***
В университете Сонхун не застаёт ни Джеюна, ни Хисына. Если с первым всё и так было понятно, потому что после каждой ссоры он не заявлялся на учебу, то отсутствие старшего оставляет за собой много вопросов. Что, если он перевёлся в другое место, потому что теперь презирает нынешнее, считая, что здесь водятся одни геи? Или что, если Хисын боится его и предпочитает избегать, потому что не хочет попадаться на глаза стопроцентному представителю ЛГБТ? Все гипотезы насчёт пропажи Ли заставляют переживать Хуна за собственную репутацию, ведь ещё неизвестно, насколько можно доверять Хисыну. Вдруг он всем растрепал о том, что в их универе есть однополая пара? Что тогда произойдёт? Вдруг он натравит на них какую-нибудь банду плохишей, которые изобьют и его, и Джеюна просто за то, что они не такие, как все? Ведь именно так часто поступают люди нашего поколения в этом проклятом безнравственном и нетолерантном мире, где тебя за твой любой неправильный вздох готовы забуллить, наказать и даже убить. Чем мы заслужили это общество? К концу последней пары миссия найти второкурсника полностью проваливается, следовательно, единственное, что остаётся сделать Сонхуну, — это спросить у своего знакомого. Возможно, он знает, где Хисын, ведь они живут вместе. Застаёт он Гону в библиотеке университета. Помещение померкло в гробой тишине и спокойствии. Зайдя в огромный зал, можно увидеть только тёмные и редко где разноцветные макушки студентов, склонившихся над книгами, и некоторые лица, освещённые мониторами компьютеров, за которыми те работали. Все они выглядели настолько умными, образованными, начитанными, что вначале Сонхуну хотелось просто развернуться и уйти, чтобы не чувствовать себя глупо, находясь здесь, но он пришёл сюда не книжки читать, а к одному конкретному человеку, к которому он решил направиться, оглядываясь по сторонам. Ему казалось, что эти мегамозги дырявили в нём огромное отверстие или видели его насквозь, так и насмехаясь над ним, мол, смотрите какой дурак пришёл, вероятно, ошибся дверью. Но не Пак ли один из тех, кто плюёт на общественное мнение? — Гону, — довольно громко произносит брюнет, вставая перед очкастым и обращая на себя внимание всех остальных ребят. Именно. Ли осматривается по сторонам и густо краснеет, потому что из-за неуважительного поведения парня именно к их столу были повернуты все головы. — Пак Сонхун, тебя не учили нормам поведения в общественных местах, особенно, в библиотеке? — шикает он на парня и, недовольно посмотрев на него, приглашает сесть рядом. Пять секунд, и задница Пака соприкасается со стулом. — Что такое? — Где ты живёшь? — прямо и бесцеремонно спрашивает Сонхун, заставляя того растеряться от такого вопроса. — Эээ, — непонятливо бегает глазами по помещению Гону, — зачем тебе? — Мне нужен Хисын. — Тогда тебе не по моему, а по адресу Кея. — В смысле? — идеальные брови парня выгибаются от недоразумения. — В прямом, — пожимает плечами шатен и поправляет очки. — Я вчера вернулся домой один, он остался там, потому что заснул и никто не стал его будить. Возможно, он вернулся обратно, но вряд ли смог попасть в дом, потому что ключи-то у меня. — То есть ты считаешь, что он всё ещё у него дома? — наивно глядя на знакомого, спрашивает тот. — Думаю, что да. Ты разве не заметил, что все второкурсники, кроме меня, которые были на вечеринке, не пришли сегодня? Ханбин, Николас, Сеон.. даже Ёнбин, ахаха. Продлили себе праздник, наверно, и тусуются второй день подряд. — А.. позвонить или написать ему нет возможности? — К сожалению, у меня села зарядка. — Подзаряди? — Зарядника нет рядом. — Продиктуй его номер мне, я сам позв- — Я не помню, — отрезает Гону по слогам и смотрит на него устало-раздражённым взглядом. Получается, он здесь занимается учебным проектом, а Пак появляется с бухты-барахты и начинает заваливать вопросами, которые сейчас ему просто как пятое колесо телеге. Ему мешают работать, и от этого человека нужно просто отвязаться. Самый лучший способ — вести себя неприветливо и угрюмо. Конечно, Гону не чувствует ничего отрицательного к нему, но просто сейчас Сонхун о-очень его досаждает. — Понял, — тяжело вздохнув, брюнет кидает на парня неоднозначный взгляд и уходит. Адрес Кея, так адрес Кея.***
