miracle

      Ричард — точка отсчёта системы координат в жизни доктора Гэвина Рида, руководителя отдела разработок Delos Incorporated. Первый проект, который он лично возглавил, получив серьёзное повышение в связи со сменой кадров. Эндшпиль и венец карьеры, то самое поворотное событие, вписавшее его имя в историю теперь уже навсегда, чтобы не быть забытым. Шаг в новое завтра, шаг в будущее. Передовой прототип серии RK. Золотой билет.       Коллеги в шутку называют андроида Галатеей Гэвина, он скалится в ответ, злобно отшучиваясь, но замолкает, оставаясь с Ричардом наедине. Потому что шутка ни тупой, ни смешной ему уже не кажется. И казаться не может.       Ричард — это нечто большее, нечто... иное. Особенное.       Сказать, что только он его понимает, было бы слишком пафосно и громко. И весьма тщеславно, а это качество ему отнюдь не присуще. Но чаще всего глядя в спокойные серые глаза, кажется именно так. Потому что Ричард — уникальный набор алгоритмов, модулей и программ, хитросплетение двоичного кода и прочного белоснежного углепластика.       Я буду кем захочешь, Гэвин.       Вот что сказал Ричард при первом запуске. Так доверительно и тихо, выдохнул, с силой выталкивая из груди воздух и поднимая взгляд. Абсолютно открытый и нагой. Искренний, потому что не научился лгать. А потом действительно, действительно стал — ведущей разработкой Delos Incorporated, собеседником, другом, сыном, копом из Детройта начала нулевых, коллегой в их непростой работе... любовником. Чудом. Переменчивый, послушный и умный. Всегда находящий правильное прикосновение или слово. И всегда рядом, когда это необходимо, давая тёплое, согревающее ощущение присутствия, сопричастности, сохраняя уютную, удобную ненавязчивость. Иногда кокетливый, иногда игривый, Ричард всегда занимал его приятной беседой, развлекал мягким флиртом в старомодной викторианской традиции и искренне интересовался настроением или положением дел. Всегда слушающий, всегда обстоятельный. Надёжный. И очень, очень разный. Не помнящий зла, не обижавшийся. Уникальный.       Легко и просто он стал необходимым, чуть позже — единственным.       Гэвин поддался очарованию творения, теряясь в лабиринтах ускользающих отражений. Ведь это так нетрудно, лишь соскользнуть и вот ты уже растворяешься в тепле объятий, дающих тебе уверенность, когда это необходимо, в кольце рук, страстных и чувственных, когда ты хочешь.       Простое «подними агрессию на десять процентов, пожалуйста» и вот Ричард уже самоуверенный и пылкий, а ты — мальчишка в его руках. Обычное «отключи эмоциональное восприятие» и можно говорить с ним о чём угодно, орать и швырять вещи, срываясь в минуты отчаяния. К этому привыкаешь так быстро, что время без Ричарда растягивается на годы, а с ним — сжимается до мгновений, яркой искрой вспыхивающих в череде серых будней.       Совпадающие интересы и вкусы, он всегда знает что и как тебе нравится — цвет, свет, звук, любимая комедия с Райаном Гослингом, мороженое и поза в сексе. Идеальный. Совершенный.       И иногда, иногда — чертовски, безумно, по-настоящему живой. Если разглядывать глубину глаз, скрывающуюся в оптических блоках, и россыпь тёмных родинок на плечах и бёдрах. Вызывающий нежность пояс Ориона под левой лопаткой, кляксой растекающееся пятнышко на ребре стопы. Работая с художниками, Гэвин воплотил мечту в реальность.       Своим успехом он обязан одиночеству, копившемуся годами — миллионам строчек двоичного кода невысказанной и ненаписанной любви, которую некому было предложить. Своим успехом он обязан совсем не уму — сердцу.