Я не я, и Коноха не моя

Прошлую ночь нельзя было назвать тихой. Хотя и казалось, что воссоединившиеся Сенджу уже должны были угомониться… Однако новая волна слухов пришла в квартал Хьюга аккурат о самом тихом и неприметном члене буйного семейства. Наследник клана Учиха убивает последнего потомка рода Сенджу мужского пола. Звучало, как начало нового витка гонений на уже раз заигравшихся с огнем Учиха. Клан Хьюга всегда был мудрее. Может, они и не выпячивали грудь так, как сцепившиеся меж собой бараны… простите, великие кланы — Сенджу и Учиха, но куда их это завело? Одни — официально вымирают, другие влачат существование столь жалкое, что уж лучше бы и они находились на той зыбкой грани, за которой редкая кровь, совершенный геном растворялся в среде обычных шиноби. Клан Учиха опозорил себя. В глазах Хиаши Хьюга — это было хуже смерти. Коли уж задумали восстание, то будьте любезны реально рассчитывать силы. Даже он с численностью клана, теперь превышающую Учиха, а также с отсутствием даже крохотной возможности для предательства изнутри, не решился бы на такое. Его клан нужен был деревне, но и Коноха была им нужна. Слишком уж лакомым казалось их додзюцу для представителей других скрытых деревень. Да и надеяться перебить всю Коноху, вобравшую в себя не один, не два, а несколько десятков кланов с редкими кеккей гекай — это глупость высочайшего уровня. Давно прошла эпоха враждующих кланов, а ведь и тогда заключались альянсы. Сейчас моно-деревни были обречены. Клан Узумаки тому яркое подтверждение. Клан Хьюга всегда стоял в стороне. Будто и часть Конохи, а в то же время нечто незримое, словно стекло или стена отчуждения всегда ощущалось между ними и кем-то другим. Хьюга были везде — и в разведке, и в госпитале, а теперь и в полиции. И в Совете… Хиаши едва заметно вздрогнул, вспомнив отступные Минато после похищения Хинаты. У каждого клана свои особенности, или, как то интерпретировал бы Шикаку Нара — заморочки. У Хьюга их было особенно много. Более строгая иерархия и нет, не полный запрет на смешивание крови с шиноби других кланов. Наука да и горький опыт твердили одно: вариться в собственном котле вечно, значит, однажды выродиться. Близкородственные связи никогда не приводили ни к чему хорошему. Порой в их котел следовало делать вливание извне. В качестве исключения, образующего правило. У побочной ветви в этом плане было даже больше свободы, чем у главной. Браки с не-Хьюга никогда не поощрялись, но и открыто не запрещались. Генетика — штука тонкая. За детьми, в чьих жилах текла кровь их клана, следили до третьего колена. Ген, отвечающий за их фамильное додзюцу, той же доминантностью, что гены Учиха не отличался. Трёх поколений было достаточно, чтобы исключить подобного рода «сюрпризы». хотя небольшая вероятность ребёнка с бьякуганом и существовала. Те полуХьюга, кто сумел пробудить бьякуган, награждались печатями и становились полноценной частью клана. То есть вступали в цикл привнесения «свежей крови» сначала в побочную ветвь, а затем после четырех витков селективного отбора и в главную. Случалось ли так, что в паре с двумя казалось бы полноценными членами клана Хьюга рождались дети, не пробудившие бьякуган? Случалось, и в главной семье случалось, но не столь часто, чтобы нивелировать пользу от обновления крови. К тому же порой с нею в клан утекало и нечто весьма полезное, как, например, нетипичные для Хьюга стихии. Они жили в стране огня, однако исконной для них являлась вода. Тихие, как гладь небольшого озерца и прозрачные, как самые чистые воды — это было их сутью. И все же из-за кровосмешений всё чаще рождались Хьюга с характерной для их страны стихией Огня, чуть реже встречалась Молния. И всё же существовал ряд запретов. Никаких Узумаки — они сумасшедшие, никаких Учиха — по той же причине, только в ещё более запущенной форме. Да и не брался никто из старейшин его клана предсказать, как поведут себя при скрещивание бьякуган и шаринган. Может, и вовсе включится защитный механизм, не дающий явить этому миру подлинного монстра, и совместного потомства у Хьюга и Учиха не будет. Или же они создадут нечто за гранью. А вот совершенства ли или же убогости… Когда