***
— Я не согласна! — твердо проговорила Джинни, когда они с Гермионой прислонились стволу дерева, чтобы отдышаться. Это было то самое дерево, которое однажды Грейнджер с Малфоем решили использовать…не по назначению явно. — Ты пролежала в лазарете всего пару дней, и она тебя выпустила! А у тебя было сотрясение. — Дьявол, Джинни, у них и так полно раненных, — сказала Гермиона. — Я чувствовала себя вполне нормально. К тому же у меня есть лекарства. — Это может раскрыться потом, — предупредила Джинни. — Ничего не случится, — отмахнулась Гермиона. — Я уже не могла лежать… — У тебя же была судорога, — напомнила Уизли. — Во время боя. Тебе повезло, что ты была не одна. Иначе ты бы не выбралась живой оттуда. — Сделала слишком резкое движение. Да ладно тебе, не думаю, что это случится еще раз. Гермиона вдруг замерла. Она почувствовала, что кто-то прожигает ее спину взглядом. Она не шевелилась, пытаясь разобраться с тем, что испытывает. Это было не жаляще и презренно, кто-то словно хотел, чтобы она повернулась. Гермиона выразительно посмотрела на Джинни, и та тут же захлопнула рот. Гермиона чуть скосила глаза в сторону, и Уизли покачала головой, переведя взгляд назад. Они приготовили палочки, и Гермиона резко обернулась. — Остолбеней Дуо! — Протего! — невидимые чары начали спадать, открывая их взору Драко Малфоя. — Почему так грубо? — Драко! — Гермиона врезалась в него с улыбкой и зарылось носом в место под шеей. — Как ты? — пробормотала она. Малфой вдохнул запах ее волос. — Жив. Не могу сказать того же и о тебе, — он приподнял ее лицо, внимательно рассматривая все ссадины. — Я жива, — она цокнула. — А это просто случайность. — Насчет случайности. Рыжая девушка с двумя мужчинами. Что она тебе сделала? — серьезно спросил он. Гермиона чуть нахмурилась. — Ты говоришь про Аннабель. — Ты знаешь ее имя? — Она сама сказала, — Гермиона пожала плечами. — Мы с ней немного подрались и все. А ты откуда знаешь? — она насторожилась. — Она приходила за Поттером. Но он смог сбежать. — И ты был с ним в это время? — Драко кивнул. — Что же она сделала тебе? — Тоже небольшая драка. Но не волнуйся. Она мертва, — прошептал Малфой и мягко прикоснулся своими губами к ее губам. Он смаковал каждое движение, наслаждался каждой секундой. Она так сильно была ему нужна, что расставание на такое долгое время теперь казалось ему пыткой. — Не хочу вас прерывать, но нам, наверное, надо сваливать, — сказала Джинни встревоженным голосом. Гермиона отстранилась от Малфоя и проследила за ее взглядом: рядом с бывшими теплицами шли люди Кристофера, рыская по сторонам, как волки. На них были синие мантии, и создавалось впечатление, что они плывут по воздуху. — Согласен, — сказал Драко и, взяв Гермиону за руку, быстро потащил ее за собой. Джинни, внимательно следя за опасной компанией, небыстро побежала вперед, чтобы нагнать Малфоя, но внезапно слишком влажная почва просела, и ее нога провалилась в землю. Она стремительно втянула в себя воздух. Гермиона обернулась и начала аккуратно идти к подруге (ей казалось, что теперь они могут так называться), чтобы помочь, как листик, на который она наступила, дернулся. Гермиона застыла и посмотрела на стебель, ведущий к самому растению. Это было не сложно — в конце концов, ее проходят на начальных курсах. Это была Мандрагора. И она начала визжать. — Силенцио! — выкрикнул Малфой, но было поздно. «Синие мантии» заметили их и воздухе заискрилось волшебство. — Бегите! Джинни выдернула ногу, и они все вместе припустили туда, где было больше их солдат. Они понимали, что не выстоят втроем. — Авада Кедавра! — проклятье промазало, но у всех