Семь ударов сердца

Фили женат. У него двое детей. Прошло девять лет. У меня в голове не укладывались эти факты. Мне казалось, что моя голова взорвётся от мыслей, а сердце лопнет от боли и отчаяния. — Как? Почему? — вырывалось из меня вместе со слабыми всхлипами и подвываниями. Илеан пытался сказать что-то, гладил меня по спине, но я не слышала и не чувствовала ничего вокруг себя. Я превратилась в комок боли. Мне хотелось, чтобы ничего этого никогда не было, чтобы я никогда не попадала в Средиземье, чтобы не встретила гномов, чтобы не влюбилась в Фили, чтобы не совершила ошибку. Мне хотелось умереть. Я не помнила, как снова оказалась на кровати и впала в беспамятство. Я то приходила в себя, то снова окуналась в кромешную тьму, где не было ничего, кроме пустоты. Когда я очнулась, то во рту был привкус какой-то травы. А всё мое тело оказалось липким от пота.  — Наконец-то ты пришла в себя, — рядом прогнулась кровать. Илеан протёр моё лицо влажной тряпкой и помог принять сидячее положение, — Прошло много дней, Лия. Так что Трандуил уже в курсе, что ты здесь. И мне пришлось… — Скажи, что это неправда, — прошептала я не своим голосом, чувствуя, как сворачивается от страха живот. — Скажи, что это не так! Фили не женат. Он ждёт меня… Пожалуйста, Илеан! Я посмотрела на него полными слёз глазами, желая, чтобы он сказал мне то, что я хочу услышать, даже, если это будет ложью. Какая-то часть меня просто сошла с ума и была готова верить в то, что хотела. Ему надо было просто соврать, и тогда, мне казалось, что я смогу жить дальше. — Я не могу сказать того, чего ты ждёшь, Лия, — вздохнул Илеан, а на его лице промелькнуло сочувствие, — Ты же знаешь, что мы, эльфы, презираем ложь. Ты должна быть сильной… — Но я не хочу быть сильной, — замотала я головой, — Я хочу вернуться к Фили! — Ты можешь вернуться к нему, — спокойно сказал Илеан, — Ты его жена. Ты имеешь право вернуться. Я сжала кулаки, чувствуя, как боль сменяется надеждой, но эта надежда была грязной и мутной, словно её извозили в земле и попытались отмыть в помоях. — Мы всегда должны нести ответственность за наши поступки, — сказал Илеан, поднимаясь на ноги и наливая из кувшина какую-то жидкость, — Ты не виновата, что у тебя не было того, у кого можно было бы спросить совета. Ты поступила по зову сердца. И не твоя вина, что твое решение оказалось ошибочным. Но не поступай с Фили так, как Эйлинэ поступила с Трандуилом. Не оставляй его мучиться в неведении. — Я… — тошнота подступила к горлу. Я закрыла лицо руками и ударилась затылком об изголовье кровати. Илеан был прав. Я не имела права оставлять Фили наедине с его утратой. Возможно, он сможет понять меня. Возможно, я смогу простить себя, если и он простит меня. Илеан дотронулся до моего плеча и протянул бокал. — Тауриель сделала это для тебя, — сказал он, а я резко выпрямилась и в ужасе посмотрела на открытую дверь, словно эльфийка вот-вот войдет в комнату. — Они знают? Они все знают? — мой голос дрогнул. — Нет, только Тауриель, — спокойно ответил Илеан, — Пока только она. Я не знал, что делать. Поэтому позвал её. Она думает, что ты потеряла память и что ты вернулась, как только вспомнила, кто ты. — Не надо было, Илеан, — всхлипнула я, — Тогда бы я смогла сбежать. Уехать к Беорну или в Ривенделл. Он бы никогда не узнал. — Ты должна нести ответственность, Лия, даже если тебе больно и страшно, — ответил Илеан, — И ещё. Эльфийка, что занималась тобой, нашла в твоих одеждах письмо, адресованное Трандуилу. Он получил его. Я кивнула. Меня сейчас мало заботил Трандуил и его отношения с моей мамой. Меня изнутри словно рвали на части и жгли на кострах. Мне было не до письма. — Трандуил позволил позаботиться о тебе, — продолжал говорить Илеан, — Но как только ты окрепнешь, ты должна покинуть Лихолесье. Он не желает видеть тебя в пределах королевства эльфов. Я снова кивнула. Я и так не собиралась оставаться здесь. Но куда мне идти? Если бы у меня были браслеты из моего мира, я бы сейчас, не