Тайный путь разблокирован

Заметив молодую женщину, сидящую рядом с его сестрой, Лю Цингэ замер и покачнулся, словно борясь с порывом сбежать. Очаровательно! Шэнь Цинцю, устроивший «визит к Ци-шимэй» именно в надежде на занятное зрелище, был очень рад собственной предусмотрительности. Он идеально подгадал время. Как и любой уважающий себя орден, Цанцюншань преуспевал в распространении слухов. Что бы ни случилось, насколько бы обыденны или незначительны ни были новости, все двенадцать пиков будут в курсе дела уже к концу следующей трапезы. В противном случае ученики преклонили бы колени перед главными павильонами своих пиков — в наказание за провал великого дела предшественников. Вот почему всему клану практически мгновенно стало известно о прибытии молодой госпожи, желавшей повидать Лю Цингэ. Узнав о его отсутствии, она, ничуть не обескураженная, временно расположилась на пике Сяньшу в ожидании его возвращения. Сам по себе интерес женщины к Богу Войны не был чем-то неожиданным или редким. Особенность заключалась в том, что ее семья — Дуаньму — была издавна близка с семьей Лю. Иными словами, она была его подругой детства! На деле она была подругой детства, годами мечтавшей о «Лю-гэгэ». ...В попытках раздобыть эту информацию Шэнь Цинцю заработал несколько подозрительных взглядов от Му Цинфана, ибо оригинальный Шэнь Цинцю, по всей видимости, непрестанно поддевал Лю Цингэ по этому поводу, когда те столкнулись с девицей Дуаньму Яо на позапрошлом Собрании Бессмертных — и вежливое «предложение» посетить Вэй Цинвэя и его владения было встречено мечом. Затрагивать все, что касалось стоящей за этим истории, было действительно опасно. Но Шэнь Цинцю ничего не мог с собой поделать! В романе этого события не было вовсе, поскольку в оригинале Лю Цингэ уже давно должен был умереть. Кто бы удержался от того, чтобы понаблюдать за противостоянием великого мастера Лю и влюбленной девушки? Только не этот читатель, разумеется. Поэтому, услышав, что Лю Цингэ вернулся, Шэнь Цинцю решил, что лучшего момента, чтобы принести немного давно обещанных чайных листьев на Сяньшу, не найти — и тотчас поспешил туда, заготовив оправдание для своего появления и захватив верного ученика с собой. Он сумел опередить Лю Цингэ ровно настолько, чтобы Ло Бинхэ успел заварить и принести оправдательный чай — для своего наставника, Ци Цинци, Лю Минъянь и пресловутой Дуаньму Яо. Они едва успели сделать первый глоток, как великий Бог Войны прошел в павильон. И теперь имел вид человека, столкнувшегося со своим худшим кошмаром. Кто знал, что великий мастер Лю вообще может чего-то бояться? Шэнь Цинцю скрыл улыбку за чайной чашкой; Ци Цинци бросила на него презрительный взгляд; Лю Минъянь закрыла глаза и, кажется, начала молиться — о терпении или, возможно, о своём брате. — Лю-гэгэ, — воскликнула Дуаньму Яо, вскочив на ноги с полной обожания улыбкой на лице. — Лю-гэгэ, ты здесь! В мгновение ока она оказалась рядом с Лю Цингэ. Брови Шэнь Цинцю приподнялись при виде того, как она, сияя, бесстрашно вцепилась в его правую руку. Выражение лица Лю Цингэ вызывало в памяти камень, внезапно пошедший трещинами: он словно оцепенел и был совершенно не в состоянии сопротивляться нападению. Это выглядело забавно... а также немного жалко. В голове у этого человека не было места ни для чего, кроме сражений. То, что его боевая рука внезапно оказалась зажата меж мягкими холмами грудей восторженной красавицы, совершенно выбило его из колеи. Лю Цингэ попытался освободиться — не то чтобы мягко, но в гораздо более деликатной манере, чем обычно. Куда там. Хватка Дуаньму Яо лишь усилилась. Насколько Шэнь Цинцю мог судить, уровень ее духовных сил был довольно высок, поэтому вырваться без открытой борьбы не получилось бы. Глядя на Лю Цингэ с уверенной улыбкой, будто приклеенной к ее губам, она продолжала льнуть к нему, пока ее голова не оказалась у него на плече. Подобный жест, свойственный