похолодело внутри. — Что случилось? — спросил Симус Финниган, когда Гермиона заклинанием сбила его с ног. — В тебя летело парализующее, — ответила она. — А. Спасибо. А от кого? Тут из-за Хогвартса показалась Армия Кристофера. Симус нахмурился и сказал что-то Дину Томасу, стоящему неподалеку. Тот нажал на наушник и проговорил что-то. Через пару секунд рядом с бывшими студентами начали появляться члены Ордена. — Барьер спадает, — поняла вдруг Джинни. — Слишком легко стало. Видимо, не одна она это поняла, потому что солдат Сэлвина тоже стало больше, и, аппарируя, они сразу вставали в стойку и нападали. Однако Орден не оставался в долгу и резко и моментально реагировал на такие выпады. — Грейнджер! — они встали спинами друг к другу, чтобы обозревать сразу все. Палочки мелькали, не переставая, тело реагировало быстрее, чем мозг. — Грейнджер, мне нужно отдать тебе кое-что! — Малфой, тебе не кажется, что сейчас немного неподходящий момент? — поинтересовалась в ответ Гермиона, оглушая пару противников. — Нет! Самый лучший! — зеленая вспышка сорвалась с его палочки, попадая какому-то парню прямо в сердце. — Я думаю, ты можешь дать мне это чуть позже. — Тебе не стоит думать, Грейнджер! Гермиона закатила глаза, а ее губы расплылись в улыбке. Она поставила защиту и перевела дух. — Дьявол, что это? — Готова? — Да. — Отлично! — Драко разделался с последними солдатами, атакующими его, и повернулся к ней. — Официально объявляю тебя моей невестой, — он быстро прикоснулся к ее губам. — Это еще не официально, так что обойдешься, — она усмехнулась и отбила чье-то нападение. — Ошибаешься, Грейнджер. — Малфой снял со своего пальца фамильное кольцо и передал Гермионе. — С собой не было женского. Она надела его на безымянный палец, и украшение тут же начало уменьшаться, подстраиваясь под размер. — Тогда до встречи у алтаря? — она подняла брови. — До встречи у алтаря, Гермиона, — он по-мальчишески улыбнулся и поднял палочку, делая шаг назад. Сзади внезапно мелькнула вспышка, и Гермиона увидела, как Драко побледнел, и на его лице отобразился ужас. Он посмотрел ей в глаза, передавая все чувства, в которых она готова была захлебнуться, и резко дернул ее на себя, поворачиваясь. Гермиона увидела мужчину с сумасшедшей улыбкой и поднятой палочкой прежде, чем Малфой поддался вперед и обмяк, выпадая из ее объятий. Гермиона осталась стоять, смотря перед собой. Что только что произошло? Она опустила взгляд на кольцо на пальце, а потом вниз, глядя в теперь уже умиротворенное лицо. Затем опять на кольцо, и паника начала расти в ее груди, заполоняя мозг. — Нет… — пробормотала она. И тут же почувствовала боль. Всепоглощающая и разъедающая боль. Она выбивала почву из-под ног. Вырывала сердце. Гермиона почувствовала, как в нее воткнули расплавленный клинок и начали поворачивать. Очень медленно. Она упала на грязную промозглую землю, и как раз вовремя, потому что над ее головой пролетела зеленая вспышка. Смерть матери была как волна, которая обрушилась на нее. Гермиона видела, как волна набирает силу, как она растет, как пена клубится у самого конца, однако предпочла не замечать ее. Теперь же на нее словно налетел ветер, ураган, который сбил ее с ног внезапно, совсем не предупреждая. Она закричала. Так громко, что ее магия вырвалась наружу и снесла людей, стоящих рядом. На несколько секунд битва будто остановилась. Она кричала, выла, била кулаками землю, уже превратившуюся в противную жижу, от щедрого орошения кровью. Слезы катились из ее глаз, оставляя на щеках грязные разводы. Под ногти забилась грязь. Гермиона заплакала. — Нет…нет… Не может быть… — просипела