задумываясь, вернулась к маме, и как-нибудь с её помощью пережила эту нестерпимую боль. Но браслеты упали в ядовитые воды зачарованной реки. Я могла бы вернуться к Беорну и поселиться рядом, помогая ему в хозяйстве, даже если он будет против. А если он загрызёт меня, то так стало бы и быть. Я могла бы попытаться примкнуть к каравану, следующему через Мглистые Горы и попросить Элронда остаться в Ривенделле, а там найти себе какое-нибудь занятие. Я могла бы добраться до портового города далеко на юге и попытаться уплыть в Валинор, чтобы спросить совета и найти способ отправиться домой. Я была готова на всё, лишь бы не возвращаться в Эребор и не смотреть Фили в глаза. Мне придётся врать ему. Мне придётся смотреть на его жену и детей. Мне придётся делать выбор, который уничтожит меня и его в любом случае. — Лия. Я дёрнулась, выпрямляясь на кровати. В комнату вошла Тауриель. Она быстрым шагом подошла ко мне и села, схватив меня за руки. От неё пахло лесом и лошадьми, а ещё лекарственными травами. — Лия, это просто невероятно, — сказала она, и в её глазах была и радость, и печаль одновременно, — Илеан рассказал, что произошло. Это какое-то безумие! Он запретил мне говорить Кили о тебе. Сказал, что ты сама должна решить, как поступить. Но… Лия… Валар! Мне так жаль! — в глазах эльфийки блеснули слезы. — Я не знаю, что мне делать, — прошептала я, опуская голову и не в силах смотреть в лицо Тауриель, - Я не могу ещё понять, как так случилось... — Фили должен знать, что ты жива, — Тауриель сильнее сжала мои пальцы, — Он имеет право знать. Он так страдал всё это время, Лия! — Ему будет только больнее, — покачала я головой, — У него же семья. Дети… — Позволь ему решать за себя, — проговорила Тауриель, — Он не может иметь две жены. Это неправильно. Но не ты сделаешь этот выбор. — Ты хочешь, чтобы я заявилась в Эребор и разрушила семью? — горько усмехнулась я. Тауриель переглянулась с Илеаном, ища поддержки, а тот лишь вздохнул и пожал плечами. — Послушай, Лия, — тихо сказала Тауриель, пытаясь заглянуть мне в глаза, — Я думаю, что ты должна встретиться с Фили. Сейчас он живёт с огромной раной в сердце, и эта рана никогда не затянется, если он так и не узнает, что произошло с тобой. Я не могу сказать, к чему приведёт ваша встреча, но у него тоже должен быть выбор. Я поджала колени к груди и опустила на них свою голову. Тауриель была права и Илеан прав. Я не могла оставить Фили страдать до конца его дней. — Хорошо, я встречусь с ним, — сказала я, — Но я не хочу, чтобы кто-то ещё знал. — Я заберу тебя в Дейл через пару дней, когда ты окрепнешь, — улыбнулась Тауриель, — И организую встречу. Но мне придётся сказать Кили. Я кивнула, и тогда Тауриель поднялась и направилась к выходу. — Я рада, что ты жива, — сказала она на прощание, — Илеан, позаботься о Лие. Эльфы обменялись кивками, а я накрылась пледом, не желая больше ни о чем думать. Но мысли не давали покоя. Я бредила, находясь в сознании — то я представляла, как Фили бросает семью и забирает меня к себе, а потом видела картинку, где Фили обнимает своих детей, прогоняя меня прочь. Меня одолевали страхи и сомнения. Я почти сошла с ума, мучаясь бессоницей и сгрызая ногти до основания. Когда в комнату вошел Трандуил, я его даже не заметила. Я стояла у резной колонны, уперевшись лбом в прохладное дерево и в тысячный раз перекручивала в голове свой глупый поступок. — Откуда у тебя это письмо? — голос короля эльфов заставил меня отскочить от колонны и развернуться. Трандуил возвышался надо мной с высоко поднятой головой. Только его ледяные глаза смотрели на меня сверху вниз. В руках он держал конверт с письмом. — Ты и сам знаешь, — сказала я, вжимаясь спиной в стену комнаты и не зная, чего ждать от визита короля. — Нет, не знаю, но догадываюсь, — Трандуил опустился на край кровати, но у меня всё ещё было ощущение, что он возвышается надо мной. — Я не читала его, — на всякий случай сказала я. — Ты бы и не смогла, — губы Трандуила дрогнули в легкой