сладким парочкам, оказывал невероятное, прямо-таки пугающее давление! С таким противником шутки плохи. Что ж. Чтобы соблазнить или, возможно, принудить Лю Цингэ к отношениям, необходимо обладать невероятным боевым духом. — Мы так давно не виделись! Ты, вероятно, был очень занят своими делами, Лю-гэгэ, — слова потоком полились из уст Дуаньму Яо. — В последний раз, когда тетя выходила из затворничества, она сказала, что не видела тебя уже несколько лет. Но она была очень горда, когда я рассказала ей обо всех твоих достижениях! У Лю Цингэ слегка дернулась бровь. Прекрасно понимая, что это означает, Дуаньму Яо поджала губы и отвела глаза, но продолжила свой рассказ о визите к его матушке. — ...И отругала меня за недостаточный уровень развития духовных сил, — надувшись, закончила она. Не хватало лишь шарканья ножкой по полу. Хотя, на взгляд Шэнь Цинцю, Дуаньму Яо выглядела едва ли лет на двадцать, «милое поведение» давалось ей с явным трудом. — Будучи в моем возрасте, тетя уже успела уничтожить клан демонов и встретить своего судьбоносного соперника... Скучный тон, каким были произнесены последние слова, свидетельствовал о том, что девушка слышала их слишком часто. Неудивительно. Упомянутая «тетя», глава клана Лю, была невероятно свирепой — арка, где она прервала свое затворничество, дабы оценить Ло Бинхэ в качестве кавалера своей дочери, была невероятно популярна из-за производимого этой дамой сильного впечатления. Довольно многочисленная группа настоящих извращенцев на форуме даже выступала за тройничок главного героя с матерью и дочкой. Дочь и сын Лю Цишуан унаследовали ее геройский темперамент. Лю Цингэ без капли сочувствия кивнул в знак согласия с матерью. Лю Минъянь повторила за ним. Шэнь Цинцю подумал, что девушка желала для себя не соперника, а мужа. К сожалению, она искала не в том месте. С другой стороны, если у нее есть одобрение матери — что ж, что ж... Ци Цинци пнула Шэнь Цинцю под столом, послав ему еще один полный неприязни взгляд. Неужели интерес этого зрителя был настолько очевиден? — Но, знаешь, Лю-гэгэ, — продолжила Дуаньму Яо, покусывая губу, — я также спрашивала тетю про нашу помол... Шэнь Цинцю готов был поклясться, что у Лю Цингэ волосы встали дыбом; длинная, перехваченная шнурком грива распушилась, прямо как настоящий кошачий хвост. — Сосредоточься на самосовершенствовании, — резко оборвал ее он. Однако почти произнесенное Дуаньму Яо слово, которое заставило Лю Цингэ проявить что-то, очень похожее на панику — это... Как и раньше, молодая госпожа лишь сильнее вцепилась в его руку, по-прежнему улыбаясь мягко и непоколебимо. — Я спрашивала ее о нашей по-молв-ке, — громко и четко произнесла она. Шэнь Цинцю раскрыл веер, вовремя пряча лицо. Его плечи подрагивали от сдерживаемого смеха. Помолвка? Помолвка! Лю Цингэ обручен с этой девицей? Шэнь Цинцю взглянул на Лю Минъянь, чтобы узнать ее реакцию, и увиденное поуменьшило его веселье. Сложно было судить о выражении ее лица, скрытого вуалью, но то, как нахмурились ее брови, говорило о подлинной внутренней борьбе, в то время как ее взгляд был прикован к деревянной поверхности чайного столика. Хотя Дуаньму Яо была прилично старше нее, Шэнь Цинцю предполагал, что они, будучи двумя юными девушками-заклинательницами из дружественных семей, являются подругами. В конце концов, Дуаньму Яо же остановилась на пике Сяньшу, месте обучения Лю Минъянь. И все же это совсем не походило на одобрение и поддержку. — Вот зачем я пришла увидеться с тобой, — продолжила Дуаньму Яо, не дождавшись возражений со стороны Лю Цингэ. — Потому что тетя дала разрешение. Шэнь Цинцю снова перевел взгляд на нее. — Свадьба через три месяца. ... Подождите-ка. Что за резкий скачок? — Яо-цзе, это немного слишком, — быстро произнесла Лю Минъянь, поскольку Лю Цингэ, кажется, потерял дар речи, превратившись в истукана. Наконец-то отлепившись от него, Дуаньму Яо достала из рукава