она. Она посмотрела на тело и начала медленно поднимать взгляд. — Нет… — она приложила руки ко рту, глядя на красивое лицо. Можно было представить, что его оглушили, если бы не слишком бледный цвет кожи и абсолютное спокойствие грудной клетки. — Драко. Драко. Драко! Драко, вставай! — она затрясла его за плечо. — Нет! — крикнула она. — Не смей!!! — Сектумсемпра! — В нее полетело проклятье, и она была готова его принять. — Протего Максима! — впереди нее вырос щит. — Вставай, милая! Давай, — кто-то обнял ее сзади и начал оттаскивать от тела. Понять, кто это, не составило труда. — Я не могу! Нет-нет… — Гермиона начала вырваться. — Джинни, я не могу! Я хочу к нему! Она зарыдала. Джинни молча потащила ее дальше, одновременно отбиваясь от заклинаний. — Мне нужен Гарри! — прошептала вдруг Гермиона. — Отведи меня к нему. — Что? Зачем… Нет! Ты…ты не можешь! Это слишком опасно! И ты можешь ударить по нашим. Вы можете что-то не рассчитать! Нет! — Джинни замотала головой, заходя в какой-то уцелевший закуток Хогвартса, где обстрел был не такой активный. — Передай отцу, пусть пошлют сигнал, — хрипло сказала Гермиона, не обращая внимания на отказ, — и приведи Гарри. — Это слишком опасно! Вы можете погибнуть! — возразила Уизли. — И что?! — прошипела Гермиона. — Это война, Джинни! Мы должны ее выиграть. Зовем Поттера! Сейчас же! Джинни грустно кивнула и направилась к тому месту, где не так давно видела Гарри. Гермиона последовала за ней, прикрывая сзади. Вдруг она замерла. Джинни обернулась и прислонилась к дереву; затем дернула к себе Гермиону, остановившуюся на открытой местности. — Что такое? — спросила Уизли. Гермиона посмотрела на землю, чувствуя еще один удар. — Астория… — Ее глаза все такие же чисто зеленые, как свежая листва, но пустые. Она была еще совсем ребенком. Гермиона не позволила глазам увлажниться. Ее эмоции на пределе, и один неверный шаг мог разрушить шаткое равновесие. — Джинни! — Гарри подбежал к ним, отбиваясь от проклятий. — Мы смогли вызволить их! Мы напали на поместье Сэлвина и забрали всех наших. Гермиона? — он, кажется, еле узнал ее. Она бы тоже себя не узнала. — Что случилось? — насторожился он. — Малфой…его убили, — тихо ответила Джинни. Поттер округлил глаза. — Как? — Мы искали тебя, — вместо ответа сказала Джинни. — Уведи всех, — проговорила Гермиона. Джинни опять кивнула и растворилась в воздухе. Она доложит своему отцу, и он даст всем солдатам команду уходить. — Пошли. Гарри не задавал вопросов. Они сделали все возможное, выжали все свои ресурсы и сейчас остается только добить самым сильным оружием. На ходу Гермиона достала из сумки белую соль, а Гарри тут же создал вокруг них защиту, чтобы в первые секунды никто не мог помешать. Они зашли в белый круг, как и в первый раз. Взялись за руки, как и тогда. — Ты готова? — спросил Поттер, смотря на нее с поддержкой. Гермиона уверенно кивнула, но янтарный отлив в глазах поблек, стал холодным. Они начали читать заклинание. — Magnum quattuor elementa, nos petere auxilium tuum. Nos tuis: ut cogitémus, cultus tua virtus et sapientia. Adiuva nos superare inimicum, et in hoc bellum. Nos vocare super Terram ulcisci in proditores et hostes. Ignis — ast eorum corpora. Aer — accipere cineres, et disperges eos super mare. Aqua — lavabit terram ex hoc occisionis.