***
1938 год, октябрь. Местоположение неизвестно. Холод пробирал до костей — подвальная комната с голыми бетонными стенами совершенно не отапливалась. На слабом подобии матраса, состоявшем по большей части из нагроможденного на пол тряпья в самом дальнем углу комнаты-карцера, с трудом можно было различить человеческий силуэт. Он совершенно не двигался, и лишь небольшое облачко пара, появляющееся при дыхании, говорило о том, что в теле все еще теплилась жизнь. Это была девушка, хоть и больше похожая на скелет, обтянутый кожей, чем на живого человека. Босые ступни прижимались как можно ближе к телу, руки обхватили острые колени, которые упирались в ребра, стараясь хоть чуть согреться. Одежда не сильно располагала к экономии тепла — грязные полосатые штаны и такая же грязная офицерская куртка, надетая на нагое тело. Лицо не выражало никаких эмоций: оно просто было не способно на это. В комнату зашли мужчина в белом медицинском халате и двое солдат с винтовками. Он кивнул солдатам, и те, убрав винтовки за спину, подхватили девушку под руки и поволокли из каморки. Она перестала считать повороты после пятнадцатого. В этом даже не было никакого смысла — у нее нет ни возможности, ни силы сбежать. Ее приволокли в огромное помещение метра четыре в высоту и метров двадцать — двадцать пять в ширину. По стенке плотненько друг к другу стоял ряд капсул, светящихся изнутри бледно-голубым цветом, с неопределенным содержимым. Мужчина в халате махнул рукой, подзывая солдат, и те, не сильно церемонясь, подтащили ее прямо к одной из капсул. — Смотри внимательно, — он ухватил ее за заднюю часть шеи и поднял на уровень своего лица. Девушка издала слабый хрип, — Смотри внимательно, — повторил он, уже с явной угрозой в голосе, и кивнул головой в сторону капсул, — Узнаешь? Это твои родственники. Мать, — он подошел ближе и постучал пальцем по одной капсуле, — Младший брат Итер, — он постучал по другой, — И Ева, твоя сестренка. А теперь слушай внимательно. Не будешь делать то, что я тебе велю, не будешь слушаться… Думаю, тебе стоит наглядно это продемонстрировать. Он подошел ближе и нажал пару кнопок на пульте управления капсулой, в которой находилась мать, и подсветка в мгновение ока стала бордовой. Запищал сигнал-предупреждение, тело женщины внутри задергалось в конвульсиях и вскоре затихло. В глазах девушки отразился целый спектр эмоций, в то время как лицо ничего не выражало. — Для тебя это лишь первое предупреждение. Не будешь делать то, что я тебе велю, следующим будет Итер, а затем и Ева. Ты меня поняла, Сорок Вторая? — Сорок Вторая молчала, — Ты меня поняла или нет? — Поняла. Не трогай их. Я буду слушаться, — хрипло произнесла она. — Умница. Выводите ее, — Сорок Вторую перехватил один из солдат, и минуту спустя в помещении остался лишь один ученый, — Начальство будет довольно. Верно, Семнадцатая? — он обернулся к плавающей в капсуле Еве, — Скоро. Очень скоро.***
Эмили резко проснулась и села, тяжело дыша. — Просто сон. Сон, — с облегчением выдохнула она и потерла ладонями глаза, — К черту все, я беру отпуск, — взгляд устремился на настенные часы, и, как ожидалось, стрелка перевалила уже за полдень, — Да, к черту эти документы. Здоровье важнее. Присмотревшись к окружающим предметам, она с удивлением признала свою небольшую комнату. Напротив кровати стоял стол, заваленный бумагами и еще каким-то различным хламом. Рядом располагалась гора из все еще запечатанных коробок, до которых она так и не добралась прошлой ночью. Рядом со столом стоял стул, который одновременно замещал отсутствующую в комнате вешалку. На нем висела темно-зеленая повседневная водолазка и кожаная куртка-авиатор, которая, судя по количеству потертостей, пережила Холодную войну. Небольшой шкаф, стоящий у соседней стены справа от кровати, хранил в себе запасы