***
В гостиной и коридорах Флинтов всегда пахло бьющей по обонянию, резкой смесью из лайма, белоснежных роз, стоящих в хрустальных вазонах по углам, и ароматических свечей, отдававших стойким запахом воска и ванили. С непривычки бурное сочетание ароматов могло вызывать лёгкое головокружение и тошноту, но по истечении времени Регулус к нему привык и стал находить довольно приятным и не таким раздражающим. Барти, с раннего детства страдавший аллергией на цитрусовые, воротил нос всякий раз, как только переступал порог дома Флинтов. — Мерлин, Рейна, ну и блевотина, — вздрогнул Барти и задержал дыхание, мечтая поскорее забежать в любое место, где его бы не беспокоили рвотные позывы. — Какая ты неженка, — буркнула Рейна, распахивая дверь своей комнаты. — Маме нравится, а ей в вопросах по дому даже папа не перечит. Если что-то не устраивает — либо терпи, либо дуй домой. Выход ты знаешь. — Ага, — фыркнул Барти, усаживаясь на мягкий коврик у кровати и скрещивая ноги. — Для этого снова придётся пройти через зловонный коридор смерти, а я на такое пойти не готов. — Ну, выход через окно никто не отменял, — вставил Регулус и дал «десять» рассмеявшейся Рейне. Барти закатил глаза и, пока Рейна отвернулась в поисках чего-то, бросил обиженный взгляд на Регулуса. Регулус только пожал плечами и одними губами прошептал извинения: Барти очень не любил, когда лучший друг подкалывал его в присутствии Рейны, и просил этого не делать, даже если шутка звучала совсем уж безобидно. Регулус как верный товарищ в основном не нарушал своего обещания, но порой случались моменты, когда обстановку хотелось разрядить порцией смеха. Барти дулся, и Регулусу приходилось извиняться за невинные шутки. Рейна, перерыв все ящики стола и книжные полки, так и не нашла нужной вещи и, попросив ребят её подождать, убежала куда-то. Регулус присел на стоящий рядом с собой стул и легонько стукнул кулаком Барти в плечо. — Да ладно тебе, я ведь ничего такого не сказал. — Мы уже говорили об этом много раз, — не глядя на Регулуса, ответил Барти, медленно проводя ладонью по ворсинкам ковра. — Всегда, когда ты шутишь надо мной, она смеётся. Регулус тяжело вздохнул и подхватил с пола мягкую игрушку — маленького плюшевого крольчонка, которого, насколько помнил он, Рейне на третий День Рождения подарила бабушка и с которым она до поступления в Хогвартс никогда не расставалась. — Потому что в этом и состоит цель шутки? Заставить людей смеяться. — Так-то оно так, но твои подколы опускают меня в её глазах, — не соглашался Барти. — Ты серьёзно? — изумился Регулус, откладывая крольчонка в сторону. — Как, скажи мне, я тебя унизил сейчас? Правильно — никак. Развивай своё чувство юмора, дружище, иначе в этом мире долго не протянешь. Барти резко вскочил с пола и насупился, но в этот момент в комнату вошла Рейна с внушительного размера коробкой шахмат в руках. Переводя подозрительный взгляд с Регулуса на Барти, она настороженно спросила: — Мальчики, всё хорошо? Барти несколько сконфуженно дёрнул головой и отвернулся к окну. Натянув ободряющую, невинную улыбку, Регулус взял у неё из рук шахматы и спокойно ответил: — Конечно, ждём только хозяйку дома. Тебя только за смертью посылать. Рейна шутливо показала ему язык и удобно устроилась на полу. Её глаз зацепился за валяющиеся за изголовьем кровати игрушки, и она, не вставая, выгнувшись во всю спину, потянулась их доставать. Регулус, пользуясь моментом, схватил оторопевшего Барти за плечо, рванул на себя и, всунув ему в руки коробку шахмат, как можно тише прошептал на ухо: — Давай, разнеси меня и впечатлишь её, заодно потешив своё самолюбие. Подмигнув, Регулус хлопнул Барти по плечу и уселся рядом с Рейной, только что закончившей возиться с разбросанными