бумагу и протянула Лю Цингэ. — Это тетино решение, — сказала она. — Все в этом письме. Лю Цингэ едва не промахнулся, когда забирал письмо: руки его двигались неуверенно. Шэнь Цинцю пристально наблюдал за тем, как менялось его лицо в процессе чтения — оно побледнело и чуть ли не покрылось холодным потом. — Брат? — позвала Лю Минъянь. — Это, — с трудом произнес Лю Цингэ, — правда. Больше он ничего не добавил, тупо уставившись в письмо, словно надеясь, что его содержание изменится. Лю Минъянь повернулась, повысив голос: — Яо-цзе, что ты ей сказала? Нет причины для спешки! — Не пойми неправильно, я не просила тетю назначить дату, — сказала Дуаньму Яо в ответ. Ее лицо впервые выразило неудовольствие. — Я просто... как обычно попросила у нее наставлений, — что подразумевало тренировочный бой, — ну и вы еще, конечно, не знаете, но я наконец стала хозяйкой меча Тяньсин. Отец официально назначил меня наследницей. Полагаю, тетя решила, что незачем больше ждать. О, меч Тяньсин. Верно, семья Дуаньму... Шэнь Цинцю наконец-то вспомнил. Это было в романе. Данная семья заклинателей прославилась тем, что обладала легендарным мечом Тяньсин. Они также использовали особую технику владения мечом... или что-то вроде того. Важнее всего то, что в оригинальном романе одна из жен Ло Бинхэ происходила из этого самого клана. Не эта девушка, к счастью, но ее родственница. Сестра? Шэнь Цинцю припомнил, что у Дуаньму... И? Инь? — имелся комплекс по поводу более талантливой сестры, отправившейся в уединение от горя — вероятно, из-за смерти жениха. Эта Дуаньму — Инь? Ин? — очень вовремя стала хозяйкой Тяньсина, как раз чтобы, используя врожденные запечатывающие свойства меча, помочь Ло Бинхэ вернуть контроль над Синьмо, когда тот пошел вразнос (снова). К сожалению, таинственный меч сломался от перенапряжения в процессе. Но если это старшая сестра получит меч и выйдет замуж за Лю Цингэ... Шэнь Цинцю обернулся на своего любимого ученика, стоящего позади его стула с выражением вежливой незаинтересованности в разворачивающейся драме. Ло Бинхэ, мгновенно заметив обращенное на него внимание, разулыбался и слегка склонился в ожидании любой просьбы наставника. Слегка покачав головой, Шэнь Цинцю отвернулся. — Ты стала хозяйкой Тяньсина? — странным голосом повторила Лю Минъянь. — Но даже так три месяца — это слишком скоро. — А чего ждать? — спросила в ответ Дуаньму Яо. — Все уже давно было решено нашими семьями. Это наш долг. — Она недовольно поджала губы, глядя на Лю Минъянь и Лю Цингэ с легкой обидой. — Почему ты возражаешь? Разве есть кто-то лучше меня? Я приложу все силы, чтобы сделать Лю-гэгэ счастливым, неужели ты не можешь дать мне шанс? Шэнь Цинцю не взялся бы судить о ее способности сделать «Лю-гэгэ» счастливым. Но что касается других ее данных, она и вправду была прекрасной партией. Их семьи были близки, ее собственный уровень духовных сил был достаточно высок, она была хозяйкой мистического меча невероятной мощи. Наконец, она питала нежные, пусть и не взаимные, чувства к жениху и не отступилась, даже столкнувшись с отчужденностью с его стороны. Для договорного брака это был... удачный выбор. Подобные вещи были вполне обыденны в здешних реалиях. Возражать слишком сильно было бы неразумно. Это было логично, абсолютно логично. Однако что это за атмосфера? Эта обстановка? Разве это не походило на сцену под названием «упрямую красавицу насильно принуждают к браку»? Может быть потому, что он был человеком из современности, но при виде разыгрываемой сцены Шэнь Цинцю почувствовал, будто что-то переворачивается у него внутри. Вживую это было совсем не так забавно, как он ожидал. — Я... понимаю, — с большим трудом произнес Лю Цингэ. Он походил на призрака. — Я... Шэнь Цинцю громко захлопнул веер, разбив царившее напряжение. Он понятия не имел о том, что творит, но получив растерянный, полный надежды взгляд от Лю Цингэ, уверился в том, что что-то