Снимая шлем с головы, парень спускается с мопеда и снизу вверх разглядывает дом, к которому смело подходит. В руках две коробки пиццы, а также планшет, на котором заказчик должен расписаться. Пожалуй, это самая приятная подработка из всех, которые попадались Хисыну при поиске. Во-первых, ему она нравится ещё с детства после того, как он насмотрелся подростковых американских сериалов. Во-вторых, это очень полезно — проводить время на чистом воздухе, чем просиживать штаны в офисе или убираться за посетителями в кафе. Ну, а в-третьих, можно прокататься на таком крутом байке по городу и за это ещё и деньги получать. Разве это не прекрасно? Особенно после вчерашнего ему точно стоило развеяться, поэтому сегодня парень взял полный рабочий день. Освоится на новой работе, проветрит свою голову, в которой очень много дерьма накопилось за последние сутки, да и заодно отдохнёт от учёбы на денёк. Хисын поступил очень правильно. Все негативные чувства по отношению к себе уже успели приесться вновь, так что это единственная вещь, о которой он не сожалеет за последнее время. Брюнет старается об этом не думать, но как только он остаётся свободен, его невольно снова заносит не туда. Из-за этого он старается брать как можно больше заказов, чтобы было на что отвлекаться. Хисын смотрит на часы в телефоне, отмечает, что время без двадцати четыре, и гордится собой и своей скоростью, потому что добрался до клиента за семь минут, хотя он находится совсем в другом районе. Постучавшись в дверь, он нетерпеливо топает ногой, пока ему откроют, и как только это делают, тут же протягивает пиццу с планшетом. — Здравствуйте! Ваша пицца из пиццерии «Севен.. илевен».. — кудрявый застывает на месте, увидев перед собой не менее шокированного брюнета. — Хисын-хён..? — вполголоса произносит обескураженно Ким и оглядывает внешний вид друга, постепенно понимая, что его униформа прямо говорит о том, что он теперь работает доставщиком еды. — Привет... Старший не знает, как вести себя с Сону. Он никогда не был у него, собственно, и понятия не имел, что он здесь живёт. Если бы только знал, приехал бы он сюда? Их последняя встреча закончилась на очень неприятной ноте, как для первого, так и для второго, но, в отличие от Хисына, Сону предпочитает вести себя так, словно ничего не было, потому что его хён намного важнее какой-то обиды на клевету в свою сторону. Да он и простил его давно, он не может держать зла на близких людей, но считает ли Хисын его своим близким человеком? Сможет ли он переступить гордость ради их общения и дружбы? — Ра... — кудрявый делает резкий вдох ртом, — распишитесь, пожалуйста, — нерешительно протягивает он планшет с ручкой, до этого всучив ему в руки коробки, и старается не смотреть на него. — Хён, у тебя всё хорошо?.. — с тягостным осадком в груди всё же интересуется поникший брюнет, принимая канцелярию. — Твои веки.. опухли, — тихо добавляет он, сглатывает и почти невесомо расписывается, поскольку пальцы Сону дрожат от волнения. — Как прошёл твой день рождения?.. — Спасибо, что заказали у нас. Обращайтесь ещё! — с фальшивым энтузиазмом наигранно улыбается Хисын, забирает свои вещи и направляется к мопеду, но Ким тут же перехватывает его за запястье, заставляя вернуться в изначальное положение. — Пожалуйста, подожди меня! — с мольбой в голосе просит Сону, а его выражение лица так и кричит о том, как сильно он расстроен, разбит и огорчён. — Прошу... — отпустив его руку, парень исчезает внутри. Хисын без понятия, что делать. Его миссия на этом окончена, он имеет полное право уехать. Но почему-то ноги не хотят сдвигаться с этого порога, а сердце болезненно ноет при виде настолько грустного Сону. Внутреннее «я» шепчет ему, чтобы он остался и подождал его, не задевал ещё сильнее на этот раз своим поступком. И пусть ему сейчас всё ещё больно находиться рядом с «предателем», перешедшим