***
В свою квартирку я ввалился примерно через часик. Прошло все на удивление гладко — вручил документы, познакомился с, вроде как, непосредственным начальником. Сказали про совещание. Все. «Как-то даже слишком просто», — подумал я, усаживаясь на кровать и обводя взглядом помещение. Ничего не поменялось. Небольшая комнатка. Шкаф с одеждой, пара книжных полок с несколькими «избранными» книгами. Ну и стул, на котором Фердинанд нередко оставлял свою военную форму после тяжелых будней. Больше ничего особо примечательного в спальне нет. В целом же, помещение выглядело, будто здесь только и спят. «В общем-то, так и есть», — я поморщился, смотря в потолок. Крылья были расправлены и свисали с краев кровати, но все равно лежать было неудобно. Перевернулся на живот. Теперь лапы нужно неудобно под себя подгибать. — Да как они так лежат, — раздраженно цежу я, стараясь устроиться поудобнее. И ведь раньше это никаких затруднений не вызывало. «Пока ты не задумываешься, как ты дышишь — все в порядке. А как задумался — так сразу все», — хмыкнул я про себя. Так и не найдя удобного положения, иду в ванную — комнатушку метр на полтора с душевой, занимающей большую часть комнаты, и раковиной. Из зеркала над последней на меня зыркнули усталые красные глаза. — Красавчик, — буркнул я отражению, стараясь поправить слегка растрепавшиеся перья. Получилось не очень, но хотя бы лучше, чем вообще никак. Ради интереса расправляю крылья… и тут же натыкаюсь на проблему — пространства маловато, и расправить до конца упершиеся в стены конечности не получается. Да и зеркало не позволяет рассмотреть все в подробностях из-за малого размера. Впрочем, большие белые перья с черными кончиками все равно видно. «Дома бы смог сойти за какую-то экзотическую птицу… или домашнее животное», — подмечаю про себя. — «Домашнее животное, говорящее на немецком и со взглядом закоренелого военного преступника. Прямо мечта для дома.» Хмыкнув, тяжело вздыхаю: — Да, дом… Но продолжить мои размышления мне не дали: в дверь постучали. — И кого ко мне Маар принес? — ворчу, направляясь к входной двери. Через два поворота ключа дверь щелкнула и открылась, показывая мне знакомую недовольную голубую морду. Морде я был не сильно рад, а вот бутылке клубничного вина в переметной сумке — вполне. — День добрый, — я отступил в сторону, и голубоперый грифон прошел в помещение, пойдя на кухню. «Бывал здесь часто», — подметил про себя. Сели за стол. Рейнгольд поставил бутылку на стол и дождался, пока я достану бокалы. — Ну? Рассказывай, — с большим интересом посмотрел он на меня. — О чем? — Это как «о чем?»?! — возмущенно воскликнул Тандертейл, слегка расправив крылья и подпрыгивая на стуле. — как ты умудрился-то в атташе пролезть? Я мрачно посмотрел на собеседника. «И что я теперь должен сказать?» — задал вопрос себе. И только я собирался сказать что-то в духе «это долгая история», как в дверь раздался спасительный стук. Простонав, встаю со стула и, в сопровождении голубоперого, иду к двери, втайне надеясь, что это не та грифина, о которой я подумал. Но нет. Дверь снова открылась, показывая лицо новой проблемы. — Здравствуй… — грифина хмуро — впрочем, как обычно — кивнула мне и, не спрашивая приглашения, шагнула в квартиру, но запнулась, увидев Рейнгольда. — …те, герр полковник. «Быстро сообразила», — я сделал шаг в сторону, пропуская майора. — Вы по какому-то делу, майор? — склонил я голову на бок, сверля прибывшую хмурым взглядом. То же самое делал и Рейнгольд. Только тот сверлил не хмурым, а немного… ироничным, что ли. — Так точно! — майор, будто бы опомнившись, вытянулась по стойке «смирно». — Вам было велено передать некие бумаги. — Вольно, майор, — бросив взгляд на все еще наблюдающего Рейнгольда, сказал я. — давайте эти бумаги. В протянутую лапу тут же плюхнулась пухлый конверт. «Увесисто. Интересно, что там?» — я пристально посмотрел на конверт. Потом на Гримвинг. Взгляд последней четко твердил о том, что читать то, что там при посторонних — не самая хорошая затея. — Это все? — спросил я у грифины. — Все, — спросила грифина и, простояв пару секунд, уже собиралась что-то сказать, как вдруг: — Фердинанд в своем репертуаре, — хмыкнул Рейнгольд. — не представишь нас даже? Я мрачно посмотрел на Рейнгольда, надеясь, что он поймет мое нежелание встревать во всякие беседы. Но тот или действительно не понял, или понял, но не подал вида. — Рейнгольд, это… — сквозь клюв сказал я, лихорадочно