сделать нужно. «Это на благо сюжета и будущего гарема Ло Бинхэ», — уговаривал он себя. — Молодая госпожа Дуаньму, — Шэнь Цинцю невозмутимо улыбнулся, — есть небольшое препятствие для вашей помолвки. Видите ли, у Лю-шиди... уже есть спутник на стезе самосовершенствования. Да. Старое доброе оправдание в виде фальшивой возлюбленной — все, что Шэнь Цинцю смог придумать. Любой, кто знает Лю Цингэ, сразу поймет, что это чушь: откуда бы у этого человека мог взяться спутник по самосовершенствованию? Но, судя по распахнутым в изумлении глазам и открывшемуся рту, Дуаньму Яо купилась как миленькая. — Ч-что?! У Лю-гэгэ есть?.. — неверяще проблеяла она. И затем, сделав заключение, достойное хорошенькой девушки из гаремного романа, где средний уровень IQ равняется сорока, она обернулась и злобно зарычала: — ТЫ?! Вот почему ты пришел! ...Постойте-ка. Это... не было совсем уж необоснованно. С ее точки зрения, какова еще может быть причина его присутствия при этой семейной драме? Совсем другое дело, если у него есть личный интерес. «Молодая госпожа, вы неверно поняли! Этот старик лишь пришел понаблюдать за представлением», — мысленно взвыл Шэнь Цинцю, внешне сохраняя привычную невозмутимость. — Шицзунь? Когда вы и Лю-шишу успели дойти до такого? — подлил масла в огонь ошеломленный предательством учителя Ло Бинхэ. В уголках его глаз вскипали слезы. — Я знал, я знал, вы всегда были так близки!.. «Нет, Бинхэ, ты тоже все неверно понял! Учитель лишь пытается тебе помочь: если эта девица сдастся и отправится страдать в уединении, твоя будущая жена (одна из них) сможет заполучить этот таинственный меч!..» Однако неожиданно последний удар нанесла Лю Минъянь. Она напряженно смотрела на Шэнь Цинцю с того момента, как он заговорил, но теперь — брови ее были нахмурены — она, похоже, приняла решение. — Это правда, — уверенно — даже слишком для произносимой ею чуши — сказала она. — Мой брат и Шэнь-шибо стали... очень близки. «Не говори это так!» И затем. Случилось самое ужасное. Система тренькнула у него в голове. [Получен флаг Лю Цингэ, — сообщила она. — Тайный путь разблокирован]. Простите, что? Что?! Какой еще флаг? Какой такой тайный путь? Все что, с ума посходили? — Неправда! Ничего подобного! — Лю Цингэ, потрясенный так же, как и Шэнь Цинцю, наконец обрел дар речи. К сожалению, в данный момент все его справедливые протесты воспринимались лишь как жалкие попытки замять скандал. Его взгляд в отчаянии метался между сестрой, Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю. — Между нами ничего нет! Когда он посмотрел на Дуаньму Яо, девушка тряслась от злости и слез. Что бы она ни разглядела в его лице, это лишь еще сильнее укрепило ее в собственном неверном суждении. Она подскочила к Шэнь Цинцю, скрежеща зубами: — Это все ты! Я слышала о тебе, Шэнь Цинцю! Ты... ты мерзавец! Я не спущу тебе с рук соблазнение Лю-гэгэ! И убежала, крутнувшись на пятках. — А, — наконец, сумел произнести Шэнь Цинцю, беспомощно протянув руку ей вслед. ...Что это только что было? Ци Цинци — единственный оставшийся сторонний наблюдатель — ухмыльнулась: — Так вот оно как? Вам, ребятки, просто следовало сказать нам, — протянула она. — Я сообщу главе клана об этом... счастливом развитии в отношениях. ~.~.~ Понадобилось какое-то время, чтобы успокоить плачущего Ло Бинхэ — и для этого сначала пришлось покинуть пик Сяньшу, поскольку подначивания Ци Цинци совсем не помогали. Лю Цингэ незаметно исчез посреди творящегося хаоса и, вероятно, это было к лучшему. Откровенно говоря, Шэнь Цинцю был по горло сыт всем этим, потому поступил как обычно. Притворился, что ничего не было. Ну и что с того, что Лю Цингэ не мог смотреть ему в глаза и старательно пялился куда-то ему за плечо во время ежемесячной чистки меридианов? Что с того, что пальцы Лю Цингэ, возможно, слегка подрагивали, когда тот брал Шэнь Цинцю за запястье, словно он едва мог выносить прикосновение? Что