различного хлама на черный день. Она откинула плед в сторону, села, упершись локтями в колени, и обхватила голову. Бессонные ночи в компании старых архивных документов Третьего Рейха, как показывает практика, не приводят ни к чему хорошему. Шерроу рвано вздохнула и провела по спутанным после сна волосам, убирая мешающиеся пряди с лица. Только все наладилось: работа, пусть и не идеальная, и относительное спокойствие. Архивные документы, написанные от руки и в спешке вывезенные американцами после Второй Мировой, все были перепутаны и относились к разным оккупированным регионам. Их сортировка и краткая выжимка информации в отчетах являлись одной из задач Эмили. В силу того, что ее родной язык немецкий, Эмили понимала и разбирала то, что мог не каждый специалист. И это оставляло на ней свой отпечаток — ужасы о зверствах над людьми, прочитанные и коротко законспектированные в отчетах, выражались в кошмарах, давящих на психику. В голове не раз мелькала мысль, что надо бы обратиться к штатному специалисту, взять выходной, отдохнуть, но каждый раз летела в топку. Эмили не хотелось делиться с кем-то своим прошлым, личными переживаниями и этим бередить старые, только-только зажившие раны. Она потрясла головой, отгоняя назойливые мысли. Сигареты. Нужны сигареты. Все происходит на автомате — встать, одеться и, не глядя в зеркало, выйти к лифту. Подъем на площадку занимает не так много времени, и все это время Шерроу считает вслух от ста до нуля, пока кабина не останавливается. Двери открылись, и каменная площадка, представшая перед ней, ничуть не изменилась с того дня, как четыре года назад она посетила это место впервые. Оперевшись спиной на огромный валун, отколовшийся от скалы, Шерроу прикрыла глаза и расслабилась. Затяжка. Вторая. Третья. Уже лучше. Гораздо лучше. Никотин проникает в легкие, не оказывая совершенно никакого эффекта уже давно. Она курит просто по привычке — в ее случае это самый безопасный способ снимать накапливаемый стресс. По крайней мере, лучше, чем сбивать костяшки в кровь. Если ей не изменяет память, то сегодня ожидается нежданное пополнение на базе в виде двух мальчишек, оказавшихся вчера не в то время, не в том месте. Она изначально придерживалась позиции Рэтчета — нечего детям делать на автоботской базе, однако Прайм был непреклонен. — Слишком много видели… Ха, смешно, — едва слышимо буркнула женщина, — Смотря как посмотреть, Оптимус. — Ты это о чем? Эмили резко дернулась, услышав чужой голос, и резко развернулась. Сигарета выпала из пальцев. Увидев бело-рыжую броню автоботского медика, она нервно вздохнула, опустила руки… И через секунду разразилась словесной тирадой: — Твою же за ногу, Ретчет! Предупреждай хоть, ржавая консерва! — Ржавую консерву я тебе обязательно припомню, — флегматично ответил медик, — это обидно. — Извини. Не хотела оскорбить, — медик махнул рукой, мол, все нормально. Шерроу задавила ботинком окурок, — Ты бы не стал подниматься на крышу просто так, — она пристально взглянула в фейслист автобота. — Все-то ты знаешь. Прайм тебя звал. — На кой ляд я ему сдалась именно сегодня? Из-за детей, которых привезут? — Да. Арси с Бамблби отправились за ними, и Оптимус хочет, чтобы ты была в помещении, когда их привезут. — Для чего? Типо, чтобы прикрыть ваши бампера от гнева Фоулера, если он вдруг явится? — Ретчет кивнул, — Будто он меня послушает. Опять всю грязную работу делать мне. Передай Оптимусу, что я, конечно, приду, но нянчится с ними пусть кто-то другой — я воспитателем детсада сюда не нанималась. — Вот уж точно определение подобрала — детсад. Рэтчет развернулся и поспешил ко входу в старую ракетную шахту. Провожая меха взглядом, Эмили ногой отбросила старый окурок в сторону и, достав из пачки новую сигарету, подожгла ее, сделала затяжку и выдохнула дым, снова уставившись в