соображая, как правильно будет представить проблему. — Майор Эла Гримвинг, со вчерашнего дня — подчиненная полковника, — пришла мне на выручку грифина. «Ну, хоть что-то хорошее», — подумал я про себя. Вслух же было сказано другое: — Спасибо, — зыркнул в ее сторону: стоит и подозрительно смотрит на Рейнгольда. — Майор Рейнгольд Тандертейл, — кивнул он, слегка улыбаясь. — приятно познакомиться, леди. — Это взаимно, — Эйла постаралась улыбнуться, хотя взгляд, как мне показалось, говорил про совсем другое. Простояли пару секунд. — Разрешите идти, герр полковник? — спросила Эла, повернув голову. — Минуточку! — встрепенулся Рейнгольд. — у вас нет никаких срочных дел, Эла? — Да нет вроде… — на секунду опешив от вклинившегося в разговор голубого грифона, сказала она. — Тогда как насчет присоединиться, отпраздновать повышение «герра полковника»? — последние слова были протянуты с ехидной ухмылкой. — Рейнгольд… это моя квартира, — процедил я, не слишком желая общения в большой — больше, чем два грифона — компании. — Так а я разве говорю о том, чтобы пускать даму к тебе домой? — на этих словах на морде Гримвинг мелькнула ухмылка, которая, впрочем, быстро пропала. — тем более втроем уже будет тесно. Я посмотрел на него. Идти куда-то особо не хотелось. Но он же теперь все равно не отстанет. — А вы что скажете, Эла? — он повернулся к грифине, пока я мучался в раздумьях. — культурно посидим, выпьем. Прежде, чем я успел сообразить, Рейнгольд оказался возле грифины. Я выдохнул, положив лапу себе на клюв. «Кто там есть на небе, дайте мне силы», — мысленно простонал я.***
«Как все до этого дошло…» — отрешенно думал я, рассматривая золотистого цвета напиток с пушистой белой пенкой, налитый в большую — поллитра, что ли — кружку. Скосив глаза, вижу, что Эйла думает примерно о том же, о чем и я. «Культурно выпить» для Рейнгольда, видимо, значило «завалиться в «Конец всех путей» — под этим, на мой взгляд, немного странным названием скрывался бар, ставший излюбленным местом для офицеров… не сильно благородного происхождения. И сейчас некоторые столики были заняты грифонами — с удивлением среди разномундирной братии я опознал и нескольких офицеров имперской речной флотилии. Что они делали в любимом месте «сухопутных котят» — большая загадка. Но сейчас посетителей было мало — основной приток должен будет начаться через пару часиков. Рейнгольда, казалось, наше с Эйлой смущение ни разу не смутило. Он, дождавшись, пока молчаливый бармен — весьма крупный грифон с темно-серыми, уже начинающими седеть, перьями — придвинул к нему его кружку, полную пенного. — Ну, — Рейнгольд улыбнулся, приподнимая свою кружку. — поздравляю тебя с повышением, Фердинанд. Не дожидаясь моего ответа, он запрокинул кружку, принявшись пить. Эйла, секунду подумав, кивнула. — Поздравляю, герр полковник, — она с сомнением посмотрела на свою кружку. Потом на Рейнгольда. Видимо, решившись, она тоже приложилась к своему напитку. Пробормотав слова благодарности, присоединился к… собутыльникам, получается. «А неплохо», — отметил про себя, делая несколько глотков. Тем временем Рейнгольд, удовлетворенно крякнув, поставил на стол почти наполовину опустошенную кружку. — Ну… все-таки, я жду твоей истории, — улыбнулся голубоперый грифон. Сидевшая слева от меня Эйла поставила свою кружку на стол, опустевшую примерно на треть. Я посмотрел на свою кружку, едва опустевшую. Как-то неловко сидеть между теми, кто выпил кабы не втрое больше твоего. — Да что тут рассказывать, — я вздохнул, думая, как бы избежать этого разговора. — Как что?! — возмущенно воскликнул голубоперый. — сначала ты отъезжаешь на границу, потом в газетах подозрительно молчат после отъезда Архонта Эйр в северные регионы, а потом Архонт возвращается, и ты получаешь внезапное повышение. Ты думаешь, я два плюс два сложить не умею? На этом моменте Эйла едва не поперхнулась пивом, прошипев себе под нос что-то ругательное. Я вздохнул и скосил взгляд на Гримвинг, но та ничего не показала. «Ну… раз не запрещают, то можно», — я вздохнул и принялся рассказывать.***