с того, что эти бандиты с пика Байчжань стали вести себя еще более несносно и агрессивно, снова и снова вторгаясь на пик Цинцзин, устраивая беспорядки в его лесу и затевая драки с его милым учеником? Кому какое дело, что Ло Бинхэ так и не перестал смотреть на учителя несчастным взглядом? Что за беда, что Ци Цинци не чуралась сплетен — неважно, как показательно она закатывала глаза, когда считала, что Шэнь Цинцю проявлял излишнее любопытство, — и поэтому все хозяева пиков на собраниях едва сдерживали смешки, прекрасно осведомленные обо всех сочных подробностях шоу «этот ублюдок Шэнь Цинцю соблазнил нашу невинную деву Лю и разрушил его помолвку с милой заклинательницей из благородной семьи»? Что с того, что Система сообщила нечто зловещее и затем больше никогда не упоминала об этом? Что с того? Было ли до этого дело Шэнь Цинцю? ...Да. По правде сказать, было, но черта с два он это покажет! Он мог лишь терпеть и надеяться, что вскоре все позабудется. Пройдет немного времени, и новый скандал вытеснит всю эту чушь в чужих головах. Так он думал. Чего он не предвидел, так это появления Лю Минъянь на пике Цинцзин с просьбой увидеться с ним. Закрыв глаза, Шэнь Цинцю изо всех сил старался не застонать. Он не мог не заметить, как Мин Фань глядел на девушку, пока провожал ее к Шэнь Цинцю. Равно как и толпу учеников, собравшихся в надежде урвать новые горячие подробности ложных слухов. Несколько месяцев назад он мог бы беспокоиться о том, как все это будет воспринято в свете плохой репутации оригинального Шэнь Цинцю в отношении женщин. Теперь же он точно знал, что слухи будут о другом человеке. Разве это улучшение? Что-то непохоже. Взгляд Ло Бинхэ, посланный Лю Минъянь, когда тот поставил перед ней чашку с чаем, был холоден и враждебен. Это твоя будущая жена, Бинхэ! И тут тоже все пошло наперекосяк, вздохнул про себя Шэнь Цинцю. Он сделал длинный глоток теплого чая, чтобы успокоить нервы. — Лю-шичжи, для меня удовольствие видеть тебя здесь, — сказал он, опустив чашку. — Но учителю интересно, что именно привело тебя. Лю Минъянь невозмутимо — или даже, пожалуй, с признательностью — отнеслась к его прямоте и кивнула в ответ. — Ученица... хочет попросить вас о помощи, — признала она. — Шэнь-шибо, вы помните, что случилось на пике Сяньшу с Яо-цзе? «Как я могу забыть?» — кисло подумал Шэнь Цинцю. — ...Пожалуйста! — внезапно она склонила голову. — Не развеивайте это недоразумение! Прошу вас, помогите мне разорвать помолвку брата! О. Что ж, такого он не ожидал... Ло Бинхэ, рассердившись, свирепо взглянул на нее. — Как ты можешь просить шицзуня о подобном? — вопросил он. — Почему шицзунь должен лгать и позволять этой женщине пятнать его репутацию ради... — Бинхэ, — бросил Шэнь Цинцю, заставив ученика мгновенно обиженно заткнуться. — Я не против солгать, чтобы помочь Лю-шиди, — продолжил он, обращаясь к девушке. — Но я подозреваю, что есть причина тому, что ты здесь, а он нет. Он действительно этого хочет? Решительно нахмурив брови, Лю Минъянь расправила плечи и признала: — Нет, он не просил меня об этом. Он верит в свой долг и бесконечно уважает нашу мать. По ее приказу он сделает даже то, чего не хочет. Шэнь Цинцю кивнул, поскольку ожидал именно такого ответа. — Тогда, раз уж это ваше семейное дело, имеет ли право посторонний вроде меня вмешиваться? — спросил он. — Если твой брат так решил... Неужели эти двое настолько друг другу не подходят? Она, похоже, неплохая девушка. Напористая, конечно, но как еще она может стать ближе Лю Цингэ? Если им придется пожениться, кому-то же придется проявить инициативу. — Они совершенно друг другу не подходят. Вы не особо-то видели, как они ведут себя друг с другом, но чем больше времени они проводят вместе, тем хуже все становится. Однако причина не в этом, — сказала Лю Минъянь. Дотянувшись наконец до своей чашки с чаем, она обхватила ее руками и начала водить пальцем по краю. Поверхность чая