Город заполоняет тьма. Чернеющая мгла пробирается повсюду, съедая все остатки света и
жизни.
- Они столь очевидны... - проводя указательным пальцем по холодному металлу, Сынмин вышагивал вдоль балконных перил, рисуя незамысловатые узоры. - До конца или лишь до первой смерти? - ловко запрыгнув на край металлической конструкции, он выпрямил руки вдоль, балансируя.
-Как пожелаешь милый.. -тихо шепчет Джисон, а губы кривятся в ухмылке. -Уничтожим их?! -подходя ближе к перилам на которых балансировал Сынмин и поднимая голову.
- Люблю твою покладистость. -мурлычет Ким, слегка наклоняясь и целуя так, словно готов съесть возлюбленного. -Время веселья... -томно выдыхает брюнет, а на дне темных глаз уже пляшут демоны.
Щёлкнув пальцами в воздухе, возбужденно вздыхая, Сынмин указал пальцем на людей в чёрном. - Ставлю на этих... твои падут первыми.
- Ты, вечно выбираешь первым! - фыркнул от отчаяния Джисон и снисходительно покачал головой, соглашаясь.
За считанные секунды, заброшенный завод превращается в настоящее поле битвы, разрываемый пронзительным криком и ором. Все люди, что до этого пытались мирно решить свои проблемы, теперь дрались, не на жизнь, а на смерть и полностью теряли контроль. В сердцах бойцов пылала ярость, а плоть и кровь кишели ненавистью, затуманивающей разум.
Сынмин улыбался, дышал часто и упивался хрустом костей и картиной битвы, наполняющейся кровью. В воздухе перемешались запахи пороха, пота, металла и разрывающейся плоти и Ким готов был визжать от восторга. Он балансировал на углу перил, вдыхая до одури дурманящий аромат смерти.
Смертный, что до сих пор переживает за этого монстра, аккуратно касается длинных пальцев обезумевшего и переплетает со своими. Джисона совершенно не интересует, что творится внизу. Кто сегодня не вернется домой и о ком, будут пестрить новостные заголовки. Всё так неважно и бренно, что даже не стоит внимания. Не стоит энергетических затрат. Блондин подходит ближе, мягко касаясь руки Сынмина губами и рисует сердечко. Чертового сердечко, что давно отдано этому безумцу, демону, убийце, идолу, любимому...
Увлеченный смертельным зрелищем, Сынмин даже не сразу ощущает тепло чужой руки и пальцы так по-свойски сцепляются вместе... приятно.
-Ты не следишь за игрой?
-Нет. -тихо отвечает Джисон, вновь рисуя какие-то символы на чужой ладони, рассматривая аккуратные ногти, ровные изгибы рук.
-А если проиграешь? -выгибая бровь, заинтересовано смотря на действия Джисона, что продолжает прожигать кожу своими сладкими поцелуями.
-Я уже проиграл... -смотря в глаза, блондин признается честно. Открыто. Дерзко. И речь даже не о десятках людей, что в данную секунду, испускают последний вздох. -...тебе.
Ловко развернувшись на носочках, Сынмин внимательно смотрит в глаза парня, сомневаясь. Сложно поверить в те слова, что искренне. Труднее всего - поверить в правду. С ложью куда проще, да и Дьяволу не нужны на это гадалки. Он чувствует враньё, он питается им. Питается ненавистью, завистью, агрессией, похотью и... и этими голубыми глазами, что сжирают служителя Преисподней.
Джисон не понимает одного, проклят он Богом или благословлен самим Дьяволом, раз умудрился влюбиться в само зло. В самую темную сущность, что уничтожает, пожирает, заставляет страдать весь человеческий род в ужасной, предсмертной агонии. И Джисон сгорал. Превращался в пепел и день за днем переплывал реку Стикс, грозясь застрять в безумии. Мгле. Омуте. Смертельном омуте чернеющих глаз.
- И я снова победил... - спрыгивая на землю, держа смертного за руку, Сынмин аккуратно коснулся щеки и Джисон покорно прикрыл веки, наслаждаясь моментом. --Глупец. -мягко, нежно, насколько это возможно для Дьявола, но даже больше, чем ожидал человек. -Я твоя погибель...
-Ты... -открывая глаза, подходя ближе, оставляя робкий поцелуй на тонких губах. -...моё спасение. -вновь бегло целуя. -Мой Дьявол. Бог. Моя любовь.
Признание сносит все спусковые крючки в голове Сынмина и он жадно целует, врывается длинными пальцами в непослушные волосы. Рычит. Кусает. Стонет. Все чувства слишком обострены, словно кто-то врубил на максимум тактильные ощущения. От каждого мягкого прикосновения, от податливости и беспрекословной преданности человека, правитель, последней пыточной человеческих душ, сходил с ума. Джисон был так аккуратен, мягок, словно Сынмин не сама смерть, а самое хрупкое создание на свете.
Глупый человечишка...
Отстранившись, держа Джисона за подбородок и заглядывая в голубые глаза.
-Я тебя уничтожу...
-Ну и пусть.
-Я могу тебя убить.
-Убивай... в конечном счёте, я всё равно вернусь к тебе. -и на искусанных, истерзанных губах, скользит улыбка.
Расстроенный собственным поражением и победой смертного, над уже умершим сердцем Дьявола... Сынмин громко рычит, растворяясь в воздухе.
Джисон невинно улыбается, смотря вниз на последнего выжившего что лежал и кряхтел, истекая кровью. Звонкий щелчок и блондина окутывает черный туман и Дьявол вновь является перед ним.
-В адское пекло тебя! -рычит Сынмин, прильнув к знакомым губам, он дышит прерывисто, сбивчиво, несдержанно. -Я прокляну тебя... но ты навеки будешь моим. -хрипит Дьявол, жестко толкая человека в стену и впиваясь зубами в его шею.
-Я не против... -улыбаясь, ласково перебирая темные пряди и не сдерживая стон, шепчет Джисон.
Глупый человечишка...
