмурилась. — Ты пьяная?       — Чуть-чуть. Сигареты, наверное, были лишними, — предположила она.       — Что? Что это за микс смертника?       Гермиона опять засмеялась и начала качаться в такт музыке. Она прикрыла глаза и медленно заскользила руками по груди, потом по талии, доходя до бедер. Она подняла руки к вискам, зарываясь пальцами в волосы, и облизнула губы.       — Всегда хотела станцевать так, — проговорила она, открыв глаза. — Алкоголь добавил мне смелости.       — Ну, выглядишь ты сексуально, — с улыбкой сказала Дафна. — Но иди лучше умойся — это немного взбодрит.       Гермиона последний раз качнула бедрами и быстро поднялась наверх, в ванную. Она была смежная, но большая, в светлых оттенках. Гермиона открыла кран и ополоснула лицо, чувствуя свежесть и бодрость. Она вытерла руки полотенцем и повернулась к проходу.       — Мне нужно пройти, — холодно сказала она, глядя на Малфоя. Он облокотился на косяк в небрежной позе и лениво осматривал ее. Черные рукава его рубашки был закатаны до локтей, а ворот расстегнут на три пуговицы.       — Ладно.       Гермиона подошла к нему, однако он не сдвинулся с места. Она выжидающе на него посмотрела. Драко сделал шаг вперед, закрывая дверь. Он задумчиво посмотрел на нее пару секунд, а потом быстро коснулся ее губ своими. Гермиона удивленно втянула воздух, и Малфой прислонил ее к стене. Рукой он держал ее за талию, притягивая ближе, вторую положил на шею сзади.       — Ох, Грейнджер, как мне хотелось поцеловать тебя в гостиной, при всех, чтобы Уоррингтон соблюдал дистанцию, — прошипел он, наращивая темп. Он чуть прикусил ее нижнюю губу и сжал ее талию. — Я стараюсь контролировать это, Грейнджер, но я не могу. Что ты делаешь со мной? — прошептал он, касаясь ее носа.       — Драко… — она погладила его щеку. — Я никогда тебя не брошу, — шепотом сказала она, прикрыв глаза.       — Я дышу тобой, Грейнджер, — проговорил он и поцеловал ее в линию подбородка, в уголок губ, щеку, скулу.       Гермиона чуть кивнула.       — Да, — пробормотала она. — Я тоже, — она посмотрела ему в глаза из-под ресниц. — Я тоже, Драко.       — Пойдем, — сказал он после небольшой паузы. Отстранился и вышел в коридор. Затем тихо, не привлекая внимания тех, кто внизу, проскользнул в комнату Блейза. Гермиона зашла за ним. Он повернулся к ней лицом, и она почувствовала, как сзади колыхнулась магия — он набросил заклинание тишины. Подошел к ней и прислонился телом. Гермиона задержала дыхание, а Драко повернул замок на двери и выпрямился.       Она сделала шаг вперед и поцеловала его. Он тут же зарылся в ее волосы, кусая ее губы. Гермиона утопала, теряясь в чувствах и ощущениях, в ее животе вдруг образовалась пустота. Но она была приятной. От сердца распространялась тепло, устремляясь вниз. Гермиона чуть сжала ноги вместе.       — Стой… — прошептала она. — Я хочу кое-что попробовать.       Драко с интересом посмотрел на нее; его зрачки расширились, почти закрывая радужку. Гермиона медленно опустилась на колени и начала расстегивать его брюки.       — Эй, Грейнджер. Что ты делаешь? — он поднял ее.       — Я же говорю. Пробую.       — Но зачем? Ты не должна, — он непонимающе на нее посмотрел. — Только из-за… — он запнулся.       — Нет. Я хочу, — упрямо проговорила она. — Сама, — она опустилась и быстро справилась со штанами. Опустила их вниз и посмотрела на Драко. Он внимательно наблюдал за ней, сжав челюсти. Вид Грейнджер, стоявшей перед ним на коленях, возбуждал его. Гермиона перевела взгляд на его руки, на которых отчетливо виднелись вены, и сняла боксеры.       Она с любопытством посмотрела на напряженный член и облизала губы. Гермиона провела рукой по всей длине, и Драко втянул воздух через нос. Она провела еще раз и потом аккуратно облизала головку, держа рукой у основания. Она облизала его по длине и наконец взяла в рот настолько, насколько смогла. Малфой положил руку ей на затылок.       — Я буду помогать, — хрипло пояснил он.       Гермиона моргнула и отстранилась с причмокиванием. Опять заскользила по члену ртом, стараясь взять целиком. Она не разбиралась в них, но ей казалось, что у Драко он красивый. Не толстый, в меру длинный, идеально ему подходящий.       Хватка на ее волосах усилилась, и он издал тихий стон. Он начал направлять ее голову, без сильного напора, осторожно, не пугая. Гермиона чувствовала, что он на грани. Член стал еще тверже, и ей казалось, что это причиняло ему прямо физическую боль. Она начала помогать себе рукой в тех местах, где не доставала ртом.       Драко издал стон и прислонился к спинке кровати, которая так кстати оказалась сзади. Ему стало плохо, внизу живота росло напряжение, и освобождение с каждый секундой приближалось все ближе. Он ускорил темп и чуть прогнулся в пояснице, чтобы быть еще ближе. Запрокинул голову назад, глядя в потолок и чувствуя, как на него налетает лавина; хриплый стон вырвался изо рта. Электрический разряд прошиб все тело, и он резко упал в эйфорию. Каждая мышца его тела расслабилась, и он еле успел подставить руку назад, чтобы удержаться о бортик. Драко поморгал несколько раз и посмотрел на Гермиону, облизывавшую губы.       — Прости, — сипло сказал он. — Ты могла не глотать.       — Я знаю, — она встала и подождала, пока Драко быстро оденется. — Но я захотела.       Он резко дернул ее на себя, припадая к губам, не обращая внимания на свой вкус.       — Воздух, — пробормотал он, отстранившись. Гермиона мягко улыбнулась и села на кровать. Драко лег на спину, давая телу наконец отдохнуть.       — Драко, — Гермиона прилегла на бок, подпирая голову локтем, и посмотрела на него. — Я должна кое-что рассказать тебе. Наверное, ты должен знать.       — Так, — он повернул голову. — Что произошло?       — После нашей ссоры я наткнулась на Джимми Пикса, и он пригласил меня на бал.       — И что ты ответила?       — Я ответила нет. Хотя мне очень хотелось сказать да, назло тебе.       Драко хмыкнул.       — Но сейчас я думаю, что, может, и надо было.       — Что? — Драко сел.       — Мы не хотели раскрываться, и это…       — Шикарный план, разумеется. Пойти на бал с гриффиндорцем, когда у тебя есть парень.       — Ну мы даже еще никому не рассказали, — Гермиона взяла его руку в свою. — Это будет еще одна отсрочка…       — Да я и хотел рассказать на балу! — крикнул Драко и выдернул руку. — Грейнджер, почему ты так хочешь сохранить наши отношения в тайне? Я уверен, ты не думаешь, что мы расстанемся, тогда что же? Ты стыдишься меня? — предположил он, следя за ее реакцией.       — Нет, Драко, — уверенно сказала Гермиона после секунды молчания. — Никогда и ни за что я не буду кого-то стыдится, особенно тебя. Мне плевать, что подумают все, — она придвинулась ближе к нему. — Я думала, что ты еще не готов.       — Мне как раз терять нечего, — слабо усмехнулся он.       — Как? А как же все те девчонки?       — Дурочка, — он закатил глаза.       — Но вообще меня все еще никто не пригласил, помимо него, — она выразительно на него посмотрела.       — Ах как я мог, — Малфой всплеснул руками. — Ну хорошо…       — Нет! — Она прижала палец к его губам. — Не надо делать одолжение.       Драко цокнул.       — Что ж, Грейнджер…       — Нет! — снова прервала она, возмущенно качая головой.       — Ну что опять? — раздраженно спросил он.       — Меня зовут не Грейнджер, — упрямо сказала она.       — Точно, как я мог забыть, — протянул Драко. — Гермиона, — она довольно улыбнулась, — не окажешь ли ты мне честь пойти со мной на Рождественский бал?       — Хм, — она задумалась. — Даже не знаю, что ответить. Я подумаю.       — Грейнджер! — шутливо прикрикнул Малфой и навалился на нее. Он просунул руки под одеяло и провел пальцами по ее животу.       — Ай! — она дернулась и засмеялась. — Все, я подумала! Я согласна!       Драко самодовольно усмехнулся и скатился с нее. Он приспустился с подушки и лег головой Гермионе на грудь.       — Как думаешь, когда Блейз выгонит нас отсюда? — поинтересовалась она, медленно перебирая его волосы.       — Когда до него наконец дойдет, что пропасть два человека могут только сюда.       — Иногда мне кажется, что мы поступаем нечестно, — со смехом сказала Гермиона.       — Почему это?       — Ну, мы оккупировали его кровать. А он даже не подозревает.       Малфой приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. Они искрились нежностью и теплотой, словно темный янтарь или выдержанное виски, они утягивали его в самую глубину. Он поднял другую руку и провел пальцами по линии подбородка, едва касаясь.       — А не надо кувыркаться с блондиночкой все время. Тогда, может, и прозреет.       Внизу грохотала музыка, из-под двери была видна тонкая полоска света. Он приблизился к ней и коснулся ее губ, соблазнительных и мягких. Схватил одной рукой ее шею и, чуть сжимая, прислонил к себе. Ее губы податливо открылись, и он тут же скользнул внутрь своим языком. Гермиона медленно положила свою руку ему на затылок, другой провела по шее, останавливаясь на скуле. Внутри начал разгораться огонь, и Драко перекатился на спину, увлекая ее за собой. Она отстранилась, но тут же припала к его шее, целуя. Малфой с довольной улыбкой откинул голову назад. Гермиона втянула в себя кожу и отодвинулась, глядя на красную отметину.       — Молодец, Грейнджер, — усмехнулся Драко. — Теперь твоя душа спокойна?       — Вполне, — она слезла на кровать и легла к нему на грудь.       Драко втянул воздух.       — Ты вкусно пахнешь, — прошептал он.       — Ты тоже, — Гермиона потерлась щекой об его рубашку.       — Ты знаешь легенду о жасмине?       — Нет. Такая существует?       — Согласно легенде, когда-то все цветы были белыми, но однажды появился художник с набором ярких красок и предложил окрасить их в разные цвета, какие им захочется. Жасмин был ближе всех к художнику; он хотел быть золотистого цвета, цвета его любимого солнца. Но художнику не понравилось, что жасмин был первее розы, королевы цветов, и в наказание он оставил его ждать до самого конца, взявшись за раскрашивание всех остальных цветов. В результате, выбранная Жасмином желто-золотая краска, почти вся досталась одуванчикам. Жасмин не стал снова просить художника раскрасить его в желтый цвет, а в ответ на требование поклониться ответил: «Я предпочитаю сломаться, но не согнуться». Так и остался белым. И ты всегда будешь жасмином, Грейнджер.