игрушками. Барти на мгновение застыл в нерешительности, но очнулся и присоединился к ним. Рейна весь учебный год упрашивала вечно занятых Регулуса и Барти научить её играть в шахматы и только на каникулах смогла наконец-то заставить их это сделать. Барти был лучшим игроком Слизерина и в последнем шахматном турнире проиграл только семикурснику с Хаффлпаффа, который научился держать пешку одновременно с тем, как научился ходить. Регулус играл чуточку хуже и далеко не идеально, но он, в отличие от Барти, был прекрасным учителем: терпеливым, доходчиво объясняющим и мотивирующим заниматься дальше. Барти этими качествами не обладал, вынуждая Рейну обращаться к нему за помощью по учёбе в самую последнюю очередь. Поэтому Регулус с Барти не придумали ничего лучше, чем объединить усилия, сыграв парочку показательных партий. Рейна, будучи очень гордой собой за то, что хотя бы выучила названия фигур, внимательно наблюдала за каждым ходом, попутно задавая интересующие её вопросы. Ладья Регулуса зависла в воздухе, когда с улицы из открытого настежь окна послышался хлопок аппарации, а за ним — яростный спор мужского и женского голосов. Тоненький женский голос был ему не знаком, а вот в низком мужском все узнали мистера Флинта, который очевидно находился в не самом лучшем расположении духа. Привычный беззаботный тон сменился на граничащий с гневом, в состоянии которого ни Регулусу, ни Барти не доводилось его видеть. Рейна испуганно нахмурилась, встала с пола и быстро подошла к окну, скрывшись за шторкой и шикнув на Барти и Регулуса, дав понять, что лучше им обоим сидеть на месте и не высовываться. — Он уже совершеннолетний и имеет право знать правду, — кричала женщина. — Ты не посмеешь даже намекнуть ему об этом, ты поняла меня? — зашипел мистер Флинт. — Не лезь в нашу семью и оставь меня уже в покое! — Кто лезет? Я? Да за эти семнадцать лет всё, чего я добилась от тебя, — только подачки в виде денег, хотя и ни кната не просила! Ты прекрасно знаешь, что мне нужно не это, — задыхалась она. — Я хочу ему рассказать. — Слышать ничего не хочу, — жёстко обрубил мистер Флинт. — Убирайся, пока я не натравил на тебя собак. Рейна не стала дослушивать, чем закончится их возбуждённый диалог, готовый перейти в любой момент в драку, и с треском закрыла окно, не дав утолить любопытство Регулусу и Барти в том числе. Она потуже затянула свой излюбленный конский хвост и вновь плюхнулась на ковёр, поджав губы. Барти с Регулусом только коротко переглянулись, не зная, что сказать. Первым осторожно подал голос Барти: — Твой отец звучал жуть как грозно, так непривычно. А что за женщина с ним скандалила? Ты её знаешь? — Нет, — пожала плечами Рейна, заправляя выпавшую прядь волос за ухо. — Впервые в жизни её вижу. — А… — Мальчики, пожалуйста, давайте продолжим игру. Барти согласно кивнул и не стал больше ничего говорить, а Регулус, тоже решив не задавать лишних вопросов и выбросить услышанное из головы, завершил прерванный ход, сбив своей ладьёй коня противника. Спустя десяток ходов Барти всё равно выиграл, но заслуженная победа не принесла ему удовлетворения — Рейна так больше и не улыбнулась до конца дня.***
Тадеус Флинт, тучноватый мужчина, компенсировавший лишний вес ростом почти под два метра, приветливо одарил Регулуса своей привычной широкой улыбкой и засунул руки в карманы брюк. Лёгкая седина только начинала пробиваться сквозь тёмно-каштановые волоски, придавая его образу солидности и в некотором роде шарма, но нисколько не портила внешний вид. Однажды Рейна тайком протащила Регулуса в спальню родителей и не без гордости показала их колдографии в молодости: в их возрасте Тадеус был первым красавцем Слизерина, ещё стройным и подтянутым игроком в квиддич, с тёмно-голубыми