лучшее (бьякуган) мешают с хорошим (шаринган), совсем не обязательно, что на выходе всех будет ждать хоть что-то значимое. Портить породу Хиаши не собирался. Не только объемы чакры и мощность додзюцу были важны для клана. Ментальность никто не отменял. Вздорность и горячность могли стоить Хьюга того же, что и в конечном счете случилось с Узумаки, Сенджу (регулярно смешивавшихся с Узумаки), и вот-вот случится с Учиха, когда те передавят ту последнюю грань терпения жителей Конохи. Этим последним камешком на весы колеблющегося туманного будущего клана Учиха вполне могло стать нападение Саске Учиха на Хару Сенджу. Однако последний, поистине мистическим образом уцелел, хотя шпионы докладывали Хиаши о явном попадании техники в жизненно важные органы, а также о весьма красноречивой реакции бесклановой протеже Цунаде… Описали они и появление предателя семьи и клана Итачи, таинственно ослепшего на второй глаз аккурат после чудесного исцеления Сенджу. У каждого свои заморочки… Шикаку как всегда прав. Почему-то среди всех Учиха именно во всех отношениях не достойный называться этой фамилией Итачи… вызывал наибольший отклик столь редкого у Хиаши приступа уважения к сопернику. Клан Учиха потерял честь, как и сам его неудавшийся наследник, но они не стали частью истории и имели шанс реабилитироваться. Однако не было похоже, что они жаждали им пользоваться, а Итачи потерял последний глаз. Хиаши имел все шансы увидеть закаты едва ли не всех остальных кланов, претендующих на приставку «великих». Узумаки вспыхнули последней яркой вспышкой, осыпавшись пеплом аккурат к ногам обезумевшего Намикадзе. Говорили, где-то по свету ещё можно было отыскать разрозненных представителей красноволосых дьяволов. Где-то, но точно не в Конохе. И несмотря на то, что положение дел клана Хьюга и казалось самым выигрышным на фоне остальных, беда не минула и его дом. Когда семнадцать лет назад у его брата родился сын, а спустя год ему самому жена подарила дочь, Хиаши не дрогнул. Хотя это и было досадно, но случалось и такое. Прецеденты, когда женщина успешно возглавляла их клан были. И женщина-глава вовсе не была подпоркой у специально отобранного супруга. Нет, к будущему главе клана предъявлялись одинаковые требования, что для женщины, что для мужчины… Впрочем, женщине в силу некоторых особенностей соответствовать им было сложнее. Однако не было ничего недостижимого. Едва оторвав Хинату о груди матери, Хиаши преступил к тренировкам. Научить сражаться раньше, чем ходить — вот концепция всех долбодя… хороших отцов и глав клана. И если тренировки шли относительно неплохо, и Хината по меркам клана рано пробудила бьякуган, то в остальном… Девочке не доставало характера. Точнее тот у неё был, но вот беда совершенно не пригодный для главы их клана. Хината жалела едва ли не каждую тварь. Если другие дети развлекались, отрывая бабочкам крылья, то его дочь едва не падала в обморок от этого зрелища. Она часто ходила, опустив глаза в пол, словно опасаясь задавить кого-то крайнее маленького и столь незначительного, что кроме неё до этих букашек не было дела никому. Хината боялась отвечать на его удары. Сносила боль и унижении, сжавшись, совсем не гордо, а как маленький облезлый ничтожный котенок. У неё были явные проблемы с самооценкой. И дело тут было не столько в особенностях кланового воспитания… которое усугубило вводные данные. Хиаши думал, что, истязая её на тренировках, добьется в конце-концов закалки характера. Увы, проверить выльются ли его усилия хоть во что-то стоящее не удалось. В день, когда предчувствующий какую-то гадость от новоявленных союзников хокаге созвал собрание всех глав клана, его дочь выкрали из собственного дома. И никто ничего не видел. Это в квартале, где стены — это скорее фикция для создания иллюзии приватности, ну и сохранения тепла. Случившееся плотно встряхнуло Хиаши, вскрыв сразу несколько нарывов. Первый из которых заключался в том, что кто бы и с какими целями не похитил Хинату у них были сообщники в клане. Второй произрастал из первого. Не все так гладко, как кажется… И даже проклятые печати не могут застраховать от сети тонких интриг или же банального желания досадить