* Держась за руки, они оторвались от земли. Глаза стали полностью белыми, и вокруг них появился щит. Гермиона чувствовала, как внутри растет боль, ярость, опустошение и ненависть. Она ненавидела того, кто все это затеял. Она ненавидела Кристофера. Она крепче сжала руки Гарри и выплеснула эмоции наружу. Пусть все почувствуют ее скорбь. Земля начала трястись и трескаться; налетел ураган и появился смерч. Из трещин появилась лава, пожирающая все на своем пути. Маги в ужасе закричали, все еще пытаясь сбить ужасную парочку. Тщетно. Заклинания разбивались о щит, не причиняя никого вреда. Внезапно Гермиона услышала крик, в котором отчетливо проступило мучение. Ей был знаком этот голос. Она вгляделась в толпу. С магией стихий это было сделать гораздо проще, поэтому она сразу увидела его. Кристофер стоял и смотрел на холодное тело Астории. Затем, будто почувствовав, что за ним наблюдают, он повернулся и встретился взглядом с Гермионой. Вымученно улыбнулся и послал свои мысли в ее голову: «Я правда любил ее». В следующий миг ему в грудь прилетело режущие заклинание. Он упал рядом с Асторией. Он не пытался позвать на помощь, хотя его верные соратники уже пробирались к нему, или помочь себе сам. Он не сопротивлялся. Спустя пару секунд он замер, сжав руку Астории в своей. Они как цветы расцвели весной, чтобы к зиме завянуть и погибнуть. Юнцы, принявшие не те решения, всего лишь хотевшие защитить друг друга, а итоге заплатившие слишком большую цену. — Нет! — крикнула Гермиона. Он предал ее, смог добиться ее расположения, чтобы потом этим воспользоваться. Он начал новую войну и не имел права просто так умирать. Она отомстит. Поплатятся все. — Гермиона! — искаженный голос Гарри вернул ее в реальность. — Сосредоточься! Налетели тайфуны, в мгновение ока выросли кусты с ядовитыми шипами. Огонь с удовольствием глотал несчастных, тех, кто не успел спрятаться. Природа не любила войны и кровопролития. Вдруг все стихло. И закапал дождь. Вода. Последняя из четырех стихий.***
Гермиона смотрела на землю. Они выиграли. У них опять получилось. Они победили в войне. Но что ей теперь делать? Он мертв. Драко погиб. — Гермиона, — к ней подошел Блейз с длинным шрамом, начинающимся на шее и уходившим вниз, за кофту. Рядом с ним стояла заплаканная Дафна. Правая ее рука была перемотана. — Ты как? Гермиона уткнулась ему в грудь, крепко сжимая руками. С ним все хорошо. Хоть с кем-то все хорошо. — Хреново, — ответила она, отстранившись, и перевела отсутствующий взгляд на Дафну. — Иди сюда, — она обняла ее. — Она… Астория мертва… Это из-за меня. Не надо было нам сбегать! — она зарыдала еще сильней, и Гермиона опять почувствовала тяжесть на сердце. — Гермиона, — Дафна широко раскрыла мокрые глаза и посмотрела на нее в упор. — А Малфой? Мерлин, мне так жаль, — она заплакала ей в плечо. Гермиона погладила ее по спине, смотря на Блейза. Тот выглядел уставшим. И в его глазах зияла пустота. — Приходи к нам. В любое время, — сказал Блейз. Гермиона кивнула. Он сжал ее плечо и кивнул, не смея говорить что-то еще. Дафна, шмыгая носом, взглянула куда-то за Грейнджер, не скрывая свою боль, и Блейз повел ее к Хогвартсу. — Гермиона! У вас получилось! — к ней подбежала Джинни, затем Рон, Джордж и еще много ребят. Они все улыбались, несмотря на потери, обнимали ее, сочувствовали друг другу, но они были счастливы, что все закончилось. Снова. Кто знает, сколько продолжится этот мир. Гермиона стояла, ничего не ощущая. Она одна. Дафна и Блейз сломлены; они не знают, что делать дальше. Остальные, может, и выдыхают спокойно — они ведь победили. А как дышать ей? Если ее воздух забрали. Если он был ее воздухом.*