глазами, в которых — нельзя было сомневаться — утонуло немало юных девушек. С годами Тадеус сильно набрал в весе, отрастив себе заметное брюшко, но былого очарования не утратил — Рейна пошла именно в него, унаследовав и черты лица, и характер отца. Тадеус безумно любил своих детей, а в особенности — единственную и так похожую на него дочь, поэтому Регулус и Барти всегда были желанными гостями в доме Флинтов. Особенно этой чести удостаивался Регулус: для их маленькой компании ни для кого не представляло из себя секрета желание Тадеуса в недалёком будущем выдать замуж любимую дочь за Регулуса. Рейна поначалу смеялась и в особых случаях шутки ради называла Регулуса «муженьком», а после отмахивалась, убеждая его, что до этого точно не дойдёт и он может спокойно выдохнуть. Барти, однако, было не до смеха, и неутихающие амбиции мистера Флинта часто служили поводами для ссор между друзьями, несмотря на то что Регулус неоднократно заявлял, что Рейна ему как сестра. — Корлис, а ты не говорил, что к тебе сегодня заглянет Регулус, — произнёс Тадеус, протягивая Регулусу руку. На сидящего рядом Снейпа он не обратил никакого внимания, не удостоив его даже коротким взглядом. — Я должен перечислять тебе весь список своих клиентов? — иронично ответил ему Стронг, хватаясь за ручку двери своего кабинета. — Что ты здесь делаешь, если не секрет? Слишком спокойное у тебя лицо для скорбящего о пропаже человека, значит, точно не по назначению пожаловал. Только не говори мне, что устраиваешься на работу, — проигнорировав выпад Стронга и отпуская ладонь Регулуса, любезно спросил Тадеус. — Может быть, — загадочно протянул Регулус, сложив руки на пояснице. — Что ж, тогда не смею задерживать, — заулыбался Тадеус. — Маме привет. Он кивнул Корлису на прощание и вышел из приёмной, по пути насвистывая какую-то незамысловатую мелодию детской песенки. Стронг не стал это никак комментировать и, в последний раз посмотрев на раскрасневшуюся секретаршу и попросив её заварить чай на троих человек, резко дёрнул ручку двери и пригласил Регулуса и Северуса зайти в кабинет. Рабочий кабинет Стронга был просторным, богато обставленным, но очень тёмным, местами мрачным, навевающим странные ощущения безысходности, тоски и вызывающим стойкое желание сбежать оттуда как можно быстрее, дабы выдохнуть от царящей атмосферы духоты и забвения. Сам Стронг был довольно грубым, вечно хмурым человеком, поэтому неудивительно, что пол, стены, мебель — всё кричало о черноте его затравленной души. Когда-то Корлис Стронг был не просто рядовым аврором, а одним из командиров спецотрядов, воевавших ещё против Гриндевальда. Он лично похоронил всю семью, многих своих коллег и товарищей и чуть не лишился правой руки, когда неизвестное тёмное проклятье ранило его в плечо, оставив там длинный белесый шрам. После ранения он больше месяца не мог держать палочку и проводил дни на больничной койке, безуспешно пытаясь убедить колдомедиков его выписать. Спустя полгода после окончания боевых действий и заключения Гриндевальда под стражу Стронгу предложили перейти в Отдел по поиску пропавших без вести, а ещё через пять лет он его возглавил и занимает пост по сей день. Стронг уселся в своё кожаное кресло, уместив локти на мягких подлокотниках. Он коснулся пальцами маятника на столе, и его шарики застучали, став единственным источником звука, разбавляющим мёртвую тишину. Секундная стрелка больших настенных часов бесшумно колесила по циферблату, не вызывая раздражения. Стронг отвлёкся от созерцания маятника и теперь переводил взгляд с Регулуса на Северуса. — Прошу прощения за вынужденную задержку, — с притворной искренностью холодно произнёс он. — Некоторые вопросы требуют сиюминутного решения, даже если