ему лично и главной ветви клана, что довлеет над остальной, куда более многочисленной частью клана. От открытого восстания Хьюга были застраховано, но вот от подковерных игр с расшатыванием авторитета нет. Ведь если он оказался не в силах защитить дочь и наследницу, то что можно сказать об остальных? Тревога и проблески недоверия — вот что видел Хиаши теперь. И хотя с официальной точки зрения и им и хокаге было сделана всё, что было допустимо, некоторые всё равно считали, что он мог больше. Однако клан Хьюга не мог поставить свои интересы и сохранение редкого генома выше мира между скрытыми деревнями. Даже назначение Хиаши в Совет не могло сгладить брошенного камня в кристально чистое, зеркальное озеро. Круги расходились по воде, и с этим необходимо было что-то делать. Клану нужна была стабильность. И сильная рука. Глядя на жену, что после пропажи дочери выглядела так, словно вот-вот покинет этот мир, Хиаши принял непростое для себя решение. В данный момент его положение в клане пошатнулось. Он был скомпрометирован. Лучший же способ упрочить положение главной ветви и показать клану, что он владеет ситуацией — это назначить наследником наиболее способного ребёнка. И Неджи, как сын его однояйцевого близнеца более чем годился для этой роли. Он забрал ребёнка из семьи брата, разбил печать и ввёл в свою. Несмотря на то, что отец был против. Однажды, носивший оковы, навсегда останется их рабом и не сможет возглавить клан, жалея свои родичей из побочной ветви. И хотя Неджи и был мал, и Хиаши постарался свести его контакты с родителями к минимуму, прислушаться к словам отца стоило. Вот только был ли у него другой выбор? Его супруга не выглядела способной произвести ещё потомство, разорвать же брак — значит, окончательно покрыть себя позором. К тому же у Неджи было явное преимущество. Его не так-то просто было незаметно похитить. Уже сейчас его успехи были очевидны да и мальчик догадался бы поднять шум… В то время, как Хината, скорее всего, пищала, как жалкий полуутопленный котёнок. Только вот судьба любит шутить. Потому как вскоре после того, как жизнь в клане Хьюга постепенно вошла в привычную колею, жена снова родила ему дочь. И вопреки традициям и здравому смыслу Хиаши с того самого момента, как взял малютку на руки, уже знал, что ни за что не позволит заклеймить Ханаби. Выходом оказалось объявление о том, что его дочь станет женой Неджи. Только вот идти на это в самом деле он не собирался… может, он и привязался к мальчику, может, в тайне и гордился им, но… Он не был его родной плотью и кровью. И отдавать дочь за практически сводного брата (ведь он с Хизаши были почти идентичными близнецами) он не был намерен. Потому вопреки традициям наследник клана продолжал службу в одном из передовых отрядов Конохи. Там, где его запросто могли убить. Ханаби же воспитывали не как Хинату. Обжегшись раз и теперь каждый раз видя в тренировочном зале её сжавшуюся сгорбленную фигурку, Хиаши не был столь строг с младшей дочерью. Ведь в самом плохом варианте клан мог остаться под началом Неджи. Однако та сама тянулась к знаниям. Просила её тренировать. У Ханаби было то, чего недоставало её сестре. Воля и стремление к лидерству. Глядя на неё, глаза Хиаши волей не волей наполнялись гордостью. И всё же… Проходя мимо старой комнаты Хинаты, он всегда опускал глаза. Неприлично для главы кланы, однако в самый раз для дрянного отца. Его жена умерла, подарив ему всё же это нечаянное чудо в лице Ханаби. Его старшая дочь вряд ли задержалась на этом свете. В лучшем случае её просто сразу убили и забрали глаза… В худшем Хината стала инкубатором для полу-Хьюга. Его люди прочесали все известные черные рынки. Хокаге лично следил за тем, чтобы из их клана никто и близко не подступал к Облаку, что заставляло Хиаши лишь сильнее сжимать челюсти и с пугающим наслаждением представлять, как он медленно и совсем не хьюговскоим изящным методом выдавливает глаза из черепной коробки Минато. В нем все крепли подозрения, что хокаге чересчур хорошо забратался с Облаком… И что его скользкому другу Орочимару срочно потребовался новый материал для исследований. И сегодня он наконец получил тому, если не первое