горизонт. Перед тем как скрыться, Ретчет обернулся и слегка нахмурился. — Бросай ты это дело, — кивнул он на тлеющую сигарету, — Вредно ведь. — Genau nicht heute, meine Freunde. Эмили усмехнулась и, едва бело-оранжевый корпус меха скрылся в шахте базы, затушила недокуренную сигарету. Курить уже больше не хотелось. Ничего не хотелось. Неприятное чувство тревоги поселилось в груди. Все последние события почти сложились в паззл. Три года затишья — и сразу потеря Клиффджампера, и двое мальчишек узнают про автоботов… Судя по разговорам, которые она краем уха слышала, скорее всего, вернулся Мегатрон — лидер десептиконов. И в ближайшее время начнутся активные действия.***
Она не собиралась показываться детям сразу — нет, ни в коем случае. Сначала следовало просто понаблюдать за ними, их поведением, манерой речи, предположить характер и только потом выстраивать модель поведения для знакомства и дальнейшего взаимодействия. Чертовы привычки постоянно напоминали о себе. «Когда-нибудь я буду нормальным человеком. Хотя кого я обманываю?» — пронеслось у Шерроу в голове, — «Никогда я не буду нормальной. Точно не в этой жизни». Она зашла в помещение в тот момент, когда детей только привезли. Встав чуть поодаль, так, чтобы ее не сразу можно было заметить, она молча слушала. Детей было не двое, как ей говорили, а трое. Два мальчика и девочка. Похоже, не только она была не в курсе того, что детей трое — судя по взгляду Рэтчета и последующему вопросу в сторону Арси, он тоже не был в курсе. Элемент неожиданности в виде девочки с хвостиками ей очень не понравился. Пока Оптимус разговаривал с детьми, трое подростков внимательно слушали лидера автоботов, задавая свои вопросы и изредка перебивая его речь. Самой шумной среди них оказалась как раз та самая девочка с хвостиками, Мико Накадаи, как раз тот самый неожиданный элемент. Она чувствовала себя здесь как рыба в воде и уже во всю пристала к Балкхеду. Мальчишки же, в отличие от Мико, были поспокойнее. Раф, самый низкий среди троицы, вел себя спокойно и уверенно, а Джек, пусть и нервничал и все норовил вернуться домой и забыть сегодняшний день как страшный сон, старался не показывать этого и держался почти так же как Раф. «С парнями проблем не будет. А вот Мико слишком шебутная и любопытная. С этим могут возникнуть некоторые проблемы» — решила для себя Шерроу, — «Скрывать долго их не получиться, надо как-то спокойно подвести Фоулера к тому, что теперь здесь есть и гражданские». — Будет лучше, если вы останетесь под нашим присмотром, — заключил Прайм, — По крайней мере, пока мы не узнаем дальнейших планов врага. — Оптимус, при всем моем уважении, но здесь эти дети еще в большей опасности, чем снаружи, — Ретчет проигнорировал удивленно-недовольный вопрос Джека, — У них нет защитных оболочек, если они попадут нам под ноги, то хлоп — и все. — Это означает то, Рэтчет, что нам надо смотреть под ноги. — Почему-то этот момент тебя практически не беспокоил все четыре года моего пребывания здесь, — решила перехватить инициативу Эмили и подошла ближе, в поле зрения детей, — Уж простите, что я так вторгаюсь в ваш разговор. Но с чего бы тебе так волноваться именно сейчас? — Ты взрослый человек, Шерроу, пусть и ведешь себя как редкостная дрянь. — Это комплимент, или ты так издеваешься? — женщина слащаво улыбнулась автоботу, а затем обратилась к детям с серьезной миной на лице, — Эмилия Шерроу, будем знакомы. Сразу воцарилась тишина. Ретчет посмотрел на Эмили с едва заметным беспокойством в оптике, а Эмили продолжала пристально разглядывать детей с абсолютно непроницаемым лицом. У автобота возникло ощущение, будто она пытается определить для себя, кто ей эти дети. Тишина могла бы продлиться еще непонятно сколько времени, если бы один из ребят не подал голос: — Ты можешь так не смотреть? — слова Джека