***
Дорога до аэропорта прошла в тишине. Ваня, сев в машину, тут же воткнул наушники, тем самым показывая мужчине свое нежелание продолжать разговор. А Виктор даже и не предпринял никаких попыток. Это же Ваня. Лучше просто подождать, пока тот не успокоится. Уже будучи в самолете Обляков продолжал молчать, словно набрал в рот воды. На любые вопросы Виктора кивал головой или же вовсе никак не реагировал. Ганчаренко это не выдержал уже через час полёта. Выхватив из рук парня гаджет, мужчина коснулся пальцами его подбородка и резко повернул лицо в свою сторону, тем самым заставляя взглянуть в глаза. — Долго со мной в молчанку играть будешь? Я, конечно, терпеливый, но не настолько.- Тихо произнёс Ганчаренко, сурово взглянув на мальчишку. — Выебать бы тебя за такое поведение, Обляков. Причём без смазки. — Не нужно, Вить… — Замотал головой испуганный Иван. Мужчина редко был с ним таким. Только когда парень его сильно выводил или конкретно так косячил. В такие моменты ничего хорошего ждать не приходилось. Обляков лишь надеялся на то, что Виктор не прикончит его прямо в самолёте, а дождётся хотя-бы приземления. Хотя, как там говорится? «Перед смертью не надышишься» — Точнее нужно, только со смазкой. — Что за закидоны, Иван? — Всё также серьёзно спросил Ганчаренко, сильнее сжимая пальцами челюсть парня. — Вить, пожалуйста, мне больно. — Взмолился Обляков, аккуратно касаясь пальцами запястья мужчины. Ганчаренко, словно придя в себя, тут же отпустил Ивана и устало провел ладонью по своему лицу. — Прости, я не знаю, что на меня нашло. — Вить… — Прошептал Обляков, прижавшись к руке мужчины. — Ты прав. Я ужасно себя вёл сегодня. Как истеричка какая-то. Нервы тебе весь день мотаю. Прости меня, родной мой, хороший мой. Я больше так не буду. Только не не делай мне больно, пожалуйста. — Не сделаю. Не бойся меня. — Виктор поцеловал парнишку в лоб и нежно провел ладонью по покрасневшей щеке. — Прости, дурака старого. Напугал тебя, да? Совсем себя в руках держать перестал. — Совсем чуть-чуть. — Признался Иван, сильнее ластясь к мужчине. — Но всё хорошо. Я правда не хотел себя так вести, просто… — Я понимаю. Ты хочешь внимания и боишься, что в Москве я перестану тебе его уделять. Я постараюсь больше не допустить того, чтобы ты надолго оставался один. — Обещаешь? — Я приложу все усилия. — Я тебе верю.***
Дивеев сидел за столом и пил горячий чай с лимоном, пока Федя и Костя взахлёб рассказывали Ивану истории с их отпуска на Мальдивах. Игорю после такого отдыха, теперь нужен ещё один отпуск. Желательно в каком-нибудь санатории с трехразовым питанием и различными процедурами. Хорошо хоть Ганчаренко оказался понимающим тренером и не влепил ему выговор. Но больше с этими двумя он никуда не поедет. Да что уж там! Даже один на один не останется. — Ой, какие патчи прикольные. У меня ещё таких не было. — Произнёс Кучаев, рассматривая подарок Ивана. — Виктор Михайлович всё ещё надеется, что они мне помогут? — Надежда умирает последней. — Улыбнулся Обляков, ставя перед парнями тарелку с фруктами. Игорь тут же протянул руку и взял себе веточку винограда. — Слава богу, что хоть живым привезли. — Ну, ты же сам просил его таким привезти. Мы старались. — Да чё вы. — Буркнул Дивеев, кладя в рот одну виноградину. — Я отдыхал, развлекался, а вот они целыми днями еба… — Чщщ! Не пали контору. — Шикнул Чалов, отбирая у Игоря фрукт. — Подеритесь ещё. — Вздохнул Костя, дергая Фёдора за футболку. — Сядь уже. — Я так понимаю, один Дивей познал все прелести Мальдив, пока вы весь отпуск не вылазили из номера. — Ой, как будто ты Минск повидал. Сами небось из кровати не вылазили. — Фыркнул Чалов, садясь на колени к любимому. — Кто откуда не вылазил? — Спросил Ганчаренко, заходя на кухню. — Да так, Виктор Михайлович. Это мы о своём. — Ответил Кучаев, ущипнув слишком радостного Фёдора за бок. — Виктор Михайлович, а можно я умру? — Простонал Игорь, облокачиваясь на спинку стула. — Я тебе умру! С ума сошёл? У нас что, защитников дохуя что-ли? Дивеев, ты не дури. — Отправьте меня тогда в санаторий. Хотя-бы на два дня. — Сейчас таблеточку выпьешь, пельмешки поешь и будешь как новенький. — Произнёс Ганчаренко, вкладывая на стол две пачки с пельменями. — Вань, ну я же просил воду поставить на плиту. — Ой, прости, пожалуйста. Я совсем забыл. Сейчас поставлю! — Ваня-Ваня, голова дырявая. — Вздохнул мужчина, открывая