— Гермиона, — к ней подошел Гарри. Звезда. Уже трижды победил зло. — Ты как? — Хреново, — повторила она. Она была в грязи, в крови, да черт знает, в чем еще. Но ее это не волновало. Она сидела под деревом, куря дрожащей рукой. Внезапно она почувствовала тепло. Гарри ее обнял. — Я не могу… — начала Гермиона, но голос сорвался. — Я не могу. Я хочу к нему, Гарри. Понимаешь? Гарри привалился на ствол, не переставая молча обдавать дыханием ее макушку. — Я дышу им, Гарри, — прошептала она. — Я люблю его, — она посмотрела на него. — Я не сказала ему об этом, — ее глаза наполнились слезами. — Почему я не сказала? — она бегала взглядом по его лицу, ища ответы. — Не вини себя, — шепотом сказал он, и она легла ему на грудь. — Он умер. Он ведь обещал, что никогда меня не покинет! Он обещал, — Гермиона ударила ладонью по земле, а потом сжала кулак, чувствуя, как под ногти забивается грязь. — Что мне теперь делать? — она свернулась в комок, напоминая больше растерянного ребенка, а не Героиню Войны. — Это же я должна была умереть. Я. Не он… — она впилась ногтями руки, обнимая себя, и сдавленно заплакала. — Гермиона, посмотри на меня, — Гарри поднял ее лицо к себе. Она была бледной, даже веснушки поблекли, посерели. Глаза стали тусклыми, а на губах виднелась не успевшая затянуться царапина. За какой-то день она повзрослела больше, чем за весь год. — Он любил тебя. И это правда. Он бы не позволил произойти другому исходу событий. Он не прожил бы без тебя. — А я? — воскликнула она. — А я смогу прожить без него?! Он об этом подумал? Нет! Потому что он всегда думает только о себе! — Ее лицо опять скривилось в гримасе боли. — Он сделал это, потому что хотел, чтобы ты жила. Живи, Гермиона, — он вытер ее слезы большими пальцами, размазывая по ее лицу грязь. — Живи, ради него.***
Что значит «жить»? Когда ты живешь, ты можешь улыбаться. Ты сердишься, закатываешь глаза, фыркаешь, язвишь. Ты проживаешь эмоции, как и любой другой человек. Ты сам рисуешь свою полосу — она может идти ровно, а потом упасть вниз и затем резко вверх. Ты можешь запутаться и ходить кругами, пойти назад или разогнаться вперед, чтобы обогнать всех, но ты идешь. А что значит «существовать»? Ты находишься в серой массе людей, которым нет дела до тебя. Ты стоишь на месте, не движешься никуда, и тебя это не волнует. Никто не понимает твоих чувств. Твоего горя. И ты понимаешь, что умираешь. Внутри. Но потом смерть души отображается на внешнем облике, и ты начинаешь искать выход. Который, по твоему мнению, только один. Гермиона сидела у себя в комнате на полу, прислонившись спиной к двери. Ничего не изменилось здесь с ее последнего приезда: кровать, стол, шкаф, туалетный столик, большие окна, теперь зашторенные, и дверь в ванную. Поменялась только она. И дело даже не в том, что она опять пережила войну, а в том, что она впервые сломалась. Она же считала себя сильной, не понимала, почему случаются панические атаки и суициды. Рядом с ней стояла пепельница, в которой лежало уже три окурка, и четвертой сигаретой она постоянно затягивалась. Как же, мать твою, больно. Почему никто не сказал ей об этом? Она даже не подготовилась. Она не знала, что будет так! Словно дьявол вгрызается в сердце, заставляя задыхаться. Она так сильно, до невозможности скучает. Она смотрит на кольцо на пальце и чувствует, как любовь заполняет ее целиком, обволакивает, и она бьет ночью подушку, кричит, свернувшись в клубочек на полу. Горло уже саднит от постоянных криков, а глаза опухшие и покрасневшие. Однако на сегодня она исчерпала свой лимит слез. Ее мутит, и постоянно накатывает усталость. Она хочет выбраться из этого состояния, но для этого нужно снова начать говорить хоть с кем-то. Нужно начать улыбаться. Гермиона с трудом встала и взмахом палочки испарила все намеки на то, что она курила. Она вышла в коридор и медленно спустилась в гостиную, где отец сидел с книгой перед камином. Она