усмешке, — Так значит, ты её дочь. Это довольно занятно. Я следила за его мимикой и движениями, ожидая то ли его гнева, то ли какой-то более сильной реакции на письмо. Но он оставался невозмутимым. — Я никогда не желал зла Эйлинэ, — сказал он, опуская глаза на письмо. — Меня это не касается, — осторожно сказала я. — Да, тебя это не касается, — глаза Трандуила блеснули холодным огнём, — Но я хочу, чтобы ты знала, что я рад, что получил это письмо. Пусть оно и не заменит мне Эйлинэ, но я хотя бы знаю теперь причины, по которым она поступила так много лет назад. Нет ничего хуже неведения, Тал, дочь Раина. Я заметила, как напряглись его губы, когда он произносил имя моего отца. Я ожидала, что он скажет, что-то ещё, но он лишь бросил на меня быстрый взгляд, резко встал и вышел. А вечером того же дня за мной приехала Тауриель. Она привезла мне одежду и плащ с капюшоном, чтобы меня не узнали в Дейле. В город мы приехали уже ночью. Тауриель привела меня к дому, стоявшему на отшибе города и окруженному густым садом, недалеко от озера. Это было одноэтажное здание с заросшей мхом крышей и стенами, покрытыми виноградными лозами и вьюнками. На крыльце висели ворохи сушеной травы, грибов и рыбы, а из трубы валил густой дым. — Проходи, — улыбнулась Тауриель, беря меня за руку и открывая тяжелую дубовую дверь, обитую железом. В доме пахло цветами и лесными ягодами, а ещё горящей древесиной. Внутри оказалось тепло и уютно. Тауриель взяла мой плащ, усадила в кресло перед камином и поставила чайник. Она молчала, и я была ей за это благодарна. Я была не в состоянии говорить. У меня тряслись руки и я никак не могла избавиться от чувства холода. Когда она разливала чай по чашкам, дверь распахнулась, заставив меня подскочить на месте. Но это оказался Кили. Он изменился, в отличие от Тауриель и Илеана. У него отросла борода, которую он теперь сцеплял заколкой, да и волосы он убрал в хвост. Его лицо возмужало, да и плечи стали шире. Кили замер в проходе, уставившись на меня. — Балроговые яйца! — выдохнул он наконец и подбежал ко мне, хватая за плечи и руки, словно проверяя, настоящая ли я, — Лия! Ты… ты… — Живая, — подсказала Тауриель, доставая третью кружку, — Ты передал Фили приехать сегодня? — Да, да, — Кили всё не мог оторвать от меня взгляд, — Да, я пригласил… Я не говорил ничего, как ты и просила. Да я и сам не верил… Орочьи потроха! Лия! Да ты совсем не изменилась! С ума сойти! — но тут он вдруг помрачнел и отступил на шаг, — Варгова задница. И что теперь делать? — Пусть Лия и Фили решают сами, — предложила Тауриель, подходя к Кили и целуя его в щеку. — Нет, это не дело, — покачал головой Кили, — У гномов так нельзя. Совсем нельзя. Две жены? Да где это видано! Торин не позволит! Да и Фрерин и Лия… я имею в виду дети Фили… Как с ними быть? — Кили плюхнулся на стул и с силой потер лоб рукой, — Ну и дела… Я стояла, не зная, как себя вести и что говорить. Я сцепила пальцы рук и впивалась ногтями в кожу, чтобы не потерять связь с реальностью от страха. Из всего бессвязного монолога Кили я услышала и поняла только то, что Фили придёт уже сегодня, и я неотрывно смотрела на дверь, прокручивая в голове, что же сказать Фили при встрече. Как вообще теперь вести себя? Когда я услышала смех за порогом и топот ног, всё во мне словно оборвалось. А через секунду в дом, звонко смеясь, влетел маленький комочек, который тут же повис на шее у Кили. — Дядя! Сюлплиз! — смеялся комочек, пытаясь обхватить необъятные плечи гнома своими ручонками. Вслед за ним в дом вошла рыжеволосая гномка. Она светилась весельем, а её щеки порозовели, видимо, от скачки. Меня никто не заметил. Я стояла в углу у камина и не шевелилась. — Кили, Тауриель, мы решили приехать всей семьей. Фрерин не хотел отпускать папу, поэтому мы и задержались, — её голос был звонким, как лесной ручей и смешливым, — Фрерин, ты задушишь дядю Кили! — Так ему и надо! Почему нас не плигласил? — мальчик дернул Кили за волосы и засмеялся. — Лия, беги поздоровайся