подтверждение, то хотя бы тоненькую зацепку. Во всем том водовороте невыносимого шума, что производили полумертвые кланы Сенджу и Учиха совершенно затерялся тот факт, что вот уже как полдня деревни наводнили не весть откуда взявшиеся родственники хокаге. Причем слухи разнились также сильно, как скачет настроение у Цунаде Сенджу. Сначала кто-то сообщил, что наводнившие деревню теневые клоны — это дело рук младшего брата Четвертого, который, судя по резервам его чакры, был как минимум в родстве либо с Сенджу, либо с Узумаки… И раз у него не было отличительно алого цвета волос, а для Узумаки — это был как-никак доминантные признак, от котрого с грехом пополам удалось избавиться лишь Цунаде и её брату Наваки… Теория с Сенджу выглядела убедительнее, хотя и не объясняла такого засилия, сопоставимого с легендарным уровнем самого создателя техники — Тобирамы Сенджу. Так вот… Этот брат хокаге с дочерью якобы находился на сверхдолгой миссии за пределами деревни, а сейчас возвратился вместе с Джирайей. Только вот Хьюга дежурили у главных ворот и саннин с сыном вошли туда одни. Шпионы Хиаши вообще не видели никого входящего через главные вороты и подходящих под описание молвы. Абсурда в эту историю прибавлял совершенно нелепый слух, что дочь того самого брата хокаге была наполовину Хьюга. Хиаши совершенно точно был в здравом уме, и он бы запомнил, если бы кто-то из его клана заключил брачный союз с родственником хокаге. Ну или хоть с кем-то кто имел столь отталкивающий цвет волос. Однако слухи крепли, обрастая столь мохнатыми подробностями, что вскоре у Хиаши начал дергаться глаз, а также чесаться руки. Ему очень не нравилось, когда имя его клана оказывалось замешано в подобной бульварщине, однако он решил подождать и не рубить с плеча. Это было мудро. А визит к Четвертому мог подождать до завтра. Только вот разбудивший его практически среди ночи племянник в картину «только лишь слухов» не вязался. Тем более что Неджи был на миссии и только-только возвращался домой, потому в курсе слухов не был, а следовательно не должен быть предвзят. Однако и будить его просто так… Выходя с племянником в сад, Хиаши почти ощущал присутствие тех кошек, что начинали скрести в его душе. — Хиаши-сама, простите, что побеспокоил вас в столь поздний час, но информация, полученная мной, может быть крайне важна для клана, — чуть сбившееся дыхание выдавало волнение Неджи. Что до самого построения… То витиеватые фразы — вот ещё одна особенность их клана. Большая часть заслуги в том, что стена отчуждения между Хьюга и остальным миром принадлежала именно этой их черте. Или вернее будет сказать клановой вышколенности. Ну и лишенные зрачков глаза также вносили свою лепту. Тех же Учиха не отличить было от других шиноби, пока те не активировали шаринган, ну и если бы те не носили на спине свой герб… Потому как аксиома, что Учиха — исключительно это темные, почти черные волосы и такие же глаза гибла под давлением примешанной крови. Блондинов Учиха ещё не рождалось, но каштановый оттенок присутствовал, как и более светлый цвет глаз. — Здесь можно говорить открыто, — произнес Хиаши, наконец отыскав нужное место., а именно относительно слепую зону, из которых их разговор с помощью бьякугана прочитать было бы не возможно. Да-да, чтение по губам — ещё одна особенность клана. — Я возвращался с миссии и почти вышел к нашему кварталу, когда увидел посреди улицы маленькую девочку. Одну посреди безлюдной улицы, совершенно спокойно рисующей на земле. Клянусь, Хиаши-сама, до нашего квартала было рукой подать и я было решил, что кто-то не уследил за ребёнком… — Дети клана Хьюга по ночам спят, а не рисуют посреди улицы, где их могут… — Хиаши едва заметно скривился, будто у него резко заболели все зубы разом. — Похитить. — Конечно, Хиаши-сама, — виновато кивнул Неджи. — Я быстро осознал свою ошибку, потому что когда она развернулась, то я увидел обыкновенные синие глаза. Но девочка повела себя странно, она, словно узнала меня! И смотрела так, словно… Ну не знаю меня здесь быть не должно. А ведь уверен, что никогда её не видел! — Неджи, ближе к делу, иначе я решу, что ты зря вырвал меня из постели, — недовольно