привели женщину в чувства. Она моргнула пару раз, отвела взгляд в сторону и с железным спокойствием произнесла: — Простите, привычка. И снова тишина. Эмили отвела глаза в сторону, разглядывая стену. «Прокололась. Старею, что ли?» Громкие сигналы датчика движения нарушили неловкое молчание, возникшее между женщиной и детьми. Эмили недовольно сморщилась, увидев на экране вертолет и знакомую ей фигуру Фоулера. Ее непосредственный начальник и самый бесячий человек, которого она встречала в жизни. А еще любитель поорать на подчиненных и тыкать их носом в их же, даже незначительные, проколы. — Я думал, мы единственные, кто о вас знает, — недоуменно бросил Джек, и Эмили с трудом подавила в себе желание закатить глаза от тупости этой фразы. «Пацан, ты, вроде, мозгами не обделен: можно было бы и догадаться, что за ними приглядывают люди», — Шерроу смотрела вслед убегающим детям, после чего развернулась лицом к открывшимся дверям и состроила пофигистичную рожу. Эмили слушала весь разговор между Фоулером и Праймом без особого интереса. Ничего нового так и не было: десептиконы не улетали, автоботы слишком сильно засветились, Ретчета опять выбесил Балкхед. Идиллия. — Наверное, вы сможете положить конец вашей цивилизации, агент Фоулер. Я, в отличие от вас, — нет. — Тогда сделай одолжение и возьми ситуацию под свой контроль, — уже уходя к лифту, сказал агент, — Или я возьму. Шерроу, — он кивнул, предлагая вместе с ним подняться на крышу и что-то обсудить. — Дайте пару минут, я подойду, — бросила она. Фоулер едва заметно кивнул, и двери лифта закрылись. Балкхед с сомнением посмотрел в сторону лифта, куда ушел Фоулер. — Слишком большая нагрузка для человека. — Агент Фоулер беспокоится за свой мир, Балкхед. Так и должно быть. — Не, ты не прав, — снова влезла в разговор Шерроу, — Ему нет дела до всего мира, его беспокоит только его страна и ее интересы. На остальных ему плевать. — И с чего ты это взяла? — скептично спросил Балкхед, — Каждый беспокоится за свой мир. — Тебе бы хоть немного почитать о человеческой психологии. Такие люди как Фоулер волнуются либо из-за безумной идеи, либо их интересуют только интересы их страны, — она несколько раз постучала пальцами по металлическому ограждению и встала, — Пойду я, Фоулеру небось не терпится перемыть мне косточки.***
Едва она вышла на крышу, на глаза попался Фоулер. Он ждал ее, скрестив руки на груди, ожидая непонятно чего. Шерроу подошла к нему, держа пальцами сигарету. — Зажигалки не найдётся? — Зажигалки? — недоуменно спросил Уильям, — Ты серьезно? — агент протянул зажигалку женщине. — Совершенно серьезно. Зачем Вы меня притащили сюда? — Эмили подожгла сигарету с абсолютно непроницаемым видом, — Отчитывать за то, что я за ними не уследила? — Да. За это. — А причем здесь я? — Причем здесь ты? О, все просто — тебя поставили следить за ними. Так какого черта ты не выполняешь свои обязанности?! — Постойте-ка, а это в список моих обязанностей и не входит. Вы вообще читали тот договор, который я принесла? — она приподняла одну бровь, — Там черным по белому написано: обязуюсь помочь инопланетным гостям с адаптацией и наблюдать за ними. Все. А, ну еще там была пара пунктов про периодическую отчетность за документы и проект «Первая Волна», за который я отчитываюсь вообще не Вам. — Шерроу, не зли, — Эмили хохотнула. Ее любимое развлечение — доводить Фоулера в отместку за его дрянной характер. — Я не злю Вас, вы что. Вы сами беситесь, потому что перестали контролировать ситуацию, вот и все, — она слащаво улыбнулась и сквозь зубы едва слышимо выплюнула, — Scheiß auf mein Gehirn, bitte. — Ты договоришься, Шерроу. Ближайшее время предоставишь отчеты и за документы, и за них. Поняла? — Окей, — кивнула она, — Будут Вам и отчеты, и документы. Фоулер удовлетворенно кивнул сам себе и направился к