кухонный шкафчик. — Игорь, ты ещё живой? — Да, Виктор Михайлович. Но чувствую ненадолго. — На. Пей давай и иди полежи, горе турист. — Спасибо, Виктор Михайлович. Дай бог вам здоровья. — Поблагодарил Дивеев, приняв таблетку обезболивающего. «Хоть-бы поскорее прошла эта головная боль и тошнота.» — подумал Игорь, просеменив в гостевую комнату. — Господи, что вы с ним сделали? — Лично мы — ничего. А вот коктейли на баре хорошо постарались. Вы же знаете, что футболисту и одного достаточно, чтобы выглядеть как сосиска. — Ответил Фёдор, беря со стола дольку апельсина. — Как вы его такого в самолёт засунули? — Было тяжело, но мы справились. А потом он весь полет спал. Признаемся. Оплошали. Не уследили за ним. — Произнёс Кучаев, отбирая у Фёдора фрукт. — Ну дай! Тебе жалко что-ли? — Жалко. Это последняя долька. — Вот с таким и живу, Вань. Ни любви тебе, ни ласки, ни апельсина! — Понимаю. — Согласился Обляков, ставя кастрюлю с водой на плиту. — Чего это ты там понимаешь, я не понял?! — Возмутился мужчина, резко притянув к себе Ивана. — Любви и ласки тебе мало что-ли? — Нет, хватает. Очень даже хватает. Апельсинки только не хватает. — Произнёс Обляков, невинно хлопая глазками. — Купить? — Если тебе не сложно, конечно. Только не апельсин, а грейпфрутик. — Ох, божечки. Хорошо. Сейчас проверю Игоря и схожу куплю. — Спасибо. — Поблагодарил Иван, чмокнув мужчину в щёчку.***
После целой тарелки с пельменями, Костя и Федя завалились в спальню хозяев и плюхнулись на мягкую двуспальную кровать, а Иван и Игорь расположились на кресле. А теперь угадайте кому досталось мытье посуды. Правильно. Посудомоечной машине, потому что Ганчаренко тоже объелся этих чёртовых пельменей и развалился прямо там на кухне на кожаном диванчике. После столь вкусного и сытного обеда Игорю значительно полегчало. По крайней мере его больше не тошнило, а это уже хорошо. — Кость, я сейчас лопну. — Прохныкал Фёдор, положив ладонь на полный живот. — Мне так жаль Виктора Михайловича. Ванька же его всегда так кормит. — Не пизди. Не всегда. — Отозвался Обляков, поудобнее устраиваясь в кресле. — Он вообще постоянно на каких-то диетах сидит. Это в отпуске дал себе вольную. Да и я тоже. Ох, чувствую, что на следующей неделе с беговой дорожки не слезу. — Страшно представить как он нас тогда гонять будет. Кость, может ну этот футбол, а? Пора заканчивать с карьерой. — Сообщил Чалов, присаживаясь на кровати. — Я те закончу! — Строго произнёс Кучаев, стукнув парня по ноге. — Я только забивать начал. — А я перестал. — У вас забивание мячей, походу, половым путем передаётся. — Усмехнулся Игорь, достав телефон из кармана. — Ох, черт. Мы у вас торчим уже пять часов. Пора бы и домой. — Ты прав. Задержались мы че-то. Надо такси вызвать. Кость, вставай давай. Ты у нас тут самый ответственный. — Вань, вызови им такси, а. Только обязательно укажи, что нужно два детских кресла. — Сейчас вызову. — Нехотя произнёс Обляков. — Ви-и-и-тя-я-я! На помощь! Хелп! Сос! — И чего ты кричишь? — Спросил Ганчаренко, войдя в комнату. — Вызови такси, а. — А сами уже не можете? — Ты самый взрослый и ответственный среди нас. — Связался же с детьми. — Буркнул Виктор, выходя из комнаты. — Сейчас закажет бибику. — Произнёс Иван и сладко зевнул. — Спать хочу! Чёртовы перелёты. Достали. — Мы тогда на улице подождём. Ты ложись давай, отдыхай. — Произнёс Игорь, поднимаясь с кресла. — Да, Вань. Мы пойдём. Рады были встретиться. — Произнёс Костя, пожав руку другу. Попрощавшись с парнями, Иван вновь вернулся в спальню и завалился в кровать к Виктору. — Вань, ну не липни. — Буркнул мужчина, отодвигая от себя Облякова. — Жарко. — Это всё потому что я горячий мальчик. — Горячий мальчик, я устал. Давай поспим. — Так уж и быть, давай поспим. Но потом… — А потом на беговую дорожку. — Вообще-то, я хотел предложить более приятное упражнение. Знаешь сколько в нем калорий сжигается? — Произнёс Иван, проведя ладонью по груди Виктора. — Соглашайся. — В этом упражнении больше всего двигаюсь я, а ты просто лежишь. — Ну хочешь в этот раз я сам всё сделаю, а ты полежишь, м? Будешь моим конём, а я твоим наездником. — Фу, Ваня, как пошло. — Фыркнул Ганчаренко и тут же заулыбался. — Да по глазам вижу, что хочешь. Ну так что? Договорились? — Хорошо. Только сейчас дай отдохнуть. — Всё, молчу-молчу. Отдыхай, набирайся сил. Их ведь тебе нужно очень много для молодого-то любовника.