на сторону его отца, он не может позволить Сону чувствовать себя ещё хуже. Да, Хисын чёртов мазохист. — Хён, ты тут?! — вскрикивает, ещё не показавшись в дверях, Ким и, застав его, очень счастливо улыбается. Он снова светится, как и раньше. Как самое настоящее солнышко. — Я.. это... — и он начинает мяться, почесывая свои волосы, но после всё же решается и протягивает кулак. — Я это изготовил ещё давно, но не думал, что между нами появится такая огромная пропасть к этому дню, — делает он некое вступление, берёт ладонь Ли и аккуратно кладет в неё что-то металлическое. — Это браслет дружбы. С прошедшим днём рождения.. Хисын-хён... — сказав, парень неуверенно приподнимает свой рукав, демонтируя точно такое же украшение на своём запястье. Кудрявый рассматривает в своей ладони маленький, сделанный своими руками подарочек, в который вложены вся любовь и душа, и снова чувствует себя сентиментальным. Он не хочет показывать свою слабость, но тем не менее очень долго разглядывает побрякушку, на которой выгравированы буквы «HSSN», что расшифровывается как «Heeseung» и «Sunoo». Это настолько мило, что парень готов прослезиться. Только не перед самим Сону. Не сейчас.. он по-прежнему обижен. — Спасибо, — благодарно кивнув, брюнет прячет изделие в заднем кармане джинсов и, развернувшись, уходит. Вскоре он слышит скрип двери и после хлопок. Убедившись, что Сону исчез из поля его зрения, он достаёт браслет, ещё раз его рассматривает со всех сторон и углов, тепло улыбается и убирает во внутренний кармашек куртки. Пожалуй, это всё ещё самая приятная подработка из всех, которые попадались Хисыну при поиске.***
Уличное безмолвие, стоящее во дворе средней школы, как гробовая тишина, и нарушаемое лишь несильными дуновениями прохладного осеннего ветра, растворяется на фоне выбежавших школьных «заложников». На сегодня все уроки окончены, из-за чего ученики быстро-быстро скапливаются у выхода, как муравьи вокруг муравейника, и начинают расходиться кто куда. Шёл небольшой дождик, поэтому мальчишки, у которых под носом нет ни такси, ни родительской машины, ни автобуса или просто необходимости садиться на транспорт, так как живут близко, бегут скорее к себе домой, закрываясь учебниками, руками или пряча макушки в капюшонах. Чонвон вышел из учебного заведения на крыльцо, посмотрел на серое небо, затянутое тяжёлыми свинцовыми тучами, и, никак не отреагировав, спустился вниз, начиная намокать. Дождь и любое другое явление перестали его пугать, так как он буквально каждый день просыпается под протекающей крышей и ещё минут сорок сушит свою форму, из-за чего ему приходится гораздо раньше вставать, чтобы не опоздать на уроки. И ничего страшного, если промокнет сейчас, — всё равно сможет высушить. Ему не привыкать. У Чонвона нет лишних средств, чтобы ехать домой на общественном транспорте, поэтому он пересчитывает монетки в кармане не для того, чтобы оплатить проезд на маршрутке, а чтобы купить в аптеке таблетки от головной боли. Джейк утром попросил. А вот дела с Джеюном совсем плохи. Ян всё ещё не в курсе, что случилось вчера с ним, потому что уходил он радостный, говоря, что идёт на вечеринку, но вернулся весь опухший, сломанный и убитый. На вопросы о том, что случилось, он срывался на истерику, поэтому следующий, касающийся его парня, Сонхуна, Чонвон даже боялся задавать. И, собственно, он и не знает, имеет он к этому отношение или нет. Джейк упрямый, упёртый, закрытый. Он по-любому не расскажет ему причину своих переживаний, но всё равно своим состоянием непреднамеренно заставит тебя волноваться и проживать его дерьмовые деньки вместе. Он делал так ещё с малых лет, когда его за что-то ругали воспитатели или няни в детском доме. Чонвон и тогда без слов его понимал. Возможно, это и есть причина их сближения и поныне нахождения рядом с друг другом? Брюнет нащупывает большую третью монету и только собирается произнести счёт шепотом, прохаживаясь вдоль аллее, ведущей к школьному забору, но его внезапно кто-то настигает, набрасывается сзади и перекидывает руку через плечо, от