Успокой мою душу

Двадцатые числа октября как обычно не радовали своей теплой погодой. Не успевали заканчиваться уроки у старшеклассников, как через час другой постепенно начинало темнеть. А мне уже вошло в привычку каждый раз после занятий прогуливаться по школьному двору, будто это общественный парк. Каменные тропинки уводили от фонтана до школьного общежития, а затем, словно переплетенные змеи, вели обратно к фонтану, независимо по какой именно тропинке ты идешь. Я ходил везде, пытался найти что-то интересное и очень часто представлял тут гуляющих учеников, когда здесь еще можно было ходить. Найдя укромное место подальше от школы, я сидел на лавочке и иногда, закрыв глаза, старался расслабиться и почувствовать это место. Возможно, я надеялся, что, открыв глаза, снова смогу увидеть ту девушку. Звучит как бред, но я ведь ее видел еще раньше, прежде чем нашел ее фото, а, следовательно, я никак ее не мог знать. Но открывая снова и снова глаза, прислушиваясь к каждому шороху, я не видел ни живой, ни мертвой души. Точнее до этой прогулки. Я услышал приближающиеся шаги. Ко мне подошла Алена Николаевна, укутанная в широкий темно-зеленый шарф, а ее руки были спрятаны в карманах коричневого плаща. — Вам не холодно тут сидеть? — Спокойным голосом спросила она. — Нет, совершенно нет. Мне не стоит тут находиться. — Я сказал эту фразу, стараясь улыбнуться, но у меня это плохо получилось. Волосы учительницы качнулись и упали на ее лицо. Было ли это последствием недовольного кивка или же этот жест не нес за собой никакого смысла, я точно сказать не мог. — Я могу присесть? Я молча подвинулся. Алена Николаевна, не вынимая рук из карманов, села в нескольких сантиметрах от меня. — Я заметила, что вы часто тут бываете. Из моего окна видно это место. Казалось, что все это время она обращалась не ко мне, а ее вопросы и фразы просто были потоком ее мыслей в пустоту. Сегодня ее голос был особенно мягок и тих, наверно, из-за этого мне казалось, будто она наедине с собой решила поразмыслить вслух. — Мне нравится эта часть школы почему-то, — после долгой паузы, промолвил я. — Мне бы хотелось, чтобы она снова была открыта. Алена молчала, глядя на ветки кустов. А затем, глубоко вздохнув, сказала: — Когда тут жили дети, это место все равно оставалось тихим. Я заметил, что она ковыряет носком ботинка камни. Она ведь села не просто так, только вот не находит, что сказать или не знает с чего начать. — А вы что тут делаете? Я думал, что вы пришли меня отчитать. — Можно не так неофициально? Мы ведь все-таки друзья. — Алена улыбнулась и впервые посмотрела на меня за все это время. — Я думал, ты до сих пор сердишься. — Нет, ты ведь не виноват, а твой друг… Оказывается, он и вправду может держать язык за зубами. Я думала, что это он все тебе уже рассказал и в тот раз повел тебя туда… Ты понял, о чем я. — А он думал, что мне рассказали про все старшеклассники. — По-дурацки вышло. Если бы не директор, это не было бы тайной за семью печатями. Мы посмеялись над произошедшей ситуацией, но не долго и вскоре мы вернулись в прежнее меланхолично-задумчивое состояние. — Как бы я не хотела, но я не могу тебе всего рассказать. Мне кажется, ты самый любопытный и единственный человек, который смог бы понять всю суть произошедшего, не считая, конечно, друзей погибших. Но директор боится хоть какого-либо упоминания о том, что произошло, ведь это окончательно испортит репутацию школы, а с меня в особенности взял слово, что я буду молчать. Я ведь была свидетельницей всего. Хотя Алена старалась улыбаться, но при воспоминаниях у нее нервно дрожали губы и, казалось, она вот-вот заплачет. — Число учителей резко сократилось, поэтому в срочном порядке набирался новый состав, который бы меньше знал и не лез за рамки своих обязанностей. — Теперь понятно, почему меня взяли сюда, несмотря на мой малый опыт. — Это было очевидно, но я это понял только сейчас. Действительно мое собеседование прошло очень легко и этому нашлось объяснение. Алена пожала плечами, и я заметил, что она села ко мне ближе. — Недалеко отсюда есть одно место, где растет дерево, окруженное кустами. Один из учеников очень любил там проводить почти все свое свободное время. Гуляющие тут не могли его видеть, но из окна я постоянно за ним наблюдала. Его не любили одноклассники и часто били, но в основном, когда они были еще детьми. Я не знаю почему к нему было такое отношение, наверно, это естественно, что в каждом классе должен быть свой козел отпущения. У вас был такой? — Она посмотрела на меня своими большими глазами. — Был, кажется, мальчик. — Я не сразу ответил на ее вопрос. — В моем классе тоже такие были. Неожиданно подул ветер, который взобрался под мой плащ, отчего я почувствовал резкий холод, но уходить я не собирался. Алена еще сильнее старалась запрятаться в свой шарф. — Прохладно в этом году, — вырвалось у меня, на что Алена лишь согласилась. — Чтобы ты не услышал про него, не верь всему, — сказала она. — Это был замечательный мальчик, умеющий тонко чувствовать окружающих и весьма способный. Я не могла ничего сделать раньше, но сейчас постараюсь хоть в ком-то сохранить светлую память о нем, — при этих словах она улыбнулась самой мягкой и нежной улыбкой, которую я впервые мог увидеть на ее лице. — Это он убил своих одноклассников? Ты поэтому мне сейчас про него рассказала? — Я не хотел ничего такого спрашивать у нее, но я должен был подтвердить свои догадки. Она говорила об убийце такие хорошие слова, иначе зачем плохо думать о мертвых, вот о чем мне подумалось. Ответ не заставил себя долго ждать, но я понял, что мне не стоило сейчас об этом спрашивать. Настроение у моей собеседницы резко изменилось. — Нет, он никого не убил, и я не знаю, как ты связал мой рассказ с тем случаем. Она разозлилась, но, когда я сказал, что пора домой и предложил проводить ее, она вернулась в прежнее состояние. Поднялся сильный ветер, а вместе с ним стало еще холодней. Мы поторопились к остановке, и там она сказала, что не стоит ее провожать. Я не возразил, а сев в автобус, мы продолжили разговор, но уже о бытовых вещах.