меня ожидает сам мистер Блэк. По какой-то неведомой причине Северус стал невидимкой уже в глазах второго человека, но он не подал виду — лишь натянул дежурную полуулыбку, не предвещавшую для Стронга ничего хорошего. Регулус, никогда не требовавший к себе особого отношения из-за происхождения и влиятельности своей семьи, подавил желание картинно удивиться, напомнив себе лишний раз, что благодаря парочке его родственников предубеждения о Блэках небезосновательны, и вежливо кивнул, повторив лёгкую улыбку Снейпа. — Ну что вы, мы всё понимаем, — ответил за двоих Регулус, давая понять Стронгу, что в кабинете сидят не двое, а трое. — И скандалов закатывать не планируем. — Прекрасно, — всё так же холодно сказал Стронг, замолкнув, когда в дверь постучала секретарша, левитируя в воздухе три чашки чая на блюдцах. Тон её кожи снова вернул нормальный цвет, избавившись от красных пятен, но глаза её всё ещё виновато буравили пол, словно она натворила нечто куда серьёзнее, чем просто на пару минут оставила рабочее место. Она быстро извинилась, рискуя вновь покраснеть до оттенка спелого помидора, и поспешно выскочила из кабинета, оставляя после себя шлейф тех самых неприятных духов. Стронг сделал глоток чая, и Северус, бросив быстрый взгляд на Регулуса, трижды постучал по колену, дав заранее обусловленный знак начать заговаривать Стронгу зубы. Регулус всё сразу понял и приготовился использовать свой дар красноречия. — Значит, Тадеус угадал, — поставив чашку на блюдце, начал Стронг. — Хотите здесь работать? — Очень, — уверил его Регулус. Северус согласно кивнул и как можно менее подозрительно старался смотреть на Стронга. — Твой дружок так и будет молчать, предоставляя слово тебе? — Он не особо разговорчив. Надеюсь, вы его простите. Стронг снова отхлебнул чая из чашки и начал постукивать по ней, создавая ещё один источник звука в комнате. Его тёмно-зелёные зрачки немного расширились, взгляд чуть смягчился, и Регулус не без удовлетворения заметил, что расслабляющие травы постепенно давали о себе знать. Вальбурга в одном из многочисленных разговоров о Стронге ненароком обронила, что он постоянно пьёт целебные отвары для успокоения нервов, которые после войны были расшатаны до критического состояния, — Северус воспользовался этой информацией и незаметно, когда секретарша отвернулась, подменил коробку с лечебным чаем на свои травы. Даже привыкшему к подобным напиткам эффект было распознать невозможно: вкус оставался тем же, а сами травы тем временем затрудняли построение даже самого простого ментального блока. Регулус не дождался никакой реакции и вежливо улыбнулся. — Не могли бы вы нам рассказать о… — О том, как здесь у нас работается? — догадался Стронг, и ни один мускул на его лице не дрогнул. — Ни за что не поверю, что тебе не у кого было об этом спросить. Тадеус мог обмолвиться словечком. Или, может, твоя вездесущая и всезнающая мать точно что-то, да рассказала, я прав? — Правы, — согласился Регулус, сохраняя уверенный тон. — Но из первых уст информация всегда достовернее. Если мы всё-таки будем с вами работать, хотелось бы потом не разочароваться в собственных завышенных ожиданиях. Стронг вдруг разошёлся хриплым надрывистым хохотом, заставив Северуса поморщиться, а Регулуса застыть в недоумении. Со стороны смех мог показаться чересчур пугающим, и, не знай Регулус о Стронге ничего, он бы тоже встревожился. Но Стронг почти сразу замолчал и несколько печально качнул головой. — Я видел ваши оценки за ЖАБА. Вроде неглупые ребята, я бы даже сказал — очень неглупые. Но… — зелени в глазах Стронга становилось всё меньше, — у тебя действительно завышенные ожидания, а, мальчик? Регулус мысленно закатил глаза, контролируя каждую мышцу своего лица. Стронг, видимо, не