чего немного неуклюжий Ян спотыкается об свою ногу и испуганно оборачивается на парня. — О? — удивляется Чонвон. — Рики? Что-то случилось? — Нет, я просто хочу сказать тебе спасибо за то, что доделал наш проект. Благодаря тебе я тоже получил пятёрку, — радостно пищал японец, прыгая на месте и похлопывая свободной рукой по плечу одноклассника. — Ты настоящий друг, Чонвон-и! Друг. Его только что назвали другом. И это сделал не кто-то иной, а новенький Нишимура Рики из богатой семьи, который днями назад убежал из его инвалидного дома, а все последующие старался загладить свою «провинность» — хоть это слово здесь не имеет никакого значения, ведь каждый выбирает себе комфортную среду для обучения, — часто обращаясь к нему и во время уроков, и на перемене. Получается, теперь у Чонвона есть хотя бы один друг? — Мы же друзья, Ники?.. Самому парню неприятно от собственного вопроса, потому что перед глазами всплывают воспоминания из прошлого, когда на это блондин ничего не ответил и лишь неуверенно кивнул, разбивая сердце Яну. Он даже жалеет, что вновь переспросил. «Зачем? Тебе это сказали один раз, он не обязан повторяться!» В глазах Нишимуры читается секундный конфуз из-за резкого вопроса, но он тут же широко улыбается и соглашается: — Конечно! — Ты это сказал, потому что получил пятёрку, правда? — разочарованно вздыхает темноволосый, но другой тут же возмущённо качает головой, сводя брови к переносице. — Нет, ты что?! Я бы ни за что так не поступал с тобой. Ты человек. Из какой бы семьи ты ни был, с каким бы кругом общения или из какого бы слоя общества, — серьёзно произносит он. — Ты человек, и мне важны твои чувства! Ты человек, и ты мой друг, Чонвон. Всё это время Ян слушал слова Ники с опущенной головой, рассматривая свои дряхлые промокающие ботинки, надеясь, что парень не почувствует, как краснеет его нос из-за подступающих к глазам слез, а после его речи на губах Вона рисуется маленькая тёплая улыбочка, которую замечает японец и тоже улыбается. — Хэй, ты плачешь, что ли? — стараясь придать атмосфере более дружескую ноту, Рики смеётся, тянет его на себя и обнимает крепко, громко хохоча. — Ну ты чего-о? — Я просто, — шмыгает носом Чонвон, тихо смеётся под нос, подтирая участок лица под глазами, — сентиментальный... — Я это уже понял! — Спасибо тебе, Рики. Мне такого никогда не говорили, — признательно улыбнувшись ему, парень вновь опускает взгляд вниз, потому что ощущает, как щеки краснеют от наплывших эмоций. У него и вправду никогда не было друзей, которые сказали бы такие прекрасные слова, тронувшие его до глубины души. Это чувство ему ново и необычно. Японец следует за направлением его головы и тоже замечает обувь своего друга, пережившую три мировые войны, но оставшуюся живой. Он немного молчит, пока они почти доходят до забора, задумчиво рассматривая внешний вид, отмечая, что они оба промокают, и щелкает языком. — Чонвон, давай я тебя подвезу до дома? — предлагает вдруг Ники. — Сейчас за мной приедет водитель, и мы подбросим тебя по пути. Яну стыднее прежнего. — Нет, нет, не стоит! Я сам дойду, мне недалеко же. — Я знаю, где ты живёшь, тебе идти как минимум двадцать минут. Я предчувствую, что сейчас начнётся ливень, поэтому не отказывайся и прими моё предложение, — настаивает на своём блондин. — Рики, я не мо- — Ники-щи? — перед ними появляется высокий здоровый мужчина в чёрном костюме. Чонвон переводит на него испуганный взгляд, потому что у кого бы поджилки не тряслись при виде такого шкафа? Он двигается ближе к другу и хватает его за рукав, поглядывая на старшего из-за плеча японца, будто котёночек прячется от объекта страха. А Рики довольно высокий, и за его спиной можно почувствовать себя в безопасности, как за каменной стеной. — Намджун-хён, сегодня мой друг Чонвон поедет с нами, — он оглядывается назад и видит, как дрожащий брюнет теперь бегает глазами по мужчине в непонятках. — Это Ким Намджун или Намджун-хён, — сероволосый приветливо кланяется, — и он мой телохранитель. Ну, и водитель тоже. Два в одном, ахаха. Ян немного