остановилась за креслом и подняла все барьеры, придавая себе безразличный вид. — Привет, — хрипло проговорила она, садясь в другое кресло. — Здравствуй, дочка, — мистер Грейнджер улыбнулся ей. — Почитать тебе? В детстве Гермиона любила слушать книги. Попадать в мир приключений, радости, любви. Даже когда она научилась читать сама, слушать, как читает отец, было для нее небольшой традицией. Она кивнула и подтянула ноги к груди. Рядом тут же возник эльф и укрыл ее пледом. — Время от времени, лишь только солдат, офицер или представитель власти решался пересечь пустынную улицу, раздавался тонкий свистящий звук, и прохожий падал раненный или убитый. Если же ему удавалось перебежать, пуля вонзалась в закрытую ставню, застревала между кирпичами или в стенной штукатурке. А иногда вылетала и в картечь. Бойцы баррикады соорудили из двух обломков чугунных газовых труб, заткнутых с одного конца паклей и глиной, две небольшие пушки. Пороха не тратили зря: почти каждый выстрел попадал в цель. Здесь и там валялись трупы, лужи крови стояли на мостовой. Мне запомнился белый мотылек, порхавший посреди улицы. Лето остается летом… Гермиона дернулась. Она сделала глубокий вдох и сжала кулак, впиваясь ногтями в кожу ладоней. — Баррикада Сент-Антуан поражала раскатами громов, баррикада Тампль — молчанием. Между двумя редутами была та же разница, как между страшным и зловещим. Одна казалась мордой зверя, другая — маской. Если в грандиозном и мрачном июньском восстании сочетались гнев и загадка, то за первой баррикадой чудился дракон, за второй — сфинкс. — Стой, — прервала она. — Нет, не надо, — она закусила губу и зарылась в волосы. — Я не могу. — Если есть что-либо более страшное, чем плоть, погибающая от недостатка хлеба, так это душа, умирающая от жажды света, ** — Ричард посмотрел на нее. — Как ты это сделал? — спросила Гермиона с мольбой в голосе. — Как ты пережил смерть мамы? — От скорби не избавиться, Гермиона, — проговорил он, глядя ей в глаза. — Ее можно только пережить. Она поджала губы и еще больше спряталась в кресле так, что он перестал видеть ее лицо. Ричард подозвал другую книгу. — Твой друг, Блейз Забини, прислал мне письмо с просьбой отпустить тебя к нему. Он объявил о своей помолвке с…наследницей Гринграссов. Ты поможешь им и отвлечешься. Здесь ты только убиваешь себя. — Ты думаешь, я смогу помочь им в свадьбе? — Гермиона посмотрела на него. — Думаешь, я буду помогать Блейзу выбирать костюм, а Дафне — платье, когда мой жених…просто испепелен? Мной же, — она прикусила губу и тряхнула головой, смотря на отца с возмущением. — Гермиона, ты молода. Ты сможешь полюбить еще раз. Не ставь на себе крест… — Как это сделал ты? — прервала она. — Ты теперь как отшельник. А как же все эти балы, приемы, сотрудничество с Министерством? Это все глупо, отец, — она встала, держа плед на плечах, и направилась к себе в комнату. — Это просто смешно.***
И все же Гермиона поехала. Наверное, это действительно был неплохой план, к тому же самой Дафне тоже нужна была поддержка. Может, смена обстановки пошла бы ей на пользу. Она помогала Дафне с выбором платья, фаты, украшений и еды. Слушала Блейза, пока он жаловался на Гринграсс: мол, она не дает ему ни минуты покоя. Им всем было тяжело, и Грейнджер это видела, но она не могла заставить себя улыбнуться. Она потеряла аппетит, чего не было никогда, даже когда умерла мать. Утром ее могло немного тошнить, и она не понимала, что происходит с ее телом. Она будто находилась в лихорадке и все ждала, когда, наконец, болезнь пройдет, и все станет как раньше. — Гермиона, ну поешь ты. Ты даже похудела! Нельзя же так, — Дафна