Психология убийцы

«Всë сидел в психушке и смотрел на белые стены. Смотрел и смеялся, смеялся, смеялся. Мне так смешно, о боже, так смешно. Я обманул саму жизнь, иначе почему я до сих пор пялюсь на эти белые стены? А вроде же ты даровал мне шанс пожить ещё немного, но от тебя, того, кто властвует над жизнью, смердело мором.» В дверь постучали. Как же это давило ему на мозги, ещё одного тупого человека в этом заведении он не вынесет.  — Зачем же стучаться? Надо дверь с ноги и по лицу, чтобы не было возможности сбежать. Больной в очередной раз вытащил свой козырь — смех, который пугал раньше даже самых сильных и больших. Однако в этом заведении такое может свести с ума только его самого. В дверь все ещё не входили и его это раздражало — он ненавидит ждать.  — Меня зовут Харлин Квинзель. Я буду вашей психиаторкой на ближайшее время, — раздался уверенный голос. — А вы, должно быть, мистер Джокер? Преступник подумал, что он будто сам записался на приём к психотерапевту из-за того, что у него не складывается личная жизнь или он недостаточно стрессоустойчив и от этого к нему так цивилизованно обратились, прямо как… к человеку. «Ну прямо... Дурдом какой-то. Ха-ха… Ха-ха-ха-ха.»  — Проходите, доктор Квинзель, — Джокер акцентировал произношение на фамилии и широко улыбнулся. — Присаживайтесь. Никто в эти белые стены, к великому принцу, ногой не ступит. Он ещё раз услышал голоса, но это был разговор не с ним, а с охранницей. «Почему, чëрт возьми, так долго, я ненавижу ждать, ненавижу. Как же хочется наружу… Вздохнуть полной грудью, взорвать мост Пионеров, поймать вкусную мышь и сожрать её…» Во имя того, чтобы узнать, что с ним собираются делать, и просто потому, что он подлец, Джокер прислонил ухо к железной двери.  — Впустите меня. По-другому я просто не смогу ему помочь. Джокер должен понимать, что я ему не враг и не смотрю на него сверху вниз. Эти слова заставили преступника то ли удивиться еë гениальности, то ли еë наивности, банальной глупости. «Как же всë сегодня забавно, так смешно.» — Надеюсь, у тебя есть те, кто будет финансировать твои похороны, дорогуша. Харлин в ответ кинула взгляд, полный серьезности, на охранницу и спокойно вошла в камеру. На кровати в самом углу она обнаружила ютящегося мужчину, который делал вид, что чувствовал себя как дома, и широко ей улыбался. Его внешность была чем то из ряда вон выходящим: вьющиеся зелёные локоны, белая кожа, словно у мраморной статуи, точеный подбородок. «Ничего нового, Харлин, очередной сумасшедший, следуй инструкциям и все будет отлично.»  — Как я уже говорил, присаживайся. Места много, не жалуюсь. Докторка аккуратно присела возле Джокера, держа дистанцию. Если ошибешься и приблизишься слишком близко, тебя поглотит воронка безумия. Психиатрам нынче сложно не сойти с ума.  — Мистер Джокер, — спокойно с расстановкой, — как вы стали таким? — голос предательски дрогнул. Женщина убрала руки с постели на колени, пытаясь отвлечь внимание жестом от своей непроизвольной осечки. Она первый раз видит такого пациента. Психиаторке давали кого- угодно: шизофреников, каннибалов, людей с психозами, тех, кто убил своих детей и похоронил их в поле с картошкой, думая, что человеческая плоть — лучшее удобрение, но только не таких интересных пациентов.  — Рассказать, как я стал таким красивым? Ну в общем так: меня не любила мать, я не сдал вступительные и бросился в чан с кислотой. Так моя кожа стала цвета кокаина, пойдёт? — Джокер закатил глаза  — Нет, не пойдёт. Мне нужна правда, а история о том, что родители в детстве не любили, не особо вяжется с кислотой, в которую вы прыгнули. Харлин поправила очки и сделала пометку: «субъект крайне беспечен.»  — Харлин, а ты оказывается совсем не глупая. Больной потихоньку начал приближаться, сокращая дистанцию, словно хищник, который крадётся к своей жертве. Приближается ещё ближе, ближе. Докторка старалась оставаться спокойной. Джокер остановился и просидел так пару секунд, и смотря на неё своими зелёными глазами, он зарычал, имитируя гепарда. Здесь Джокер творит атмосферу, и с каждой секундой благодаря ему она становится все интимнее. Харлин казалось, будто наступил постапокалипсис, человечество вымерло и остались только они вдвоём. — А-ха-ха-ха-ха, ты бы видела своё лицо. Она незначительно улыбнулась.  — На сегодня хватит, мистер Джокер. Вновь поправила свои очки и ушла, как и все остальные. Они все уходят, и пусть. А летучие мыши всегда ищут пристанище где потемнее да погрязнее, они здесь будут всегда — рядом.