выпадает из реальности, не в силах отвести взгляд от Кима. Он никогда бы не подумал, что столкнётся с людьми подобной профессии, поскольку думал, что все эти телохранители в чёрных одеяниях бывают только в криминальных фильмах и сериалах. Ники неудобно за него, ведь он так и не поздоровался, зато Намджун умный и всё понимает: он насквозь видит смешанные чувства Чонвона и ничуть его не осуждает. Чтобы как-то закрыть эту тему, он обходит машину и садится за руль, намекая, чтобы парни также расположились. В итоге темноволосому всё же приходится поехать с Нишимурой. В салоне он молчит, смущённо перебирая пальцами и уткнувшись пустым взглядом в окно. Никаких мыслей в голове, абсолютно пусто, что ему кажется, что прямо сейчас, как в мультиках, катится перекати-поле. Ники не хочет вгонять его в ещё более неловкое положение, потому что Чонвон и так по натуре очень скромен, поэтому он только весело переговаривается с Джуном, рассказывая о том, как провёл свой день.***
Время близится к девяти вечера; наконец заканчивается смена Хисына. Доставив последний заказ клиенту, он едет на мопеде обратно в пиццерию, чтобы сдать транспорт и вернуться домой. Завтра вновь учёба, а после — подработка на пол ставки. Но это не расстраивает его; всё будет со временем. Для его возраста и опыта работы это очень даже неплохо. Опустив стекло шлема на лицо у светофора, ожидая нужный ему зелёный сигнал, парень крепче сжимает руль. Как только разрешается проехать, он не совсем внимательно сворачивает направо, не успевая заметить перед собой фигуру, которая, похоже, не успела пройти на противоположную сторону дороги и неслась со всех ног. Хи только вскрикивает от неожиданности и со всей силой жмёт на тормоз, стараясь вовремя остановиться, но, увы, он задевает пешехода, который от испуга и боли сам откидывается на аллею. Ли становится страшно. Он немедленно паркует байк, выкидывает с головы шлем куда-то неподалеку и летит с транспорта вниз к пострадавшему. — Чёрт возьми, простите меня, пожалуйста! — виновато начинает извиняться он громким от потрясения и чувства страха ответственности голосом. — Я.. я не заметил вас. Ваша нога в порядке? Давайте я вас отвезу в ближайшую больницу и оплачу все услуги! Позвольте искупить мне свою вину! Парень же, который болезненно стонал, держась за своё ушибленное колено, через силу перестаёт издавать мучительные звуки, тяжело выдыхая. Когда брюнет разворачивается лицом к нему, Хисын округляет и без того большие глаза и... — Сонхун?.. — сбивается с толку. — Хисын? — не менее шокированно произносит Пак и сглатывает, за считанные секунды забывая о ноющей боли. — Это ты меня сбил на мопеде?.. — Да.. я, — ещё более виноватым чувствует себя в данной ситуации парень и, поняв, что это его знакомый, позволяет себе дотронуться до его тела. Он встревоженно хватает того за колено. — Тебе очень больно? Прости, я правда тебя не заметил... Я могу отвезти в больницу или куда угодно, если тебе нужно. Я всё оплачу, честно. Тебе нужно сделать рентген, да и вообще обследоваться у врача! — Я хочу с тобой поговорить насчёт вчерашнего, — не обращая внимания на себя, заявляет Пак. Хисын на секунду застывает взглядом на его ноге, о которой беспокоился, и считает, что проигнорировать его вопрос будет выходом из ситуации. Он хочет избежать этого разговора. Зачем он ему? Это ведь не его дело. Он просто будет себя вести, как раньше. Но ведь оба понимают, что как раньше уже не будет. — Ты можешь ходить? — почти заикнувшись от неловкости, брюнет поднимает растерянные оленьи глаза на него и видит во взгляде Сонхуна недопонимание, поэтому проявляет инициативу сам и осторожно берёт его за руку. Ладони Сонхуна такие ледяные, что током бьёт от холода. По коже старшего пробегают мурашки, он удивляется этому, но всё же не ослабляет хватку. А вот тепло, исходящее от Хисына, достаточно согревает руки ледяного принца. Они такие мягкие и приятные, хочется вечно держать их и чувствовать себя хорошо, когда твои кончики пальцев вовсе не мёрзнут даже летом, а находятся в чьих-то тёплых