попыталась сунуть банан Гермионе в рот. — Не могу я. Я же уже говорила, что меня тошнит от еды, — устало объяснила Грейнджер и продолжила чтение книги. — Ты не заболела случайно? — Дафна нахмурилась и произнесла сканирующее заклинание. По всем показателям Гермиона была здорова. Дафна так хотела ей помочь, особенно видя, как та медленно увядает, но она просто не представляла, что можно сделать. Она не могла вернуть Драко к жизни. Она даже просила Поттера и компанию приехать в дом Забини, чтобы они встретились с Гермионой. Конечно, она была рада, но ее глаза так и оставались пустыми. — Я подумаю об этом завтра… — протянула Гермиона и взяла сигарету с пепельницы. — Ты так убьешь свои легкие, — раздраженно сказала Дафна, выдергивая сигарету из ее рук. — Я должна кое-что проверить. Никуда не уходи, — задумчиво сказала она и вышла из комнаты. Гермиона тяжело вздохнула и отложила книгу. В комнате было слишком душно, и она подошла к окну, распахивая его полностью. Она забралась на подоконник, села и посмотрела вниз. Третий этаж. На нее подул прохладный ветерок. Она перевесила ноги вниз и закрыла глаза. Сердце колотилось, как бешеное, но она не дернулась. Она отпустила подоконник и наклонилась вниз корпусом, подставляя лицо под порывы воздуха. Она держалась только благодаря мышцам живота и ногам, упирающимся в стену. Она посмотрела вниз, на зеленую траву, которая казалась такой близкой и мягкой, однако это ощущение было обманчиво. — Гермиона, не двигайся! — Дафна влетела в комнату и посмотрела на нее огромными глазами. — Я запрещаю тебе прыгать! — Не то чтобы я прямо планировала, но здесь мне делать нечего, — невозмутимо ответила Гермиона. — Нет, есть чего! Просто посмотри! — Гринграсс взяла клочок бумаги, который был зажат у нее в кулаке. — Manifestum puer! — белая сфера вырвалась из палочки Дафны и подлетела к Грейнджер. Сделав круг вокруг ее живота, она влетела внутрь. Гермиона замерла в непонимании— такого заклинания она не знала. — Что это? — спросила она, глядя на счастливую Дафну. — Гермиона… Это заклинание…это тест, — она улыбнулась, — Ты беременна! Гермиона нахмурилась. Внезапно у нее в глазах потемнело, и последнее, что она увидела, была Дафна, направляющая свою палочку на нее.***
Гермиона моргнула несколько раз и сфокусировала свой взгляд на двух людях, стоящих рядом с ее кроватью. — Она ослаблена, и на этом фоне случился обморок. Из-за травмы головы в прошлом тошнота может быть чаще, чем обычно. Ей нужно правильно питаться, проводить время на воздухе и не тревожиться. Ах да, и еще выкиньте все ее сигареты, мисс Гринграсс, — колдомедик посмотрела на Дафну поверх очков. — Я и сама понимаю, что с ребенком лучше не курить, — пробурчала Гермиона, привлекая к себе внимание. — Как ты? — Дафна взяла ее за руку. — Жива? — Какая ирония, — Гермиона закатила глаза, а Дафна усмехнулась. — У Вас очень сильный магический фон, поэтому ребенок в полном порядке, однако, мисс Грейнджер, если Вы будете продолжать в том же духе… — женщина покачала головой, не желая продолжать. — Но я уже могу сказать, что ребенок будет сильным. Видимо, оба родителя не поскупились на гены, — колдомедик мягко улыбнулась, глядя на живот Гермионы. — Ладно, когда Вы придете в следующий раз? — тут же перевела тему Дафна, замечая, что Гермиона зависла, смотря на кольцо. — Через месяц, я буду следить за ней всю беременность. Если что-то случится, вызовите сразу же. Ее состояние пока стабильно, но, если Вы говорите, что она пережила ужасный стресс в прошлом, возможно, это скажется в будущем. — Я провожу Вас, — сказала Дафна, и они обе покинули комнату. Через