поморщился Хиаши. Мало кто знал, но брошенные маленькие девочки — это едва ли не единственный пунктик, способный вывести его из душевного равновесия. — Простите, — вновь потупился Неджи, но сделал это с явной неохотой. — Естественно, Хьюга или нет, но я как шиноби Листа не должен был оставить ребенка в потенциальной опасности. Но на мое щедрое и благородное предложение… — Ближе к делу! — чуть повысив голос, потребовал Хиаши. Он не понимал к чему ведет его любящий растягивать драматургию на пустом месте племянник. — Девочка отказалась идти на контакт, заявила, что не потерялась, а ждет кого-то. Вела себя, как минимум нагло и вызывающее, а затем уклонилась от моей попытки захвата, а ведь я не церемонился с ней и в поддавки не играл. Не успел я исправить положение и теперь точно схватить её, как появился Четвёртый хокаге. Она назвала того «дедушкой», и хокаге не возразил! Он велел мне молчать и исчез вместе с ней, — едва ли не скороговоркой выпалил племянник. — А почему ты решил, что семейные дела хокаге так важны для нашего клана? — Хиаши и правда желал знать, почему. Потому как известие… Нет, Минато мог быть таким же дедушкой как и он сам. То есть это было практически невозможно, если, конечно, мало известный род Намикадзе не был известен зачатием детей во времена зеленого генинства. А так как подобного за Минато не водилось, то… Было странно. И почему-то вспоминалось та дичь, иначе даже цивилизованный Хиаши, выразиться не мог о той дочери брата хокаге, у которой мама Хьюга. — Я успел активировать бьякуган до того, как они переместились. И решил, что вам нужно знать, что «внучка Хокаге» обладает системой каналов чакры схожей с нашей, — одним подтвердил его опасения Неджи. — У хокаге есть дети? Ну если есть внучка? И она похожа на наш клан? — присутствие Ханаби они заметили две минуты назад, но виду не подали, ведь в конечном итоге та тоже должна была вникать в дела клана. Однако эта детская непосредственность дочери… Хиаши вздохнул. Ход его мысли плавно огибал все возможные варианты, отсеивая невозможное. — Полагаю, что ты столкнулся плодом генной инженерии Орочимару, — наконец подытожил он. — Но откуда у них наш геном? — нахмурился Неджи. — За последние годы лишь один член клана был объявлен безвестно пропавшим, — взгляд Хиаши посуровел настолько, что в нём можно было заморозить кого угодно. Но только не Ханаби. Его девочка решительно приблизилась к нему. — Но почему та звала его дедушкой? — и да его дочь задавала правильные вопросы. — Хокаге ведь совсем не старый. Хиаши молчал. Мозаика не складывалась. Кирпичики понемногу ускользали. Соваться завтра к хокаге и сразу бросаться обвинениями было нельзя. Как и проигнорировать всё это. Однако он не был уверен, что сумеет выдержать тот разговор, а не ударит их хокаге так, как давно мечтал, выбивая дух и парализуя течение чакры, чтобы тот оказался пред ним беспомощной куклой, которая не сможет солгать… Но были Анбу, был клан, который он больше не мог подвести. — Я с этим разберусь, — и он повернулся, чтобы уйти, когда обраненая вскользь фраза племянника пригвоздила его к дорожке. — Да, у неё обыкновенные синие глаза, почти как у нашего хокаге, да… Ещё две странные полоски-усики на щеках — такие увидишь не спутаешь! Волосы нет, не как у хокаге. Темно-синие, я бы сказал даже слишком синие… Хиаши-сама? Темно-синие волосы вовсе не были столь редким оттенком для Конохи, как пшеничные ужас на голове Четвертого, потому как это блондин, порой, казалось, что на всю страну Огня такой один. Однако именно таким оттенком обладала его покойная жена и старшая дочь. Цвет не то, чтобы совсем уж редкий для клана Хьюга, но проявлявшиеся не слишком часто. Однако это было ещё одним камнем в теории заговора хокаге и Орочимару, в человечность последнего он не верил никогда. Минато же казалось только носит маску человека, в то время, как внутри него, быть может давно сидит то же чудовище, что и у его приятеля. После нападения Кьюби они оставили у власти сломанного человека, и теперь его клан будет за это платить. Кто знает, что ещё те успели наворотить с помощью генов Хинаты? И может ли быть, что скоро клан Хьюга станет не нужен Конохе?