ладонях. Сонхун задумывается об этом и невольно крепче держится. Хисын аккуратно поднимает его с земли и начинает отряхивать его брюки, но брюнет останавливает парня за запястье и стеснительно качает головой: — Спасибо, я сам. — Хорошо... — до Ли сейчас доходит абсурдность ситуации и того, что он вытворяет, ибо это не совсем нормально, учитывая обстоятельства, и может показаться действием со скрытым подтекстом, поэтому он сдержанно выдыхает и поджимает губы. — Ходить можешь? — Вроде да, — Пак делает шаг и кривится от боли в колене. — Ауч! — Боже, ну, за что мне это... — хныкает другой под удивлённые взгляды пострадавшего. — Подвези меня домой, если тебе несложно, — просит тот. Немного неудобно, да, к тому же он не хотел просить у него помощи, но сейчас у Хуна сильно болит нога и самостоятельно передвигаться он не может, а Хисын тем более его сбил и послужил причиной его «временного паралича». Почему бы и нет, правильно? — Хорошо, конечно! Но, может, лучше в больницу? — Нет, хочу домой. Довези меня до Пунчона. — Ладно, сейчас. Кудрявый подбегает к мопеду, подгоняет его ближе к парню и помогает ему забраться на сиденье, после чего садится спереди. Он уже собирается поехать, но вдруг осознаёт кое-что и застывает, пряча под шлемом замешательство в глазах. — Сонхун... — М? — тихо переспрашивает парень, рассматривая своё лицо в зеркале заднего вида транспорта. — Постарайся не упасть. Пак сначала не понимает смысл, скрытый в словах старшего, поэтому просто кивает, но, как только они трогаются с места, его откидывает назад. От испуга он резко и крепко хватается кончиками пальцев за куртку Хисына, постепенно тянет парня на себя, чтобы сильнее ухватиться, после чего обвивает своими руками его талию, прижимаясь телом к спине студента, а голову пряча у него за плечом. Сонхун чувствует, как участилось его собственное сердцебиение. Его успокаивает мысль о том, что это просто Хисын быстро гонит, и его сердце бьётся в глотке только из-за высокой скорости. Его по жизни холодные руки начинают потеть, как у семиклассницы, которая хочет признаться самому красивому мальчику в школе. Ветер бьёт по лицу, отрезвляя его голову и ещё раз убеждая в том, что происходящее — реальность. Ничуть не сон. Ничуть не фантазия. Ничуть не кажется. Хисын его бесит. Бесит тем, что он постоянно притягивает Сонхуна к себе. В нём нет ничего необычного! Он обычный студент, совершенно обыкновенный парень и такой же человек, как и все остальные. Что в нём такого, что цепляет? Возможно, его невинность? У Хисына наивные глаза, неловкие движения и детская беззаботность. Он очень скромен и неуклюж, в нём нет наглости и понтов, как у большинства пацанов их возраста. Его легко можно вогнать в растерянность и замешательство, заставить по-настоящему удивиться или забавно вывести из себя. В нём хранятся такие искренние чувства и эмоции, что жизнь кажется реальной жизнью, а не каким-то дерьмом, состоящим из фальши, лжи и лицемерия. У него очень приятный голос. Когда Ли разговаривает, порой Хуну кажется, что он уходит в собственный мир и не вникает в смысл его слов, а просто слушает этот мягкий и сладкий голос. Он ещё никогда не слышал, как Хисын поёт, но до него доходят перешёптывания однокурсников о том, что тот самый второкурсник из Ханлима поёт как ангел, спустившийся с небес. Каждый раз, когда Хисын вскрикивает или громко говорит, Сонхун думает о том, что ему хочется послушать его пение и высокие ноты. Он уверен, что это великолепно. Пока брюнет думает о том, что же ещё раздражает и одновременно привлекает его внимание в парне, он понимает, что движение остановилось. Оглянувшись по сторонам, Сонхун видит многоэтажку и свой подъезд, к которому припарковался Хи. — Мы приехали, — сообщает тот, снимая шлем. — Да, я вижу, — отвечает ему парень, но всё ещё сидит на месте, прижимаясь к старшему и поглядывая на окно своей квартиры. — Тогда, может, ты..? — тихо интересуется Хисын, опуская голову вниз и невесомо касаясь руки парня своими пальцами. Пак моментально осознаёт, что он не отстранился от