пошла легкой рябью, искажая отражение скрытого вуалью лица девушки. Шэнь Цинцю ждал, давая ей собраться с мыслями. — Наша семья... хотела устроить мне брак по расчету, — созналась она тихим и подавленным голосом. — Но мой брат воспротивился. Он сказал... что я должна сама выбирать свой путь и спутника жизни. В конце концов, не желая продолжать с ним спорить, мама и старейшины отступились. Вот так новость. В романе таких подробностей не было. Хотя... желание самой выбирать свой путь и спутника жизни, несомненно, подходило Лю Минъянь — сильной, решительной, но с пронизывающей ее силу мягкостью. Да, она ведь даже говорила что-то подобное, не так ли? «Я выбираю тебя», — сказала она Ло Бинхэ, когда обменялась со своим возлюбленным ножнами мечей. Если бы только Бин-гэ выбрал ее в ответ! Увы, законы гаремного романа не допускают, чтобы герой обрел счастье с одной-единственной. — Я уверена, это то, во что мой брат по-настоящему верит и чего на самом деле желает, — сказала Лю Минъянь, подняв голову и встретившись с Шэнь Цинцю взглядом. — Он защитил меня тогда, а я хочу защитить его сейчас. Но у меня нет такой силы. Поэтому... Это... Шэнь Цинцю ощутил легкую дрожь волнения. Это была практически идеальная сцена обращения красавицы к герою с просьбой о помощи. Так благородно! Так мило! — Учитель одолжит тебе свою силу, — согласился он, не успев осознать, что говорит. Лицо Лю Минъянь просияло. Несмотря на то, что оно было скрыто вуалью, Шэнь Цинцю отчетливо видел, что оно прямо-таки лучится облегчением и благодарностью. Поистине завораживающее зрелище. Удовлетворенно вздохнув, Шэнь Цинцю лениво взмахнул веером. Ло Бинхэ, стоящий у его плеча, скривился, а затем вытянулся словно доброволец-смертник. — Если такова воля шицзуня, ученик сделает все от него зависящее! — решительно заявил он. Шэнь Цинцю ткнул его в плечо. — Все, что от тебя требуется — держаться подальше от хулиганов с пика Байчжань, — сказал он. — Помни, ты можешь просто убежать. Вероятно, какое-то время они будут еще больше буйствовать из-за всего происходящего. — Шицзунь, как я могу убежать, когда они оскорбляют вас и нападают на наш пик Цинцзин? — запротестовал Ло Бинхэ, упрямо выдвинув подбородок. — Они говорят, что вы не заслуживаете Лю-шишу! Что вы развратили его! Как шицзунь может быть кого-либо не достоин? Шицзунь самый выдающийся... Лю Минъянь с глухим стуком поставила чашку на стол. Та была совершенно пуста, хотя Шэнь Цинцю не видел, чтобы вуаль поднималась. — С этим я могу помочь, — заявила она. Ее глаза опасно прищурились. — В следующий раз, как они придут, я приструню их. Шэнь Цинцю в этом несколько сомневался. Это тупоголовое, помешанное на сражениях пушечное мясо против юной прекрасной сестры их наставника? Да они попадают в обморок в попытках понять, как им с ней сражаться, поскольку ни на что другое они не способны. Однако... — Боюсь, они приходят не по расписанию, а Бинхэ не сможет вовремя послать тебе сообщение об их прибытии, — отметил Шэнь Цинцю. — Значит, я буду приходить каждый день, — решила Лю Минъянь. Ци Цинци его убьет. — А твои тренировки? — слабо возразил Шэнь Цинцю. — Я буду тренироваться здесь. С Ло-шисюном, — спокойно сказала она. — В конце концов, во время вторжения он выиграл свой бой. — Она потупилась. — А я свой проиграла. И теперь еще и Яо-цзе стала хозяйкой Тяньсина. Я не могу отставать от них. Это было очень несправедливое сравнение. В конце концов, Ло Бинхэ был протагонистом! И более того, его противник был всего лишь старейшиной, а Ша Хуалин — священной демонессой и лидером. Даже при наличии ауры главного героя неизвестно, каковы были бы шансы Ло Бинхэ против нее. Тем не менее Шэнь Цинцю не хотел говорить ничего, что умалило бы достижения его ученика. Вместо этого он произнес: — Тогда я оставляю его на твое попечение, Лю-шичжи. Все было решено. В этот день, за чаем и сладостями, было достигнуто ужасающее соглашение.