Мечты колдуньи с флейтами

Нигами знала, что не нужна. Она любила разговаривать, и люди, кажется, были не против. Не против и только. Нигами знала, что невежлива. Говорить лишь о себе, порой ни разу за разговор не поинтересовавшись жизнью собеседника - это так в её стиле. Бояться влезть не туда с вопросами или что-то перепутать в непонятных, вечно меняющихся отношениях людей друг с другом и с миром - так похоже на неё. Нигами знала, что вечер беседы обернётся ничем из-за неё, и считала, что лучше уж так. Лучше так, чем вдруг обнаружить, что теперь ответственна за отношения с кем-то. Чтобы знакомиться ближе, надо подружиться. Но, чтобы подружиться, надо познакомиться ближе. Нигами предпочитала просто обходить этот созданный ей же замкнутый круг убеждений. Нигами пугалась, когда почти забытые люди обращались к ней с фамильярностью и делали вид, будто давний обмен шутками и мудростями имеет какое-то значение. В то время, когда она даже не помнила их лиц и имён, эти чудные существа умудрялись спрашивать, закончила ли она свою поделку, о которой некогда рассказала им. Нигами хотела, чтоб от неё отстали, потому что надежда завести долгую дружбу каждый раз билась на слишком острые осколки. Расходясь в разные стороны, они с собеседником не искали новых встреч. Люди сменяли друг друга, исчезали и появлялись, их было слишком много, и у Нигами ни с кем не было достаточно точек пересечения, чтобы общаться подолгу. Она встречала всё больше и больше людей, не умела сходу обнаруживать различия и без конца всех путала. Кто кому и кем приходится, кто откуда приехал... А ведь были и те, кого надо было помнить по чужим рассказам, слушая которые, Нигами чаще всего не понимала, о ком речь, и пугалась тому, что появился кто-то новый. Которого тоже следовало бы запомнить. Нигами махнула рукой. Всё это слишком сложно. Можно ведь просто делать свою работу, выполнять просьбы и отвечать, когда полубезликие существа спрашивают. Монологи, разбавляемые реакциями собеседника, даже приносили удовольствие - рассказывать о себе Нигами всё же любила. Но по возможности она пряталась ото всех на крышах, вовремя уходила на задания, запиралась в своей мастерской и, пока её не звали, была спокойна и уверенна. Всего лишь ныло под рёбрами и в горле от всего, что нельзя высказать. Всего лишь хотелось разрыдаться сквозь саркастичный смех. Мало ли чего хочется. Надо быть благодарной, что есть крыши, задания и мастерская. И Нигами была, о, как она была благодарна. Но под рёбрами болело, и слёзы рвались наружу.