В общем, на рассказ ушло не меньше часа. Понятное дело, про чеджлингов, маскировочные амулеты и кристаллы пришлось умолчать, заменив все это «чудом выжившим и добежавшим до нас рыцарем». Грифоны прибывали в помещение, наполняя его шумом и постоянной болтовней, вынуждая моих спутников наклониться поплотнее, чтобы слушать мой рассказ. Только грифон слушал, чтобы узнать всю историю, а грифина — чтоб я не сболтнул лишнего, да… Как только я закончил рассказ, Рейнгольд присвистнул. — Ну ты даешь, конечно, — после этих слов он допил уже вторую кружку, и, изрядно захмелевший, поинтересовался. — И что же дальше? Будешь спасать лично Императора? Или перед этим ограничишься каким-то герцогом? От этой шутки я ухмыльнулся. От выпитого алкоголя в груди разлилось приятное тепло, и идея вот так посидеть и поболтать казалась не такой уж и плохой, как в самом начале. — Помилуй меня от такой чести, — хмыкнул я. — может я вообще хочу поменьше приключений на свой хвост? Эйла громко хмыкнула на мое заявление. Алкоголь на нее подействовал тоже, от чего ее паранойя слегка отошла на дальний план, и в процессе моего рассказа, когда я делал очередной перерыв, чтоб глотнуть пивка, умудрилась вставить пару шуток. — Эх, ничего ты не понимаешь, — он ухмыльнулся. — да мне бы такое… — Ты бы перемещался только из постели в постель, — хмыкнул я, заставив голубоперого возмущенно посмотреть на меня, а грифину поперхнуться пивом в попытке сдержать смех. — Ты нарываешься? — с притворной угрозой спросил он меня. Во время нашей шутливой перепалки, к нам подошел один из «речников». Не обращая на нас никакого внимания, он, самодовольно ухмыляясь, обратился к Эйле, изобразив поклон: — Мадам, мы тут с моими товарищами заметили, что эти… — он сделал паузу. — господа совсем уморили вас своими разговорами. Разрешите украсть вас ненадолго. Эла посмотрела на него, думая, что бы ответить. — В знак моих намерений, разрешите предложить вам… — с этими словами он придвинул к ней высокий бокал, наполненный чем-то шипучим клубнично-красного цвета. — Э?! — возмутился Рейнгольд, вскакивая со своего места. Хозяин заведения нахмурился, смотря на эту сцену. — ты чего это вздумал красть кого-то тут. — Не вас спрашивали… — «речник» — грифон с глубокого синего цвета перьями и ярко-бирюзовыми глазами посмотрел на Рейнгольда. — уважаемый сэр. Я обращался к даме. Увидев сцену, трое товарищей «матросика» встали со своих мест и подошли к нашей перепалке. В отличие от первого, они были заметно под градусом. — А отвечаю я, — Рейнгольд нахохлися. — не мешай, мы тут празднуем, и прекрасно обойдемся без непонятно что тут забывших «рыбешек». В стороне раздался хохот — за соседним столиком сидели несколько младших чинов, судя по всему, из артиллерии. И судя по бурной реакции, они были пьяны как бы не больше, чем подошедшие «рыбешки». — Пр-рально! — воскликнул один из них. — ч-что р-рыбешки забыли на суше?! Так же трое из них — видимо, те, кто мог держаться на ногах прочнее остальных — вскочили со своих мест и подошли к нашей компании сбоку. — Отвалите, не вас, спрашивали, «мелкоствольные», — один из речников посмотрел на них, выпятив грудь и подойдя к возглавлявшему троицу. «Петушиные бои, блин», — подумал я про себя, думая, как бы свалить из стремительно накаляющейся обстановки. — Давай все-таки по хорошему разойдемся, — первый подошедший к нам грифон постарался отодвинуть Рейнгольда в сторону… «Хрясь!» — как с громким треском ранее предложенный «речником» коктейль приземлился ему же на голову. «Хорошо хоть, не толстая пивная кружка…» — подумал я. Это сработало, как спусковой крючок. Тут же в воздухе оказались еще не до конца опустевшие пивные кружки, табуретки, тарелки. Зарычавший, мокрый от коктейля речник схватил за грудки Рейнгольда, и тот клюнул его в лоб, заставляя еще не пришедшего до конца в себя грифона выпустить его из лап. К драке, помимо «изначального состава», начали присоединяться и другие чины. Кто-то — на стороне матросиков, кто-то — Рейнгольда, а кто-то — просто за компанию. Я повернулся, чтобы посмотреть на реакцию Эйлы… и едва успел пригнуться, перьями на затылке почувствовав благополучно пролетевшую надо мной кружку. В следующий момент в столик рядом со мной клювом впечатался тот самый «речник», после этого безвольно упавший на пол. Из нагрудного кармана его бело-голубого кителя вывалился небольшой тканевый мешочек, из которого высыпалось немного белого порошка. — Надо сматываться, — Эйла наклонилась ко мне но, увидев мешочек, ее глаза расширились, видимо, узнав содержимое. — Маар! Сваливаем, живо! Хмель у нее из крови будто бы пропал совершенно, и она, стараясь не касаться белого порошка, схватила меня за лапу и поволокла к черному ходу, через который мы благополучно и выскочили. «Что за день…» — думал я, чувствуя, как меня тащат к моему дому.