него, и, густо покраснев, чуть ли не скакивает с мопеда. — Осторожней! — боясь, что парень может упасть, кудрявый перехватывает его за запястье. Сонхун смотрит на его руку, после чего поднимает глаза на Ли, и их взгляды пересекаются. Ещё у Хисына безумно красивые глаза. Они светло-карие, как янтарь, похожи на карамель или свежезаваренный латте. В них нельзя утонуть, в них можно только погрузиться и не иметь возможности выбраться, только потому что они затягивают внутрь своей липкой гущей, не дают тебе выбраться. Тебе не удастся спастись, стоит только посмотреть в них. Глаза Хисына блестят, когда он удивлён или расстроен, — Сонхун часто это замечал. При свете уличных фонарей его глаза снова сверкают. В них горят искорки и где-то в уголках зрачков прячется смущение от прикосновений, что доказывает его резкая реакция: Хисын тут же убирает руку и вытирает ладонь об свои штаны, словно от волнения. — Мне.. — начинает парень, почёсывая свою линию челюсти, — помочь тебе добраться до квартиры? — Нет, я позвоню Чонсону, он спустится и поможет мне, — говорит ему в ответ Сонхун. — О, он живёт с тобой? — Да, временно. — Поня-ятненько, — слабо улыбается Ли и опускает голову, покачиваясь с пяток на носочки, а Пак же просто отводит взгляд в сторону, неловко пряча руки в задних карманах джинсов. Они стояли так, словно не могли и не хотели прощаться, но сказать обоим было больше нечего. Брюнет снова собирался поднять ту самую тему. — Хисын... — внезапно начинает он. — Да? — Насчёт того, что случилось вчера... — Всё хорошо! — тут же прерывает его кудрявый, выставляя руку вперёд в жесте «stop». — Я всё понимаю, тебе не стоит объяснять мне ничего. — Ты же.. никому.. не расскажешь?.. — кажется, Сонхун ещё никогда не выглядел так неуверенно и глупо. — Нет, не расскажу, — серьезно произносит Хисын и качает головой. — Я не из тех, кто треплет и сплетничает обо всём. Пак кивает перед собой, показывая свою благодарность, и на его лице вырисовывается маленькая улыбочка. — Спасибо тебе. — Не за что благодарить. Они ещё пару секунд смотрят друг на друга, и Хисын понимает, что всё затянулось. Зачем они всё ещё стоят, если больше нет причин для этого? Он делает пару шагов назад, потирая шею. — Я тогда пошёл? — Ох, — опомнился и Хун. — Да.. спасибо, что подвёз. — Я должен был, — садясь на мопед, говорит кудрявый. — Ещё раз прости, что сбил. Если тебе не полегчает до завтрашнего дня, скажи мне, я оплачу твоё лечение. — Это всего лишь небольшой ушиб, я уверен, не переживай. «И когда мы с ним так хорошо и вежливо общались?» — проносится в голове у брюнета. — Тогда до встречи, Сонхун, — надевая шлем, прощается первым кудрявый, кладя слегка дрожащие руки на руль. — До встречи, Хисын. Кивнув ему, парень отворачивается, чтобы они и дальше не продолжили прощаться несколько часов, и набирает номер Джея. Сонхуну хочется повернуться и проверить, уехал ли Хисын, потому что звука мотора не было слышно, но гордость не позволяет обернуться, а любопытство убивает его изнутри и всё скручивает внутри от желания убедиться, что этот второкурсник, чёрт возьми, уехал. Ему хочется надеяться на это. Но не тут-то было. — Сонхун! — вновь он слышит его голос, почему-то неожиданно самому себе радуется этому, но, принимая невозмутимый вид, медленно поворачивается к нему: — Я тоже. — Что.. ты тоже? — не понимает Пак, прикладывая к уху телефон. Оставив за собой неизвестность и недоумение, Ли тут же срывается с места на своём средстве передвижения, и от него не остаётся и следа. Хун даже не успевает переварить только что (не)полученную информацию и остаётся смотреть в пустоту — в темную улицу, едва освещаемую фонарями, где только что стоял Хисын. И, кажется, вместе с ним, исчезли и способности Сонхуна думать. — Он.. — повторяет за ним он, медленно выговаривая губами, — что?.. Хисын едет и шикает под нос, понимая, что чуть не сглупил и не сказал то самое: «Я тоже гей». Возможно, он бы многое потерял тогда, но главное сейчас же всё, как раньше? Так и есть. Но ведь оба понимают, что как раньше уже не будет.