вертолету. Эмили не стала дожидаться его отлета, развернулась и направилась к противоположному краю крыши. Сев на корточки, она проследила взглядом за летящим вертолетом и уставилась вдаль. Солнце клонилось к закату. Облака потихоньку начали окрашиваться в рыжевато-розовые цвета. Пустыня Невада, где располагалась база автоботов, не блистала шикарными пейзажами, однако они были умиротворенными и какими-то успокаивающими. Однако на душе все так же было неспокойно, как бы Эмили не уверяла себя в обратном. Она бросила последний взгляд на закат и вернулась внутрь. — Во имя всех искр! Сигнал Клиффджампера снова в сети! — эта фраза стала первой, которую услышала Шерроу, вернувшись в главное помещение. — Как это возможно? — воскликнула женщина одновременно с Праймом, — Я же не ослышалась? — женщина взглянула на Рэтчета, — Как? — Никак, — развел манипуляторами док, — Снова ошибка — в нашей системе их полно. — А что, если он и правда жив? — Арси, это бред, — Эмили потерла переносицу, — Как может тот, кто уже мертв, воскреснуть? — Может, он и не умер! Может, его сигнал глушили! — Ладно-ладно. Эмили примирительно подняла руки, прекращая спор. Арси было не переубедить, да и слабую надежду, вспыхнувшую у всех автоботов, она не хотела рушить. Часть нее все еще верила, что Клифф был жив. Но эта часть была настолько мала, что ее сразу задавило рациональное мышление. Ну не может такого быть, что Клиффджампер жив. Мертвые с того света не возвращаются — проверено на практике. — Ретчет, подготовь лазарет. Он может понадобиться. Все автоботы, как по команде, развернулись, готовясь к трансформации. Земной мост уже был открыт по координатам, откуда исходил сигнал. Эмили окинула ребят взглядом, мысленно желая им удачи и, прихватив папку со стола, перемахнула через спинку дивана, приземлившись на него, и занялась отчетами. — Эй, а что делать нам? — Оставайтесь с Ретчетом, — Мико несчастно застонала, а следом за ней застонал и Ретчет. — Класс, — с сарказмом протянула Эмили, — Минус спокойствие, плюс хаос. Не дадут мне сегодня поработать. Дальше Шерроу слушать не стала. Она пыталась что-то прочитать, но несмолкающие голоса детей, что-то обсуждающих с Ретчетом, раздражали и не давали думать. Предложение Ретчета отправить детей по мосту не прошло мимо Шерроу, и та подняла руку. — Я не против, — бросила Эмили, не отрываясь от документов. — Эй, за что?! — А что? Без вас хоть потише будет. Думаю, Рэтчет со мной солидарен. — Чего это ты так к нам относишься? — Как я к вам отношусь? — С ненавистью. — Если бы я вас ненавидела, я бы вас тут же по шинковала на салат. А так вы меня лишь слегка раздражаете и мешаете работать. — Работать? Вот это твоя работа? — Мико приблизилась и выхватила из рук Шерроу папку, — Ты тут хоть что-нибудь понимаешь? Что за закорючки? — Es geht dich nichts an, Kleine. — Так ты иностранка! — резко изменив тон голоса с обиженного на восторженный, воскликнула Накадаи, — Откуда? — Не твоего ума дело, говорю же. Отдай, мелкая, — Шерроу протянула руку, ожидая, когда папку вернут. — Мелкая?! Кого ты назвала мелкой, дылда?! — Нарываешься, да? — Шерроу, хватит, — попытался осадить ее автобот, — Вроде, взрослая, а ведешь себя как ребенок. — Ибо нехрен отбирать у меня то, что мне нужно, — она подорвалась и, приблизившись, вырвала из рук Мико папку, — В следующий раз, если тронешь мои вещи, я тебе все пальцы переломаю, — угрожающе произнесла женщина, — И я не шучу. Эмили закрыла папку, раздраженно посмотрела на детей и ушла вглубь базы. — Бешеная, — бросила в ответ полушепотом Мико и обратилась к Ретчету, — Она всегда такая? — Кто ее знает, — не отрываясь, ответил док, — Она всегда была странной. То ночами не спит, то на пару недель не появляется здесь. Ее прислали к нам как постоянного наблюдателя вместе с Фоулером четыре года назад…