ждал ответа и продолжил: — Твой дружок, кажется, поумнее тебя будет. Молчит и слушает. Так вот послушай и ты, буду тебя разочаровывать и развевать мифы о прелестях здешней работёнки, — сказал он и осушил чашку до дна. — На первых порах платят немного, тысяч галлеонов ждать не стоит. Но, если верить результатам экзаменов, парни вы с мозгами и, если захотите, пробьётесь наверх. Ты-то, — Стронг ткнул пальцем Регулусу в лицо, — особенно, твоя семейка иного не допустит. Но сначала будет пыльно и муторно: придётся прочёсывать кучу грязных кварталов, заброшенных окрестностей и возиться с никому не нужной документацией. В какой-то момент вам захочется уволиться к чёртовой матери. Ах, да, — как будто забыл добавить он, — вышестоящему руководству плевать на нас с высокой колокольни. Финансирования всё меньше и меньше, можно подумать, верхушка раньше одаривала нас щедрыми суммами. Но за это стоит поблагодарить всеми любимого Минчума, да катись он к дементорам. Пойти что ли и проголосовать за эту Багнолд, хотя и не сомневаюсь, что и она, как бы помягче-то, льёт электорату в уши. Ну что, как перспективы? Регулус глянул на замершего Северуса, но тот не сводил глаз с расслабленного и отчего-то очень довольным собой Стронга, откинувшегося на спинку кресла. Его слова, конечно, правдивы, но всё-таки… Регулус взял себя в руки и спросил совершенно не то, что хотел: — Почему вы тогда здесь работаете? Стронг снисходительно посмотрел на Регулуса, будто ему приходилось объяснять очевиднейшие вещи пятилетнему ребёнку, и непроизвольно коснулся безымянного пальца — Регулус только сейчас обратил внимание, что на нём было надето почерневшее, но сохранившее остатки позолоты обручальное кольцо. — Когда Гриндевальда посадили, обратно меня в Аврорат не взяли да и больше никуда брать не хотели. Сказали, что после той тёмной заразы я плохо держу палочку и как бывшему военному мне пора бы на пенсию, жить на смешные кнаты, которые наше Министерство гордо называет пособием. Злой как собака я выскочил из кабинета тогдашнего главы и, как в дешёвом бульварном романе, столкнулся с двадцатитрёхлетним Тадеусом. Он шёл устраиваться сюда и, узнав меня и вкратце услышав мою историю, предложил пойти с ним, — Стронг на мгновение замолчал и продолжил. — По итогу, меня взяли, его — нет. Но он не расстроился: чистокровному с вылизанной родословной не составило никакого труда подыскать себе другое место. Терпеть не могу этот отдел, но Тадеусу я остался благодарным на всю жизнь. Регулус не знал этого и искренне удивился. Боковым зрением он уловил едва заметное движение и, чуть повернув голову, заметил, как Северус несколько раз моргнул и впервые за так называемое полусобеседование сменил позу и подал голос: он чуть подался вперёд и посмотрел Стронгу прямо в глаза. — И много ли пропавших на самом деле находится? Если отбросить официальную статистику Министерства? Стронг поднял немигающий взгляд на Северуса и холодно спросил: — А сам как думаешь? Северус ничего не ответил и дал Регулусу знак закругляться. Регулус ещё немного расспросил Стронга о мелких деталях и дежурных тонкостях работы, прежде чем они коротко попрощались, договорившись, что если их условия полностью устраивают, то могут возвращаться — вакантные места всё ещё имеются. Отойдя от приёмной на приличное расстояние и завернув за угол в укромный безлюдный коридор, Регулус остановил Северуса. — Ну, что-нибудь увидел? — Увидел, но… не думаю, что тебе это понравится. Кажется, Стронг не врал, когда говорил, что остался благодарным Флинту на всю жизнь. — Не томи уже. Северус как-то странно на него посмотрел, пожал плечами и, оглядевшись по сторонам, тихо сказал: — Альмы больше нет. Её убил Флинт, а Стронг помог замять дело.