***

Он едва дождался утра, а теперь ещё и пережидал старуху Кохару. Его шпионы молчали. Следы подозрительной девочки и фаната Второго хокаге терялись в доме Сенджу. Аккурат там, куда опасались соваться даже самые матерые разведчики из клана Хьюга. Внешне Хиаши никак не отражал бушующий внутри него ураган. Бессонная ночь не прошла для него даром за это время он успел прокрутить в голове сотни вариантов своего разговора с хокаге, но так и не нашел приемлемого. Тем не менее, он был в приемной. Смотрел с высока на царящее там оживление. Просителей у Четвертого было немало сегодня, только вряд ли он их примет… Наконец, старуха покинула кабинет наградив Хиаши долгим испытывающим взглядом, от которого у того едва не началась икота. Все же эта женщина всех их могла удивить. И она, наверняка, была в курсе ситуации, знала, зачем он пришел и… — Хиаши-сан, — советница Кохару особо не церемонилась. Может, потому что считала себя слишком старой и одинокой, чтобы хоть что-то потерять. И всё же… Отвлекаться с ней на разговор хоть и было неприятно, но необходимо. Как-никак, это была мудрая женщина раз дожила до своих седин. — Да, Кохару-сан, — подчеркивая их равное положение, отозвался он. Только от такой пронырливой ста… пожилой леди и можно было ожидать, что его главу клана Хьюга засунут в какой-то пыльный чуланчик для мётел. — Вот теперь поговорим, — Кохару решительно задвинула дверь чуланчика, отрезая их от последнего источника света и заставляя его прижаться к её дряхлому телу. Хиаши нервно сглотнул. Если их кто-то увидит в этом компрометирующем положении… На всякий случай он активировал бьякуган. — Вижу, ты на нервах. И не зря о том, что девочка наполовину Хьюга я слышала из надежного источника. — И каков твой надежный источник? — ему и, правда, было интересно, как её осведомители оказались на шаг впереди его. — Мой источник оттого и надежен, что о нем никто не знает, — справедливо заметила Кохару. — Не спеши рубить с плеча, потому как здесь всё куда серьезнее обычных шалостей Орочимару. — Что ты имеешь ввиду? — Хиаши решительно не понимал, к чему эта пере… советница клонит. — Полагаю, ты уже навёл справки о том, что эти двое родственников хокаге появились из ниоткуда. Прорыва периметра не было, через главные ворота они не проходили, как и какие-либо ещё известные лазы в нашу деревню. — Хокаге владеет техникой перемещения, потому это не проблема, — справедливо отметил он. — Верно, однако нашлись свидетели, кто видел, как они по одиночке выпали из воронки уж точно не похожей на техники Четвертого. — И что же ты полагаешь? — хрипло осведомился Хиаши и не потому, что в горле оседала поднятая пыль. — Какое-то время предполагаемый брат Минато носился по Конохе с плащом, на котром было ясно выведено Седьмой хокаге. И я не думаю, что плащ был фальшивым. Повисло неуютное молчание. Каждый думал о своем. — Техника перемещения во времени? — наконец, словно сам не веря в произносимые им слова, произнес он. — Возможно, а может и нет. В любом случае активно вмешиваться не стоит. Дадим Минато шанс самому разобраться, пристально наблюдая со стороны. Мне бы понадобились твои глаза, Хиаши-сан. — Мне необходимо это обдумать, — также ровно и чинно, словно они были, как минимум на приеме у дайме, ответил он. Действительно, рубить с плеча он и ранее не собирался, но и просто наблюдать, как того хочет наполовину выжившая из ума старуха… Ещё и в таком союзе… Нет. Он сам во всем разберется. И решительно, а может даже и чересчур он направился в кабинет хокаге. Судя по состоянию развороченных бумаг на столе, там явно бушевала стихия ветра, либо же их правитель что-то самозабвенно искал. И то, и другое было любопытно, но отвлекало от сути… Однако начать непростой разговор Хиаши не дала оранжевая вспышка, от которой немного заслезились глаза, и которая в тот же момент превратилась в, действительно, похожего на Намикадзе шиноби… Только вот он был не один, а девочка, от которой было столько проблем, смотрела на Хиаши с неприкрытой радостью, которой он и от Ханаби-то никогда не рассчитывал да и не требовал дождаться. Хиаши в миг стало неуютно, но ещё глупее он себя почувствовал, когда, развернувшись к хокаге и устроенному им бедламу, девочка страшным образом преобразилась. — Дедуля, ты испортил всю мою уборку! — с обидой шипела та, а её короткие синие волосы по вздымались и шевелились аккурат так, как вздымались только у одной женщины. Призрак Кровавой Хабанеро невольно встал перед глазами всех присутвовавших.