некоторое время в дверь постучали, и сразу же показался Блейз. — Привет, — он тихой поступью приблизился к кровати и сел. — Слышал веселые новости, — он подмигнул ей. — Охренеть, — проговорила Гермиона. — Блейз, я в шоке. — Я вижу. — Простите, что доставляю вам проблемы. Я не планировала беременеть, — она горько усмехнулась. — Когда? — В ближайшие лет десять точно. — Я не об этом. — Перед финальной битвой. Мы были напуганы и, видимо, забылись. Я забыла про зелье, а Малфой — про заклинание. — Как же ребенок выжил? — Блейз посмотрел на нее. — Тебя же пытали, у тебя были очень серьезные травмы. — Хороший магический фон, — Гермиона пожала плечами. — Но, наверное, лучше бы он умер. — Что? — он нахмурился. — Я не смогу, Блейз, — она выдохнула. — Он будет похож на Малфоя, я знаю. Если не внешне, так характером. А это страшно. — Но там же будет и твоя часть, — возразил Блейз. — И Малфоя тоже! — Гермиона сжала кулак. — Если я так боюсь сейчас, то что же будет, когда он родится? — Ты увидишь его и поймешь, что это твой ребенок, — он наклонился к ней. — И ты будешь растить его в любви. Ты расскажешь ему про его отца и будешь гордиться тем, как он похож на человека, которого ты любила. Гермиона закрыла ладонями лицо. — Мерлин-Мерлин-Мерлин, — прошептала она. — Одна часть меня ужасно хочет его, ведь это часть Малфоя. Я помню, как хотела посмотреть, как выглядит Малфой дома со своей матерью. У меня будет маленькая его копия. Но вторая часть в ужасе. Это же так больно, — она облизнула губы и с жалостью посмотрела ему в глаза. — Так больно, что даже радостно. Я не дам тебе его убить, Грейнджер, — решительно сказал Блейз. — Драко был моим другом. И помимо того, что он бы убил меня, если бы я позволил тебе это сделать, я тоже хочу посмотреть на его ребенка. Так же ли он будет замыкаться, когда ему будет грустно и обидно? Так же будет любить горький шоколад? Так же будет улыбаться или это он возьмет от тебя? — Блейз, я…хочу попросить тебя кое о чем. — Что такое? — Я рожу его…здесь, в Англии. Но потом я уеду, — Гермиона твердо посмотрела на него. — Я не останусь здесь жить. — Что? — Я пока не знаю, куда, но это будет другая страна. Может, материк. — Но, Гермиона… — Пожалуйста, помоги Дафне. Я не буду говорить ей. Пока. Она потеряна, несмотря на то что пытается вести себя так, будто все в порядке. Я буду с ней эти девять месяцев, но потом…потом я передаю ее тебе. — Гермиона, здесь твоя семья, твой дом, — он в удивлении расширил глаза. — Зачем? — Мне нужна смена обстановки, — коротко ответила она. — Просто помоги Дафне, если что, ладно? — Блейз, ты что здесь делаешь? — Гринграсс вошла в комнату и положила руки на талию. — Гермионе нужно отдыхать. — Я ее не напрягаю, — буркнул Блейз. — Блейз, — Дафна строго на него посмотрела, и он поплелся к двери. — Я надеюсь на тебя, — сказала ему Гермиона вдогонку и спустилась на подушке. — Все нормально? — Дафна улыбнулась, не решаясь лезть с расспросами. — Не знаю. Что сказала колдомедик? — Тебе надо начать есть и заняться медитированием. Гермиона фыркнула. — Она так и сказала, — Дафна кивнула. — Это приведет в порядок нервную систему. — Господи, — протянула Грейнджер. — Я в порядке. Я могу нести ответственность за другую жизнь… Дафна отвела взгляд, интересуясь окном, которое уже было закрыто, и Гермиона внутренне вздрогнула. По ее телу словно пробежал ток, взрываясь в грудной клетке. Она дернула головой. — Я настояла оставить тебе окно в свободном доступе, — проговорила Дафна. — Но если сомневаешься, я могу его зачаро… — Нет, — отрезала Гермиона. — Это было минутное помутнение. Больше такого не повторится.