с дядей и тетей, — услышала я голос Фили, и перестала дышать. Я увидела его, когда он ступил на порог и наклонился, чтобы поставить на ноги крохотную девочку с копной густых пшеничных волос. Девчушка тут же ринулась к Тауриель, размахивая ручками, а Фили выпрямился, довольно улыбаясь. Он тоже стал старше, шире и мужественнее. Его борода отросла. Он делил её на две небольшие прядки. Косичек в волосах тоже прибавилось. Но он всё ещё был тем же Фили. Моим Фили. На мгновение меня кольнула ревность, а потом это чувство затопила пустота. Бездонная, глухая пустота. Я почувствовала себя лишней. Фили улыбался, его жена улыбалась, дети смеялись. Он был счастлив без меня. Я вдруг осознала с предельной ясностью, что снова совершила непоправимую ошибку, решив дать себе шанс… себе, а не ему. Ему этот шанс был не нужен. Я стояла не шевелясь, боясь даже моргнуть, когда Фили вдруг повернул голову в мою сторону и его улыбка погасла, а глаза расширились. — Милый, иди сюда скорее! Фрерин собирается задушить твоего брата! — всё ещё смеялась гномка, но тут и она заметила неладное. Ни Кили, ни Тауриель не шутили и не смеялись. Они застыли, стараясь не подавать виду, насколько напряжены, но получалось плохо. Гномка повернулась к Фили и, проследив за его взглядом, увидела меня. — Кто это? — вопрос гномки прозвучал как сигнал. Тауриель тут же оживилась. — Кили, давай возьмем племянников и прогуляемся у озера, — сказала она, подхватывая смеющуюся девочку на руки. — Да, — Кили вскочил на ноги и перекинул брыкающегося мальчика через плечо, — Пошли к озеру. Фрерин, ты готов сразиться с чудищем? Мальчишка весело завизжал, молотя кулачками по спине гнома. Кили остановился рядом Фили. — Думаю, вам стоит остаться наедине, — тихо сказал он, — Аша, составь нам с Тауриель компанию, — обратился он уже громче к гномке, — Надо поговорить. — Фили? — гномка переводила взгляд то на меня, то на Фили. Она подошла к Фили и коснулась его руки. Фили вздрогнул и перевёл взгляд на неё. Он нежно погладил её по руке и кивнул. — Аша, тебе действительно лучше прогуляться, — сказал он. Гномка бросила на меня последний взгляд, в котором было удивление и напряженность, но послушно вышла. Когда дверь закрылась, Фили отступил назад, словно хотел сбежать, но остановился, вцепившись в стену около дверей. — Это не можешь быть ты, — услышала я его шепот, — Это невозможно… — Прости меня, — я выступила из угла и замерла, не в силах сделать больше ни шагу, — Меня не было слишком долго… — Лия, — Фили бросился ко мне и сжал в объятиях так крепко, что у меня перехватило дыхание. Он зарылся в мои волосы и вдохнул мой запах, потом отстранился и обхватил руками моё лицо, — Это ты! Ты! Его глаза наполнились слезами, как и мои. Я хотела сказать хоть слово, но мне не хватало дыхания, а горло саднило от боли. По моим щекам потекли слёзы. Он начал целовать моё лицо, подхватывая солёные капли. Его слёзы смешались с моими. Он что-то шептал, всё крепче прижимая меня к себе. — Но как? Почему? Где ты была всё это время? — его слова били наотмашь, словно хлёсткие пощёчины, а потом вдруг с улицы послышался звонкий смех. Фили и я замерли. Его губы медленно оторвались от моих. В его глазах мелькнуло моё отражение, и он отвернулся, выпустив меня из своих рук. По мне тут же пробежал озноб. — Где ты была? — Фили отошёл к стене и коснулся её ладонью, словно хотел осознать, что и стена тоже настоящая, — Где ты была всё это время? — из его груди вырвался стон. Он развернулся, и я увидела на его лице такую боль, что моё сердце пропустило несколько ударов, прежде чем забиться заново. — Фили, — я обняла себя руками, понимая, что не смогу сказать ему правды. Он возненавидит меня ещё больше. А может не поверит и тогда я точно потеряю его, — Я потеряла память… Я упала в реку и ударилась головой о камни… , — запинаясь начала рассказывать я, не двигаясь с места и мысленно называя себя трусихой, — Наверное, меня отнесло течением. Меня нашел торговец и отвез в маленькую деревню. Там я и жила всё это время. А потом… потом память вернулась. И я сразу же отправилась в Эребор… Но по пути до меня дошла новость о том, что ты женился… Я не хотела приезжать. Я хотела уехать, но Тауриель нашла меня раньше, чем я решилась на что-то. Прости меня, Фили… за то, что вернулась… я не знала, что ты… — я не смогла произнести вслух, что Фили счастлив без меня. У меня просто не повернулся язык. — Я везде тебя искал, — проговорил Фили, глядя на меня мутными от горя глазами, — Я пять лет искал тебя всюду, Лия. Моё сердце заныло, а в горле словно выросла гора камней. — Я сходил с ума! Переворачивал чужие дома! Перекапывал дно реки! Я не спал и не ел по нескольку дней, бродя по горам и лесам, выкрикивая твоё имя! Я медленно опустилась на колени и закрыла лицо руками. — Прости, — прошептала я, — Я не знала… прости… — За что ты просишь прощения? — Фили упал рядом со мной на колени и прижал меня к себе, гладя по голове, — За что? Ты же не виновата. Это не твоя вина. Как же тяжело тебе пришлось! Я даже представить не могу, что ты пережила, — шептал Фили мне в волосы, — Бедная моя, Лия. Я не верил, что ты умерла. Отказывался верить! Но прошло столько лет! Я потерял надежду. Я похоронил тебя в своем сердце, Лия. Прости меня. Я не дождался тебя… Я хотела заткнуть себе уши и не слышать его слов. Я виновата! Это только моя вина! Моя! Ему не за что просить прощения! Я услышала, как дверь распахнулась, но не видела, кто вошел. Фили прижимал мое лицо к своей груди и продолжал просить прощения. — Фили, я забираю детей и возвращаюсь в Эребор, — голос гномки стал резким. Он срывался, но в нем отчетливо звучали стальные нотки, — Я буду ждать тебя дома, милый. Мои слезы тут же высохли. Я отстранилась от Фили и поднялась на ноги. — Тебе лучше идти с семьёй, Фили, — стараясь сделать голос твердым, сказала я. — Лия, — Фили встал и потянулся ко мне, но я отступила от него. — Прошу, Фили, дети могут увидеть, — тихо сказала гномка, — Давай поговорим дома. Должно быть какое-то решение… всему этому… — Поезжай, Фили, — сказала я так тихо, что сама не услышала свой голос, — Я не исчезну, не предупредив тебя. Обещаю. В дом ворвались дети и тут же облепили Фили с двух сторон. Я быстро отвернулась лицом к камину. — Папа! Я победил чудовище! — кричал мальчик, — Я отлубил ему голову! Вжжжик! Вот так! — Хотю домой, — прохныкала девочка, — Не хотю тюдовисе! — Дети, не приставайте к папе, — сказала гномка, — Пойдемте, я отвезу вас домой. — Мы хотим с папой! — заныл мальчик. — Аша, всё в порядке. Я поеду с вами, — голос Фили был хриплым и тяжелым, — Дай мне одну минуту. Пожалуйста. — Одну минуту, Фили, и я уезжаю, — проговорила гномка бесцветным голосом, и я услышала, как она уводит детей. — Я что-нибудь придумаю, — сказал Фили, — Я сейчас растерян. Я не понимаю, что должен сделать. У меня семья и дети, Лия… — Я понимаю, — не оборачиваясь проговорила я, — Прошло девять лет. У тебя новая жизнь… — Я люблю тебя, Лия, — Фили вдруг оказался за моей спиной и обнял меня, — Я всё ещё безумно люблю тебя! — У тебя дети, Фили! Они… — я попыталась вырваться, — Они такие славные! А я всё испортила своим появлением. Прости… просто поезжай сейчас с ними. Так будет правильно… уезжай, Фили! — почти выкрикнула я. — Не исчезай, Лия, — Фили поцеловал меня в плечо, — Умоляю тебя. Не исчезай. Я вернусь, когда поговорю с Ашей. Она поймет… — Не бросай её и детей из-за меня, — выкрикнула я, — Не надо так с ними! Я сильная, Фили. Я смогу жить без тебя. Ты же знаешь. Я не люблю тебя! Никогда не любила. Поэтому просто уезжай… — Лия, — голос Фили дрогнул. — Давай расстанемся по-хорошему, — умоляющим голосом, попросила я, — Не заставляй меня делать тебе ещё больнее, чем я уже сделала! Я согласна на развод или как принято у гномов… Я больше не хочу быть связанной с тобой союзом. Не так… не когда у тебя семья… — Поговорим позже, Лия, — прошептал Фили, — Только пообещай, что не исчезнешь. — Если пообещаю, ты уедешь? — Да. — Обещаю.